Северное сияние

Драконы, безусловно, умные, благородные и очень красивые создания, но вот с эмоциональной шкалой у них неважно. Они вполне умеют испытывать определенный спектр чувств, и на самом деле он очень мало отличается от человеческого – драконы так же хорошо способны любить, быть верными, злиться, могут мстить или испытывать чувство скорби или грусти. Просто вот с выражением этих чувств у них туговато. У людей-то все просто: сказал другу «Что-то мне плохо», и все понятно. Высказал целую тираду, и оно ясно. А вот дракон состроил грустную моську – и что с того? Пойди, догадайся, случилось что или просто рыба не понравилась. Но у Беззубика вообще все было сложно. Он испытывал что-то такое, что раньше ему не доводилось – странное смешение тревоги и страха. Люди могли назвать бы это интуицией, но рептилия никак не могла этого понять. Беззубик без причины вскакивал, осматривался, принюхивался, шагал туда-сюда, пригибался к земле, постоянно выискивал глазами Иккинга и только тогда с трудом успокаивался и ложился на прежнее место, пока его хозяин общался c народом Олуха на шибко важные темы, которые, к слову, не казались дракону чем-то необходимым. Ему хотелось в небо, ему хотелось к человеку, он даже предпринял попытку закусить капюшон Икки и тупо его утащить, но попытка провалилась. Вот и сейчас Беззубик, почувствовав странный вихрь эмоций, что щекотали всю грудь под чешуей, быстро поднял голову и, поведя ушами, осмотрелся. Вроде все как и прежде – Иккинг внимательно слушает какого-то нуждающегося, Сморкала на заднем плане пытается что-то втолковать Плеваке, который слушает его с таким скепсисом на широком лице, что даже дракон понял – Сморкала несет полный бред; пара драконов подбираются к миске с рыбой, люди снуют туда-сюда в своих вечерних заботах. Беззубик задержал взгляд серо-зеленых глаз на своем человеке и, встряхнувшись, снова улегся на теплую землю, что-то бормоча недовольное на своем драконьем языке. Как и следовало ожидать, освободился Иккинг только затемно – половина деревни уже спала, и все, чего хотел викинг, это присоединиться к ним в этом бравом деле. Он отлично помнил о своем обещании, и уже заранее боялся расстроить другими новостями, потому что Беззубик, не вставая с земли, смотрел на него очень внимательно, как бы говоря: «Вот только не надо левые причины искать!». С другой стороны дракон и сам по непонятным ему же причинам очень не хотел в небо. - Ну что, братец! – как можно бодрее воскликну Икки, присаживаясь на корточки у дракона. – Какие планы на вечер? Дракон фыркнул, выпустив из пасти клок дыма, и Иккинг принялся отмахиваться. - Я помню. Только немного, хорошо? Я очень устал. Беззубик продолжал лежать и внутри у него боролись два чувства – хотелка, которая так и норовила взмыть в небо, и то беспокойное чувство. Дракон не был эгоистом, но уж очень хотелось подуться и надавить на совесть. Судя по тому, как менялось лицо Иккинга, - с улыбчивого на смиренное – у него получалось. - Хорошо, - смирился парень. – Будем летать, пока я с тебя не свалюсь. Беззубик радостно подскочил – уж этого точно не произойдет. Чтобы не привлекать к себе внимание, Икки хотел отойти подальше от деревни, но у дракона были другие планы. Он буквально поддел человека мордой и, заставив перекатиться на свой загривок, куда крепилось седло, взмыл в небо. Иккингу в срочном порядке пришлось менять положение своего тела и крыла, чтобы уйти в стороны от отвесного утеса над пристанью. - Да что ж ты творишь-то?! – воскликнул викинг, но Беззубик, разумеется, промолчал. Да и Иккинг тут же улыбнулся, медленно и мягко поглаживая своего друга по чешуе. Он его слишком любил, чтобы злиться долго. Дракон взлетел в ночное небо и резко ушел вниз к океану. Ему нравилось летать над бушующей стихией, нравилось видеть, как его темный силуэт в воде пугает серебристых рыбок. Они выскакивали на поверхность, щелкали плавниками и снова исчезали, стремясь поскорее отплыть на дно. Иккинг удобно лег и, улыбаясь, просто смотрел, как резвится Беззубик. Холод и запах морской воды немного привели в чувство – спать хотелось уже не так сильно, но тяжесть во всем теле напоминала, как сильно он устал. Однако, он старался не придавать этому значения – Беззубику нужно было летать, он дракон, а они не могут без полетов, к сожалению, конкретно этот может летать только с человеком. Да и сам парень любил такие моменты очень сильно: от Беззубика шло тепло, неоновый свет его чешуи отражался на влажных камнях, поросших мхом, он уверенно и с силой разбивал колючий воздух могучими крыльями. Вообще, ночная фурия – самый красивый дракон, самый умный. Уж в этом Икки никогда не сомневался. Чтобы немного передохнуть, Беззубик повел головой, указывая на один из фьордов. Иккинг, как обычно, быстро понял своего дракона и, поменяв положение крыла, заставил его уйти в сторону и вверх, помогая мягко приземлиться на поросший вереском выступ. Ночная фурия села, пригнулась к земле, чтобы Икки увидел открывающийся вид – с соседней горы прямо в океан срывался серебристый в свете луны водопад, мимо которого туда-сюда белыми росчерками акварели летали чайки. Иккинг так залюбовался, уперевшись подбородком между ушей своего дракона, что даже не заметил прямо под собой пришвартованный в воду корабль. - Красиво, братец, - улыбнулся Иккинг, проводя рукой по носу ночной фурии. Беззубик согласно сверкнул глазами, но его уши резко дернулись в сторону, а зрачки быстро сузились. К сожалению, это произошло слишком поздно – уже в следующую секунду огромная сеть со связанными на узлах камнями накрыла двоих, стянулась и сорвала с обрыва. Иккинг закричал больше от неожиданности. Беззубик дернулся и одним ударом плазмы разорвал сеть, но попытки выбраться не увенчались успехом – Икки запутался руками в сетях и, в отличие от дракона, не смог вырваться. Ночная фурия попыталась схватиться за сеть, чтобы удержать, но мощный поток ветра отнес его в сторону, ударив в крылья, а Иккинг полетел вниз. Упав в холодную воду, викинг запаниковал. Тьма будто сожрала его, холод сковал мышцы, и сознание начало уходить. Соленая вода попала в нос, легкие сдавило, и дальше он не видел ничего. Беззубик попытался схватиться за утес, но лапы соскользнули, и он упал следом. Гортанно крича, он рвался, видел, как кто-то на корабле подтягивает веревку, доставая сеть из воды. Рука Иккинга безжизненной веревкой свисала через дыру и билась о корму. Ночная фурия пыталась плыть, но не получалось, и в тоже время она понимала, что если стрельнет огнем, он поглотит весь корабль. Но все же, дракон попытался – плазма врезалась в нос корабля и вспыхнула, но судно резко развернулось, а люди кинулись тушить огонь. Маленькие размеры лодки помогали ей уйти быстро, а Беззубика начало тянуть ко дну. Его крик, срывающийся и тяжелый, звонкий и гулкий, на драконьем языке означал: «Иккинг! Иккинг!». Иккинг очнулся с трудом: все болело, и голова раскалывалась, будто прямо в центр лба воткнули иглу. Однако, он постарался открыть глаза и понять, что произошло. Очертания комнаты, где он находился, проступали очень смутно – сперва он увидел горящую на столе лампу, что была за решеткой, затем блестящие от влаги каменные стены, стоящую недалеко миску и наглую крысу, сидящую прямо у нее. Животное, впрочем, как только человек пришел в себя, повело носом и тут же скрылось где-то между камнями. Со стоном сев, Икки схватился за голову и, наконец, понял, насколько замерз – одежда на нем была мокрой, волосы даже подзамерзли, но додумать мысль не удалось, потому что за решеткой появился Элвин Вероломный. - О, блеск, - протянул Иккинг, закрывая уставшие глаза. Все происходящее показалось ему дурным сном. Он даже лег обратно и развернулся на бок, намереваясь проснуться, но решетка мерзко скрипнула, и скоро вошедший пихнул викинга в плечо. - Вставай, Икки, - приказал Элвин. - Нет, - лениво, но категорично отозвался тот. Ответ никто не принял, поэтому скоро парня за шкирку подняли и поволокли из комнаты прочь. Иккинг почти не сопротивлялся – бесполезно было. - Какого черта я тут делаю? - поинтересовался он, когда его бесцеремонно усадили на жесткий стул. Элвин уселся напротив. – Почему я не на Олухе? - Мы тебя похитили, - заявил Элвин, ножичком вычищая из-под ногтя грязь. Заявление было столь расслабленным, как будто он каждый день так делает и говорит: «Теперь ты водишь!». Иккинг с сомнением уставился на вождя Изгоев. Теперь-то он был уверен, что спит. - Зачем? – не понял он. – У нас же перемирие! - Нет, - пожал плечами Элвин. – Оно мне надоело. - Чего? – протянул викинг. Он хотел было наклониться ближе, но двое, что стояли за его спиной, а он и не заметил, прижали его к спинке, схватив за плечи. - Понимаешь, Икки, - имя парня вышло мерзким из уст вождя. – Все меняется. Мы тут посовещались с одним из моих друзей и решили, что подобный расклад нас не устраивает. - Какой еще расклад?! – воскликнул Иккинг. – Вы же приручили драконов, что теперь нужно? - То же, что и всегда в этом мире – власть, - Элвин поднял черный взгляд на него. – Ее у тебя слишком много. У Икки отпала челюсть. - Понимаешь, мальчик мой, - вздохнул Элвин, грузно поднимаясь. – Не все хотят жить в мире, не все хотят дружить с драконами и мира во всем мире. Я хочу больше земель. Я хочу, чтобы мой народ жил не под вулканом, у меня много планов. И, быть может, я мог бы обойтись без тебя, но вот незадача – твой дракон стал повелителем драконов. И многие наши планы пошли коту под хвост. - Я не понимаю… - Твой верный друг оказался умнее, чем мы думали, чем даже ты, наверное, думал. Они же общаются, и каким-то образом он прознал, что мы немного изменили наши планы. Драконы перестали нас слушаться. - Неудивительно, - сквозь зубы процедил Иккинг. - Но у нас появился план, - как ни в чем ни бывало продолжил Элвин, расхаживая по комнате. – Если ты нам поможешь, все встанет на свои места. Мы обещаем не трогать только Олух. - Да конечно, - закатил глаза к потолку Икки. – Прям я так и стал тебе помогать. - У тебя нет выбора. Элвин махнул рукой и гобелен, висящий, как показалось Иккингу, на стене упал и открыл еще одну решетку. Викингу пришлось приглядеться, но как только он понял, что там, удержать его не смогли даже охранники. Икки подлетел к решетке и, схватившись за прутья, упал на колени, не веря своим глазам – среди голубых цветков Олеандра лежал Беззубик. Он с трудом дышал, задыхаясь, но не мог открыть глаза. - Братец… - Видишь ли, он так за тобой рвался, что я решил ему помочь. Не так давно у меня получилось приручить одного дракона, но исключительно потому, что у нас очень схожие мысли – он тоже не хочет быть в тени. Это кипятильник, и он помог Беззубику добраться до нашего острова, но атаковал его почти у берега. К сожалению, твой дракон сошел с ума от страха за тебя и слишком обессилел, чтобы победить моего нового друга… Иккинг перевел неверящий взгляд на вождя Изгоев, все сильнее сжимая замерзшими руками решетку. - Власть сменилась, - заключил Элвин, разводя руками. За его спиной из подземного кармана, наполненного водой, вытащил голову кипятильник. – Среди драконов. Теперь должна смениться среди людей. - Ты можешь заставить драконов тебе подчиняться, зачем тебе я? – не понял Икки. - Мой друг теперь на многое способен, но я не всегда буду следить за своими подчиненными, а они должны управлять драконами сами. У меня слишком много планов, чтобы носиться за ними, как сиделка. Ты помогаешь нам сладиться с драконами, и я, так и быть, отпущу тебя и твоего дракона, а так же не нападу на Олух. Иккинг соображал. Он перевел взгляд на тяжело дышащего Беззубика и прислонился лбом к решетке, соображая. Мысли путались, Икки казалось, что он пьян. - Кроме того, мой дракон единственный, кто сможет помочь твоему, - подлил масла в огонь Элвин. – Беззубик скоро умрет. - Я согласен! – резко выкрикнул Иккинг, потому что подобная мысль принесла настоящую боль. – Уберите Олеандр! Элвин довольно хмыкнул, а Икки оттащили от решетки. - Вот видишь, как все замечательно складывается, - растянул губы в улыбке Вероломный. – И ведь у нас тебя точно искать не станут. Будь хорошим мальчиком, и вы будете свободны. Иккинг молча смотрел, как люди Элвина собирают Олеандр, и соображал – он не верил, что Элвин сдержит свое слово. Олух окажется первым атакованным островом, в этом сомнений не было. - Дракон чувствует опасность, из-за этого атакует! – крикнул Иккинг, когда очередной изгой еле ушел от атаки престиголова. – Он защищается, боится, вам надо с ним подружиться, а не связывать его головы! - Нам нужно подчинение! – крикнул Элвин, наблюдая за тем, как на арене, огороженной цепями, Иккинг пытается втолковать что-то его людям. - Но этого никогда не произойдет! – отчаянно отозвался викинг. – Они чуют, что у вас недобрые намерения. Элвин вздохнул и махнул рукой. Вот уже две недели одно и то же. Он четко был уверен, что Иккинг знает, как приструнить даже самого строптивого дракона, и точно знал, что молодой вождь Олуха просто тянет резину. - Хорошо! – согласился Вероломный. – Делайте, как говорит мальчишка. Драконы, когда-то прирученные Изгоями, словно не хотели этого снова – доверие ушло. Не смотря на то, что люди выполняли все так, как говорил Иккинг, рептилии почти не шли на контакт. Успехи стали появляться не скоро, спустя долгих два месяца. Все это время Беззубик сидел в прочной клетке – пасть его была связана, лапы скованны, Иккинг мог только подходить и, просунув руку сквозь решетку, пытаться прикоснуться к своему дракону. - Привет, - тихо поздоровался Иккинг. Его, наконец, пустили в клетку, но стояли на страже. – Я тебе поесть принес. Парень снял с плеча сумку с рыбой, сел на колени и с трудом стянул с пасти ночной фурии кожаный ремень. Беззубик тут же оскалился, но взгляд его был устремлен на людей, стоящих позади. - Тише, - Икки придвинулся ближе и погладил дракона по морде. – Мы вырвемся, обещаю, я не оставлю тебя здесь. Беззубик перевел на него взгляд, прижал уши к голове. В его умных серо-зеленых глазах мелькнула боль, что моментально нашла свое отражение в потемневших глазах викинга. - Давай кушать, - попытался улыбнуться Икки. Он открыл корзину, но, заглянув в нее, понял, что она полна только угрями. Его замешательство увидела стража и, противно заржав, закрыла клетку. - Сегодня результатов не было, - заявил один из них, удаляясь. – Элвин приказал оставить вас без ужина. Сладких снов. Иккинг выругался и, закрыв корзину, отодвинул ее в самый дальний угол и обреченно облокотился на решетку, тут же впав в легкий транс. Очнулся он только когда услышал скрежет цепей, а затем почувствовал, как его руки коснулось что-то теплое. Беззубик с трудом дополз до него и ткнулся носом в раскрытую ладонь. - Что ж, зато будет не холодно, - слабо улыбнулся Иккинг. Он лег рядом с драконом, положил голову ему на лапу и прижал руки к горячей груди, чтобы согреться. Ночная фурия накрыла его голову подбородком и запахнула крылья, довольно урча. Наконец-то. Внутри Беззубика все менялось. Он чувствовал, как какая-то сила покидает его. Медленно, но неумолимо, что-то внутри перестраивалось, росло и уменьшалось, скакало, как непослушная птица. Он не мог этого понять: да, морили голодом, да, давали по морде, да, отрезали от него Иккинга, но ведь и не в такие передряги они попадали. И раньше никогда не было такого тянущего чувства во всем теле. Дракон даже начал замечать, что думает. Раньше практически все обуславливалось инстинктами, короткими мыслями, но долгие размышления драконам не свойственны. А теперь ему ничего не осталось, и он все думал и думал. Но сейчас Иккинг был рядом – вымотанный, уставший, спящий, но такой по-настоящему человеческий и живой. Дракон чувствовал его дыхание, прижимал к себе крепче, если во сне человек начинал метаться, и никак не мог сомкнуть миндалевидных глаз. А мысли уже одолели. Он думал о многом. Как так получилось? Что происходит с ним? Как там Иккинг, когда он его не видит? Долго ли это будет продолжаться? Что делать? Но все эти мысли роились в голове подобно стае пчел, и их никак не удавалось собрать во что-то вразумительное. Но сейчас Иккинг был рядом, и это словно помогло протрезветь. Дракон чувствовал, как он меняется. Растет и снова уменьшается, подобно атому. Он еще не понимал, что происходит, хотя уже четко осознал, что его развитие только начинается.