Билетик в кино

      Вдыхая приятный аромат утреннего жасмина и легкого ветерка вперемешку с капельками воды, что брызжут из водопада, я приоткрываю глаза, лежа на груди у огненного шамана. Первый раз из трех (не удивляйтесь, я действительно веду подсчет!) я открываю глаза и вижу рядом Хао, который безмятежно, прислонившись к стволу дерева головой, посапывает. Когда он спит, то выглядит по-настоящему волшебным. Пара прядей его волос спадает ему на лицо, но не позволяют себе будить своего хозяина. Спускаю взгляд ниже, внимательно разглядывая, как огненная грудь то вздымается, то опускается. Только потом замечаю, что я все еще сижу на коленях у шамана, которые, должно быть, давно уже затекли у него.       Тихонько, еле касаясь теплой и бархатистой кожи, провожу носом по его шее, позволяя себе вскоре больше, чем положено обычной смертной в этом мире. С особой нежностью и заботой касаюсь своими губами шеи шамана, оставляя на ней маленькие пятна. Теперь Хао будет принадлежать только мне, потому что я умудрилась оставить некую печать, знак того, что он теперь является моим рабом. Краем уха улавливаю, как он усмехается, проводя рукой по тому месту, где я прикасаюсь к нему губами. Совсем не замечаю, что одна моя рука блуждает под его свитером, вырисовывая замысловатые круги на его слишком правильной и привлекательной груди.       Он красив? Нет, он совершенен. Хао не просто заставляет мое сердце гулко стучать от его соблазнительного торса, но и судорожно ловить воздух, которого мне стало катастрофически не хватать. Внезапно его огненная рука перехватывает мою под свитером. Поднимаю глаза и вижу, что на меня с укором смотрят два пылающих ярким пламенем темно-шоколадных глаза. Чувствую, как к моему лицу предательски поступает кровь, заставляя меня краснеть, как краснеет рак на костре, когда его жарят. Что-то мне подсказывает, что если я не прекращу свои сладостные пытки, то либо меня ждет учесть того рака, либо еще хуже: буду изнасилована шаманом у подножия водопада, где шум падающей воды заглушит все мои крики и мольбы о помощи.       От меня не ускользнул тот факт, что заснула (если принудительное усыпление можно будет так назвать) я у Хао на груди, на большой пустынной поляне под деревом, что раскинул свои листья, будто хвастаясь своей красотой, а проснулась все на той же груди, но не на поляне, а на берегу у водопада. Спрашивать о чем-то огненного шамана совсем не хотелось, потому что он все еще сидел с прикрытыми глазами, прижимая меня к себе, убедившись заранее, что он не подвергается насилию с моей стороны. Я откидываю голову на грудь шамана, а сама начинаю с неким сожалением вглядываться в воду, что быстрым потоком сбегает с края земли и кидается вниз навстречу неизведанному, разбиваясь о скалы, что, как всадники с пиками, так и ждут, когда их жертва полетит сверху на их острое оружие смерти. – Джоанна, – голос шамана звучит очень тихо, но звонко, будто птичье пенье, – пора вставать, – чувствую, как Хао делает ничтожные попытки хоть как-нибудь привстать, но я капитально расположились на нем, даже не собираясь вставать с места, потому что мне очень тепло, очень уютно и самое главное, я чувствую себя защищенной и кому-то нужной. Как только мы встанем, эти чувства сразу же улетучатся, словно их и не было вовсе. – Не хочу, – бубню себе под нос, как маленький пятилетний ребенок, которому пихают ненавистную ему кашу на завтрак.       Но разве может остановить мой отказ огненного шамана? Порой, мне кажется, что его ничто не остановит. Хао если чего-то задумал, то обязательно реализует это в жизни, закрыв глаза на то, что придется ему сделать ради этой своей цели. Так и со мной: я полетела (если с таких высот летают, конечно) с него на прохладную землю, немного ударившись мягким местом, но я питаю надежды, что боль скоро пройдет, а если нет, то огненному шаману придется худо. Пока я умываюсь у прохладного водопада, брызгая воду себе в лицо, чтоб пропала ненужная сонливость, Хао ломает веточки и разводит огонь. – Вот, держи, – в водной глади отражается не только мое отражение, но и лицо огненного шамана в черном свитере, что так ему идет. – Зачем он мне? – забираю из его рук еще теплый уголек, после чего все руки покрываются черненькой пыльцой. – Зубы почистить, – шаман закатывала в недоумении глаза и возвращается к своему очагу. Хао, а если ты женишься когда-нибудь, то твой домашний очаг тоже будет гореть в лесу?       Покрутив немного уголь в руке и мысленно благословив того человека, который изобрел зубную щетку и пасту, я подумала, что есть некоторые плюсы в возвращении домой. Это нормальная цивилизованная жизнь в городе, а не кочевание с места на место с огненным шаманом. Правда, должна признать, что если хоть когда-нибудь вернусь, то обязательно попрошу Мэтта, чтоб он раздобыл мне мешочек угля, уж больно эффект его меня радует.       Но судьба-злодейка посмеялась надо мной в очередной раз, нужно было возвращаться к костру, а не разглядывать свое отражение в воде, потому что шаман не удержался от соблазна и спихнул меня в реку. Благо она была не такая глубокая, поэтому я доставала ногами до дна, и течение не такое быстрое, что не могло не ускользнуть от моего внимания. Вынырнув из-под воды, я увидела, как Хао с неким удовлетворением на лице наблюдает за мной, стоя на том самом выступе, где двумя минутами раньше сидела я. – Между прочим, вода холодная. Хочешь, чтоб я заболела? – я подплываю к тому уступу, на котором Хао уже успел сесть, опустив ноги в воду, при этом шаман не забыл закатать штанины, чтоб те не намокли. – Не заболеешь, – как-то флегматично отвечает мне, – считай, что это закалка.       Он невзначай мотает своими ногами в воде, а дьявол, что восседает на моем левом плече, не перестает нашептывать мне самые соблазнительные идеи, которые так и хочется применить на деле. Единственное, что останавливает, так это непредсказуемая реакция шамана. Однако поддавшись искушению моего маленького демона, я нежно провела рукой в воде по его ступням, поглаживая каждый пальчик мной столь любимых ног, отчего Хао тут же перевел взгляд с неба на меня. Молча вглядываясь ему в глаза, я начинаю проводить пальцем, еле касаясь его кожи, вверх по ноге, при этом соблазнительного облизываю пересохшие губы. Но как только я начинаю тянуть шамана вниз, он резко поднимается и уходит к костру, бросив мне, чтоб я тоже вылезала.       Напрасно в жгучей тоске, сидя у костра, я пытаюсь согреться. При этом я уже успела снять абсолютно все, а Хао не забыл поделиться своим черным свитером, что мне так нравится, оставаясь в одной беленькой футболке. Но зуб на зуб не попадает, по коже все еще бегают мурашки, а кожей чувствую, как осенний ветер пытается коснуться моих костей. Перевожу взгляд с костра на Хао, что пристально наблюдает за мной, нанизывая на самодельный шампур кусочек рыбы, которая несколькими часами ранее плавала в этой прозрачной воде, что именуется ей домом. Какая-то нелепая смерть, должна я сказать. – Ну, давай, – начинаю я обиженно, потому что Хао как бы отказался от купания со мной, – скажи это, – он кладет шампур на два прутья, позволяя рыбе жариться дальше самостоятельно. – Что, это? – шаман присаживается со мной рядом. – Какая я неуклюжая, чересчур легкомысленная, глупая, непутевая... – Не думал я, что ты такого о себе мнения, – он усмехается, притягивая меня к себе и делясь своим теплом. – Ты же сам на меня так смотришь! – начинаю негодовать, потому что Хао упорно делает вид, что ничего не происходит. – Как так? – Как на отброс общества! Будто... – однако, договаривать нет никакого желания. Я частенько ловлю на себе его взгляд, который говорит намного больше, чем сам шаман. Он презирает меня, считает, наверно, меня своей самой, что не на есть глупой ошибкой, который он мог только совершить. – Глупостей не говори, – шаман щелкает в воздухе пальцами, и вскоре ко мне на колени падает уже знакомое и любимое огненное одеяло. Только сейчас до меня дошел смысл слов «вино из одуванчиков – пойманное и закупоренное в бутылки лето...» А Хао поймал огонь и заточил его в одеяло.       Закончив трапезничать, Хао глянул на свой оракул, который вскоре скрылся у него под рукавом свитера, что я, на правах обиженной и обманутой, вернула огненному шаману, как только высохли мои вещи. – Нам пора, – сжав кулак над пылающим костром, который тут же погас, говорит Хао. – Позвольте поинтересоваться, Великий и Преподобный... – Оставь этот пафос для кого-нибудь другого, – перебивает он, медленно подступая ко мне. – Куда мы идем на этот раз? – решаю продолжить начатый мной вопрос и упираюсь спиной в очередное дерево. – Увидишь, – с хитрой улыбкой на лице Хао притягивает меня к себе за талию, а через мгновение нас окутывает пламя, унося от нас берег водопада и потухший костер шамана...

***

– Издеваешься?       Я уселась на трибуну, держась за голову и пытаясь заглушить адскую боль в голове, которая дала о себе знать после телепортации. Хао уселся рядом и с видом ученого знатока стал наблюдать за начищающимся боем. Где-то шумели другие шаманы, голос судьи отдавался у меня в голове все с большей болью, что-то гремело на арене, а я пыталась привести себя в чувства, потому что перед глазами все плыло, состояние было такое, будто меня запаковали в пакет и забыли сделать дырки, чтоб дышать.       Через некоторое время я почувствовала себя человеком и стала скучающе наблюдать за боем. Однако надолго меня не хватило, поэтому я также без всякого энтузиазма стала наблюдать за зрителями. Внезапно мой взгляд останавливается на одном высоком судье, что всматривается в нашу сторону без всяких смятений. Я в бок тихонько пихаю Хао, а тот в свою очередь склоняется голову к моему уху, все еще смотря в другую сторону. – Тот чувак за тобой наблюдает, – шепотом говорю шаману. – Мы играем в Шерлока Холмса? – он переводит взгляд на меня, а потом мельком смотрит в сторону того судьи. – Я просто предупредила, можно было и «спасибо» сказать! – делаю обиженное лицо и продолжаю смотреть на того судью.       Высок. Чуть выше Хао, наверно. Его длинные волосы развеваются на ветру, но не так, как волосы огненного шамана. Шевелюра Хао будто живет в потоке воздуха, а шевелюра того типа будто была лишней. На голове виднелось беленькое перо, которое гармонировало с его белым пончо. Но поняв, что я пристально за ним слежу, шаман-судья поспешил исчезнуть, испарившись в воздухе. Тогда я стала разглядывать трибуну, что была напротив нас. И какого же было моей голове, что стала разрываться от всех нецензурных слов, которые я знаю. На той трибуне сидела шайка младшего брата Хао, которая тоже наблюдала за боем. Повторно толкаю шамана в бок, но на этот раз он уже секшим раздражением поворачивается ко мне. – Мне скучно, – трусь лбом, как маленький котенок, о рукав свитера огненного шамана. – Извини, но здесь не могу тебя повеселить. Все судьи следят за мной, как бы я не подпалил тут, чего ненароком, – он усмехается, немного обреченно хлопнув меня по коленке. – Тогда пойдем туда, где за тобой не будут следить, – жмусь к огненному шаману, как пятилетний ребенок, который нуждается в какой-то жалости. – Сейчас бой кончится, и пойдем.       Я стала покорно ждать окончания боя. Сейчас хотелось только одного: уединиться с Хао где-нибудь подальше от людей, прижаться к нему, вдыхая аромат его горного снега, запечатлеть на его губах мимолетный поцелуй, и просто помолчать и подумать каждому о своем. Сердце сжималось болезненной судорогой, когда я начинала думать о предстоящем возвращении. И Хао, кажется, понимает это без лишних слов.       Сдержав свое обещание, Хао перенес нас на морское побережье, где бережная морская водичка ласкала мои лодыжки, а светящийся столб взмывал ввысь. Однако Хао поэкспериментировал на мне, как можно было скорее унять головную боль, и признаюсь, у него неплохо получилось. Даже слишком сладко получилось. Он коснулся своими губами моего лба, и боль, словно рукой сняло. Поэтому я позволила себе походить босыми ногами по теплой водичке, что пенилась на желтеньком песочке, а Хао стоял позади, наблюдая за мной, как за собственным ребенком. – Подойди ко мне, – оборачиваюсь и вижу задумчивого шамана, что смотрит на меня своим затуманенным взглядом, будто вообще не обращаясь ко мне. Покорно подхожу к нему, боясь сказать лишнего слова. Но Хао молчит, а меня это напрягает, поэтому молча заключаю его в свои объятия, а потом чувствую, как он в ответ прижимает меня к себе, опустив свой подбородок мне на голову. – Хао? – не отрываясь от столь любимой мной музыки его сердцебиения, спрашиваю шамана, – что же с нами будет? – Ты вернешься к себе, а я стану королем шаманов, – также тихо, не выпуская меня, отвечает Хао. – Откажись от своей идеи. Чего ты добьешься, когда станешь им? Пойдем со мной! – кажется, у меня по щеке опять катится слеза. И почему в последнее время я становлюсь такой чувствительной и сентиментальной. Раньше бы я с особым рвением полетела на какую-нибудь вечеринку вместе с Мэттом, а сейчас? Сейчас хочется провести время в тишине и спокойствии с Хао... – Джоанна, это невозможно! – кротко и ясно отвечает мне. – Разве ты не понимаешь, что это опасно? – слышу, как его губы подергивает еле заметная улыбка. Его всегда забавляет моя наивность. – Я прекрасно все понимаю, и, поверь мне, я успел через многое пройти. – Хао! Ты не станешь им! Почему ты мне не веришь? – перед глазами почему-то всплывает самая последняя сцена из аниме, где Йо убьет моего драгоценного огненного шамана. Хао немного отстраняется от меня, заглядывая в мое лицо. – Я уже сбился со счету, сколько раз умирал, поэтому... В любом случае, я обязан это сделать. Ты сомневаешься во мне? – он изгибает одну бровь, – Джо, а что случится со мной? – понимая, что я знаю немного больше, чем мне положено, Хао ждет от меня ответа, а я невзначай меняю тему разговора, давая волю чувствам. – Никогда! – я утыкаюсь лбом его в грудь, – никогда, слышишь? Не называй меня так! – Почему? – Хао приподнимает своими большими пальцами мой подбородок, нежно проводя по губам. – Потому что только ты умудряешься называть меня полным именем, и мне это нравится. Пообещай мне, что я всегда для тебя останусь «Джоанной».       Но в ответ он молчит и не дает своего обещания. Может потому, что за всю свою жизнь Хао слишком много их давал. А если слово дал, то назад его не возьмешь. Гордость не позволяет шаману. Он привык выполнять обещанное. Разве так сложно пообещать мне такой маленький пустяк? Не давая себе больше возможности сдерживать накатывающие слезы, я тихонько опускаю взгляд, потому что давно поняла, что шаману я безразлична. Но он заставляет меня снова поднять на него глаза, а затем тихо, будто боясь, что кто-нибудь еще, кроме меня, услышит это заветное слово, сказал: – Обещаю... – а потом добавляет, – странная ты: то так и жмешься ко мне, то дуешься, как воздушный шарик, плачешь без конца... Прощаешься что ли? – Хао иронично улыбается, – неужто нашла уже билетик? – в ответ я только отрицательно мотаю головой, – нам пора возвращаться в лагерь... – Не хочу, – неуклюже начинаю тереть глаза, потому что они почему-то защипали. – Тогда... – Хао задумался, – потерпишь еще одну телепортацию? – я молча киваю головой. Ради тебя, Хао, я, кажется, готова терпеть многое!

***

– Комнатка? – иронично приподнимаю одну бровь, садясь на кровать.       Обычная комната. Двуспальная кровать. Зеркало. Двуспальная кровать в зеркале. Стеклянная дверь стенного шкафа, такая же дверь в ванную. Серое окно, в котором тоже отражается двуспальная кровать. Два кресла рядом с камином. Два ночных столика, между которыми двуспальная кровать. Точнее, большая кровать из темного дерева с бархатистым покрывалом пурпурного цвета. – Чем она тебя не устраивает? Всем участникам турнира выдают такие, – Хао плюхается на свою сторону, что ближе к окну, а затем начинает за мной наблюдать, облокотившись на руку. – Меня все устраивает, – ложусь рядом, но не поворачиваюсь к шаману, гипнотизируя потолок.       Чувствую, как Хао проводит пальцем по моему плечу, где есть небольшое вздутие от комара. А потом в ту же минуту припадает губами к месту укуса, начиная высасывать оттуда прозрачный яд до тех пор, пока он вдоволь не насытится моей пряной кровью. Своими губами Хао спускается все ниже и ниже, пока не касается самого пикантного места. Отчего я пытаюсь в шутку спихнуть его с себя, но шаман, который не привык, чтоб ему перечили, перехватывает мои руки, с некой злобой всматриваясь в меня. – Любишь татуировки? – вопрос задан так неожиданно, что я даже не сообразила, что именно имел ввиду шаман. Только когда на моем плече начинает выжигаться надпись с его именем, я начала понимать, о какой татуировке говорил Хао. – Небольшое напоминание, что ты являешься моей собственностью!       От такого заявления я даже воздухом поперхнулась. – Сдурел?! Надеюсь, эта хрень не будет полыхать синим пламенем, когда я стану уединяться с другим мужчиной?       Но Хао быстро накрывает мои губы своими, будто не хочет, чтоб дальше я также портила столь потрясающий момент. Шаман целует властно и настойчиво, но в то же время нежно. Хао мастер в этом деле. Он знает самые сокровенные тайны женского тела, и как можно без лишних слов доказать свою преданность. Только сейчас я понимаю, что вместо слов, Хао использует свои руки, чтоб напомнить мое тело невообразимой радостью и спокойствием. Использует губы, доказывая мне обратное, что я ему, возможно, тоже дорога.       Нежно он опускается своими губами все ниже и ниже, попутно расправляясь с пряжкой моего ремня, который летит вскоре в какой-то дальний угол. Шепчет на ухо что-то неразборчивое, но смешное, потому что я расплываюсь в счастливой улыбке. Проводит тыльной стороной ладони по внутренней части моего бедра, отчего я томно вздыхаю, а шаман расплывается в улыбке, довольствуясь собой.       На этот раз Хао действует намного нежнее, боясь причинить мне какой-нибудь посторонней боли. Он целует мою мочку уха, облизывает мою татуировку, которую сделал без моего разрешения. А я в свою очередь стараюсь запомнить цвет его глаз в этот момент. Он похож на шоколад с горячим молоком, который я так люблю пить по утрам.       Провожу своей ладонью по его разгоряченному телу, обводя кончиком ногтя все мышцы, которые только могу нащупать, и довольствуясь тем, что мне вообще выпала такая честь, дотронуться до него. Он идеален. О таком Хао мечтает каждая вторая, а мне достается эталон. По прекрасному телу скатываются капельки его пота, которые я тут же смахиваю своим пальцем, как он смахивает мои слезы со щек, когда я плачу. Хао нежно касается мои волос и врывается, словно вспыхнувшая звезда, что мчится в никуда в этой большой и безграничной Вселенной… – Необычно получилось, – Хао водит теплым пальцем по моему клейму, радуясь своим изощрениям. – Не спорю, – выдыхаю ему в грудь, попутно закрывая глаза от усталости.       Засыпаю под его тихое и размеренное дыхание, которое лучше каких-либо песен.