Рисуя любовь...

Домой меня привёл Марк глубокой ночью. Ну, как «привёл»… Скорее, скинул на руки Лике вдрызг пьяную тушку, которая когда-то отзывалась на имя Алексей. Я не мог связать даже пары слов и совершенно не помнил, где я провёл весь вечер и что делал… Хотя, что делал, не трудно догадаться. Я напивался. Долго, методично, с особой тщательностью. Марк что-то шепнул сестре и помог дотащить меня до кровати. Последнее, что помню, — это женские руки, бережно укрывающие меня одеялом. Я проснулся через несколько часов от жажды. Стоило оторвать голову от подушки, как перед глазами всё поплыло и меня замутило. С болезненным стоном я упал обратно и крепко зажмурился. В голове пульсировало, желудок, казалось, переместился к горлу. Я перекатился на живот и свесился с кровати. На полу заботливо был приготовлен таз. Я мысленно поблагодарил Лику. Когда мне немного полегчало, я заметил на тумбочке возле кровати стакан с какой-то мутной жидкостью. Залпом осушив её до дна, я решил, что утром обязательно напишу в честь сестры хвалебную оду. С этой мыслью я снова отключился. Следующее моё пробуждение оказалось более радужным. Я лежал, не открывая глаз, и прислушивался к организму. Голова казалась чугунной, но уже не разрывалась на части, желудок вернулся на своё законное место. Я вздохнул с облегчением. — Проснулся? — раздалось над головой. Я напрягся, пытаясь понять, почему вдруг Лика заговорила мужским голосом, потом с опаской открыл один глаз. — Алкаш, — убеждённо заявил Шо и положил ладонь на мой лоб. Я блаженно растёкся от приятного прикосновения. Через несколько секунд до меня начало доходить, что именно из-за обладателя этих прохладных рук я валяюсь здесь в таком состоянии. Я снова открыл один глаз, зло зыркнул им и мотнул головой, скидывая чужую ладонь. — Что ты здесь делаешь? — мой голос хрипел и не слушался. — Где Лика? — Она ушла, — он проигнорировал первый вопрос и, немного помолчав, добавил: — Сказала, чтобы мы сами разбирались. Я сел на кровати, отмечая, что так и спал в том, в чём ходил вчера весь день. Голова зазвенела от смены положения. Я поморщился. Мне срочно нужен кофе и душ. — А с чем нам разбираться? — с насмешливой улыбкой посмотрел я на брюнета. Получилось как-то совсем безрадостно и зло. Впрочем, мне плевать. Плевать на всё. Особенно на помрачневшее лицо Шо. — Лёша, послушай… — Даже не собираюсь, — отрезал я и поплёлся в ванную. Мда, ну и видок у меня. А в сочетании с всё ещё опухшим носом… Красавец! Хоть на обложку брошюры о вреде пьянства! Я склонился над раковиной и упёрся головой в холодный кафель. О, проклятая судьба, за что ты так со мной, а?! Дайте кто-нибудь табуретку и верёвку! Хотя можно и без верёвки – я так с табуретки сброшусь… Прохладный душ вернул моему лицу нормальный цвет, а голове – ясность мыслей. Я задумчиво чистил зубы, подставив спину под упругие струи воды и думал о том, что мне делать с Шо. Вряд ли он ушёл… А жаль. Одной проблемой стало бы меньше. Я вздохнул и сплюнул мятную пену под ноги. Наблюдая, как она исчезает в стоке, я пытался предположить, что именно он собирается мне сказать. Что тот поцелуй – ошибка? Что у него просто было минутное помутнение рассудка, и он попутал меня с девчонкой? Что он любит мою сестру, собирается сделать ей предложение, нарожать кучу детишек и жить долго и счастливо, а таким креативным способом он просил моего благословения? Что он, в конце концов, инопланетянин с далёкой планеты, где принято целовать всех подряд??? Я тряхнул мокрыми волосами, закинул щётку в стакан, решительно выключил душ и потянулся за полотенцем. И что гадать? Пойду спрошу. Кое-как вытершись, я нацепил спортивные штаны и чистую футболку, которая противно прилипла к влажной спине. Шлёпая босыми ногами, вышел в коридор, и в нос сразу ударил бодрящий запах кофе. «Подмазывается», — ехидно заметил внутренний голос. Я нахмурился, но, посопротивлявшись немного, всё же направился на кухню. Мой кофе – мне и пить! Я сел на своё место, сделал пару глотков ароматного напитка и уставился на Шо, всем видом демонстрируя, что жду объяснений. Он покрутил в руках свою кружку, видимо, решая, с чего начать, потом посмотрел на меня и тихо пробормотал: — И угораздило же меня влюбиться в натурала… От неожиданности я чуть не опрокинул на себя горячий кофе. Наверное, мне послышалось… Или я просто неправильно понял… Что тут вообще происходит?! Азиат подпёр голову рукой, наблюдая за тем, как сменяются эмоции на моём лице. — Что это значит? — наконец спросил я. — То и значит… Ты мне уже очень давно нравишься. — Очень давно? Но мы же познакомились только на прошлой неделе, — я решительно ничего не понимал. — «Очень давно» – это почти 2 года. — Ты ведь даже не знал, как меня зовут… — Я соврал. Я знал твоё имя, фамилию, класс, в котором ты учишься… И даже то, что ты давно закончил художественную школу. — А как же… Почему тогда… Чёрт! — я во все глаза смотрел на совершенно спокойного парня. — Понимаешь, бессмысленно знакомиться с человеком, который тебе нравится, но который никогда не ответит взаимностью. Поэтому я и не предпринимал никаких попыток... А тут ты вдруг начинаешь за мной шпионить и даже особо не скрываешься. Признаться, мне стало интересно. А когда ты предложил побыть твоей моделью, я растерялся, ведь прекрасно знал, что никаких заданий тебе дать не могли, а уж отчислить и подавно. Я тогда чуть мозг себе не сломал, строя догадки! — Почему же согласился? — Не мог упустить такой шанс. Да и хотелось выяснить, что значит весь этот цирк. Твой первый рисунок меня впечатлил и заставил задуматься на тему того, а точно ли у меня нет шансов… Кажется, я даже покраснел, вспоминая тот самый портрет. А Шо тем временем продолжал: — Мне нравилось то, как ты на меня смотришь. Этот взгляд дарил мне надежду и подстёгивал… Хотелось стать кем-то большим для тебя, чем просто модель, чтобы ты смотрел на меня так не только когда рисуешь, — он небрежным жестом смахнул чёлку с карих глаз. — А ещё хотелось к тебе прикоснуться. Тогда, после парка я еле сдержался, чтобы не поцеловать. Ты был таким милым с красным носом… Он протянул руку и легко коснулся изящными пальцами моего многострадального носа. Я захлопал глазами, не зная, как реагировать. — Вся эта авантюра с обнажёнкой…— он на мгновение замолчал, задумавшись, потом продолжил: — Ты выглядел таким серьёзным, таким сосредоточенным... Не знаю, что на меня нашло, но я просто не мог больше сдерживаться. Я влюбился в тебя. Понимаешь? — его пальцы перебрались на мои губы. — Не понимаю! — я отпрянул, разрывая контакт. — А как же Лика? — Лика? — он выглядел задумчивым. — Помню, когда впервые увидел её рядом с тобой в школе, решил, что она твоя девушка. К счастью, выяснилось, что всего лишь сестра... Но она действительно очень красивая… Я заскрипел зубами: — Поэтому ты переключился на неё? Раз не сложилось со мной, решил попытать счастья с ней? — С чего ты взял? — в голосе Шо слышалось искренне удивление. — С того! Ты же сам пригласил её на свидание! И вы целовались вчера у подъезда! — я яростно сверкал глазами. — Про свидание я слышу первый раз… Да, мы действительно вчера после школы пошли в кафе, но это она меня позвала, чтобы рассказать про ваш уговор. И поцеловала она меня сама. Я был удивлён не меньше тебя. — Почему это? — недоверчиво спросил я. — Знаешь ли, я гей. И она об этом знает. Кстати, это именно Лика дала мне твой номер и посоветовала сходить в парк. — Что??? — Что именно тебя удивляет? То, что Лика всё подстроила? Или что я гей? Я ведь тебе сразу сказал, что меня не интересуют девушки… У меня просто не укладывалось в голове всё, что я только что услышал. Кто эти люди, где мои вещи??? Сначала я знакомлюсь с парнем, чтобы познакомить его со своей сестрой, потом мы с ним целуемся, затем он целуется с моей сестрой, а потом вдруг выясняется, что он гей, который давно имеет на меня виды, а всю эту кашу заварила сама Лика. Мозг, ау, ты ещё здесь? — Когда ты выгнал меня в субботу, я чуть с ума не сошёл. Ты ведь был так близко, был в моих руках… До сих пор не верю, что это был не сон... Но я всё понимаю, — он тяжело вздохнул и закрыл свои самурайские глаза. — Извини за то, что произошло. Извини за то, что скрывал от тебя правду. Извини за то, что влюбился в тебя. Я смотрел на этого глупого азиата, а в душе разливалось странное тепло вперемешку с нежностью. Оказывается, он переживал, а я, дурак, нацепил на себя терновый венок мученика и даже не подумал, что ему тоже не просто… Признаться честно, я вчера в пьяном бреду собирался пойти к нему домой и кулаками объяснить, что он козёл, который не достоин моих страданий. Но, к счастью, Марк вовремя остановил мой порыв, рискуя целостностью собственного лица… Мда, как-то нехорошо получилось. — Тогда и ты меня извини, — начал я тихо. — И за то, что готов был променять тебя на месяц без швабр и сковородок. И за то, что испугался своих чувств. И за то, что, кажется, тоже влюбился… «Ты шутишь?!» — читалось в недоверчивом взгляде удивлённо распахнутых глаз. Я приподнялся, перегибаясь через стол, и коснулся маняще приоткрытых губ. Шо шумно выдохнул, потом вцепился в мою футболку и перехватил инициативу, углубляя поцелуй. Стол больно впивался в живот, я почти лежал на нём, упираясь локтями в столешницу. Брюнет заметил, что мне не особо удобно, и вопросительно выгнул бровь: — Может, лучше вернёмся в комнату? По-моему, в тот момент я согласен был пойти за ним хоть босиком в Сибирь… … Мы сидели на кровати и целовались. Шо гладил пальцами моё лицо, я обнимал его за шею и думал о том, что лучше руку себе отгрызу, чем снова сбегу. Хватит уже выдумывать себе проблемы на пустом месте! С этой мыслью я вцепился пальцами в пуговицы на рубашке брюнета, пытаясь как можно скорее освободить его от этой глупой одежды. И кто придумал такие маленькие пуговки?! Наконец, ненавистная рубашка улетела куда-то на пол, а пальцы коснулись бархатистой кожи. Я гладил ладонями боготворимые мной плечи, предплечья, запястья, кисти, наслаждаясь ощущениями. Почувствовав, что Шо пытается снять с меня футболку, я зашипел и отстранился. — Лёша, ты чего? — он удивлённо заглянул в моё лицо. — Только не говори, что стесняешься… Я ничего не ответил, только упрямо отвернулся. Парень улыбнулся и прошептал мне на ухо, прихватывая губами мочку: — Я видел тебя голым в надувном бассейне… — Мне было три года на той фотографии! Шо негромко рассмеялся и одним рывком стащил с меня футболку. Я задохнулся от возмущения, но чужие губы быстро лишили меня возможности говорить. По спине побежали мурашки, когда горячее тело прижалось к моей обнажённой коже. — Ложись, — шепнул парень, слегка надавливая на плечи. Заметив в моих глазах зарождающуюся панику, он успокаивающе произнёс: — Ничего не бойся. Я сделаю всё сам. Хорошо? Я несмело кивнул, укладываясь на спину, и крепко зажмурился. Брюнет хмыкнул, нависнув надо мной, и снова поцеловал. Я легонько прикусил его нижнюю губу. Он улыбнулся и спустился на шею. Я чувствовал его тёплый язык, прикосновения губ, лёгкие покусывания. Шея, ключицы, соски, впалый живот… Когда он лизнул одну из выпирающих тазобедренных косточек и сжал мой член, сминая ткань штанов, я застонал и зажмурился ещё сильнее. В следующее мгновение, осознав, что штаны куда-то делись, а из одежды на мне только трусы, я удивлённо распахнул глаза. Мозг попытался было запаниковать, но Шо не дал ему такой возможности. Он удобно устроился между ног и склонился над пахом, дотрагиваясь губами до моего напрягшегося члена через ткань трусов. Оттянув резинку, он достал его наружу и, придерживая у основания, прошёлся языком по всей длине. Тёплые губы поцеловали головку, после чего он снова лизнул ствол и взял в рот, опускаясь почти до самого основания. Я застонал, подаваясь бёдрами навстречу. Разум давно покинул меня, поэтому в абсолютно пустой голове звенело от удовольствия. Глядя на то, как Шо неспешно двигает головой, скользя губами по напряжённому члену, я готов был поклясться, что это самое прекрасное зрелище в моей жизни. Заметив взгляд, он обхватил возбуждённую плоть ладонью, а сам потянулся к моим губам. Я схватил его за плечи, притягивая к себе и беззастенчиво вылизывая горячий рот. Пока я пытался отдышаться после бешеного поцелуя, не заметил, как по моему члену размазали прохладную смазку. Понял я это только когда азиат забрался на мои бёдра и, помогая себе рукой, стал медленно опускаться, морщась от неприятных ощущений. Я во все глаза смотрел на его искажённое от боли лицо: на крепко зажмуренные глаза, сведённые на переносице брови, приоткрытый рот... Между тем, Шо начал медленно двигаться, опираясь руками на мою грудь. Меня захлестнули непередаваемые ощущения. Он ускорял темп, а я сжимал его бёдра и не мог отвести взгляд… Парень то закидывал голову назад, выгибая красивую шею и открывая рот в бесшумном стоне, то наоборот опускал её вниз, пряча лицо за длинной чёлкой. Он кусал губы, хмурил брови и часто хрипло дышал. Почерневшие глаза лихорадочно блестели сквозь спутанные пряди волос. Сильные руки с выступившими венами дрожали от напряжения, а длинные пальцы царапали кожу на моей груди… Ах, если бы я мог сейчас зарисовать эту красоту… На меня вдруг обрушился целый шквал эмоций. Я хочу его! Хочу сжать до боли, хочу впиться зубами в беззащитную шею, хочу срывать хриплые стоны с искусанных губ, хочу покрывать поцелуями изящные руки, вылизывать гибкое тело, хочу… Я схватил Шо за плечо, заставляя остановиться. Он непонимающе уставился на меня мутными глазами. — Я… хочу… сам… — прошептал я, пытаясь отдышаться. Парень на мгновение задумался, потом кивнул и медленно поднялся. В паху болезненно заныло, требуя продолжения. Я несколько раз глубоко вдохнул, разгоняя туман в голове. Он встал на колени, повернувшись ко мне спиной, и упёрся руками в матрас. Я быстро сообразил, что от меня требуется, и, пристроившись головкой к скользкому отверстию, рывком вошёл почти до самого основания. Шо вскрикнул, падая на локти. Я прижался к его влажной спине, и начал двигаться, покрывая поцелуями острые лопатки. Он стонал, кусал себя за запястья и выгибался, почти ломаясь. Когда он уткнулся лбом в кровать и потянулся рукой к паху, я опередил его и сжал гладкий напряжённый член. Его стоны превратились в всхлипы. Моя ладонь ходила вверх-вниз в том же темпе, в каком я двигался внутри. Азиат вновь поднялся, опираясь на дрожащие руки, и повернул ко мне голову, с мольбой глядя через плечо. Я дотянулся до его припухших губ и поцеловал, в то же время ускоряясь. Он протяжно застонал, прогнул спину так, что сошлись лопатки, и кончил мне в руку, снова падая на простыни. Я схватил его за бёдра, подтягивая к себе и входя резче и глубже. Стоны Шо превратились в хрип. В моих ушах шумело, глаза застилала пелена. Я крепко зажмурился и кончил, утыкаясь лбом в спину, ходящую ходуном от тяжёлого дыхания. — А ты, я смотрю, опытный, — заметил я с ноткой ревности в голосе, когда, наконец, отдышался и перекатился на бок, натягивая на себя простынь. Горло саднило. Голос казался каким-то чужим. Жутко хотелось пить. Но не было сил даже пошевелить пальцем. — В следующий раз ты будешь снизу, — глухо проговорил Шо, уже привычно игнорируя мои претензии. Он лежал на животе и буравил меня взглядом. — Я подумаю над Вашим предложением, — съязвил я. Парень нахмурился. Что-то, явно, было не так… В тёмных глазах читался немой вопрос… «Ой, только не говорите, что он беспокоится о том, понравилось ли мне и хочу ли я продолжения наших отношений?! Как девчонка, ей богу!» — эта мысль заставила меня рассмеялся. Лицо азиата совсем помрачнело. Я подался вперёд и поцеловал его в плечо. — Знаешь, жаль, что я не скульптор… Я бы высек твоё тело из мрамора, — я провёл ладонью по широкой спине, осторожно касаясь гладкой кожи. — Я бы увековечил твои идеальные руки, твоё прекрасное лицо, твои самурайские глаза и соблазнительные губы… Ну, и всё остальное, — я легонько шлёпнул его по ягодице. — Чтобы через много-много лет люди смотрели и восхищались твоей красотой. — И чтобы через много-много лет глупые девчонки хихикали и краснели, пытаясь нарисовать мои мраморные гениталии? Ну, уж нет, увольте! Придётся тебе остаться единственным обладателем и ценителем моей восхитительной красоты! — и он, наконец, засмеялся искренним беззаботным смехом.