Утренняя молитва

       Тогда       Грязно-оранжевая иссушенная каменистая пустыня была не самым приветливым и красивым местом на земле, но маленькая Мвези находила её прекрасной. Это было единственное место, что она знала, и она не могла себе представить, что где-то есть совсем другие земли, о которых рассказывала ей мать, зелёные и цветущие круглый год, богатые живностью и добычей. Здесь, где равнина перетекала в предгорье, увидеть кого-то крупнее долгонога* было проблематично, и разнообразие мелких зверьков нарушали лишь львы. Однако и с прайдом, к которому они с Наандой условно принадлежали, львичку мало что связывало: хоть её отец и был местным, но он не обращал на неё ни малейшего внимания, а её мать была пришлой, чужой здесь, всегда держащейся особняком от других львиц. Те тоже не торопились идти с ней на контакт, и хотя они не прогоняли крошку Мвези, когда она подбегала к ним или их собственным львятам поближе, но недовольно фыркали на неё и не одобряли контакты собственных чад с отпрыском странной одиночки и славящегося своей репутацией беспутного ловеласа принца Асабы.       Именно поэтому львичке было до жути одиноко. Мать редко играла с ней, предпочитая лениво дремать или, прикрыв глаза и помахивая кисточкой хвоста, смотреть вдаль; другие львята избегали её, хотя частенько с любопытством и поглядывали в её сторону. Когда Наанда уходила на охоту, она оставляла Мвези поближе к прайду для безопасности, и тогда девочка часами с тоской наблюдала, как играют друг с другом и со своими матерями другие львята, но не решалась подойди и ввязаться в игру. Почему-то она была уверена, что её, скорее всего, прогонят, а то ещё и нарычат. Время шло, Мвези подрастала, но так ничего и не менялось: забравшись на вершину какого-нибудь холма, она с грустью наблюдала за остальным прайдом, размышляя, чем же они с мамой другие, что живут отдельно.       – Это из-за меня, да? Из-за моей шерсти? – спросила она как-то раз у Наанды. Мвези видела, как сильно цвет её меха отличается от более тёмного и рыжего окраса других львят, и страдала из-за этого. Может, именно поэтому другие львята с ней не играют? Потому что она не похожа на них? У её отца, Асабы, тоже была довольно светлая шерсть, и его тоже не любили в прайде, как успела уже подметить умная девочка. Мвези много размышляла над этим, и в результате ей вздумалось обвинить цвет шерсти и в их с матерью отшельничестве.       Наанда долго не могла понять, о чём спрашивает её дочь, а когда поняла, залилась смехом.       – О нет, Мвези, – смеясь, выдавила она, но тут же посерьёзнела и спокойно и даже с ноткой грусти ответила: – Нет, Мвези. Дело не в тебе и не в твоей шерсти. Просто нас с тобой здесь не очень любят, вот и всё.       – Из-за моей шерсти?       – Да нет же, Мвези. Скорее, из-за того, что мы не местные...       – Да-да, наш дом – Прайдленд, знаю, – вздыхала львичка и снова и снова пыталась представить себе его: зелёные луга, высокую, выше головы, траву, стада незнакомых животных...       – А там, в Прайдленде, есть кто-нибудь с такой шерстью, как у меня? – спрашивала она.       – Прекрати циклиться на своей внешности, – тихо рявкала Наанда, уставшая от занудства дочери. Ну чем она недовольна, в самом деле? Здоровая, красивая, ну подумаешь, оттенок меха чуть светлее, чем у остальных, ну так что с того? Она, Наанда, тоже имела самую светлую шерсть из всех её сестёр, но всегда гордилась этим. Она не понимала, как сильно Мвези не хватало общения с другими, а сама львичка не могла это объяснить.       Близился сезон дождей. Львы прайда ликовали, радуясь скорому обилию пищи и концу вынужденной диеты, а Наанда с каждым днём становилась всё мрачнее, понимая, что ей, скорее всего, волей-неволей придётся перекочевать в общую пещеру. Других пещер поблизости не было, а мокнуть круглые сутки под дождём ей совсем не улыбалось. Потому она целыми днями, нервно помахивая хвостом, размышляла, взвешивая все плюсы и минусы. Её пугала Дрожь земли, которая могла вернуться и сотрясти до основания гору в любой момент; до крайности бесили презрительные взгляды, которыми обязательно будут награждать её другие львицы, так и не простившие ей её зазнайства и гордых фырканий тех времён, когда она считала, что станет королевой... Да не радовало и присутствие рядом самого Асабы, который, конечно же, снова будет пытаться лезть ласкаться и напевать «На-а-а-ди-и-и»... Но стоило ли всё это того, чтобы день и ночь несколько недель кряду ощущать, как стекает по мокрой шерсти ледяная вода, и не иметь возможности обсохнуть и согреться? Мвези такая практика точно вряд ли пойдёт на пользу.       С самого рождения дочери Наанда так ни разу и не задумалась о том, чтобы уйти прочь. Куда ей было идти, да ещё и с крошечным львёнком? Обратно в наверняка погибший Прайдленд? Дальше на север, в холодные и скудные растительностью и живностью горы? Или в каменистую рыжую пустыню, простиравшуюся почти параллельно солнечному пути по небосводу, где были все шансы так и не встретить больше львов или, напротив, натолкнуться на агрессивных одиночек? Нет уж, проще было остаться здесь, где по крайней мере был под боком прайд. Какой-никакой, но всё же...       Мысли о предстоящей необходимости контактировать с прайдом Наанда откладывала как могла, но первый же ливень и вид дрожащей от холода дочери укрепили её решимость всё же попытаться вторгнуться в пещеру. Мрачно подхватив Мвези за шкирку, львица, отогнав подальше страх перед Дрожью земли, побрела на плато.       Оживлённо беседовавшие львицы умолкли, как одна, когда Наанда выросла на пороге их естественного убежища. Та нерешительно замерла, заметив это, но всё же зашла в пещеру, стараясь игнорировать устремлённые на неё взгляды абсолютно всех членов прайда.       – Тебе чего? – раздражённо поинтересовалась одна из львиц, главная сплетница и главная злыдня. В своё время именно она больше всего настраивала львиц против Наанды, и именно её вопросов и насмешек больше всего боялась та. В отличие от неё самой, к сплетнице в прайде относились хорошо.       Наанда проигнорировала вопрос и, поднеся дочь к углу пещеры, опустила её на землю. Мвези немедленно отряхнулась и начала отыскивать глазами отца.       – Тебе что-то нужно? – погромче и на тон повыше повторила злыдня. Подрагивая от холода, унижения и сдерживаемой злости, Наанда обернулась.       – Мне нужно укрытие от дождя, – стараясь говорить вежливо, хоть и понимая, что вряд ли это у неё получится, сквозь зубы процедила она. – Моя дочь промокла и замёрзла. Я достаточно чтила ваше уединение, не омрачая его своим присутствием, но в сезон дождей ночевать под открытым небом затруднительно.       – Это твои проблемы, – фыркнула злыдня, но остальные львицы заворчали на неё. Некоторые из них сами были матерями и готовы были войти в положение Наанды, другим просто было жаль её. В сущности, большинство львиц прайда совсем не были злыми и уже давно не обижались на Наанду. Ну подумаешь, была гордячкой. Так её сама жизнь уже и наказала, чего обижаться-то? Львица поймала пару сочувствующих взглядов и снова затряслась от унижения, желая провалиться сквозь землю.       – А где папа? – так и не найдя отца, огорчённо спросила Мвези, но Наанда шикнула на неё.       – А кто твой папа? – немедленно отозвалась другая львичка, лежавшая недалеко от угла, где сидела Мвези. С любопытством, которым светилась вся её мордашка, она вскочила и подошла поближе к новенькой, впрочем, с опаской косясь на её мать и не отходя далеко от своей. Наанда, убедившись, что её не выгонят, по крайней мере сегодня, плюхнулась к стене и прикрыла глаза, никак не реагируя на чужого львёнка, однако сквозь щёлочки продолжая наблюдать за дочерью.       Мвези обернулась на мать, не зная, как себя вести и можно ли ей разговаривать с остановившейся неподалёку девочкой, но Наанда лишь вяло махнула хвостом, предоставляя дочери решать самой, как поступить. Она знала, что львёнка, даже Мвези, никто в прайде не тронет, а поддразнивать своим невмешательством мать чужой львички, что с неодобрением косилась на дочь, доставляло ей определённое удовольствие.       – Мой папа... принц Асаба, – едва слышно прошелестела Мвези, заметив, что львичка начинает терять терпение, и хотела было спросить в ответ, кто же её отец, но та залилась звонким смехом, и Мвези примолкла.       – Ха-ха, значит, ты и есть дочка этого бабни... Ай! – вскрикнула львичка, получив подзатыльник хвостом своей матери. – То есть... старшего принца? – она робко обернулась на мать, чтобы убедиться, что теперь всё сказала как надо, и снова повернулась к Мвези. – Меня зовут Инзи. Вон та размазня, которая спит, – она кивнула головой в сторону другой девочки, мирно дремавшей рядом с боком матери, – моя кузина Ила. А Раби спит с родителями в отдельной части.       – Я Мвези, – увидев, что Инзи замолчала и чего-то ждёт, всё так же робко сообщила и Мвези, в свою очередь покосившись на Наанду. Та по-прежнему делала вид, что спит. А может, и вправду уже спала. На секунду Мвези стало страшно, что она осталась одна посреди не слишком дружелюбно настроенного прайда. Но, в конце концов, разве она не мечтала так долго о том, чтобы поговорить и поиграть с этими львятами? Почему же теперь, когда такая возможность представилась, она так отчаянно трусит?       – А кто такая Раби? – уже чуть смелее спросила Мвези, но тут же снова стушевалась, когда Инзи вновь расхохоталась.       – Ха-ха! Глупая, Раби это не она, это он! Он принц, сын принца Мрифи! А королевская семья спит отдельно, вон там, – Инзи махнула хвостом в сторону одной из скальных стен, выдающейся в пещеру под острым углом. Мвези непонимающе уставилась на неё.       – Там отдельная часть пещеры, – вздохнув от тупости новой знакомой, объяснила Инзи. – За этим камнем проход.       – Ух ты, а так и не заметишь! – восхитилась Мвези. Ей очень захотелось пройти дальше в пещеру, чтобы своими глазами посмотреть проход, но она не решилась отойти от матери и неловко замолчала, ожидая, что Инзи ещё что-нибудь скажет. Та же молчала в ожидании, что что-нибудь скажет Мвези, но, видимо, поняв, что поболтать с этой странноватой львичкой ей не удастся, она зевнула и разочарованно махнула хвостом.       – Ладно, я спать, – скучающе сообщила она. – Потом ещё поговорим. Пока!       – Пока, – эхом откликнулась Мвези, пылая от неловкости и смущения и мысленно коря себя за свою робость. Она проводила взглядом Инзи, устраивающуюся поудобнее в лапах матери и, вздохнув, тоже легла, прижимаясь к тёплому боку Наанды. Но сна не было, в крови ещё бегал адреналин, а в голове – ворохи мыслей. И приятных среди них было мало.       «Я никогда не смогу общаться с ними на равных, – с горечью подумала львичка, прислушиваясь к дыханию львиц и стараясь различить быстрое и тихое дыхание Инзи. – Кто я такая для них? Странная дочь льва-бабника и львицы-одиночки. Интересно, кто отец Инзи? Она не похожа на папу... И принц Мрифи вряд ли, он ведь женат и у него Раби... Дурацкое имя. Наверное, Инзи подумала, что я идиотка... А что, если они не станут общаться со мной? Я так и останусь одинокой», – от последней мысли девочке захотелось плакать, и она посильнее зажмурилась, надеясь от этого быстрее уснуть. Но голос в голове не отпускал, снова и снова зловеще, будто насмехаясь, повторяя: «Так и останусь одинокой...» Теперь       Мвези уходила не оборачиваясь. Арви плёлся за ней, периодически переходя на бег – погружённая в свои мысли, львица то и дело забывала сдерживать шаг, чтобы львёнок успевал за ней. Час, два и три прошли в тишине, нарушаемой лишь пыхтением львёнка, а потом Мвези остановилась. Медленно обернулась и внимательно посмотрела на Арви, будто удивлённая тем, что он вообще идёт за ней.       – Как ты? – чуть виноватым тоном спросила она, вероятно, вспомнив, что рядом с ней всё же маленький львёнок, тяжело переносивший дорогу.       – Прекрасно, – проворчал в ответ тот, догоняя мать и плюхаясь рядом с ней на живот. – Я устал, хочу пить, есть, спать и домой.       – Всё ещё скучно? – иронично усмехнулась львица, вскидывая голову в поисках воды и добычи.       – Да лучше бы сидел на Скале, смотрел на старших львят и скучал! – взвыл малыш. Мвези незаметно усмехнулась.       – Путешествовать полезно, – изрекла она. – Подумай сам: ты увидел столько новых земель, сколько не видел ни один из них.       – И что мне с этого, – продолжал ныть Арви. – Зато они дома, в тепле, сытые, не уставшие и все вместе!       – Разве ты не рад, что побывал в новом месте?       – Тоже мне, новое место, – буркнул львёнок. – Мрачная дыра!       Мвези нахмурилась.       – Это моя родина, – бросила она, поднимаясь. Но, отойдя на пару шагов, обернулась, поколебалась пару секунд и добавила: – И твоя, кстати, тоже.       – Чего? – немедленно возмутился Арви. – Я в Прайдленде родился!       – Можно подумать, ты это помнишь, – усмехнулась львица и, обнаружив, что львёнок идёт за ней, сказала ему: – Спрячься и посиди тут. Я поищу еду.       Арви проводил её взглядом и обернулся. Грязно-оранжевая пустыня уже скрылась за большим холмом, отделявшим её от каменистой пустоши с редкими пучками жёлтой травы, где сидел сейчас львёнок. Лишь выглядывала ещё вершина маленькой горы да проступали за ней другие горы, уходящие вдаль.       – Придумает тоже, – буркнул он, вновь оглядываясь на удалявшуюся мать. – Моя родина! Да небо упаси в таком месте родиться, – но, вспомнив наконец первую часть слов матери, что это и её родина, львёнок умолк и вздохнул.       – Мрачная дыра, – повторил он и поплёлся прятаться в траву, как велела ему Мвези.       Обратно они шли так же медленно и даже чуть дольше, чем туда. Мвези не спешила домой и шла неторопливо, чтобы Арви успевал шлёпать лапками рядом с ней. Они разговаривали мало, погружённые каждый в свои думы, а львёнок заодно с интересом разглядывал пейзажи вокруг, на которые из-за усталости и спешки не обращал никакого внимания по пути в северные пустоши. То и дело он бросался ловить резво прыгающих в разные стороны от них тушканчиков, но так и не сумел ни одного догнать: маленькие зверьки оказались необычайно юркими. Мвези повезло больше: после нескольких неудачных попыток ей всё-таки удалось поймать пару зверьков на ужин.       Было заметно, что с каждым шагом они приближаются к всё более и более плодородным землям: сперва всё чаще показывалась трава, потом её уже стало много, хоть она была и совершенно иной, нежели в Прайдленде: низкая, сухая, она неприятно колола лапки и бока. Здесь уже появились первые травоядные, крупные, с чёрно-белой маской на морде, которых Мвези называла «чороа»**. Затем пошли и кусты, а вокруг паслось уже множество животных: как уже знакомые виды антилоп, что встречались Арви и в Прайдленде, так и невиданные другие копытные, названия которых львёнок быстро устал запоминать. Зато, сколько он ни крутил головой, не приметил ни одного льва: здесь, похоже, царили гепарды – они то и дело попадались на глаза. Завидев одинокую львицу с прыгающим вокруг неё детёнышем, гепарды замирали и провожали её взглядом, но ни один не отваживался приближаться к куда более массивной хищнице. Мвези тоже косилась на них, но, плотнее сжимая зубы, лишь чуть ускоряла шаг, чтобы побыстрее миновать конкурентов в пищевой цепи. И вот наконец на горизонте показался крошечный Прайдрок, которому Арви обрадовался так, что несколько минут прыгал на месте, радостно вопя.       – Мы дома, – восхищённо выдохнул он, напрыгавшись вдоволь. Мвези усмехнулась.       Прайд встретил их встревоженно: оказалось, что их потеряли и даже разыскивали.       – Предупреждай в следующий раз, Мвези, – грустно упрекнула львицу королева Киара. – Вы ведь даже пропустили праздник Ночи равноденствия, не говоря уж о том, что мы переживали за вас. Арви ещё совсем малыш... Могло случиться что угодно.       Мвези незаметно пожала плечами, но учтиво поклонилась королеве. Она никак не могла привыкнуть к тому, что о ней беспокоятся здесь, и чувствовала за это благодарность. Однако она не позволяла чувству благодарности и привязанности к этому месту и прайду как-то ограничивать свою свободу. С некоторых пор она дистанцировалась от прайда, редко общалась с львицами, за что снискала у них славу странной, и даже частенько не ночевала в общей пещере с тех пор, как Арви достаточно подрос. Такое положение дел её вполне устраивало, и прайд особо не возражал, хотя некоторые львицы искренне не понимали, почему с рождением Арви она стала такой замкнутой и угрюмой, хотя до того, как она уходила из прайда, вернувшись уже с крошечным львёнком, была вполне сносной. Ещё одной странностью оказалось то, что Арви родился на несколько месяцев позже всех остальных львят прайда, хотя обычно благодаря заведённому природой порядку львицы приносили потомство одновременно: так было удобнее растить львят. В общем, странностей у львицы со светлой молочно-бежевой шерстью хватало, и этого было достаточно, чтобы прайд оставил её в покое, кто-то – сочтя немного сумасшедшей, а кто-то – просто уважая её стремление к уединению и одиночеству.       Мвези не хотела подниматься на Скалу, но Арви настоял на том, что хочет ночевать в общей пещере, о которой так мечтал в последние пол-луны. Львица, вздохнув, сдалась, однако поставив условие, что с завтрашнего дня они перебираются в другую пещеру, образованную скалами чуть к северу от Прайдрока, достаточно внушительную, чтобы там расположилось небольшое стадо слонов. Правда, пещера была сквозной и продуваемой ветрами, но, по крайней мере, могла служить надёжным убежищем от дождей и постороннего докучливого присутствия.       Сегодня же, устроившись в углу общей пещеры, Мвези безрадостно наблюдала, как Арви с восторгом не сводит глаз со старших львят. Сбившись в кучу, те о чём-то шептались и хихикали. Периодически Арви оборачивался на мать, будто собираясь попросить у неё разрешения присоединиться к ним, но, натыкаясь на её хмурый взгляд, вытягивал мордочку и вновь отворачивался. Наконец, увидев, что шестёрка разошлась по своим мамам укладываться спать, львёнок разочарованно вздохнул и повернулся к Мвези.       – Почему их много, а я один? – грустно и тихо спросил он.       – Потому что они родились в один сезон, как и положено. А ты родился позже.       – Почему?       – Потому что так получилось, – в голосе львицы послышались ледяные нотки, хотя выражение лица не изменилось. – Ты не виноват в этом. И я не виновата. Просто так сложилось.       – Очень плохо сложилось, – печально констатировал львёнок. – Но почему они не могут просто поиграть со мной, не обижая?       – Они приходили поиграть с тобой, когда ты был совсем крошкой. Ты, наверное, не помнишь...       – Правда? – удивлённо распахнул глаза Арви.       – Да. Особенно часто – принцесса Кианга. Она наблюдала за тобой с любопытством, как ты сейчас за ними... Но они старше. Им удобнее играть между собой. Так уж получается, что старшим львятам скучно с младшими. А ещё они часто обижают младших, как более слабых, не могущих дать сдачи.       – Может, они не обижали бы меня, – проворчал львёнок. – Я не верю, что они такие плохие.       – Однако даже друг друга они обижают, неужели ты не замечал? – усмехнулась львица. – Джуба и Фуруфу постоянно дерутся. Мне не хотелось бы, чтобы они побили и тебя.       Арви покосился на два комочка, карминово-коричневый и коричнево-песочный, улёгшиеся сегодня вместе возле одной из матерей, и сморщил нос.       – Но потом они, похоже, мирятся, – заметил он.       – Чтобы снова подраться, – зевнув, парировала Мвези.       – Ну а другие? – не унимался львёнок.       – Что другие? Даже если бы они тебя не обижали, им быстро бы наскучило с тобой, сразу же, как ты бы впервые не угнался за ними. Они ведь бегают быстрее тебя, даже Бариди!       – А если бы мы не бегали?       – А что ты мог бы предложить им взамен? Сидеть кружком и рассказывать тебе истории? Поверь, это им тоже быстро надоело бы.       – Почему ты говоришь так? – насупился львёнок.       – Потому что я знаю, о чём говорю, Арви. Я тоже была львёнком и росла рядом с другими львятами.       – Вот видишь, у тебя было много друзей, а у меня нет!       – Я не сказала, что у меня было много друзей, – сощурилась львица, но тут же, изменив выражение лица на терпеливо-жалостливое, вздохнула. – Пойми наконец, Арви. Ты не подходишь для их круга, как и я не гожусь в круг здешних львиц. Мы просто другие.       – Потому что мы родились в той мрачной дыре, где оранжевая пустыня? – жалобно спросил львёнок. Сейчас он готов был в это поверить. А как иначе всё объяснить?       Мвези нахмурилась. Она и сама часто думала о том, как сложилась бы её жизнь, если бы она родилась и выросла в Прайдленде. И каждый раз приходила к выводу, что её жизнь была бы намного счастливее...       – Может быть, – мягко сказала она, увидев, что сын ждёт ответа. – А может, и нет. Но как бы там ни было, такова наша судьба.       Арви вздохнул и широко зевнул.       – Мне не нравится такая судьба, – сообщил он, устраиваясь поудобнее между лапами матери. – Я её победю***.       Мвези ласково улыбнулась тёмно-рыжему комочку, но в уголках её глаз притаилась печаль. Победить судьбу... Возможно ли это? Что ж, у неё не получилось победить свою. Но она будет рада, если получится у него... У самого дорогого льва в её жизни.       – Ты знаешь, после сезона дождей там становится очень красиво, – шепнула она засыпающему львёнку. – Может быть, сходим туда ещё раз потом?       – Угу, – сонно пробормотал Арви, вряд ли даже поняв её вопрос, а Мвези хмыкнула.       – Ловлю на слове, – усмехнулась она, положив голову на лапу рядом с ним и закрывая глаза.