Утренняя молитва

       Тогда       В играх с Раби и Инзи сезон дождей пролетал незаметно для маленькой Мвези. Она была счастлива, что теперь она с ними, и из кожи вон лезла, чтобы не испортить с ними отношения, дабы Инзи, упаси небо, не прогнала её из компании. Но Инзи, впрочем, и не собиралась делать этого: в целом Мвези ей нравилась, особенно когда не робела и не замыкалась в себе, и она считала её более чем удачной заменой хилой и изнеженной кузине. Сама Ила больше не пыталась вернуться в компанию львят, проводя время со своей матерью, которой объяснила, что сама не хочет больше играть с остальными, потому что они всё время только бегают и ей с ними скучно. Но она и словом не обмолвилась о том, что её прогнали, и когда Мвези узнала об этом, то зауважала Илу ещё больше. Она по-прежнему избегала болезненную львичку, потому что чувство вины просыпалось в ней всякий раз, когда она, набегавшаяся и счастливая, возвращалась в пещеру и натыкалась взглядом на Илу, дремлющую у бока матери.       Впрочем, каждый новый день, когда не было дождя, заставлял забывать о вине, переполняя маленькое сердечко Мвези восторгом от того, как менялась их земля: щедрые ливни покрыли каменистую равнину зеркалом воды, среди которой яркими пятнами зеленела свежая трава, которой с каждым днём становилось всё больше и больше. На богатое пастбище постоянно прибывали всё новые травоядные, слетались птицы, которых львята так любили распугивать, несясь по прохладной воде и взметая тучу брызг. И, что было самой большой удачей для прайда, следом за травоядными почти не приходили хищники. Иногда на равнину забредали одинокие гепарды, но, обнаружив, что охотничья территория занята группой львов, уходили дальше. Изредка вдали показывались и львы-одиночки, но они тоже не рисковали связываться с целым прайдом и также проходили мимо.       Преображение рыжей пустыни в благодатный озёрный край казалось Мвези сверхъестественным чудом. Снова и снова она спрашивала у Наанды, как так получилось, слушала и не верила. Неужели самый обычный дождь способен творить такие чудеса? А откуда же взялась трава? А как её семечки оказались в земле? А как они не засохли и почему ожили сейчас? А откуда животные узнали, что у нас стало так хорошо? А почему... А как... Её вопросам не было конца.       С восторгом она внимала матери, перечислявшей ей названия гулявших по озёрам животных, и старательно запоминала их. Единственное, о чём она забыла и потому страшно расстроилась, когда Наанда напомнила ей об этом, так это о том, что такая красота и благодать не навсегда. Мордочка львички страдальчески вытянулась, когда мать объяснила ей, что с началом сухого сезона озёра постепенно высохнут и вновь станут грязно-оранжевой пустошью. От обиды Мвези чуть не расплакалась.       – А я думала, теперь так будет всегда, – жалобно вздохнула она.       – Сезоны должны сменять друг друга, милая, – ласково улыбнулась ей Наанда. – Таков великий круг жизни. Озёра высохнут, но только лишь затем, чтобы вновь наполниться в следующий сезон дождей...       Мвези тяжело вздыхала. Новый вид её дома так нравился ей, что она предпочла бы, чтобы он остался таким навечно. И небо с ним, с этим кругом жизни.       В отличие от неё, Инзи и Раби не особо горевали, что всё это великолепие через пару месяцев вновь сойдёт на нет. Они предпочитали жить здесь и сейчас, а потому, не загадывая наперёд, весело носились по лужам, возвращаясь домой мокрыми с ног до головы и чрезвычайно довольными.       Львицы прайда теперь притаскивали в пещеру множество еды, и львята, никогда не видевшие такого изобилия, были на седьмом небе от счастья. Каждый день, укладываясь спать, они с восторгом потирали набитые животы и довольно вздыхали. Их тельца постепенно округлялись, несмотря на то что они пошли в рост. Даже слабенькая Ила, казалось, окрепла, получая достаточно пищи. Округлившиеся, как и у остальных львят, щёчки сделали её ещё милее, особенно когда она улыбалась матери. Теперь в прайде все, забыв о раздорах, много улыбались, и даже Наанда, чувствуя дружелюбную атмосферу прайда, оттаяла, и Мвези была сильно удивлена, как-то раз заметив, что мать даже разговаривает с одной из львиц.       Казалось, что могло омрачить счастье этого прайда, наконец дождавшегося периода раздолья? Однако причина нашлась.       За свою короткую жизнь Мвези ещё довольно мало успела узнать об окружающем мире, и она была уверена, что существующий порядок вещей непоколебим: прайд всегда жил и будет жить здесь, взрослые всегда смогут защитить и их, львят, и свою землю, играючи отогнав других хищников, как это происходило с неосторожно приблизившимися гепардами. И потому она не понимала, почему взрослые начали тревожиться и запретили им с Инзи и Раби отходить далеко от пещеры, когда на горизонте всё чаще стали показываться одинокие львы, вновь быстро растворяющиеся среди зеркальной равнины. Всё чаще по прайду проходил встревоженный шепоток, но слова «союз одиночек» абсолютно ничего не говорили Мвези, пока Инзи, подслушав мать, не рассказала ей, что львы-одиночки, изгнанные или ушедшие из собственных прайдов и обитающие к югу и востоку от их земли, иногда сбиваются в своеобразные прайды, которые называют «союзами», и нападают на другие прайды, чтобы отобрать у них землю, богатую добычей. Как правило, прайды-жертвы не могли дать достойный отпор десятку, а то и более, мощных самцов, и им сильно везло, если они оказывались изгнанными с родной земли, а не перебитыми.       – Но нам ведь это не грозит? – обеспокоенно спросила Мвези. – У нас ведь небогатая земля!       – Как сказать, – вместо Инзи неожиданно ответил ей Раби, чем немало удивил Мвези – он с ней почти не разговаривал. – В засуху – да. Но сейчас наша земля самая богатая на много дней вокруг, потому что животные из других районов приходят к нам. Наше раздолье становится нашим проклятием.       – Так пусть тогда эти одиночки тоже охотятся здесь, но не трогают нас, – мотнула головой Мвези. – Еды на всех хватит, в чём проблема?       – Ты такая наивная, – закатил глаза Раби и снова замолчал. Он терпеть не мог разговаривать с глупыми львами.       – Проблема в том, что это союзы! – устав смотреть на недоумевающую мордашку подруги, рявкнула Инзи. – Мама говорила, с одинокими львами у нас нет проблем, даже наоборот, среди них наши львицы часто находят себе мужей. Мой отец один из них, и отец Илы тоже. Но когда они сбиваются в союзы, они опасны. Им нужны территории, и они захватывают их. Иначе не было бы слухов о том, что они убивают целые прайды.       – Но... Они ведь не нападут на нас? – дрожащим голосом вновь спросила Мвези.       – Кто знает, – холодно пожал плечами Раби.       Наанда тревожилась вместе с остальными львицами, но когда Мвези попыталась расспросить её о союзах одиночек, та лишь отмахнулась от неё, велев не забивать голову всякой ерундой. Однако львичка часто замечала на её лице выражение озабоченности и тревоги. Означало ли это, что мать тоже боялась?       Осознать, что даже её мать чего-то боится, было для Мвези страшнее всего. Всю жизнь она свято верила, что её мать самая сильная и непобедимая, но что она могла сделать против десятка львов, о которых рассказывала Инзи? В конце концов, она была просто львицей...       Похоже, это был первый раз, когда Мвези осознала, что с ней или мамой может что-нибудь случиться. И от понимания этого ей стало до того страшно, что захотелось бежать, бежать как можно дальше, хоть в Прайдленд, хоть в горы, да хоть куда, лишь бы подальше от этого опасного места, куда может нагрянуть союз одиночек...       Но дни проходили за днями, на прайд никто не нападал, львы перестали мелькать на горизонте, и львицы, а с ними и львята, постепенно успокоились. Сезон дождей подходил к концу, и на небе всё чаще сияло солнышко, в лучах которого львята с удовольствием нежились, разлёгшись на плато и любуясь тем, как бликует и сверкает освещённая солнцем зеркальная равнина, раскинувшаяся перед ними. И одни страхи Мвези начинали замещаться другими. Она вновь начала бояться, что Инзи и Раби откажутся от её компании, особенно когда Инзи всё чаще начала отпускать колкости в её сторону. Похоже, потеряв в лице Илы объект для насмешек, Инзи постепенно начинала скучать. В конце концов, иногда было довольно даже весело поубегать от Илы, изо всех сил пытающейся угнаться за резвой кузиной, или подразнить её, наблюдая, как обиженно вытягивается лицо сестры в ответ. Над молчаливым и величественным Раби Инзи никогда не шутила, хотя и не робела перед ним, как Мвези, и потому её шуточки невольно всё чаще обращались к молочно-бежевой львичке. Мвези сносила всё молча, не желая вызвать гнев Инзи, и хотя с каждым днём такая ситуация всё больше напрягала её, она терпела, надеясь, что Инзи когда-нибудь перебесится. Не может же она остаться такой навсегда.       В один из погожих деньков Мвези вместо игр с Инзи и Раби решила погулять с матерью. Сперва они немного побродили по зеркальной равнине, весело распугивая птиц и антилоп, а затем устроились на одном из холмов, обсыхая под жарким солнышком. Улёгшись рядом с тёплым боком Наанды, Мвези прищуренными от яркого света глазами рассматривала плато, пытаясь углядеть друзей-львят. Наконец, увидев, как они, хихикая, выскочили из пещеры и побежали куда-то за гору, она вздохнула, а затем перевела взгляд на мать.       – Мам, а ты чего-нибудь боишься? – спросила она. Наанда усмехнулась.       – Мне уже нечего бояться, Мвези. Всё, чего я боялась, уже случилось со мной, – махнув хвостом и зевнув, сказала она.       – И ты прямо ничего-ничего не боишься? – недоверчиво протянула львичка. Наанда задумалась.       – Ну... Возможно, боюсь, что нас с тобой выгонят из прайда. Тогда мне будет очень сложно тебя растить. Боюсь Дрожи земли. Боюсь, что она может завалить тебя в пещере, например, – неохотно призналась она.       – Но ведь она и тебя может завалить, мам, – испуганно округлила глаза Мвези.       – Это не так страшно, – дёрнула плечом львица. – Я уже прожила жизнь, а у тебя она только впереди. Ты должна вырасти и родить своих детей. А они – своих. А они – своих... Тогда я смогу быть уверена, что жила не напрасно.       Мвези непонимающе покосилась на неё и тряхнула головой, будто прогоняя из мыслей всё непонятное. Страхи матери были странными. Её собственные были куда более острыми и важными.       – А я боюсь, что Инзи и Раби не будут со мной играть, – удручённо пожаловалась она. – Или что Инзи будет меня постоянно дразнить и в итоге прогонит, как Илу. Что я снова останусь одна.       – Иногда это совсем даже не плохо, – улыбнулась Наанда. – Ты поймёшь это когда-нибудь. А бояться не надо. То, чему суждено случиться, всё равно случится, а то, чему не суждено – не произойдёт. Всё будет так, как и должно быть, и бояться этого глупо.       – Я хочу научиться никогда ничего не бояться, – сообщила Мвези, вскакивая на лапки и воинственно помахивая хвостом. – Я вырасту сильной большой львицей и никогда не буду ничего бояться! Вот увидишь.       Прищурившись, Наанда ласково покосилась на неё.       – Уверена, так и будет, – кивнула она.       Она не стала огорчать дочь тем, что чего-нибудь бояться ей всё равно придётся. Ничего не боятся только бессердечные, лишённые инстинктов дураки. Все боятся. Если не постоянно, то чего-нибудь сиюминутного – Дрожи земли, например. Или чего-нибудь важного – например, потерять кого-то близкого, ребёнка, друга... Бояться – значит жить. Бояться – значит бороться за жизнь. Бесстрашная газель скорее окажется в зубах голодного льва, чем испуганно убегающая прочь. А бояться за дорогое тебе существо – значит любить его. Но когда-нибудь Мвези сама это поймёт... Теперь       Наутро всё было спокойно, от вчерашней паники на Прайдроке не осталось и следа. Львицы, как обычно, разбрелись по своим делам, впрочем, не отходя далеко от Скалы. На полянке у подножия весело играли львята. Ничто не напоминало больше о чём-то странном, и Мвези понемногу расслабилась, впрочем, не прекращая наблюдения за Скалой. Львица решила не идти выяснять, что это вчера было – в конце концов, вряд ли ей что-то расскажут, а просто дождаться сегодняшней ночной охоты и послушать обрывки разговоров других львиц. О таком событии они не могли не судачить, а там уж умная Мвези сама разобралась бы, что к чему.       Весь день было тихо, и к вечеру львица успокоилась. Может, зря она так разнервничалась вчера? Может, прайд на самом деле просто испугался сестру короля? Или всё-таки нет? Витани, конечно, не самая красивая львица прайда, но чтобы так уж пугаться...       Мвези усмехнулась, пытаясь иронией разогнать свои страхи. Арви непонимающе уставился на неё.       – Мне грустно, – понуро сообщил он, очевидно, завидуя, что матери весело. Львица внимательно посмотрела на него.       – Сегодня вечером я пойду на охоту и оставлю тебя в общей пещере, – пообещала она, желая приободрить львёнка. – Ты сможешь снова понаблюдать за старшими львятами. Может даже, они что-нибудь тебе расскажут. Я попрошу их.       – Правда? – в огромных глазах львёнка, которые он вскинул на мать, загорелась такая надежда, что Мвези невольно улыбнулась.       – Правда, – кивнула она.       Однако надеждам Арви не суждено было оправдаться: к тому моменту, когда львицы собрались на охоту, все львята, включая и его самого, уже крепко спали. Но Мвези всё же отнесла его на Скалу, чтобы он не замёрз, оставив его под надзором одной из львиц, с которой когда-то хорошо общалась и которой больше всего доверяла. Ночь была необычайно тёмная, и за добычей отправилась только часть охотничьего отряда – сегодня достаточно было нескольких львиц, иначе они лишь мешали бы друг другу в темноте. Подавленные темнотой и тишиной вокруг, львицы переговаривались мало, совсем не так, как шумно обсуждали что-нибудь обычно, и Мвези напряжённо прислушивалась, пытаясь уловить что-нибудь о вчерашней панике на Скале. Однако пара подслушанных отрывков разговора так и не объяснила ей толком ничего. Разочарованная, после охоты Мвези поднялась на Скалу, чтобы забрать Арви, уже решив просто забыть про инцидент, но когда она подхватила спящего сына за загривок, кивком головы поблагодарив львицу, и собралась идти прочь, та вдруг шепнула ей:       – Будь внимательна, Мвези. Ты, наверное, не в курсе, но мы ждём кое-кого, и тебе лучше пару дней не высовываться, чтобы ненароком не испортить наш план.       Мвези замерла, чувствуя, как короткая дрожь пробегает по её телу до самого хвоста. Вот оно! Она всё-таки не ошиблась! Обернувшись, она вопросительно посмотрела на информаторшу.       – Вот-вот вернётся брат Налы с женой, – всё так же шёпотом пояснила та, заметив недоумение товарки. – Мы должны будем задержать её. Потому, когда мажордом предупредит нас, мы все спрячемся, и ты не показывайся ей на глаза, чтобы не спугнуть её.       Сделав вид, что понимает, о чём речь, Мвези ещё раз благодарно кивнула львице и пошла прочь. До самой своей пещеры отгоняя мысли и прислушиваясь к нежному сопению Арви, лишь бережно уложив сына и улегшись рядом, она погрузилась в раздумья.       Рано утром она была уже на своём посту у восточного выхода из пещеры и внимательно вглядывалась в саванну. Поднимавшееся солнце светило в глаза, мешая видеть, но от зоркого взгляда львицы не укрылся зелёный шарик, быстро скользнувший в пещеру. Мажордом, поняла львица. Наверняка предупредить. Значит, уже скоро... Припав к земле, чтобы её не было видно, Мвези принялась наблюдать, что будет дальше. Небо быстро затягивали тучи, и проснувшийся Арви ёжился, заслышав отдалённые глухие раскаты.       – Опять будет гроза? – заныл он, но Мвези быстро шикнула на него.       – Да, будет гроза, потому что сейчас сезон дождей и они будут идти постоянно, – повернувшись, шёпотом пояснила она. – А теперь давай полежим и помолчим, хорошо?       – Это такая игра? – весело спросил львёнок, но уже тоже шёпотом, как и мать.       – Да, – кивнула она. – Кто первый заговорит или встанет на ноги, тот проиграл.       Арви обрадованно подпрыгнул и тут же быстро плюхнулся на живот рядом с львицей, вновь устремившей напряжённый взгляд на Скалу.       Текли минуты. Прайд, похоже, наученный горьким опытом, вёл себя так тихо, что казалось, будто на Скале все ещё спят. На мгновение Мвези заволновалась, правильно ли она поняла визит мажордома, но тут же заметила львицу, вышедшую на выступ и начавшую быстро спускаться вниз. Рядом с ней семенили два львёнка. Почему только два, Мвези не поняла, но размышлять об этом не стала. Мало ли, что и как решили там, в прайде. Может, это отвлекающий манёвр.       Между тем на выступ вышли королева и её мать, напряжённо вглядываясь в саванну. Следом за ними вышла ещё одна львица, что-то сказавшая им. Королева-Мать кивнула дочери и ушла, и Киара осталась на выступе одна. Стараясь не высовываться, она бросила быстрый взгляд в саванну и улеглась у края тропинки, ведущей наверх. Мвези замерла в ожидании.       Наконец и она сумела разглядеть на равнине приближавшуюся пару львов. Что будет дальше, она не знала, но была уверена, что её вмешательство не понадобится. Её задачей было не испортить торжественный приём, и с этим она справилась. Что ж, значит, теперь она может просто понаблюдать за разворачивающимся действом.       Подошедшие лев с львицей неторопливо поднялись наверх, вместе со встретившей их Киарой зашли в пещеру и... Были тут же окружены спрятавшимися снаружи львицами. «Вот и задуманный план», – мысленно констатировала Мвези, ожидая, что будет дальше, а гроза между тем подошла уже вплотную к Прайдроку. На утреннюю землю вновь опустилась тьма, где-то совсем рядом сверкнула молния, и по небу раскатился грохочущий рёв. Арви, не поднимаясь на лапы и не издавая ни звука, отполз подальше в пещеру.       На какое-то время снова наступила тишина, нарушаемая лишь раскатами грома. Мвези ждала. Снова оглушительно ударил гром, и Арви вздрогнул за её спиной, но промолчал. Прошли ещё несколько томительных минут, и львице казалось, что саванна, замершая в ожидании надвигающегося ненастья, напряжённо ждёт вместе с ней. А потом Мвези с ужасом увидела, как по тропинке наверх прыгают четверо львят...       – Да сдурели они там все, что ли? – рявкнула она, вскакивая на лапы.       – Ты проиграла, мама! – радостно завопил Арви, но Мвези не слушала его, рванувшись прочь из пещеры.       – Стойте! – на бегу крикнула она львятам, но она была слишком далеко, а четвёрка уже достигла выступа. Одновременно с этим из пещеры выкатился клубок из двух дерущихся львиц. Остальной прайд замер, будто шокированный происходящим. И тогда Мвези поняла, что что-то пошло не по плану.       Где-то над головой снова бухнул гром, и Мвези с ужасом уловила тоненький голосок Арви сзади и обернулась. Выбравшись из пещеры, тот побежал следом за матерью, но на середине пути его и настиг громовой удар. От неожиданности и страха львёнок завопил, прижавшись к земле.       На секунду Мвези замерла, но выход был только один: развернувшись, в два прыжка она достигла сына и, подхватив его, бросилась обратно в свою пещеру. Она не видела, как за её спиной две львицы, сорвавшись с выступа, кубарем покатились вниз, но раздавшийся полный боли рёв нескольких голосов заставил её вздрогнуть. Быстренько спрятав Арви подальше в пещере, Мвези рванулась к выходу, чтобы увидеть, как к одной из львиц, распластавшихся внизу тропинки, подскочила сверху ещё одна, помогла ей подняться и вместе с ней бросилась прочь. К другой, лежащей неподвижно, спускались ещё два золотистых силуэта.       – Мбайя-а-а-а!! – донёсся до ушей львицы вопль одного из львов, оставшихся на выступе, а секунду спустя очередной удар грома оглушил её, вызвав звон в ушах. Арви тоненько взвизгнул.       – Мне страшно! – выкрикнул он, перекрикивая шум начавшегося ливня, и в его голосе послышалось такое отчаяние, что Мвези бросилась к нему.       – Тише, тише, – уверенным тоном, но довольно мягко зашептала она, обхватив львёнка лапами. – Я здесь. Всё хорошо.       Снаружи полил дождь, припустив ещё сильнее, хотя казалось, что сильнее было уже некуда. Арви часто-часто дышал, прижавшись к груди матери. В его больших золотисто-карих глазах застыли слёзы.       – Мне страшно, – повторил он, но уже тише и спокойнее. Мвези ласково облизала его мордочку, а затем посмотрела наружу, на саванну, потонувшую в пелене дождя.       – Знаешь, – тихо сказала она. – Сейчас страшно даже мне.       И покрепче прижала к себе львёнка лапой.