Утренняя молитва

       Тогда       Первый благодатный дождь пролился на раскалённую грязно-оранжевую равнину, и обессилевший и истощённый прайд встречал его как праздник. Это был всего лишь слабенький предвестник грядущего сезона, и ещё нужно было ждать и ждать, пока нальются Кристальные озёра и наполнятся добычей, но все ликовали так, словно уже как минимум наелись вдоволь. В отощавших телах даже появились силы, и взрослые львы как маленькие львята бегали под каплями дождя, с восторгом ловя их языком или просто подставляя им запылённую шерсть.       Мвези хмуро наблюдала за этим праздником жизни от пещеры, охраняя покой спавшей внутри Илы. Она, похоже, единственная сохранила благоразумие и понимала, что радоваться ещё рано. Но где-то в глубине души она завидовала беззаботно прыгавшим внизу, на равнине, своим сёстрам и братьям по прайду. От глупости или нет, но они были так счастливы сейчас, и таким ярким внутренним светом горели их глаза на осунувшихся, исхудавших мордах... Наслушавшейся Илу Мвези даже казалось, что это вовсе не её прайд, а спустившиеся на землю небесные львы – светлые и чистые. И очень хотелось любить их всех, пока они, переполненные счастьем, радостно прыгали и смеялись внизу.       Задумчивый взгляд Мвези остановился на Инзи, вылизывавшей шею замершего на месте и прикрывшего глаза Раби. Молочно-бежевая львица поморщилась. Уж при всём прайде-то могли бы не лизаться, тем более статус совершеннолетних ещё никто им не дал. Впрочем, ждать этого оставалось недолго – когда придут первые стада и Ила окрепнет, они пойдут на свою официальную первую охоту...       Мвези ещё раз посмотрела на Инзи и поморщилась. Почему-то всё, что делала та, раздражало молочно-бежевую львицу. Может, потому, что Инзи делала всё слишком нагло и развязно, может, потому, что она считала Инзи плохой львицей. Она ни разу не видела, чтобы Инзи помогала кому-либо и вообще делала что-нибудь, выходящее за рамки её эгоизма. А когда Мвези вспоминала сцену с тушканчиком из детства и то, что Инзи была готова буквально хладнокровно убить Илу, её аж бросало в дрожь. И как только Раби мог любить её, такую? Неужели он и сам не лучше? Каким же он тогда будет королём?       С каждым днём Мвези всё больше понимала, что видеть Раби и Инзи своими королём и королевой ей абсолютно не хочется. Против Мрифи она ничего не имела, он был справедливым и достаточно добрым монархом, но он не будет править вечно... И что ей делать тогда, когда его место займут его сын с его милейшей супругой?       Всё чаще молочно-бежевая львица задумывалась о Прайдленде, о котором столько слышала от матери. Может, стоило попробовать найти его? Вдруг там край лучше здешнего, рай на земле, который Мвези представляла себе по рассказам Наанды? Вдруг и сама Наанда там, просто ушедшая туда? Вдруг там намного лучше опротивевшей грязно-оранжевой пустыни? Может, там не бывает засухи? Может, там с Илой они питались бы вдоволь и стали бы здоровы?       При этой мысли Мвези помрачнела. Ила вряд ли покинет свой дом. Она уже много раз отказывалась, когда Мвези сперва в шутку, а потом и всерьёз предлагала ей. А бросить Илу... Бр-р. Мерзко становилось от одной мысли. А если снова засуха? Кто позаботится о ней тогда?       В размышлениях львица не заметила, как дождь кончился и довольный прайд, встряхивая мокрыми головами, потянулся в пещеру. Мимо прошла Инзи и смерила Мвези холодным взглядом, который, впрочем, встретившись глазами с молочно-бежевой львицей, попыталась превратить в дружелюбный.       – Готова к первой охоте? – поинтересовалась она. Мвези молча кивнула, отводя взгляд вдаль. Беседовать с Инзи ей было противно.       – Ну тогда удачи тебе, – дёрнув плечом, без эмоций сказала Инзи и прошла мимо. Следом за ней равнодушно ступал Раби.       «И тебе не хворать», – мысленно проворчала ей вслед Мвези. Почему-то от пожелания Инзи стало ещё более мерзко, будто та пожелала ей не удачи, а сломать шею. Впрочем, учитывая выражение лица бывшей товарки, скорее всего именно это она и подразумевала.       Ещё раз оглядев равнину, Мвези вздохнула и тоже направилась в пещеру. Сон Илы по-прежнему нужно было оберегать.       Мвези ожидала, что до первой охоты пройдёт ещё минимум пара месяцев, и потому известие о том, что Инзи попросила провести церемонию как можно раньше, ввергло её в шок. Какая могла быть первая охота, когда на равнину ещё только забредали одиночки-предвестники? Какая могла быть охота, когда Ила только-только начинала подниматься на дрожащие лапы? Однако Инзи и знать ничего не хотела в своём нетерпении наконец-то стать женой Раби. Она надавила на принца, тот надавил на родителей, и церемония была назначена на ближайшие дни. Мвези била дрожь гнева, но поделать она ничего не могла: не пререкаться ведь с королём, в самом деле. А так хотелось бы...       Весь день перед назначенной церемонией она тайком охотилась, чтобы накормить Илу. Гоняться за травоядными она не рискнула – это было слишком заметно, а запрет на охоту возобновил своё действие накануне церемонии – и потому ограничилась парой тушканчиков. Обоих она отдала Иле, соврав ей, что сама уже плотно поужинала. Иле нужны были силы, а сама она наестся завтра. Ей не привыкать. Простодушная львица поверила ей – она всегда верила ей, и Мвези с удовлетворением проследила, как Ила съела предложенную добычу, всё же оставив немного и ей. Делая вид, что сыта, Мвези медленно сжевала остатки, чувствуя, как пощипывает в носу от благодарности.       Утро церемонии первой охоты было пасмурным, но дождя не было – наверное, польёт к вечеру, решила Мвези, оглядев небо. Что ж, тем лучше. Под напутствия прайда Мвези, Ила, Инзи и Раби спустились с плато и остановились, озадаченно глядя друг на друга.       – Предлагаю охотиться парами, – с ходу внесла ясность Мвези, не дожидаясь мнения Инзи. Та пожала плечами.       – Вот и хорошо, мы тоже хотели это предложить, – она переглянулась с Раби и снова впилась взглядом в Мвези. – Ну что ж, до встречи, и пусть победит сильнейший.       – Мы не на соревновании, Инзи, – одёрнула её шагнувшая вперёд Ила, от которой не укрылся недружелюбный взгляд кузины. – Лучше пожелаем друг другу удачи.       – Удачи, – дёрнула плечом Инзи и пошла прочь. Раби, даже не удостоив львиц взглядом, двинулся за ней. Мвези проводила их сузившимися глазами.       – Бестолочи, – буркнула она и пошла в другую сторону, кивком головы приглашая Илу следовать за собой.       Как назло, равнина была пуста. Проклиная глупую Инзи, у которой на уме было только одно, Мвези угрюмо оглядывалась. Где-то должны быть травоядные-предвестники, она видела их вчера. Но куда они сегодня-то делись?       Почти полдня они бродили по равнине туда-сюда, высматривая дичь. Ила еле волочила лапы, но молчала – она ненавидела жаловаться, и скорее молча бы упала и умерла, чем открыла бы рот. Но Мвези, замечая неладное, ещё больше сбавляла ход, с тоской пытаясь придумать выход. Куда проще было бы оставить Илу и поохотиться одной за двоих, но подруга ни за что не согласится быть нахлебницей. Церемония требовала участия, и Мвези лишь плотнее сжимала зубы.       Пару раз она замечала вдалеке Инзи и Раби – их охота, похоже, тоже была безуспешной. Мвези злорадно усмехнулась, подумав, что сейчас Инзи её просьба о назначении даты отнюдь уже не кажется такой радужной. Интересно, а что будет, если они все вчетвером вернутся с пустыми лапами? А если – Мвези похолодела – только они с Илой? Неужели их изгонят?       – Мвези, – вдруг шёпотом окликнула её Ила сзади, и львица обернулась. Припав к земле, подруга кивала на юг, к холму. Присмотревшись, Мвези выдохнула и послала мысленную благодарность небесам: на расстоянии трёх десятков прыжков от них брела куда-то одинокая антилопа.       – Действуем по третьему плану, – быстро зашептала она Иле. – Напугай её и заставь бежать на меня, я завалю.       Ила кивнула, понимая, что, с одной стороны, подруга почти освобождает её от труда, а с другой, что всё равно времени пререкаться у них нет, и, прижимаясь к земле, заскользила к добыче. Тёмно-рыжий мех прекрасно маскировал её, и Мвези невольно позавидовала, подумав, что её собственная светлая шерсть наверняка всё испортит – уж её-то антилопе трудно будет не заметить.       Так и вышло: Ила сделала всё возможное, чтобы добыча понеслась прямо на Мвези, но антилопа шарахнулась в сторону и побежала прочь. Чертыхнувшись, Мвези припустила за ней: упустить её было никак нельзя!       Она бежала изо всех сил, но долгая голодовка сделала своё дело, и Мвези почти сразу почувствовала, что устаёт. Расстояние медленно увеличивалось...       «Ила! – молнией пронеслось в голове. – Я должна сделать это ради Илы!»       Испустив грозный рёз отчаяния, Мвези изо всех сил рванулась вперёд, и в этот момент антилопа резко метнулась в сторону, но поскользнулась на мокрой земле и тяжело завалилась на бок. В три прыжка настигнув её, Мвези вцепилась ей в горло, не давая подняться. Ликование поднималось откуда-то из глубины её души, по мере того как антилопа брыкалась всё слабее и наконец затихла. Всё было кончено, и львица поднялась, чтобы отыскать глазами Илу, но вместо неё заметила быстро бегущих к ней Инзи и Раби.       «А им что надо? – зло подумала она. – Неужели будут проситься принять их в компанию и поделиться? Или... – она похолодела. – Что, если антилопа повернула и упала, заметив их? Неужели будут предъявлять права на мою добычу?»       Нахмурившись, она мрачно глядела на приблизившихся бывших друзей. Но они не сделали ни того, ни другого.       – Отличная охота, Мвези, – усмехнулась Инзи и, подойдя к ней будто бы для того, чтобы убедиться, что антилопа мертва, вдруг с размаху ударила львицу по голове. Не ожидавшая такого Мвези даже не успела ничего сообразить, как вдруг поняла, что лежит на земле, отлетев от пойманной антилопы.       – Забирай её, Раби, – велела Инзи и навалилась всем своим весом на Мвези, прижав её к земле лапами.       – Это тебе за ту выходку с Илой в детстве, – прошипела она ей на ухо, пока Мвези могла лишь бессильно наблюдать, как Раби закидывает её добычу – её с Илой добычу! – себе на спину и уходит прочь, к пещере. – Думала, я забыла? Ты предала меня, Мвези, а я не прощаю предательства, – и она с силой наступила ей на кисть передней лапы. Силы Инзи не хватило, чтобы сломать кости, но удар был весьма болезненным, и Мвези дёрнулась, зарычав. Инзи снова навалилась на неё, прижимая к земле.       – Ты ничего не сможешь сделать мне, и даже не пытайся, – снова услышала она у уха злобный шёпот. – Я теперь принцесса, а ты никто и всегда была никем. Пустое место. Как думаешь, на чьей стороне будет прайд? Тебя никто не будет даже слушать.       Издалека послышался крик Илы. Заметив неладное, она бежала к ним, но она была слишком далеко, а кроме того, слишком слаба... Мвези увидела, как она упала, и бессильно зарычала, забившись под лапами Инзи.       – Отпусти меня, сволочь, – рявкнула она и с силой забилась, пытаясь вырваться. Инзи не сумела её удержать, и Мвези вскочила на ноги, а в следующий миг её острые когти скользнули по щеке Инзи, распоров кожу и оставив несколько царапин.       – Ненормальная! – совсем как в детстве, истерически взвизгнула Инзи, но, поняв, что в этот раз численный перевес не на её стороне, рванула прочь, вслед уходящему Раби. Тяжело дыша, Мвези смотрела ей вслед, не зная, то ли нестись за ними и сражаться за свою добычу, то ли бежать к лежащей на земле Иле, то ли поторопиться в прайд и всё рассказать. Бессильная ненависть клокотала в её груди, и в глазах закипели злые слёзы беспомощности, когда она поняла, что ничего не сможет сделать. Инзи права – она никто, всего лишь пустое место. И всегда была им.       Она глядела вслед удалявшейся парочке, точно зная только одно – что ненавидит Инзи всеми силами своей души.       И, словно в унисон её состоянию, с небес хлынул дождь. Теперь       По мере того как Арви становился старше, он всё чаще закатывал истерики, что, как маленький, гуляет под присмотром мамы, в то время как старшие львята и его друзья бродят по саванне сами чуть ли не с младенчества. Скрепя сердце Мвези пришлось отпускать его гулять одного, но пока его не было дома, она не могла найти себе места. Мечась по пещере, она рисовала себе в голове одну картину хуже другой. Ей постоянно мерещились то крокодилы, то змеи, то стервятники, которые тоже были не прочь полакомиться неосторожным детёнышем (хотя для того, чтобы его мог утащить стервятник, Арви был уже крупноват), то злые львы-одиночки или просто агрессивные жители Прайдленда, которые могли напасть на малышей... А то и глубокие обрывы и новые ямы, в которые мог провалиться сын, хотя за прошлую он всё-таки получил лёгкий нагоняй в виде лекции о том, что под ноги всегда нужно смотреть очень внимательно.       Но Арви возвращался вечером целым, невредимым и очень довольным, и львица успокаивалась. До следующего дня, когда сын снова убегал гулять...       – Так нельзя, – сочувственно покачала головой Ауни, когда Мвези посетовала ей на своё состояние, желая поинтересоваться, как сама гепардиха не боится отпускать детей одних. – Тебе нужно придумать себе какое-нибудь занятие, нельзя всё время так себя накручивать.       – Ну а как справляешься ты? – мрачно поинтересовалась львица.       – Я? – задумалась Ауни. – Ну уж точно не накручиваю себя, представляя невесть что. Я отношусь к этому проще и вспоминаю себя в детстве. Почти с каждым в детстве случались опасные ситуации, но такова жизнь. В конце концов, все мы выросли. Разве ты сама не была львёнком?       Теперь пришла очередь задуматься Мвези.       – Я была благоразумнее, – наконец проворчала она.       – Все родители так говорят, – хихикнула гепардиха. Но львице было совсем не до смеха.       – Пойми, Ауни... – Мвези с тоской устремила взгляд в саванну, пытаясь различить среди травы шёрстку сына. – Я не могу потерять его...       – Думаешь, другие матери могут потерять своих детей? – серьёзно и с ноткой грусти отозвалась та. – Или ты думаешь, что другие матери любят своих детей меньше, чем ты своего сына?       Мвези угрюмо молчала, глядя на свои лапы.       – Все мы любим своих детей, – продолжала Ауни. – Но это не повод душить их своим беспокойством за них и не отпускать их от себя ни на шаг. Они должны самостоятельно постигать мир, ведь им предстоит жить в нём. Как они будут жить, если не научатся этому?       – А нам? – тихо спросила львица. – Как жить нам?       Но гепардиха лишь печально покачала головой.       Дни проходили за днями, и львица понемногу успокаивалась, видя, что с Арви и его друзьями ничего не случается. Правда, один раз Вима позвала всех купаться и Лау чуть не утонул, но общими усилиями его спасли, а в другой раз Дума, вообразив, что он самый бесстрашный и крутой, круче, чем Джуба и все остальные львята прайда вместе взятые, повёл всю компанию на Кладбище слонов, но так или иначе все приключения кончились благополучно. Однако едва только душевное спокойствие Мвези более-менее пришло в норму, как Арви однажды вечером явился домой страшно злой, помятый и исцарапанный.       – Что случилось?! – вскрикнула львица, едва заметив, в каком состоянии сын, и бросилась к нему, внимательно оглядывая. – Ты ранен? Откуда-то упал? Признавайся, где вы были?!       – Да ниоткуда я не падал, – зло рявкнул львёнок, проходя в пещеру мимо матери и плюхаясь у стены. – Просто этот придурок Дума сказал, что львы ничтожества!       Мвези медленно и с облегчением выдохнула.       – И что случилось потом? – хмыкнула она, уже догадавшись, что последовало за этим.       – А потом я ему врезал! – крикнул Арви, снова вскакивая на лапы. – А потом ещё раз! И ещё!       – А потом он расцарапал тебе морду, – согласно кивнула львица, ложась рядом с сыном и потянувшись вылизывать его царапины.       – Да отстань ты от меня! – вырываясь, завопил он, всё ещё не в силах справиться со своими эмоциями. – Я ненавижу его, понимаешь?! Ненавижу их всех! – непроизвольно для него самого в его глазах закипали злые слёзы, и он бесился из-за этого ещё больше. – Сура сказал, что он просто мстит мне за то, что Джуба его хорошенько отколошматил, потому что я тоже лев! А я думал, что он мой друг!       – Но он ведь и был твоим другом, разве нет? – заметила львица. – Он ведь рассказывал тебе истории про старших львят...       – Это только при тебе он их рассказывал! – растирая тыльной стороной лапы глаз, всхлипнул львёнок. – И то не рассказывал, а только хвастался, что дружил с ними! Он и сегодня снова хвастался! Мол, даже он, гепард, дружил с ними, а меня, неудачника, они в свою компанию не взяли! – и, не сдержавшись, он захлюпал носом.       – Но ты же знаешь, что это неправда, – осторожно произнесла львица, чувствуя, что идёт по краю обрыва. И обрыв всё-таки принял её в свои объятия.       – У меня даже не было возможности это выяснить из-за тебя! – отчаянно закричал Арви. – Это ты никогда не разрешала мне с ними играть! Это ты никогда меня к ним не подпускала! Это всё из-за тебя! Ненавижу тебя!! – и, плача, он побежал к западному выходу. Мвези ошарашено смотрела ему вслед.       – Арви... – только лишь и выдавила она.       – Отвали! – донеслось до неё в ответ сквозь приглушённые рыдания. Львица замерла, не зная, что ей делать. Успокаивать сына сейчас явно было бессмысленно, но и его неблагодарные слова резанули её сердце.       – Дурная кровь! – сквозь зубы прорычала она. – Я так и знала, что она проявится!       В её душе медленно росла злость, будто передавшаяся ей от Арви. Она ведь так и знала, она говорила Иле! Ила... Мысль о подруге мгновенно затушила злость, словно набежавшая волна тлеющую искорку огня, и в груди стало больно, так больно, что ей самой, как Арви, захотелось плакать. Почему-то боль всегда прорастала наиболее сильной и могучей, упав на благодатную почву именно злости.       – Я на охоту! – повернувшись, рявкнула она в глубь пещеры, зная, что Арви услышит. – Из пещеры – ни шагу!       И, не оборачиваясь больше, быстро начала спускаться в вечереющую саванну.       Зло пиная траву, Мвези быстро шла по саванне, сама не зная куда. Охотиться не было ни желания, ни сил, да и вообще охота сорвалась с её языка лишь как предлог уйти из пещеры и побыть одной. И она просто шла и думала, думала...       Когда солнце закатилось за горизонт и на землю стали падать сумерки, львица ощутила острое желание с кем-нибудь поговорить. Но идти к Ауни и смотреть, как та сочувственно качает головой, ей не хотелось, и она неохотно направилась на Скалу Славы, надеясь, что Хила согласится с ней побеседовать.       Львица удивилась просьбе Мвези, но отказывать у неё не было причин, и вдвоём они снова спустились в саванну, на которую быстро опускалась ночь. Молочно-бежевая львица молча шагала за той, что когда-то была ей подругой и могла бы быть ей и сейчас, но которую она сама оттолкнула, оборвав все контакты с прайдом. Решительная, но добрая львица нравилась ей своим характером. А именем она так напоминала Илу...       Наконец Хила остановилась и вопросительно обернулась на Мвези.       – О чём ты хотела поговорить? – добродушно спросила она. Львица замялась. Пожалуй, ей стоило заранее продумать, что она скажет товарке.       – Я восхищена тем, что ты усыновила Джубу, – чуть склонила голову она. – На такой поступок способна не каждая львица, тем более, я так понимаю, у вас вышел конфликт с его матерью...       Хила задумчиво наклонила голову вбок, пытаясь понять, к чему клонит Мвези. Когда-то они действительно хорошо общались, но длилось это недолго. Родив сына, Мвези стала другой, будто львицу подменили. Она перестала общаться со всеми, на все вопросы лишь зло огрызалась, замкнулась в себе. Иногда Хила раздумывала над тем, почему так случилось – больше ни с кем из львиц прайда такие перемены после родов не происходили, – но так и не смогла найти ответ. Впрочем, она с самого начала видела, что Мвези довольно загадочна. Но сейчас, похоже, она была искренна.       – Спасибо, – поблагодарила Хила. – Но я не считаю это подвигом. Джуба всего лишь несчастный ребёнок, брошенный матерью, и кто-то должен был взять его под опеку, так почему не я?       – Но ведь его мать...       – Какая разница, кто его мать? – не зло, но решительно перебила львица. – Мать не та, кто родила, а та, кто воспитала. Может, она и дурна характером, но Джуба здесь ни при чём. Я постараюсь вырастить его совсем другим.       Мвези внимательно посмотрела на неё и опустила взгляд.       – Прости за бестактность, но... ты ненавидишь её? – тихо спросила она.       – Амбу? – удивилась Хила и задумалась. – Даже не знаю. Конечно, она предала нас, пыталась убить меня и мою дочь... Но ненависть – слишком громкое слово. И, пожалуй, слишком сильное чувство, чтобы Амба его заслуживала, – она не смогла скрыть презрения в последних словах. Мвези задумчиво кивнула, по-прежнему пряча глаза.       – А Джуба? – возвращаясь мыслями к сыну, снова спросила она. – Говорят, у него непростой характер. Как ты с этим справляешься?       – Неужели проблемы с Арви? – наконец с радостью хоть что-то поняв, улыбнулась Хила.       – Можно и так сказать, – пробормотала Мвези. – Так как?       – Я просто люблю его и показываю ему свою любовь, – снова улыбнулась львица. – Любовь – очень сильное чувство. Она способна победить если не всё, то очень многое.       Мвези помолчала, глядя на всходящий месяц луны. Молчала и Хила, которая никак не могла понять, по душе пришлись её слова товарке или нет – бесстрастное лицо Мвези не выражало ни одной эмоции. Львице лишь показалось в неясном свете луны, что в глубине серых глаз молочно-бежевой подруги на миг мелькнула печаль.       – Спасибо тебе, – наконец сказала Мвези. – Спасибо за всё. Ты одна из лучших львиц, что я знала.       Хила скромно улыбнулась.       – Не за что, – отозвалась она. – Обращайся, когда нужна будет помощь. Мы один прайд, ты ведь знаешь.       – Спасибо, – тихо повторила Мвези. Уже давно она никому не была так искренне благодарна. – Спасибо...       Когда она вернулась в пещеру, окутанную тьмой ночи, Арви уже успокоился и дремал, поджав под себя лапы. Услышав шаги матери, он приоткрыл глаза и испуганно покосился на неё, ожидая, что сейчас ему попадёт за его вспышку гнева. Но Мвези молча легла рядом лицом ко входу, наблюдая за ярко светящимся в небе месяцем.       – Завтра мы уходим в Северные пустоши, – услышал Арви её уставший и бесцветный голос. – Возражения не принимаются, – добавила она, хотя львёнок и не думал возражать. Во всяком случае, сейчас.       Беззвучно состроив недовольную рожицу, он лёг на бок и устроился поудобнее. Закрыв глаза, Мвези прислушивалась к тому, как он ёрзает у её бока. «Я просто люблю его и показываю ему свою любовь», – мысленно повторила она слова Хилы.       – Я люблю тебя, – не оборачиваясь, тихо сказала она.       – И я тебя, – прозвучал в ответ сонный виноватый голос. И Мвези, чувствуя, как снова разливается в груди тепло, ласково улыбнулась.