Утренняя молитва

       Тогда       – Ты в своём уме? – выдохнула Мвези, когда они выскочили из пещеры и чуть отошли от неё вбок. – Ты сама хоть поняла, что только что сказала?       Всхлипнув, Ила кивнула.       – Никто никогда не должен был узнать, – пробормотала она. – Я поклялась Инзи и Раби, что никто никогда не узнает, в том числе сам Арви... Они отдали мне его только на этом условии...       – Отдали? – ещё больше изумилась Мвези. – Ила, я окончательно запуталась. Ты можешь объяснить нормально, наконец, какого чёрта здесь произошло?! Где же твой львёнок, которого ты носила?!       Сев на землю, тёмно-рыжая львица глубоко вздохнула. Из её закрытого глаза скользнула вниз слезинка, прочертив на щеке мокрую дорожку.       – Это всё ужасно больно, Мвези, – снова всхлипнула она. – Поклянись мне, что ты будешь делать вид, что ничего не знаешь. Прошу тебя.       – Хорошо, хорошо, – проворчала молочно-бежевая львица. – Но не своди меня с ума, объясни уже, в чём дело.       Ила ещё раз вздохнула. Посмотрела на висящее в небе солнце, только-только перевалившее за полдень и начинавшее постепенно удлинять тени от холмов. И тихо начала говорить...       ...Всё началось тогда, когда Мвези в последний раз ушла на охоту. Той же ночью у Илы внезапно начались схватки, заставшие её врасплох. Старейшин не было: они тоже ушли накануне, очевидно, на поиски добычи – иногда они уходили исследовать земли к западу и востоку от пещеры, не теряя надежды отыскать еду поближе к дому. А еда была сейчас двум готовящимся к родам львицам крайне необходима... Кто же мог знать, что роды Илы начнутся раньше срока?       Проснувшаяся Инзи пыталась помочь ей, успокаивая ласковыми словами, но все её увещевания в том, что всё будет хорошо, не помогли. С львёнком что-то случилось... Может, у него был порок развития, убивший его прямо в утробе матери, отчего роды и начались раньше времени, может, он задохнулся во время родов, этого Ила так и не поняла. Она вообще ничего не могла осмыслить, сжимая в лапах безжизненное крошечное тельце малыша, которого так ждала, которого так любила, который был так нужен ей, которого она уже успела сделать целью своей жизни... Она не слышала утешений Инзи, не осознала, как та осторожно отняла у неё мёртвого детёныша и отдала Раби, который унёс тельце прочь из пещеры, не чувствовала, как болят набухшие соски, всё-таки налившиеся молоком... Ей было плевать на всё, что происходит вокруг. Лёжа на том же месте, с которого не могла даже подняться от слабости и боли, и тихо плача, она хотела только одного – умереть. Целые сутки она даже не шевелилась, не отзывалась на звавшие её голоса Инзи и Раби, лёжа в оцепенении, иногда переходившем в спасительную дрёму. Однако даже отрывки сна не приносили облегчения, потому что каждое пробуждение было ужасным... Но когда на рассвете следующего дня она услышала из отдельной части пещеры едва слышный писк новорождённого львёнка, что-то словно щёлкнуло в её голове. Подняв голову, она хрипло закричала: «Дайте мне его! Дайте мне моего львёнка!».       Ей казалось, что она кричит, хотя на самом деле она наверняка шептала: она не слышала своего голоса, и наверняка не слышали его Инзи и Раби, не отзывавшиеся на её зов. Она плакала долго в бессознательном исступлении, пока не поняла, что она в пещере одна, нет ни её львёнка, ни львиц, которые могут дать его ей, а писк либо чудится ей, либо его издаёт новорождённое дитя Инзи. Вновь уронив голову на лапы, она безучастно смотрела и слушала, как проходит за пределами пещеры очередной день, как в отдельной пещере о чём-то спорят, постепенно повышая голоса, Инзи и Раби... Лишь когда лев выскочил из той части пещеры, что-то неся в пасти, а следом за ним, крича и чуть не плача, выбежала Инзи, Ила подняла голову, удивлённо глядя на них.       – Не надо! Прошу тебя, не надо! – надрывалась Инзи. Раби остановился и опустил на пол нечто маленькое, рыжее и неподвижное. Плохо соображая, что происходит, Ила недоумённо смотрела на происходящее.       – Милая, пойми, мне тоже больно, – срывающимся голосом заговорил Раби. – Но погляди, он уже почти мёртв. У тебя не хватит молока на них обоих, ты ведь сама сказала. Ты должна выкормить более сильного, который сможет стать моим наследником. А этот детёныш вот-вот испустит последнее дыхание. Зачем мучить его? Пусть он умрёт быстрее, не мучаясь.       Задохнувшись, Инзи закричала что-то в ответ. Приподняв уши, Ила отчаянно пыталась понять, о чём они говорят. Её взгляд упал на комок в лапах Раби, и тот вдруг едва заметно шевельнулся...       – Львёнок! – вскрикнула львица. – Что вы хотите с ним сделать?!       Инзи и Раби быстро обернулись к ней, похоже, лишь сейчас заметив её.       – Неважно, – немного резко отозвался Раби.       – Неважно?! – взвизгнула Инзи. – Почему же ты не признаешься, что собираешься убить собственного сына?!       – Потому что я не собираюсь убивать его! – загремел лев. – Я лишь хочу избавить от лишних страданий и его, и нас! Он всё равно не сможет быть моим наследником, он всё равно не выживет!       Ила потрясённо смотрела на них. Они собираются избавиться от собственного сына, родившегося слабым и едва живым? Материнский инстинкт, шанс на реализацию которого она потеряла, завопил в её голове, заглушив все мысли.       – Отдайте его мне, если вам он не нужен, – взмолилась она, не сводя глаз с маленького рыжего комочка. – Не убивайте его! У меня есть молоко, я выкормлю его. Отдайте!       Инзи изумлённо посмотрела на неё, потом медленно перевела взгляд на Раби.       – А это мысль, – тихо сказала она. – Почему же мы даже не подумали об этом? Так будет лучше...       – Не будет, – рыкнул Раби. – Если он когда-нибудь узнает о том, что он наш младший сын и наследник престола...       – Он не узнает! – горячо воскликнула Ила. – Клянусь, он никогда не узнает, кто его родители и что он принц! Только молю, если вы собираетесь избавиться от него, лучше отдайте его мне!       Инзи с болью посмотрела на неё. Она прекрасно понимала, насколько плохо сейчас кузине, потерявшей своего львёнка. И как мать, она готова была отдать малыша кому угодно, лишь бы он выжил...       – Раби, – тихо сказала она. – Отдай его ей.       Однако лев не шелохнулся, мрачно глядя на супругу.       – Инзи... – начал было он, но львица решительно перебила:       – Она потеряла сына, Раби. Вашего сына! У нашего с тобой сына всё равно должен был быть брат – её сын. Пусть им станет этот слабый малыш. Это лучше, чем убить его. Мы спасём и его, и Илу. Пожалуйста, Раби...       Лев угрюмо встряхнул гривой и оглянулся, убеждаясь, что они одни и непрошеных свидетелей поблизости нет.       – Он всё равно не выживет, – проворчал он, но всё же, поколебавшись, поднял с земли пушистый комок и аккуратно опустил его прямо в лапы Илы.       – Никто не должен узнать, – медленно произнёс он. – Для всех это будет твой сын. Нам повезло, что никого не оказалось здесь сейчас. Но если он не выживет... Что ж, такова его судьба. Он слишком слаб...       Широко распахнув глаза и задержав дыхание, Ила рассматривала львёнка, оказавшегося в её лапах. Крошечный, слабый и неподвижный, едва-едва живой, он был таким беспомощным и жалким... Как и она сама. Всхлипнув, Ила бережно прижала малыша к своей груди.       – Как его зовут? – едва слышно спросила она. Опустившись на землю рядом с ней, Инзи положила свою лапу на лапу кузины, и Ила вскинула на неё глаза. В тёмно-карих глазах Инзи тоже стояли слёзы.       – Мы ещё не успели дать ему имя, – тихо ответила она, шмыгнув носом. – Ты можешь назвать его так, как сама хочешь. Но прошу тебя, Ила... Позаботься о нём.       – Я позабочусь, – кивнув, горячо пообещала львица. – Я сделаю всё возможное... Но... если он выживет, вы не расскажете ему, что он ваш сын?       Инзи обернулась на Раби, но тот хмуро качнул головой, а потом направился назад в отдельную часть пещеры, откуда уже доносился жалобный писк оставшегося в одиночестве другого львёнка.       – Он родился младшим из двух наших сыновей, – вновь повернувшись к кузине, грустно прошептала она. – Но он слишком слаб, чтобы быть наследником. Да у меня и вправду не хватит молока выкормить обоих... Раби сказал, что выбирает из двух более крепкого, что ему не нужен слабый наследник и сын. Он предпочтёт видеть его мёртвым, чем иметь сына-калеку... Закон жизни. Естественный отбор, – тихо добавила она, опустив глаза, и горько вздохнула. – Так что лучше малышу будет никогда не узнать, что он принц... Но честно, Ила, у него не так много шансов выжить... Ты уверена, что вынесешь ещё и это?       – Он выживет, – решительно кивнула львица. – Он выживет... Мой сын... Мой Арви...       – Арви? – чуть улыбнулась Инзи. – Красивое имя.       – Да, – кивнула Ила. – Мой маленький Арви...       Ещё раз улыбнувшись, Инзи поднялась.       – Береги его... – жалобно, едва сдерживая слёзы, попросила она и повернулась, чтобы уйти.       – Инзи, – окликнула её Ила, вскидывая на неё благодарные серо-синие глаза. – Спасибо тебе...       Кузина мягко улыбнулась ей в ответ и, ещё раз всхлипнув, скрылась за выступом отдельной части пещеры. А к вечеру возвратились львицы-старейшины, сразу же начавшие горячо поздравлять с рождением сыновей и Илу, и королевскую пару. На следующий день вернулась и Мвези с другой охотницей, но, как и договорились они с Инзи и Раби, никто так и не узнал правды. И не узнал бы, если бы Ила так глупо не проболталась...       ...Мвези слушала, не веря своим ушам. Но слёзы Илы не оставляли ей сомнений в том, что всё это было правдой. Мерзавцы Инзи и Раби, чуть хладнокровно не прикончившие собственного сына, виноватого лишь в том, что родился слабеньким, сплавили его Иле. Единственным положительным моментом во всём этом было только то, что Ила с помощью Арви утешилась от потери собственного львёнка... Пожалуй, только это могло оправдать этих чудовищ, мрачно размышляла Мвези. Сволочи! А Ила ещё имела наглость их оправдывать и защищать... Неужели она не изменила к ним своего отношения и теперь?!       – И... что ты думаешь по их поводу теперь? – хмуро спросила она.       – Что? – удивлённо переспросила Ила. – О чём ты?       – Ты всё ещё думаешь, что эти мерзавцы Инзи и Раби мягкие и пушистые?       Пару секунд Ила изумлённо посмотрела на неё, непонимающе хлопая глазами.       – Ты совсем помешалась на своей ненависти, – всхлипнула она. – Я только что рассказала тебе, что потеряла львёнка, от чего так и не оправилась до сих пор, а они дали мне шанс всё-таки стать матерью, как я мечтала, а ты обвиняешь их в этом?! О небо, Мвези, ну нельзя же видеть только чёрное!       – Как и только белое! – огрызнулась львица. – Ты закрываешь глаза на всё, считая их своими благодетелями и не желая даже допустить, что они совсем не такие хорошие, какими ты их считаешь!       – Хватит, Мвези! – повысила голос Ила. – Я не желаю разговаривать в подобном тоне. Зря я вообще тебе всё рассказала... Могла бы и догадаться, что адекватно ты вряд ли отреагируешь! А теперь давай отложим разговор. Продолжим потом, когда ты успокоишься.       Резко повернувшись, она пошла в пещеру. Мвези угрюмо двинулась за ней. Ила уже скрылась в пещере, направляясь к львице, у которой остался Арви, чтобы забрать его, но молочно-бежевая львица медлила, замерев на входе. Ей хотелось что-то ещё сказать подруге, но она никак не могла сформулировать фразу.       – Послушай... – начала было она, но замерла, поняв, что её уши уловили какой-то странный звук, донёсшийся с равнины. Шикнув на Илу, чтобы та молчала, Мвези резко обернулась. По грязно-оранжевой равнине с восточной стороны долины, направляясь прямо к пещере, бежал незнакомый золотисто-коричневый лев. Пока он был довольно далеко, но быстро приближался огромными скачками.       – Эй! – снова окликнул он, а Мвези мгновенно похолодела до подушечек лап. Он кричит это ей. Он видит её. Он бежит к ней!       За доли секунды в голове лихорадочно пронёсся поток мыслей, пока в животе разливался холод вперемешку с адреналином. Лев-одиночка. Убийца и завоеватель. В пещере Ила и три слабые львицы, две из которых совсем старухи. В пещере беззащитная Ила с крошечным львёнком... Почему-то про Инзи и Раби, которые, в принципе, могли помочь, львица даже не вспомнила, но ей было совершенно не до них. Она должна была спасти Илу... Нужно было как-то отвлечь его от Илы... Увести от пещеры с Илой...       – Лев-одиночка на равнине! – быстро зашептала она, обернувшись в пещеру и впившись взглядом в мгновенно округлившиеся от страха серо-синие глаза подруги. – Спрячьтесь и не высовывайтесь, ясно?! Я отвлеку его!       – Мвези! – в отчаянии вскрикнула было Ила, но молочно-бежевая львица уже скрылась из виду, сорвавшись с места и убегая наперерез бродяге на северо-восток, за гору. Оглянувшись, она с удовлетворением отметила, что лев изменил направление и бежит за ней, а не к пещере. Похоже, он не заподозрил, что в пещере кто-то есть, похоже, он увидел только Мвези, выделявшуюся среди окружавшего её пейзажа светлым пятнышком, и теперь стремился догнать её...       – Подожди! – услышала львица сзади его голос и насмешливо фыркнула. Ну да, размечтался. Конечно, сейчас она остановится и будет ждать, пока он подбежит к ней и прикончит её.       – Постой! – снова крикнул лев. – Да погоди ты! Я не причиню тебе вреда!       Не сбавляя темп, Мвези снова фыркнула. Нашёл дураков!       Она бежала довольно быстро, но лев не отставал. «Натренированный, зараза», – со злостью подумала львица, тяжело отдуваясь. Про себя она бы тоже не сказала, что она слабачка, но лев явно превосходил её по физическим показателям. Напрягая последние силы, Мвези бежала в ущелье между двумя горами, оканчивавшееся, как она помнила, узкой расселиной. Она протиснется в неё, а лев останется ни с чем.       – Эй! – вновь окликнул он, но Мвези уже влетела в ущелье. Не притормаживая, лев понёсся за ней.       – Ну пожалуйста, подожди! – почти жалобно крикнул он, но Мвези не слушала, пытаясь разглядеть расселину впереди. Наконец она показалась среди каменных стен, и, внутренне возликовав, львица устремилась к ней. Тяжело дыша, подбежала вплотную и... резко затормозила. Похоже, она не учла, что когда в последний раз проходила через эту расселину, была значительно младше и... меньше по размерам.       – Нет, нет, – отчаянно зашептала она, пытаясь влезть в расселину. Голова, конечно, помещалась, но вот с плечами уже начинались проблемы. А Мвези помнила, что под конец расселина сужается ещё больше...       – Эй! – голос льва раздался уже совсем близко. – Ты застрянешь там, глупая, и умрёшь! Подожди! Я просто хочу поговорить!       Резко развернувшись к подбегавшему, Мвези припала к земле и оскалилась, готовясь дорого продать свою жизнь. Главное, чтобы он был один, без сообщников, которые могли проникнуть в пещеру, пока этот кретин отвлёк её, Мвези... Главное, чтобы с Илой всё было хорошо... А этого она уж попытается забрать с собой туда, откуда не возвращаются... Теперь       Оба были угрюмы и молчаливы, шагая к югу, в сторону Прайдленда, Мвези впереди, Арви – чуть сзади. Каждый думал о своём, чувствуя, как рушится внутри формировавшееся годами отношение к тому, чьё дыхание каждый из них слышал рядом. Связь, соединявшая их, как бревно два берега реки, рухнула, с шумом упав в эту самую реку, и тут же была подхвачена и унесена этой рекой вдаль... И оба даже не знали теперь, что думать друг о друге. Чувствуя отчуждённость и холодность подростка, Мвези хмурилась и молчала, даже не пытаясь заговорить с ним. Больше ей пока нечего было ему сказать.       Арви был совершенно растерян. Он ощущал себя так, словно из-под лап у него вдруг ушла некая невидимая земля, позволявшая его сознанию спокойно существовать в реальности, и теперь он то ли шёл, то ли плыл, то ли падал – куда-то в неизвестность, в пустоту... Теперь он, как ему казалось, прекрасно представлял, какую дезориентацию испытывают львы во время землетрясений, о которых в детстве ему рассказывала мать. Вернее, теперь уже Мвези... Мвези сказала, что именно землетрясение погубило его настоящих родителей. Настоящих родителей...       От этой мысли перехватило дыхание. Волнами, толчками приходило осознание, больно бьющее по его душе. Та, кого он всю жизнь считал своей матерью, вовсе ею не оказалась. Его настоящая мать и его отец – львица и лев, которых он никогда не знал. И никогда не узнает. Всю жизнь он верил, что у него есть семья, а оказался сиротой. Всю жизнь он верил ей. Верил Мвези! Любил её как родную мать. А она врала ему все эти месяцы и годы, скрывала правду, не разрешала играть с шестёркой, не пускала гулять одного, ломала ему жизнь своим стремлением защитить его, оградить от мира... А он верил ей. И это больнее всего было осознавать.       Мвези не выдержала первой. Ей было бы проще, если бы он кричал, плакал, обвинял её во всём, но хоть как-то давал ей знать, о чём он думает. Его молчание, его, никогда не стремившегося скрывать свои эмоции, убивало её. И вечером, когда они устроились на ночлег после бесконечно долгого дня пути, за время которого они не сказали друг другу ни слова, она сдалась.       – Больше вообще не будешь со мной разговаривать? – со вздохом спросила она, грустно глядя на повёрнутую к ней спину юного льва. Арви раздражённо махнул хвостом, будто бы демонстрируя, что разговаривать им не о чем. Во всяком случае, пока. Мвези ещё раз вздохнула, размышляя, как бы намекнуть ему на то, что подобное поведение, в конце концов, просто оскорбительно. Прямо лучше не говорить – он и так, похоже, зол. А может, наоборот, лучше довести его, чтобы он наконец высказался?       – Ты не сделаешь лучше молчанием, – как можно мягче, зная, как бесит его её спокойный тон, когда он зол, произнесла она. – Мне кажется, нам о многом лучше поговорить.       – Тебе кажется, – раздалось в ответ сердитое бурчание. Львица снова медленно вздохнула, взвешивая, ответить ли ему по-хорошему или, может, дать тумака, и всё-таки склонилась к первому. На второе она сейчас уже вряд ли имела право в силу его возраста и раскрывшейся тайны о его происхождении. Но воплотить своё решение она не успела.       – Я же попросил: дай мне подумать! – лишь немного повернув голову к ней, рявкнул Арви. – Ты всю жизнь учила меня иметь терпение, поимей же его теперь сама!       Мвези подняла глаза к быстро темнеющему небу. Злится. А именно на пике злости его всегда прорывало высказать всё, что он думает. Значит, у неё есть шанс разговорить его...       – Арви, – тихо сказала она. – Пойми, меня ранит твоё молчание. Давай поговорим, прошу тебя. Мне больно думать, что ты там сейчас можешь напридумывать себе. Что можешь засомневаться в том, что я всегда желала тебе добра. А ведь я старалась сделать всё для твоего благополучия, всё, чтобы ты не страдал...       – У тебя не получилось, – буркнул Арви, поднимаясь и направляясь в ночь.       – Куда ты? – всполошилась обескураженная львица. Больше всего она боялась, что он просто уйдёт, сбежит от неё куда глаза глядят. Ведь тогда он обязательно погибнет... Он ведь ещё даже не совершеннолетний.       – Подальше от тебя, – донеслось в ответ холодное ворчание. – Я чертовски устал, а ты не даёшь мне поспать.       Мвези медленно вдохнула прохладный воздух, разрываясь между страхом, что он уйдёт совсем, и пониманием, что ему нужно побыть одному, как нужно было бы это и ей самой на его месте.       – Помни, что ты пообещал мне, – только лишь и произнесла она ему вслед, но он предпочёл сделать вид, что не услышал, растворяясь в сгущавшихся сумерках.       Мвези долго не могла уснуть, прислушиваясь, не возвращается ли он, но в середине ночи усталость всё-таки взяла верх, и сон сморил её. Не потревожили её ни шорохи ночи, ни первые лучи рассвета, ни тихая поступь вернувшегося Арви, который, потоптавшись на месте, улёгся неподалёку от неё. Лишь когда солнце поднялось уже довольно высоко, львица лениво открыла глаза и резко села, но, заметив дремлющего рядом Арви, облегчённо выдохнула.       «Слава небесам, – пронеслось в её голове. – Вернулся...»       То, что юному льву хватило ума остаться с ней, обнадёжило львицу. Может, всё ещё образуется, всё наладится...       Вздохнув, она немного посмотрела на спящего подростка, которого, несмотря ни на что, продолжала считать своим сыном, а потом, стараясь не отходить далеко, побрела вокруг в поисках какой-нибудь лужи. Когда она вернулась, Арви уже проснулся и угрюмо посматривал на неё из-под нахмуренных бровей. На пожелание доброго утра он хмуро кивнул, но ничего не ответил, и львицу снова захлестнуло чувство отчаяния и обиды. Он не имел права так с ней обращаться, будто она в чём-то смертельно провинилась перед ним! Не имел! Неблагодарный...       Второй день пути был так же немногословен, как и первый. Равнодушно переставляя лапы, они брели параллельно друг другу на небольшом расстоянии. Боковым зрением они следили друг за другом и останавливались, если останавливался другой, чтобы подождать, но так и не разговаривали, обидевшись друг на друга и посылая в пространство слова только мысленно.       «Неблагодарный, – с горечью думала Мвези. – Я, больше всего в жизни не желавшая растить львёнка одной, взяла его, заботилась о нём как о родном сыне, оберегала от чего только могла, снова ради него начала молиться и просить небеса о помощи, творила ради него невесть что, а он...»       «Всю свою жизнь я рос во лжи, – гремела громами чёрная туча мыслей Арви. – Все мои представления о мире были построены на неправильной, ложной основе. Чему я теперь могу верить, когда всё то, что я даже не мог помыслить неправдой, оказалось ложью? И чего ещё мне бояться от неё услышать?»       Уже близился вечер, когда перед ними на землю внезапно плюхнулась маленькая, взъерошенная, похожая на воробья серо-коричневая пташка с длинным хвостом и немного нахальным видом.       – Итак-с, львы? – с подозрением пискнула она. – Северный прайд?       Переглянувшись с удивлённым Арви, Мвези недоумённо кивнула, озадаченно рассматривая мышанку*. Подбоченившись, птичка гордо выпрямилась и для пущей важности распушила хохолок на голове.       – О львы севера! Кову, король Прайдленда, и Симба, король-отец Прайдленда, посылают известие всем окрестным прайдам, – горделиво, хотя и сбивчиво, начала тараторить птица. – Итак-с, на земли Прайдленда, владения короля Кову, а ранее короля Симбы, а ранее его отца, короля... э-э-э... Мусафы, что лежат отсюда к... э-э-э... – мышанка задумалась, сосредоточенно оглядываясь по сторонам. Мвези приподняла одну бровь. Вот это да. Она, конечно, слышала о птичьей почте, организованной в Прайдленде, но увидеть её в действии... Только вот птица, похоже, совершенно бестолкова. Приняла их за жителей соседнего прайда, да и то, похоже, с трудом опознала в них львов, перепутала имя короля прошлого, да ещё и в сторонах света путается.       – Итак-с, где север? – ни капли не смущаясь, тем временем бойко поинтересовалась птаха. Мвези молча ткнула лапой в направлении Кристальных озёр, тревожно гадая, что такого могло случиться в Прайдленде, что короли послали гонцов в окрестные прайды. Может, нападение одиночек? Готовящаяся война прайдов? Или кого-нибудь ищут? А вдруг ищут... их? Переведя взгляд на Арви, она увидела, что и он встревожен не меньше. Только вот ему не хватало терпения ждать, пока взъерошенная птица доложит ему, в чём дело.       – Да что случилось-то?! – рявкнул он, устав дожидаться, пока птица-мышь вспомнит, какая сторона света противоположна северу.       – Не перебивайте гонца! – обиженно отозвалась та. – Итак-с, король Кову и король-отец Симба, владыки земель Прайдленда, что лежат отсюда к... э-э-э, к югу, посылают известие всем окрестным прайдам, чтобы предупредить их о страшной опасности.       Мвези почувствовала, как сердце ухает куда-то вниз. Значит, дело всё-таки не в них с Арви. Случилось что-то страшное. Арви нетерпеливо и зло сопел, но больше не перебивал, опасаясь, что птице вновь вздумается повторить её рассказ с начала ещё раз, так и не добравшись до сути.       – Итак-с, королю-отцу Симбе стало известно, что в сторону Прайдленда, ориентировочно с юга на север, движется большая стая гиен, сметая и уничтожая всё на своём пути, – невозмутимо, будто речь шла о чём-нибудь банально-будничном, продолжала трещать мышанка. – Цель и пункт назначения миграции неизвестны, но король на всякий случай предупреждает все окрестные прайды о возможной грозящей опасности и просит помощи на случай, если львам Прайдленда придётся отбивать нападение.       Замолкнув, она повернулась к Мвези боком, внимательно уставившись на неё чёрным глазом-бусинкой. Чувствуя, как разливается в животе холод, львица собиралась с мыслями, тревожно слушая, как рядом тяжело, с присвистом, дышит Арви.       – Итак-с, что мне передать моему королю? – устав ждать ответа, прочирикала мышанка, нетерпеливо трепыхнув крылышками.       Мвези быстро соображала. Птица приняла их за львов северного прайда и весьма кстати спустилась, чтобы предупредить их. Но наверняка дальше она полетит ещё глубже на север и обнаружит, что никакого прайда там нет... Во-первых, нужно было как-то этого не допустить. А во-вторых, подумать, как теперь спастись...       – Передай нашу благодарность, – услышала она голос Арви и мгновенно похолодела, слушая, что он говорит дальше. – И скажи, что Арви и Мвези уже идут, чтобы присоединиться...       – Молчать! – оглушительно рявкнула львица, а в следующий миг взъерошенная птичка оказалась осторожно, но решительно прижатой к земле её острыми когтями.       – Что ты... – изумлённо начал Арви, но львица, повернувшись к нему, ещё раз зарычала:       – Молчать!       Подросток зло одарил её гневным взглядом, но Мвези не обратила на него ни малейшего внимания, впившись взглядом в птицу и наклоняясь к ней.       – Итак-с, послушай, – тихо и вкрадчиво, но таким тоном, что ошарашенная мышанка замерла, забыв даже дышать, заговорила она. – Сейчас ты забудешь, что слышала какие-то имена. Забудешь, что встречала на своём пути светлую львицу и тёмно-рыжего подростка, понятно? И ни за что не расскажешь об этом королю. Сейчас ты поклянёшься мне в этом и выполнишь эту клятву. Иначе я оторву тебе голову, прямо сейчас или когда-нибудь потом, когда найду тебя в Прайдленде. А я найду, в этом можешь не сомневаться.       Насмерть перепуганная птичка часто-часто дышала, заворожённо глядя в такие близкие и гипнотизирующие глаза львицы. Арви замер, широко распахивая глаза от изумления.       – Ты в своём уме? – ошарашенно выдохнул он, но Мвези и ухом не повела.       – Не слышу ответа! – рявкнула она, чуть сжимая когти. Мышанка, вообразив, что её уже давят, истошно заверещала.       – Какого чёрта ты делаешь, Мвези?! – истерично взвизгнул Арви, и львица замерла. Душу словно царапнули когтями, и на миг стало больно. Да, она сама разрешила ему называть её отныне так, но не ожидала, что это будет так больно... И самое главное, что он действительно начнёт, что он действительно осмелится, что ему хватит наглости называть её так...       Державшие птицу когти разжались, и та в мгновение ока выпорхнула, со всей скоростью уносясь прочь, обратно на юг. Проводив её взглядом, Мвези с недовольством, но и с облегчением вздохнула. По крайней мере, птица не узнает, что никакого северного прайда нет – иначе было бы очень сложно объяснить потом в Прайдленде, куда она, Мвези, постоянно ходит... Да и память на имена у пташки явно плохая. А после такого испуга и подавно всё из маленькой бестолковой головки должно вылететь. Значит, есть шанс, что всё обойдётся... Впрочем, наверняка эта птица была послана в сторону севера не одна. Может, ничего ещё и не обойдётся...       – Мвези, ты вообще нормальная?! – услышала она полный гнева голос Арви за спиной, и сердце снова болезненно сжалось. С той самой минуты, когда она рассказала ему всё, он никак не обращался к ней, видимо, не в силах называть её мамой, но и никак иначе не решаясь. А вот теперь назвал. Назвал... И наверное, будет называть её теперь так всегда.       Вздохнув, львица медленно поднялась с земли и села, брезгливо стряхнув прилипшее к когтям пёрышко.       – Ты знаешь, что нападение на королевского гонца карается законом?! – задыхаясь от злости, продолжал почти кричать юный лев.       – Знаю, – невозмутимо кивнула Мвези, облизывая лапу. – Если ты забыл, законам тебя обучала именно я.       – Что на тебя нашло?! – бесновался Арви, проигнорировав её упрёк. – Она просто предупредила нас об опасности! Просто предупредила! А ты набросилась на неё, как бешеная! Зачем ты набросилась на неё?! Надеюсь, ты хотя бы блефовала?! Или всерьёз собиралась её прикончить?!       – Не исключаю такую возможность, – холодно пожала плечом львица, продолжая вылизывать лапу.       – Ты ненормальная! – снова взвизгнул юный лев. Замерев, Мвези опустила лапу и грустно посмотрела на него.       – Ты очень похож на свою мать, – горько вздохнула она. – Вы с ней схожих взглядов обо мне.       Поднявшись, она внимательно огляделась. Нет, сворачивать сейчас вбок нельзя. К востоку бродит множество львов-одиночек, а дальше на запад, насколько она знала, начиналось царство леопардов, которые, по слухам, ревностно оберегали свою территорию от львов и с которыми ей совершенно не хотелось связываться.       – Из-за тебя я даже не успела спросить, как далеко отсюда гиены, – снова вздохнула она.       – Из-за меня?! – гневно задохнулся Арви, но львица не ответила, мысленно подсчитывая. До Прайдленда ещё день-два пути быстрым львиным шагом, а гиены ещё не достигли его и достигнут не так скоро, учитывая, что король послал за помощью, рассчитывая, что она успеет подойти... Значит, есть время вернуться в Северные пустоши, а там уже думать, что делать и в какую сторону уходить от надвигающейся опасности.       – Идём, – вставая, позвала она, и повернула к северу.       – Вообще-то Прайдленд в другой стороне! – догнало её злое ворчание.       – Мы не идём в Прайдленд, – немного повернув голову, бросила львица. – Мы возвращаемся в Северные пустоши.