Ум до добра не доведет

Width of a Circle - David Bowie После той ночи Джон перестал обманывать самого себя. Раз с Шерлоком у него быть ничего не могло, что ж, есть достойная альтернатива - Пьер. У Джона были смутные подозрения, что ничем хорошим все это в итоге не обернется, но сейчас он просто был бессилен против своего тела, своих мыслей и себя самого. Ему так необходимо, так нужно было отпустить себя, ощутить абсолютную свободу, пусть и на короткое время. Другого способа сохранить рассудок он просто не видел. Конечно, с одной стороны ужасно стыдно, что живым воплощением его идеального, придуманного "двойника" Шерлока стал хастлер, мальчик по вызову. С другой - это, возможно, было и к лучшему, так как Джон не мог отделаться от мысли, что вполне мог бы увлечься Пьером. А это фактически означало, что ему пришлось бы делать выбор между Пьером и Шерлоком. Что было было совершенно невероятно, невозможно и неприемлемо. Джон довольствовался тем, что виделся с Пьером довольно часто. Обычно их встречи происходили после какой-нибудь истории с Шерлоком, причем даже не имело значения, была ли это ссора, или же детектив тем или иным способом вызывал у Джона жгучее желание. Случалось так, что Джон не мог найти Пьера, и тогда доктор возвращался домой ни с чем, раздраженный и недовольный, а бывало, что кто-то из молодых людей говорил ему, чтобы он немного подождал, потому что Пьер скоро подойдет. Иногда он действительно ждал, иногда - нет, чувствуя отвращение при мысли о том, что будет с Пьером сразу после того, как его касался другой мужчина, хотя обычно ему удавалось поддерживать иллюзию того, что Пьер был только его, что он не делил его больше ни с кем. Просто все заключалось в том, что Джон действительно ценил верность и дорожил правом на исключительность. В отношениях для него существовал только его партнер. Так жил он сам и того же ожидал от других. Что было удивительно - никто из остальных хастлеров не делал никаких попыток "подкатить к нему с предложением", когда Пьера не было на месте. Напротив, если тот отсутствовал, они из самых наилучших побуждений предлагали отправить Пьеру сообщение, что его дожидается Джон, хотя доктор никогда не соглашался на это. Такую сплоченность и поддержку Джон мог объяснить только тем, что парни считали: "у этих двоих настоящее чувство" и просто пытались помочь и поддержать их. И хотя в действительности с "настоящим чувством" все обстояло совсем не так, Джон не стал их в этом разубеждать. Тем не менее, доктор не мог не признавать, что Пьер интересует его сам по себе, интересует как личность. На протяжении их встреч он узнавал о юноше что-то новое. Мать у него француженка, а отец - британец (а точнее, валлиец, он родом из Уэльса). Родители развелись, Пьер остался с матерью, вырос во Франции, в Лондон он приехал уже будучи студентом... да так тут и остался. Как именно он стал хастлером, было ли это занятие его единственным источником дохода, а также что именно он изучал - все это Джону так и не удалось узнать, поскольку тот хранил на этот счет упорное молчание. Он вообще делился только крохами информации о себе, да и то, от случая к случаю, при встрече или расставании. На самом деле они вообще долго не говорили, Пьер каждый раз порывался бежать, ненавязчиво напоминая Джону, что у него дела. Но даже такого общения хватило, чтобы у Джона не только проснулся интерес к этому человеку, но и появилось какое-то теплое чувство по отношению к нему.

***

- И что вы мне предлагаете делать с этой фруктовой корзиной? Оплатить ей ренту? - спросил Шерлок с ледяной вежливостью. Вид детектива словно подтверждал его слова: он был одет лишь в старую футболку, пижамные штаны и шелковый халат и, вообще говоря, должен был выглядеть довольно нелепо. Однако, как ни странно, его небрежный наряд лишь играл ему на руку: ни дать ни взять этакий голодающий художник без гроша в кармане. - Шерлок, мы уже получили от них чек, - прошипел Джон, прежде чем повернуться к пожилой паре, которая с обидой и даже каким-то ужасом взирала на них с дивана. - Он имеет в виду: Спасибо, но вам не стоило этого делать, - перевел доктор, широко, но несколько беспомощно улыбаясь. А ведь какое прелестное было дело! Джон даже название уже придумал для нового поста в своем блоге: "Пивовары из Норвуда". Шерлок, понятное дело, обязательно к чему-нибудь придерется, но ведь этот случай действительно касался рецепта какого-то особенного пива домашнего приготовления. Рецепт передавался из поколения и пропал. В деле не обошлось, конечно, и без таких вещей, как "доля рынка", "конкуренция" и прочее. Именно очаровательные супруги-пивовары и сидели сейчас на диване в гостиной на Бейкер-стрит в полнейшем смятении. Между прочим, весьма странно, что детектив так беспокоился об оплате. Обычно он не переживал по этому поводу, и зачастую даже не высылал счет. Впрочем, памятуя о его переменчивой натуре, Джон никак не отреагировал на подобное противоречие. Пивовар сконфуженно посмотрел на него и почесал голову. - Моя жена просто подумала, что раз Мистер Холмс нам так помог... - Я хотела сделать вам приятное, - укоризненно сказала его жена. - Ему... да, хмм... Огромное спасибо вам за столь любезный жест, - поспешил уверить ее Джон, пребольно ткнув Шерлока в ребра. - Просто заставь их уйти, - ответил Шерлок, даже не озаботившись понизить голос. - У меня важный эксперимент, который я не могу больше откладывать, иначе все придется начинать заново. С этими словами он удалился на кухню, взметнув полами халата, уселся за кухонный стол и приник к микроскопу. Вздохнув, Джон нацепил на лицо широкую фальшивую улыбку и принялся выпроваживать супругов, рассыпаясь в изъявлениях благодарности и перемежая их многословными извинениями. - Так ли уж необходимо было это делать? - крикнул он в направлении кухни, захлопнув за ними дверь. - Да, - последовал циничный ответ. - В противном случае они бы не ушли никогда. - И что это у тебя там за важный эксперимент? - спросил Джон, взяв с полки книгу и усаживаясь в кресло. - Тебе не понять, - отрезал Шерлок. - Куда уж мне, - саркастически ответствовал Джон, раздраженно вздохнув. На какое-то время в квартире воцарилась тишина. Джон успел прочитать целую главу, прежде чем Шерлок вернулся из кухни в гостиную. Его волосы были полном беспорядке, как если бы он снова и снова запускал в них свои пальцы... А еще они могли так выглядеть после бурной ночи, представил Джон и тут же мысленно себя пнул. Когда он в последний раз видел Пьера? Нахмурившись и не обращая внимание на то, что происходит вокруг, Шерлок уставился на лист бумаги, который держал в правой руке. Со своего места Джон мог видеть, что он был весь испещрен какими-то формулами и диаграммами. Джон не мог не ухмыльнуться при виде того, как детектив рассеянно протянул левую руку к отвергнутой им фруктовой корзинке и вытащил оттуда банан. Его взгляд все еще был устремлен на бумагу, он даже положил ее на корзинку, чтобы обеими руками было удобнее чистить банан от кожуры. Затем он снова схватил листок и так и остался стоять посреди комнаты, зажав банан в левой руке, а лист бумаги - в правой. Наблюдая за происходящим поверх раскрытой книги, Джон предвкушающе усмехался, делая ставки сам против себя. Съест ли Шерлок банан или отложит его в сторону? А если он все-таки хочет его съесть, как он вообще донесет банан до рта, если сосредоточен совсем на другом? Или же он в итоге промахнется и пронесет банан мимо рта? Может, он попадет себе в глаз? Или в нос? Джон подавил смешок: важно было не привлекать к себе внимания, чтобы не начал действовать принцип Гейзенберга и не положил конец чистоте опыта. Вот оно! Шерлок поднес банан ко рту. Ближе... ближе... еще немного... вот он открыл рот... Опустил руку. Джон ухмыльнулся. Это оказалось даже более интересным, чем он ожидал. О! Еще одна попытка! И так скоро после первой? Да он, должно быть, и правда голоден. И вот банан уже близко у рта... и вот рот приоткрылся снова... Насупил брови. Раздраженно фыркнул... опустил руку. Шерлок подносил банан ко рту еще раза три, все так же безрезультатно, как вдруг Джон перестал находить все это смешным. Напротив, вся ситуация стала весьма и весьма возбуждающей. Образы, в которых банан по какой-то невообразимой причине превратился в одну значительную часть мужской анатомии, замелькали в его голове. Он с трудом сглотнул, но теперь звук, который он пытался подавить, уже напоминал всхлип, а не сдавленный смех. А Шерлок еще раз поднял руку. Господь всемогущий! Рот приоткрылся... губы мягко обхватили верхушку, на мгновение втянули ее внутрь... и снова ничего! Опять! Опять надо начинать все сначала. Джон старался незаметно скрестить ноги в попытке скрыть определенные изменения одной части его тела, слишком заметные внимательному взгляду. Как же поступить? Он мог либо выйти из комнаты, либо откашляться и отвлечь тем самым детектива от его банана. Вот только Джон никак не мог решиться ни на то, ни на другое. Ну вот, снова. Банан... рот... губы приоткрываются... касаются спелого фрукта... Джон почувствовал, как капелька пота ползет по его виску, а сердце усиленно застучало. Шерлок чуть опустил руку... затем поднес банан к пухлым губам... они раздвинулись... розовый язык мелькнул и... МОЙ БОГ! лизнул верхушку. Один, два, три раза... - ТЫ БУДЕШЬ ЕСТЬ ЧЕРТОВ БАНАН ИЛИ НЕТ? - заорал Джон, дойдя, наконец, до точки. Шерлок вздрогнул и от неожиданности выронил упомянутый банан, который приземлился прямо на диван. Сине-зеленые глаза широко распахнулись и изумленно воззрились на Джона. - Я серьезно! - начал оправдываться Джон, более или менее успешно прикрывая книгой огромный бугор на брюках. - Или ешь его, или положи обратно, но прекрати играть с едой! Шерлок, казалось, смутился на мгновение, прежде чем прошипеть в ответ: - Ты что, спятил? Да что с тобой такое, Джон? Я вообще-то работаю здесь! Теперь придется начинать все заново, и все благодаря тебе! Ответ Джона был полон сарказма: - Всегда пожалуйста. - Ну просто никаких условий для работы, - пожаловался Шерлок, полностью войдя в роль оскорбленного, непонятого гения. - Все, я в лабораторию. - Передай привет Молли и переоденься, - проворчал Джон. - Если тебя арестуют за непристойное обнажение, вносить залог я не стану. - Вот она, цена истинной дружбы! - ядовито ответил Шерлок, направляясь в свою комнату, театрально взмахнув шелковым халатом. - Не жди меня. - Можно подумать, я собирался, - парировал Джон, откидываясь глубже в кресло и стараясь устроить поудобнее свое болезненное возбуждение в ставших тесными брюках. Боже, и почему это человек буквально сводит его с ума? Самое время отправиться на прогулку. Джон надеялся, что Пьер не будет занят сегодня где-нибудь в другом месте.

***

Горячая кожа. Полные губы. Нестерпимое возбуждение. Тихие стоны. Испарина на обнаженных телах. Едва слышный шорох разворачиваемой фольги. Неожиданно нежные руки. И наконец... Язык, губы, рот... горячий, влажный, искушающий... Касание зубов. Великолепно. Дрожь от запретности происходящего и обжигающее желание идеально уравновешивают друг друга. Язык, руки, губы. Взгляд. Вопрос, застывший в глазах. Чужое возбуждение упирается Джону в бедро. Сомнение. Первая мысль: Да! Да! Затем... Покачивание головой. Не сейчас. Не сегодня. Сегодня только это... Он понял. Он всегда понимает. Только язык, только губы, только рот. Сегодня только одна рука, нежно оглаживающая тело Джона. Матрас раскачивается от чужих мерных движений. Чужой стон мешается с судорожными вздохами Джона. Трепет, дрожь, содрогания. Язык, губы, рот. Да. Да! ДА! Облегчение, освобождение, окрыление. Лишь через какое-то время Джон стал осознавать, что происходит вокруг. Вот обшарпанный номер отеля, тусклая голая лампочка на потолке. Вот облезлые обои на стенах, кровать и на удивление чистые простыни поверх комковатого матраса. Вот презерватив, еще влажный от слюны Пьера, он начинает неприятно холодить опадающий член. Вот сам Пьер, устроившийся между его ног. И влажное пятно семени между его ног. - Очень непрофессионально с моей стороны, - пробормотал Пьер, уткнувшись Джону в бедро. - Надеюсь, это не причинило тебе неудобства. - Просто это удивило меня, вот и все,- ответил Джон. Он чувствовал невесомость и приятную расслабленность во всем теле. Ласкающим движением его пальцы бездумно ворошили волосы юноши. Пожатие плечами. - Ты мне нравишься, Жан. Ты очень славный. А сегодня ты был таким... Еще одно пожатие плечами. - Мне просто крышу снесло. - Ммм, - ответил Джон. Его глаза были закрыты. - Ты заплатил за час... А все закончилось меньше, чем за половину. Хочешь сделать это снова? Джон мягко усмехнулся. - Хотел бы я... - Ну тогда... - Пьер встал и поднял с пола джинсы и рубашку. - Тебе действительно нужно идти? - услышал Джон свой собственный голос. Что он вообще делает? Флиртует с мальчиком по вызову? - Останься еще ненадолго. - Зачем? - спросил Пьер, не глядя на него. Он как раз застегивал рубашку. - Мы могли бы... ну... немного поболтать. Пьер мягко вздохнул. - Плохая идея. Он надел туфли и направился к двери. - Не сердись. Но ты ведь понимаешь, что это плохая идея. Надеюсь... Он закусил губу. - Мы еще увидимся? Джон кивнул. Он был уверен: пока он и Шерлок оставались соседями, он точно будет пользоваться услугами Пьера более или менее постоянно. Или так, или он сойдет с ума. Другого пути Джон не видел.

***

Когда рано утром Рамон зашел в квартиру, человек, последние несколько недель называвший себя Пьером, сидел, забравшись ногами на диван и обхватив руками колени. Вид у него был бесконечно несчастный. - Ты что здесь делаешь? - изумился Рамон. - Я думал, ты давно ушел. Случилось что-нибудь? - Он начинает привязываться ко мне, - глухо ответил юноша. Рамон округлил глаза. - Я же с самого начала говорил, чтобы ты не впутывался во все это, - в ужасе вскричал он. - Клиенты и мы... Ты знаешь правило: никаких чувств! Их нельзя допускать. Но ты... Ты же тогда сказал: "Не волнуйся, все под контролем". И что теперь? Или я не прав? - Да, ты прав! Доволен? - Твою мать, нет! Повисло молчание. - Ты собираешься и дальше видеться с ним? Юноша кивнул. - Тогда помоги нам Господь! - Вот только не надо впутывать сюда Господа, - осуждающе возразил Пьер.