***
— Ты не слышал ничего странного? — Гвиневра слегка привстала с постели. Наконец стена столетий, разделявшая их, обрушилась, так странно ли было, что в тихую ночь оба они не спали? В темной комнате они различали друг друга по плавным линиям тел, теплому дыханию, знакомому запаху и слабому сверканию глаз. — Будто бы кто-то что-то замышляет? — на губах Артура появилась улыбка, и его королева заметила ее почти инстинктивно. Все в нем было ей так знакомо, что даже в самой беспросветной мгле девушка бы видела его, как при дневном свете. Он чувствовал тоже самое. Они слишком давно стали одним целым. Пропуская все столетия, что они прожили врознь, ему казалось, что она всегда была рядом. Все эти дни он удивлялся самому себе. Как он мог не узнать ее? Не заметить, какими знакомыми были ее пухлые губы… Мягкие округлости. Как он мог быть таким слепцом? Гвиневра вместо ответа издала короткий смешок близко к уху Артура. — Мне давно знаком такой шум. Правда, я лишь сейчас уверен, что он означает, — он еще сильнее приблизился к ней. Королева вдруг прижалась к его груди своей головой. Мягкие волосы немного щекотали его, она об этом знала. Знала она и то, что ему это было очень приятно. — Странное ощущение, — прервала она тишину. — Будто бы мы снова в Камелоте. Все как тогда… — Мой отец вряд ли был бы тронут, узнав, что ты сравниваешь его супер-современный проект со средневековым замком, — его спокойно-уверенный голос дрогнул, она почувствовала, как он напрягся. Такие теплые секунду назад плечи, будто окаменели. Утер Пендрагон продолжал быть тенью в их жизнях. Артур редко о нем говорил, но в очень многих вещах ощущалось его присутствие. Гвен не могла понять, почему именно возлюбленный избегает этой темы. Была ли это скорбь по покойному отцу? Или может он злился на ложь покойника, узнав правду лишь спустя столько лет? Для нее самой покойный король Камелота всегда был лишь тираном, который не раз беспричинно обвинял ее отца и ее саму в измене. Он держал в страхе весь народ, и лишь единицы осмеливались ему возразить. Утер так и не одобрил выбор сына, не признав ее. И Артур, так сильно стремившийся доказать отцу, что он достоин быть его сыном, наследным принцем Камелота, все равно сделал по-своему. Именно тогда она поняла, что он действительно ее любит. — На самом деле я понимаю тебя, — он успокоился. — Я даже знаю, о каких временах ты говоришь… — Правда? — она и так знала ответ. — Мы точно так же готовились к последней битве. — Но ведь на этот раз… — голос ее дрогнул, — все по-другому. Он поцеловал ее волосы, крепко обнимая. Гвиневра казалась хрупкой игрушкой в его сильных руках. — Это было бы слишком несправедливо и жестоко. Соединить нас спустя столько лет, чтобы вновь разлучить навек. Вряд ли это и есть наше предназначение. — На этот раз все иначе… — она взяла его за руку. — Я беременна.***
Шагая по слабо освященным коридорам подземелья, Мерлин почувствовал неприятное волнение, легкую тошноту. В воспоминаниях неожиданно пронеслись дни заточения. Однако голос Лэнса, шедшего следом, быстро развеял мрачные мысли волшебника. — Ты никогда не думал о том, что в мире, где правил бы наш враг, таким как ты жилось бы легче? — Нет, — не задумываясь ответил маг. — Нас все равно будут ненавидеть. — Зейна это похоже не так уж волнует. Знаешь, пока тебя не было мы долго собирали всевозможную информацию о нем. Пытались выяснить кто он и чего хочет, но… Никто о нем ничего не слышал. Он будто возник из неоткуда. К тому же он похож на тебя, — в голосе Ланселота прозвучал вопрос, хотя он и знал, что четкого ответа не получит. — Мне известно не больше твоего. Хотя… есть кое-что, о чем я не рассказывал ни тебе, ни Артуру. — Ну да, — Лэнс хмыкнул. Мерлин не видел его лица, так как шел спереди, но был уверен, что тот ухмыляется. — В этом весь ты. Сплошные секреты и недомолвки. — Я не нарочно. — Знаю. Это часть тебя, — благодаря легкомысленному, беспечному голосу Лэнса разговор не становился тяжелым и неловким, и они незаметно дошли до той самой двери, когда рыцарь добавил, — Так что ты хотел сказать? — Однажды он спас меня, — Мерлин достал из кармана ключи, данные Артуром, и открыл дверь.- Если бы не он, я бы умер. Я тогда не понимал зачем ему было спасать главную помеху своей миссии, но позже все встало на свои места. Когда волшебник открыл старую, тяжелую дверь, многолетняя пыль сразу ударила в его лицо, он закашлял. Затем маг произнес заклинание. Пыль, скопившись в воздухе немаленькой летающей кучкой вылетела из комнаты. — Полезная штука, — прокомментировал Лэнс. — Мы связаны. Я и Зейн. Это сильнее заклинания или зелья, тут что-то другое. Я долго думал над этим и единственное объяснение в том, что мы оба берем силы из одного и того же источника магии. — Не уверен, что понимаю о чем ты… — Чем слабее я, тем сильнее он, чем сильнее я, тем легче нам будет от него избавиться. Однако если он умрет, умру и я, и наоборот… Поэтому он медлит. Он ищет способ, как от меня избавиться и при этом… — Не умереть самому. Разве такое возможно? Я понимаю, что после всего удивляться чему-то подобному смешно, однако мне как-то не по себе. — В любом случае, пока это нам на руку. У нас есть время, — Мерлин целиком сосредоточил свое внимание на странной комнате. В прошлый раз он не успел разглядеть все, однако то что здесь царил такой же хаос, он сразу понял. Здесь не было ни окон, ни стульев, ни каких-либо других предметов придающих комнатам хоть какой-то уют. Впрочем, единственной целью всего подземелья было ужасать. Вдоль комнаты тянулись два продолговатых стола, где лежали всевозможные магические ингредиенты и травы, конфискованные Утером у пойманных волшебников. Так же Мерлин заметил несколько книг, присмотревшись он понял, что в них спрятаны заклинания, которые обычный человек вроде того же Утера Пэндрагона прочесть бы не смог. Еще здесь было несколько шкафов со всевозможной старой дрянью. Наконец он дошел до того самого. В шкафу все так же стояла небольшая клетка. Через прутья падали легкие лучики света. Не удержав любопытство Ланселот приблизился к прутьям, чтобы взглянуть через них внутрь, но как только его глаза достаточно приблизились к клетке, маленький сгусток света из мерцающих пылинок ударил в его глаз. — Ау! — он вскрикнул, зажимая раненный глаз. Боль утихла через мгновение, однако картинки перед глазами стали расплываться и он чуть не упал из-за сильного головокружения. — Я же предупреждал тебя ничего не трогать и никуда не лезть! — прошипел Мерлин. — Я ослеп?! — рыцарь стремительно падал в бездну отчаяния. — Нет. Это всего лишь пыльца феи. Моргни пару раз и все пройдет, — недовольно ответил Мерлин и не теряя времени, сам подошел к клетке. Опытный волшебник не стал приближать лицо к загадочной клетке, вместо этого он осматривал затейливый замочек на котором, конечно же, не оставили ключа. — Forbearnan firgenholt! — произнес Мерлин, и донесся щелчок. Ничего больше не сковывала волшебный народ. Клетка открылась и комната наполнилась слабым, призрачным светом, будто бы внезапно сюда проник свет луны. Зрение Ланселота уже нормализовалось и он с опаской рассматривал светлячки, парящие слишком быстро, чтобы их разглядеть. Мерлин терпеливо выжидал пока феи остановятся. Однако внезапно его внимание снова привлекла клетка. Что-то подсказывало ему, что надо делать. В такие моменты он сам не мог сказать кто или что это было, но всего точно знал что нужно сделать. Он вновь подошел к клетке и на этот раз заметил то, чего не видел раньше. Она была не пуста. Внутри, заполняя собой половину свободной площади лежало яйцо. Сердце Эмриса сперва остановилось, затем стало учащенно биться. — Что там? Однако волшебник будто не услышал вопроса, он бережно взял яйцо в руки, разглядывая его, гладя знакомую, бледно синюю поверхность, покрытую золотой пыльцой. — Это то что я думаю? — шокировано спросил Лэнс. — Да. — Эмрис… — сладкие голоса наполнили пространство. — Мы долго заботились о ней, теперь она под твоей защитой и ответственностью. Можешь считать это благодарностью за освобождение. Однако будь осторожен, потому что дракон, выхоженный феями будет особенным. Голоса стихли, свет тускнел, феи исчезли. — Айсуза… — прошептал тихо маг, затем еще тише добавил, — Моя надежда. Я все еще могу тебя спасти...