Звездный ветер

— Энжи, ты можешь полегче? — раздраженно фыркает Принц, дергая плечами. — Да, мой Принц, — смиренно отвечает лейтенант Фреган и наливает на ладони ещё немного масла. Господин не в духе. Сильно не в духе, причем продолжается это с тех пор, как знаменитый Янарет Ирзе нашел пристанище в одной из самых тщательно охраняемых камер на главной базе. Энжи никогда не видел Принца таким. Он привык видеть своего господина сильным оптимистом, чья улыбка могла бы воодушевить кого угодно. Он видел его и жестким руководителем, не допускающим ни малейшего промаха в работе. Но видеть его растерянным и подавленным, и это при том, что его план удался на тысячу процентов — Ирзе в клетке, а его репутация перед галактической мафией старательно замазывается толстым-претолстым слоем грязи стараниями того же Энжи и других сотрудников, было просто немыслимо! — Может я могу чем-то помочь вам, мой Принц? — робко спрашивает Энжи, от души жалея своего начальника. Принимая несправедливо обиженного, проданного за долги собственными родичами юношу на службу, Принц не солгал, говоря, что за верность Энжи будет вознагражден. И парень искренне старался отблагодарить по мере своих сил единственного человека в галактике, который был по-настоящему добр к нему. А сейчас господину плохо, и виной тому рыжий громила Ирзе, с которым у Принца давние счеты. Энжи просто умирал от желания узнать, что же произошло между этими двумя, но как бы ни был ласков Принц, он никогда не откроет свою душу подчиненному. Вокруг него всегда ощущалась какая-то аура пустоты, которую невозможно было ничем заполнить. Даже единственный друг Принца, чудаковатый доктор коухшан с женоподобными замашками, и тот держался на почтительном расстоянии. По крайней мере на людях, хотя, вероятно, они и состояли в некоторых специфических отношениях, но так ли это было, Энжи достоверно не знал. В альков господина они с Матиусом были вхожи, скажем так, не одновременно. По прихоти Принца за свои чудесные чувствительные пальцы, помимо диверсионной деятельности, Энжи прирабатывал личным массажистом последнего. Эта из его обязанностей доставляла Энжи Т. Фрегану больше всего удовольствия. Прикасаться к бархатистой коже господина, ощущать его грациозное тело в своей власти, слушать временами учащающееся дыхание — огонь, что вырывался из него только во время танца, был доступен одному только Энжи. Ласковый теплый огонек, который хотелось спрятать в ладонях. Если бы только господин позволил прикоснуться и к своему сердцу, горячему, трепещущему и… истекающему кровью от давних страшных ран. Какова же была в этом роль Ирзе? Может быть стоит поговорить с Матиусом? Энжи закончил массировать спину Принца и попросил его перевернуться. Господин выполнил просьбу и устроился поудобнее, подложив под шею валик. Глаза его были закрыты. Энжи начал осторожно растирать ему плечи и грудь, но глаза его были прикованы к губам Принца. Уголки их были скорбно опущены, придавая лицу выражение терзаемого болью. Лейтенанту остро захотелось стереть эту боль с прекрасного лица господина. Конечно, это было чревато большими неприятностями, но… Только бы господин правильно понял. Энжи наклонился над принцем и быстро коснулся губами его губ. Он честно ожидал, что сейчас его голова отлетит от шеи, но вместо этого последовал ответ. Губы Принца приоткрылись, впуская язык Энжи внутрь. *** Должно быть у меня жалкий вид. Вот и Энжи меня жалеет. Хороший мальчик, исполнительный, добрый. Я не зря сделал, что выкупил его тогда. Он не похож на Янаретовского прихвостня Элира, который скорее подобен скользкому пресмыкающемуся, чем разумному существу. Я не думал, не предполагал, что все чувства, мысли и воспоминания вырвутся из меня потоком, когда я снова окажусь рядом с Янаретом. Я восемь лет готовился к этой встрече и вот так все глупо получилось. Драка в потемках, и если бы не чип контроля, предусмотрительно вживленный Янарету в нервную систему, то снова распустилась бы моя задница краснолунной хризантемой, а голова оснастилась бы продвинутой системой вентиляции, за счет появления дополнительных, не предусмотренных естеством, отверстий. А тут ещё и за кольцо схватил. Я прочувствовал, как он весь напрягся, когда нащупал мое украшение, и это дало мне спасительную возможность вырубить его, пока он ещё кой-чего не вспомнил. Нет, рано или поздно он все равно поймет, но лучше все-таки поздно. Язычок Энжи мягкий, ласковый. Я позволяю поцелую затянуться так долго, насколько хватит сил и дыхания. О, как же мне сейчас нужно утешение! Он словно старается выпить всю мою боль. Что ж, каждый по-своему проявляет милосердие. И о нем же… Хочу ли я смерти Янарета? Теперь уже не знаю. Я совершенно определенно знаю, что хочу его. Шутки-шутками, но когда он схватил меня, то первая мысль была не о раздавленных ребрах. Отнюдь. Это была чистая похоть. Я превратился в конченого извращенца. Ведь я помню все. Каждую минуту, проведенную с ним. И то как он пытал меня на допотопной установке, одуряющий запах собственной крови и неуместные, ещё более садистские ласки. И последний поцелуй помню. Ради которого я все это и затеял. Неужели за эти годы моя ненависть трансформировалась во что-то совсем противоположное? Да, я хочу, чтобы он на своей шкуре испытал все то, что пережил я, хочу растоптать его гордость и унизить так, насколько вообще можно унизить саллийца. Я хочу сделать ему больно. Хочу слышать его крики и мольбы о помощи. И… Хочу ощутить его губы на своих, хочу чтобы сильные руки убийцы ласкали меня, хочу испытать мимолетную боль и дикое, невозможное наслаждение «маленькой смерти», а после, умиротворенным, заснуть у него на плече… О, Ирзе! Проклятый Ирзе! Что же ты делаешь со мной? *** Из горла Принца вырвался жалобный стон. Какой он красивый, подумал Энжи, перенося свои поцелуи на шею и грудь господина. Принц не возражал. Он, кажется, потерял всякое ощущение реальности, отдавшись во власть чувственного наслаждения. Губами Энжи ощущал неистовое биение его сердца, и эта бешеная пульсация заставила его собственную кровь закипеть. Лейтенант лег рядом, несмело провел рукой по голому животу Принца, спускаясь все ниже. Господин выгнулся всем телом, бедра его бесстыдно раздвинулись, и лейтенант воспринял это как руководство к действию. Принц со всей его щуплостью и смазливостью откровенно не производил впечатления того, кто «сверху», значит ему понравятся ласки… иного рода. Энжи облизал средний и указательный пальцы. Ну, если он не ошибается и Принц не прикажет за такие штуки вышвырнуть его в открытый космос… *** Огонь! Огонь! Огонь! Слепящий, как его рыжие волосы. Я снова там, на грязном полу пыточной старого корпуса. Я снова вижу силуэт танцующего мальчика. Нет, нет, это неправильно! Почему мне так хорошо? Это все Родни! Проклятый Родни сделал меня таким! И Ино! А Янарету осталось лишь собрать плоды их стараний! Почему они все так со мной поступают? Слезы брызжут из моих глаз, боль обиды и сладкий яд страсти заставляют все мое существо рваться на куски. Плечи и грудь горят от воспоминаний о ЕГО руках. Я сломанная несчастная кукла. Мне уже нельзя помочь. Только месть, месть утешит меня! Проклятый зеленоглазый демон, ты ответишь за все! Дрянь! Мерзавец! О, Янарет! Янарет!!! — Янарет!!! — глаза Принца широко распахнулись. Слова замерли на пересохших губах. Энжи тяжело дышал, прижимая к себе худенькое тело господина. *** Это было подобно целому ведру жидкого азота, вылитого прямо на макушку. Перепуганный, побледневший Принц вырвался из объятий Энжи и дрожащими руками натянул на плечи свой пушистый халат. Должно быть, он заметил разочарование и досаду в глазах Энжи, поэтому мгновенно овладев собой, обратился к лейтенанту своим обычным ровно-добродушным тоном. — Спасибо, Энжи, я ценю твои старания, это было замечательно, но..... похоже, мы немного перешли границы, — сквозь бледность на его щеках проступил легкий румянец и Принц поспешно отвернулся к иллюминатору. — Мне что-то нездоровится с утра, вот я и утратил над собой контроль. Извини, что так получилось. — Ну что вы, мой Принц, ваше доверие огромная честь и радость для меня! — язык плохо слушался взволнованного Энжи, когда он говорил эти отвратительные, казенные фразы, изо всех сил борясь с желанием броситься к своему господину, упасть перед ним на колени и, обвив руками его стройные ноги, поклясться, что никогда в жизни Энжи Т. Фреган не даст своего хозяина в обиду всяким мерзавцами вроде Ирзе, что он только одного желает — сделать господина Принца счастливым и сторицей отплатить за все добро, что тот для него сделал. Но не смог. Да и не стоило. Господин сейчас уж слишком в расстроенных чувствах. Не стоит его грузить сверх существующих проблем. Может быть потом, если снова представится такая возможность, он непременно признается ему. А пока… Энжи встал с кровати, поправил одежду и собрал массажные принадлежности в свой чемоданчик. Принц, зябко кутаясь в халат, смотрел в иллюминатор. — Я могу идти, мой Принц? — Да, конечно, — рассеянно ответил тот, поворачиваясь и одаривая Энжи ласковой виноватой улыбкой. Улыбка была настолько вымученной, а в серебристых глазах господина плескался такой океан тоски и отчаяния, что Энжи снова пришлось сдерживать себя, чтобы не швырнуть вещи на пол и не свалить туда же Принца, чтобы поцелуями убрать эту гримасу. Чтоб удержать себя от этого опрометчивого шага, лейтенант коротко поклонился и пулей выскочил из покоев. *** Вот это меня пробрало. Не ожидал я от тебя таких штучек, Терри. Нервно смеюсь и иду в кабинет, где в заветном ящике стола лежит решение (хотя бы временное) всех моих проблем. Ядовитый горько-пряный дым мгновенно успокоит боль в сердце, как когда-то успокоил боль в искалеченном теле. Ирзе у меня в руках, и необходимо что-то с этим делать, как можно быстрее, пока я не натворил глупостей, вроде этой. Энжи — душка, и он-то, может быть, к таким порывам моей натуры отнесется с пониманием, но вот насчет остальных… Сомнительно. Короче, мне нужен план. Хороший и, желательно, исключающий возможность возникновения подобных ситуаций, особенно при личном общении с Ирзе. И как только наркотический угар проветрит мне мозги, я приступлю к его созданию! *** Ноги сами несли его к камерам. Энжи совершенно не представлял, зачем ему понадобилось увидеть Ирзе, но, поскольку, само существование Янарета сводило Принца с ума, то и Энжи никак не мог остаться равнодушным. Как не был равнодушным к своему Принцу.