Остров Смерти

Скрепя сердце, Дейв соглашается. Черт его побери, в конце концов сейчас всего лишь около семи утра. Мы идем в направлении машины, но и она, как назло не виднеется за потоками воды. Дождь становится все сильнее, а туман густеет. Он такой белый, что единственное, с чем я могу его сравнить, это с только что выпавшим снегом, почти сливающимся с серостью дождливого неба. Но снег всегда отражает тысячи и тысячи алмазных лучиков солнца, а этот странный яркий и чистый туман не блестит совсем. — Где наша тачка, мать ее? — от холода у Георга зуб на зуб не попадает. Мы тоже не видим ее. Ландшафт словно меняется и, к своему удивлению, мы натыкаемся на деревья. Небольшой клочок леса вырисовывается прямо перед нами – огромные дубы заслоняют нам путь, и мы в изумлении застываем. — Пацаны, тут ведь не было деревьев… — шепчет Густав охрипшим от холода голосом. — Ну тогда откуда они возьмутся? Вырастут за ночь? — неуверенно оборачивается к нему Дейв. Нам не остается ничего другого, кроме как встать под ближайшее и притесниться друг к другу. Мы ожидаем, когда кончится дождь, и при том все из нас слишком напряжены, чтобы говорить. — Вы чувствуете это? — Георг поворачивается ко мне. Над полем разносится запах чего-то тошнотворно сладкого. Едва я принюхиваюсь, как мне в ноздри ударяет такая вонь, что заглушает даже страх замерзнуть под ледяным дождем. Я чуть ли не задыхаюсь и приходится закрыть рот и нос рукавом, но это мало помогает. — Что за смрад? — глаза Дейва впервые выражают что-то наподобие недоверия. Он никогда ничего не боится, но сейчас даже он кажется сбитым с толку. — Как будто сотни трупов… — Откуда ты знаешь, как воняют трупы? — вопрошает Густав. — Лучше не спрашивай, — Дейв прикрывает ладонями лицо. Я инстинктивно делаю шаг назад. Моя нога наступает на что-то мягкое, и слышится резкий, противный писк. Я перевожу глаза на траву, думая, что оттоптал брату ногу, но вместо его шнурков вижу злые крысиные глаза, смотрящие прямо на меня. — Крыса! — отскакиваю я. Георг тоже шарахается в сторону. Густав приоткрывает рот. — Ребят… — он хлопает по руке меня и Дейва. — Не крыса. Крысы. Уставившись в направлении куда указывал Густ, мы едва не откладываем тонну кирпичей. Грызуны, маленькие, зубастые, надвигаются на нас. Их блестящие глазки злобно пожирают нас, а зубы щелкают, как щипцы для колки орехов. Одна, две, целые десятки грызунов семенят в нашем направлении через все поле. Даже без предупреждения я бы не сунулся к этим тварям ближе, чем на километр. Но сейчас они сами ползут в нашу сторону, и Дейв принимает единственно верное решение. — Черт. Раз они идут к людям, значит… — Они бешеные, — заканчивает за него Том. — Бежим! — командует Дейв и мы пускаемся через лес во весь опор. Я не имею никакого понятия, что за хрень творится с нами с самого утра. Это все напоминает плохой сон, чью-то злую шутку, притом совершенно не смешную. Готов поспорить, Том думает так же, потому что, смотря на него, я вижу только поджатые губы и взгляд, полный ужаса. Я ни о чем не спрашиваю. Вместо разговоров я лечу во все лопатки, продолжая слышать клацанье мелких зубок за спиной. Лес становится гуще. Крысы гонятся за нами с противным писком, я слышу шуршание их крошечных шерстяных телец. Дождь чуть утих, но это ничего не значит. Я понятия не имею, куда нам бежать. Дейв несется впереди, прокладывая дорогу сквозь доходящие до колен заросли трав и молодую поросль деревьев. У него нет времени выбирать направление. В голове всех нас бьется только одна мысль — убежать от этих отвратительных серых тварей. Я оборачиваюсь. К моему удивлению писк начинает смолкать. Крысы оставили нас? Я останавливаюсь. — Билл, сейчас не время! — Том тянет меня за рукав, но я отмахиваюсь. Георг и Густав тоже останавливаются. Дейв оборачивается, чуть отбежав от нас. — Ребят, их нет… — стираю с лица дорожки воды. — За нами никто не гонится. Все прислушиваются, но шума действительно больше не слышно. Мы переглядываемся и чувствуем себя полными идиотами. В самом деле, откуда тут могли взяться крысы? Дейв в это время поднимает голову и смотрит в просвет между деревьев. — Есть и еще кое-что. Похуже крыс, — замечает он и отряхивает колени. Ничего не понимая, идем в его сторону. Челюсть наша отвисает до самого пупка. — Это… Что еще… — пытается выдавить связный вопрос Георг, но у него мало что получается. Гибкие ветки кустов на краю леса расступаются перед нами, и мы обнаруживаем, что стоим на околице, возле небольшого поселения, раскинувшегося на несколько миль. Самым интересным в нем кажется даже не то, что домики напоминают декорации киностудии, а то, что судя по всем пометкам на карте, здесь не должно быть никакой деревни. Дейв всегда отмечает места подальше от людских глаз. Не могли же мы за пять минут пробежать до дальнего поселения, откуда вчера к нам пришел тот фермер? — Парни. Нам надо к машине. Серьезно. Это ненормально, — оборачивается к нам Густав. — О нормальности речи не идет с самого утра, — ворчу я. К нашему огромному удивлению, Дейв внезапно начинает двигаться в направлении деревушки, и Георгу приходится проворно поймать его за руку. — Стой, Хаммер. Тачка в другой стороне, — произносит он, но профессор смотрит на него вымученным, совершенно пустым взглядом. От удивления Георг отпускает его запястье, а Дейв опуская руки по шву, идет прочь от нас, как марионетка, ведомая умелым кукловодом. Том открывает рот и снова прикрывает его. — Куда его теперь черти несут, твою мать?! Никто из нас не знает. Мы тупо смотрим, как Дейв исчезает в тумане, а затем выплывает из него уже ближе на подходе к деревушке. Георг сжимает кулаки и идет за ним. — Стой. Ты-то куда? — Пошли. Вернем его, и, если надо, он пойдет обратно к тачке переброшенный через мое плечо. Я едва не завыл. Сейчас только этой заминки не хватает. Мы трусим за Дейвом, но стоит нам поравняться с первым домом, как мы обнаруживаем странную вещь: Хаммера и след простыл. Он словно растворился в пустоте. — Куда он делся? — мы в недоумении осматриваемся по сторонам. Деревушка хранит мрачное молчание. Нас настолько поглощает зрелище, что на секунду мы даже забываем даже о Дейве. Внезапно, Тому и мне приходит в голову одна и та же мысль. — Слушай, это не выглядит, как современное поселение. Она выглядит … — Как средневековый город … — Да хорош вам, — отмахивается Георг, хотя на деле в его лице никакой уверенности. — Какой еще средневековый город? — Такой. Смотри… — я толкаю всех за угол ближайшего дома. По улице недалеко от нас снова движется процессия, вроде той, что мы повстречали с утра. Люди, одетые в длинные балахоны выворачивают из здания церкви. Тихо переговариваясь и склоняя головы, они передают по рукам завёрнутые в саван тела, а мы с Густавом и Томом застываем, завороженные зловещим зрелищем. Лица людей бледны, перекошены и покрыты ссадинами. Искаженные черты выдают горе, отпечатавшееся у каждого прихожанина. Справа рыдает женщина. Она прижимает к груди крошечный бездвижный сверток, протянутый ей высоким мужчиной в плоской шляпе. Нам в нос снова ударяет нестерпимое зловоние, и мы вынуждены прикрывать лица. — Ребят, я не хочу вас пугать, но по всему похоже, что это долбанное средневековье, — шепчет нам в ухо Густав. — Прекратите пороть чушь, — шипит уголком рта Георг. — Сам посуди. Эти запахи. Крысы. Люди в темных одеждах. Чумной доктор… Каким-то образом мы попали во временную петлю! Во времена пандемии Черной Смерти! Перекошенное лицо Веллера возникает напротив его носа. — Густав. Это не средневековье. Мы находим нашу тачку. Находим Хаммера. И дуем отсюда во все лопатки. — Я боюсь, что тачек еще никто не изобрел, — Густав указывает взглядом на телегу, запряженную лошадью, куда печальная процессия сгружает трупы. Бо-о-м-м… — раздается звон колокола прямо над нашими головами. Прожив в Германии всю свою жизнь, и я, и Георг с Густавом, знали, как звонит колокол в маленьких поселениях. Еще никогда прежде мы не слышали такой одинокий, низкий глухой тон. Бо-о-м-м… — горестный звук тяжело повис в воздухе. — Бо-о-м-м! Мы переглядываемся. Это не может быть колокол, возвещающий о начале церковной службы. Почему же звук его так невыносимо печален? — Бо-о-м-м! Люди грузят тела на повозку. Возница стегает лошадь, и мерный стук ее копыт доносится до нас, перекликается с тревожным гулом, все еще резонирующим в ушах. Мы с ребятами снова прячемся за угол дома. На лицах наших отражается одно и то же растерянное выражение. — Слушайте, это дико звучит. Но я склонен согласиться с Густавом, — вслух выражаю я свои опасения. — Что-то ужасное смогло освободиться, когда обрушилась стена чумной ямы. И похоже, что оно становится все сильнее. Сначала было просто предупреждение. А теперь колокольный звон… запах, который ощущаем все мы. А теперь уже… — я смотрю на мрачные каменные дома, хранящие мертвое молчание. — Зачумленный город. Том, Густав, Георг затихают. Георг переводит глаза на мрачное, стоящее поодаль здание, в сторону которого двигается возница. Наверное, именно туда свозят все трупы. — И? Ваши идеи? Что будет дальше? Мы что должны тут теперь торчать? — он сжимает кулаки. — Как мы сможем отсюда выбраться в целости и сохранности? И куда можем обратиться? Как все это остановить? Где нам искать дурака Хаммера? И что, погибать теперь здесь, от этой проклятой чумы? Ни одного ответа на эти вопросы не находится ни у кого из нас. Я прикладываю пальцы к вискам. — Я понимаю только одно. Кажется, мы с вами на ожившем во времени «Острове Смерти», ребята.