Прозрачные воды южных морей

Глава 18 Это какие-то декорации к фильму про агента 007! Видимо, стоило следить за своими мыслями в коморке в Японии на последней акции, потому что сейчас - все с точностью до наоборот. Красный спортивный «Порше» с двумя бронированными «чемоданами»-внедорожниками из охраны Ченга «на хвосте» лихо тормознул у трапа бизнес-джета. На борту под кабиной пилотов было написано «Гольфстрим, G550». И очень многозначительное для понимающих людей – ниже: логотип с надписью «USAID», с американским флагом и двумя руками, соединенными в рукопожатии. Экипаж – два пилота и две стюардессы (ну, разумеется, симпатичные! Что за вопросы?!) – выстроились перед трапом: мальчики справа, симпатичные девочки, как и положено, слева. Красивая черная форма, фуражки, белые перчатки, юбочки идеальной длины у девушек и лезвиеподобные стрелки на отутюженных мужских брюках, блестящие черные туфли. Девушки, кстати, на шпильках. Это они в них собираются все двадцать четыре часа перелета гарцевать? Или хотят произвести первое благоприятное впечатление, а потом, на борту, переобуются в удобные тапочки? Ну, насчет благоприятного впечатления – это у них получилось, да! Нас с Йонг препроводили в салон, отделанный в светло-бежевых тонах. Светлый велюр, кожа и блестящие хромированные поверхности. Ну, а вы чего хотели – один (один!) процент от федерального бюджета США на финансирование программ этой замечательной организации! Судя по богатому салону, нести папуасам свет цивилизации и огонь демократии очень, очень… ОЧЕНЬ выгодно! Вышколенный экипаж даже намеком не показал своего отношения к тому, что пассажирами является довольно странная пара – парень-блондин и девочка-китаянка… Хотя, судя по глазам, которые никуда не спрячешь (а стюардессы в солнцезащитных очках – это уже был бы перебор), в головах выстроилась простая логическая цепочка: «богатый сынок какой-то вип-персоны – Таиланд, мекка для извращенцев со всего света – только-только вошедшая в пору полового созревания скромная девочка-китаянка». Через полчаса после взлета стюардессы (а потом, наверно, и пилоты, с которыми они поделились сомнениями), кажется, испытали классический разрыв шаблона: на огромном диване парень, голый по пояс (с каким любопытством они там взглядами все обмерили и мысленно общупали – это надо было видеть!), и девочка, использовавшая живот блондина в качестве подушки… работали с документами! Вся поверхность дивана была завалена распечатками и справочниками (пользоваться своими планшетами, мобильными телефонами и любыми другими электронными устройствами, содержащими нашу личную информацию, на ЭТОМ борту мистер Ченг нам строжайше запретил). И непонятная парочка очень вдумчиво просматривала бумаги, перебрасываясь время от времени непонятными репликами на смеси китайско-корейско-испанского. Кормили много и очень-очень сытно. Попытка попросить «чего-нибудь полегче» натолкнулась на стену непонимания: доступны оказались только две опции – сверхкалорийная жрачка в виде фастфудов или сверх-выхолощенные салатики, состоящие из одной травы. Американцы, что с них взять – сверхдорогой салон суперсовременного бизнес-джета и полное отсутствие гибкости в вопросах питания. Пропащая нация. Таиланд – Колумбия. Почти противоположные точки на земном шаре. По прямой (если не сквозь земную твердь, разумеется) – что-то около восемнадцати тысяч километров. Разумеется, ни один гражданский самолет на такие расстояния не летает. Ну, а уж бизнес-джет… Поэтому были три остановки-дозоправки. Первая заправка, кстати, была в Шереметьево. Посмотрел я на родные заснеженные просторы с крупными весенними прогалинами из окна апартаментов для «ВИПов», послушал родную речь… и ничего не ёкнуло, ничего не ворохнулось. Космополит я, наверно. Лондон я проспал, а в Нью-Йорке мне не дала поспать уже Йонг – пришло время уничтожать документы в шредерах, которых в салоне, кстати, было аж шесть штук! Видимо, распространение демократии – это не только выгодно, но и очень секретно и конфиденциально. Кстати, стюардессы, действительно, перед каждым взлетом переобувались в удобные и миленькие туфельки-лодочки. А "на земле" вставали на свои шпильки. Что ж… практично и эффектно. +++ - В который уже раз? – Своим обычным тихим и невыразительным голосом поинтересовалась Роберта. - Э-э-э… кабинет сеньора Лавлеса очень сильно захламлен. – С честными глазками объяснила висящая на вытянутой руке Мэй Дзян… в шестой (или седьмой?) раз. Она сейчас медленно поворачивалась вокруг своей оси – это Роберта разворачивала ее носом к добродушно усмехающемуся дону Диего, очень «вовремя» успевшему на очередную разборку горничных. - Снова ночную уборку затеяла, маленькая сеньорита? Опять бумаги с синим логотипом из сейфа понадобились? - Ага! – Кивнула Мэй и спохватилась. – То есть нет! То есть – да, ночная уборка! Вы очень проницательны, сеньор Лавлес! В вашем кабинете еще мыть и мыть! Нельзя так запускать свое рабочее место, сеньор Лавлес! - Я уже не в первый раз думаю положить какие-нибудь бумажки в сейф и тиснуть на них тот самый синий логотип! – Доверительно сообщил дон Диего. - Да! – Обрадовалась Мэй. – Только там еще должны быть подписи сеньора Джудоса и сеньора Валенсо. А так же печать муниципалитета провинции! - М-да! – Дон Диего устало прикрыл глаза. – Ты меня просто вынуждаешь совершить тяжкое преступление – подделку документов, маленькая сеньорита! - Я уверена, сеньор Лавлес! – Воодушевилась Мэй. - Что такой честный и прекрасный человек, как вы, с легкостью пойдет на преступление, чтобы спасти маленькую беззащитную девочку! - Какое преступление, па? – Послышался новый голос от двери. Все трое вздрогнули. Рука Роберты разжалась и Мэй чуть не упала, неожиданно приземлившись на пол. В дверях стоял сын дона Диего – Гарсия Лавлес. Белобрысый курносый веснушчатый. Невысокий. Обычный сорванец-школьник. Он, конечно, был не так хорош, как породистый дон Диего, но вызывал у Мэй какое-то иррациональное умиление и желание заботиться и потакать, а еще – тискать и гладить… Возможно, дело было в том, что эта самая порода уже давала о себе знать – умные глазки, чарующая полуулыбка (наверняка, бессознательная попытка скопировать обезоруживающую улыбку отца), сдержанная и чуть нарочитая, но уже вполне красивая, жестикуляция и повадки. - Дон Гарсия! – Всплеснула Мэй ручками и бросилась к молодому хозяину. – Уже поздно! Почему вы не спите?! И почему вы босиком, дон Гарсия! Вы же простудитесь! Она быстро оттерла краешком своей перчатки слюнку из уголка рта Гарсия и поправила воротничок ночной рубашки. - Дон Гарсия! – Поддержала Роберта, поблескивая очками. - Нужно соблюдать режим! Для молодого растущего организма это очень важно! И правила гигиены – нельзя ходить по каменным полам босиком! М-да… судя по всему, вкусы у них с этой очкастой, увы, одинаковые… «Может, мне – молодого, а ей – старшего?» - Пришла в голову дурацкая мысль, которую Мэй пришлось выгонять, резко помотав головой. – «Нет-нет-нет! Что за глупости в голову лезут! Дон Диего! Только дон Диего!» - Что случилось, Гарсия? – Спокойно спросил хозяин особняка. - Плохой сон, па… - Поколебавшись, признался мальчик. Каким бы плохим сон ни был, но сейчас он, скорее всего, как это и бывает со снами, уже стал забываться, а эмоциональная составляющая этого сна – блекнуть. - … мне приснилось… - Парень, видимо, уже и сам понимал, что повод боятся и пугаться был какой-то… неубедительный. - Кхм! – Прокашлялась Роберта. – Извините, дон Гарсия, но, с вашего позволения, я отведу вас в спальню. Там вы мне и расскажете о своем сне. Мы прочтем молитву и попросим Святую Марию послать нам хороший сон. Позвольте, я сопровожу вас в ваши апартаменты, дон Гарсия… +++ Ненавижу джунгли! Залил бы их напалмом или вырубил бы топором, невзирая на то, что это, якобы, «легкие планеты». Уж не знаю, насколько наш с Риткой (тогда еще Танькой) забег по джунглям два с половиной года назад был настоящим, но след в памяти остался – будь здоров! – я ненавижу джунгли! Комары, кровососущие мокрецы, пиявки, ядовитые слизняки, ползучие гады. Влажный, как в сауне, воздух. Духота – оттуда же, из чертовой сауны. Непередаваемые «ароматы» от растений… из тех, которые приманивают для своего опыления навозных мух. Хлюпающая под резиновыми «поясными» сапогами болотная жижа. Хлюпанье внутри сапог – толстые неопреновые носки не справляются с потом, которому некуда испаряться… и не должны – не для того их надевают. И – самое отвратительное – сплошные заросли вьющихся растений, оплетших все вокруг. Точка высадки, в которую нас выкинули по тросу с вертолета (приземляться было некуда – в джунглях крайне редки места, которые можно даже с натяжкой назвать «поляной»), была за шестьдесят километров от лагеря Черных Орлов, который и станет нашей Целью. В этот лагерь через три дня должны будут доставить Гарсиа Лавлес. Шестьдесят километров за три дня. Скажи такое какому-нибудь городскому – он долго будет недоумевать, какого черта два супермена – Йонг и Йоган – тащились к этому лагерю аж трое суток?! Это – городской. А бывалый походник, возможно, пожмет плечами – всякое, дескать, в лесу бывает, но вы, ребята, все-таки тормоза. И только тот, кто побывал в джунглях хотя бы раз, не увидит в этом ничего удивительного, еще и глаза большие сделает и головой покачает недоверчиво: «Двадцатка» в день?! Какие-то жиденькие джунгли вам попались!» За спинами – тяжеленные рюкзаки – сорок кило у меня и семнадцать у Йонг. Нет, я знаю, что она – супердевочка – и, как молодая волчица, может закинуть на загривок свой рюкзак, меня, мой рюкзак, повесить на шею обе наши стреляющие «оглобли» и вот так же порхать по кочкам и корягам, как она это делает сейчас. Но – откуда-то вылезло неуместное «джентльменство», не позволяющее нагружать «хрупкую девочку» слишком тяжелым, на мой взгляд, рюкзаком. Так что самые тяжелые вещи «ушли» в мой рюкзак под неодобрительным взглядом младшей сестры... приправленным, тем не менее, легчайшими искорками удовольствия. +++ И это, как успокаивал нас инструктор, старший уорент-офицер четвертого класса Джавилевски на военно-воздушной базе США в Паланкеро (возможности и ресурсы Организации меня уже не удивляли… только огорчали и провоцировали мрачную безнадежную досаду), нам еще, оказывается, сильно повезло! «Во времена Вьетнама» рейнджерам (инструктор еще сильнее выпятил бочкообразную грудь и разгладил пышные рыжие усы… Йонг не упустила случая и сделала восторженно-восхищенное «Вау!» с прижатыми к щечкам ладошками, добившись полной полусферичности инструкторской груди) приходилось нести с собой палатки старого образца из брезента и по десять-пятнадцать пинт воды! Рюкзак получался – сто - сто пятьдесят фунтов на одного бойца! - Вау! Дело в том, что от заразы, что плавает в этих болотах, речках и озерах (инструктор что-то яростно и беззвучно прошептал в сторону: судя по выражению лица - ругался), не помогает даже специальная химия! Диарея, отравления – только так! - … А по условиям боевой задачи мы не всегда могли выходить к населенным пунктам с колодцами и источниками сравнительно чистой воды! - Вау! Но «американская химическая промышленность, самая развитая и передовая в мире, все-таки справилась с поставленной задачей и нашла решение»! Инструктор показал нам маленькие черные приборы с длинной трубочкой, отдаленно похожие на фонарик «Жучок». Ну, те, которые с генератором – у "виртуального отца" такой был - "с советских времен", неработающий, но прикольно жужжащий... я, помнится, разобрал его, схлопотав от отца по шее. Джавилевски уверял, что этот фильтр можно сунуть даже в выгребную яму и на выходе иметь чистую обеззараженную воду! - Вау! - Только, ребята, не советую! – Подумав, он все-таки покачал он головой. – Всасывающий патрубок ведь потом мыть придется, чтоб, значит, в рюкзаке другие вещи не испачкались! Так что по возможности воду набирайте из ручьев! Потом я попытался отбрыкаться от «бонусов» в виде четырех полулитровых «Ред Булов» - это ж лишние два кило! - Сэр! Разрешите обратиться, сэр! Зачем нам гражданские энергетики, если в аптечке есть спецсредства, сэр? Инструктор чуть-чуть смутился. Бросив взгляд на Йонг, вдумчиво заполняющей свой рюкзак, он придвинулся ко мне и тихо объяснил: - Понимаешь, парень… Эта химия из аптечек… она ж крышу срывает. И по ЭТОМУ самому делу бьет… ну, ты понимаешь, да? Мы их в увольнительных используем – стояк до небес даже на местных обезьян, богом клянусь! И потом такие приходы – розовые пони отдыхают! Ну, зачем тебе эта гадость, да еще и рядом с… - Он едва заметно мотнул головой в сторону Йонг. – Сорвешься еще… Так что бери «бычков» – не пожалеешь… Я там вам еще тройной комплект кофе положил. Растворимый! С кофеином! Местный! – Он подмигнул… видимо, местный кофе – это что-то. – Бери-бери! Благодарить не нужно! Уж не знаю, за кого нас принимали и кем нас считали, но никто не удивлялся присутствию на американской военной базе девочки-китаянки и восемнадцатилетнего парня-европейца. И никто не удивился тому, что «малолеток» серьезно готовят к заброске в джунгли в район перманентного ведения антипартизанских действий. - Задайте им там, ребята! – Перекрикивая свист винтов «Ирокеза», пожелал Джавилевски. – Страна будет гордиться вами! Ну, тут уж нам подсказки не нужно – ладошку-дощечку к виску и бравое хором: - Сэр! Есть сэр! Джавилевски умилился, повторил салют и сунулся к моему уху: - «Ред Булом» хорошо таблетки от комаров запивать – через джунгли будешь как бульдозер, значит, переть, богом клянусь! Еще и барышню на закорках понесешь! А девушкам это нравится, богом клянусь! – И уже громко, еще раз резко отдав честь и чуть ли не со слезами. - Храни вас Бог, ребята! Сколько я вас, детишки, уже в джунгли проводил! – Смотри-ка… и правда, прослезился! +++ Вот и идем себе, богом хранимые, по этим чертовым джунглям! Бл… Боже, ну за что, а?! Под ногами – хлюп-хлюп! Над головой – ж-ж-ж-ж… Вокруг - гомон и щебет местной живности… Ненавижу! На шеях – оружие «плохих парней». Автоматы Калашникова. Но не последних «приличных» серий, которые даже у Балалайки - в единичных экземплярах, а те самые – кувалды калибра семь-шестьдесят два! «Тридцать зарядов рок-н-ролла, ребята!» (с) Джавилевски, конечно же. Всучили нам их только для того, чтобы мы соответствовали местной «моде»! Джавилевски сочувствующе вздыхал, разводил руками, но… - Нет, ребята! И не просите! Самый лучший в мире американский М-4 я вам не дам! Там, куда вы направляетесь, американцев быть не должно! - Сэр! Но на нас же снаряжение явно американское, сэр! – Удивился я. - Ну, мало ли… - Подмигнул Джавилевски. – Его в любом магазине можно купить! +++ Да к черту этот «самый лучший в мире американский М-4»! Я ненавижу любые винтовки, автоматы и штурмовые винтовки! Все, что длиннее локтя и тяжелее двух кило. Ненавижу! Люто! Бешено! Даже то, что это - «десантные» АКМС, доработанные напильником после первой серии АК – не спасает. Эта оглобля висит на шее и врезается стволом и магазином то в живот, то в ребра. Она мешает «работать» мачете, она мешает наклоняться, пролезая под поваленными стволами, рукоять строго каждые пять минут вдруг оказывается в зубах, а следующие пять минут ствол упирается в… ну, УПИРАТСЯ, блин… Ненавижу! В таких условиях даже Йонг, выглядевшая очень миленько в своем камуфляже, вызывает раздражение. Она пушинкой порхает с кочки на корягу, с коряги на камень, и иногда даже легко перепрыгивает переплетения лиан, не утруждая себя разрубанием препятствия мачете. Ну, как можно в джунглях чувствовать себя вот так свободно?! Да еще и обвешанной снаряжением! Ну, как! Триста паршагов – меняемся местами. Я забираю у Йонг ее и свою «Беретты» с глушителями, а она у меня – два наших мачете. Теперь ее очередь работать «мельницей»-газонокосилкой. - Левее! Правее! Еще правее! – Тихо командую в гарнитуру, поглядывая время от времени на экран навигатора. Сюда бы Шеньхуа – она б нам широкий проспект забацала и не запыхалась бы. Еще бы и успевала с Йонг переругиваться и со мной заигрывать. Разумеется, после того, как убедилась бы, что быстрее прорубаться сквозь джунгли мы не в состоянии. +++ - А-пчхи! - Будь здорова… А скажи-ка мамочке, моя сладенькая… – Волнующим голосом произнес кто-то сзади, и Шеньхуа приложила максимум усилий для того, чтобы не вздрогнуть и не схватиться за свои кукри, находящиеся в данный момент на стуле. Чужие руки оплели шею и талию, а губы защекотали ухо: - Скажи пока еще доброй девочке Рите, куда отправили моего ненаглядного доверчивого братика? М-м-м? - По делам… мистер Ченг отправил. – Шеньхуа хотела пожать плечами, но Рита вдруг оказалась вовсе не пушинкой и не дала этого сделать. - И ты не знаешь? И голос был ласковым, и за ухо покусывали игриво, но многолетний опыт охотника заставлял напрягаться и искать пути к спасению… - Н-нет… мистер Ченг мне не докладывает. - Ой, ну тогда я сама тебе расскажу. – Зашептали в ухо. – Узнав от наивной доверчивой девочки некоторые подробности предстоящих событий, хитрая сестренка Шеньхуа решила провернуть какое-то дельце с горничной Робертой, работающей в семье Лавлес… Судя по всему, кто-то решил спровоцировать похищение Гарсия Лавлеса, дабы безобидная горничная Роберта превратилась в страшную-страшную «модель Т1000» и что-нибудь разнесла в Роанапра… Кста-а-ати! Мистеру Ченгу ведь давно мешают «колумбийцы», да? - Мистер Ченг мне не докладывает. – Стояла на своем Шеньхуа… внезапно охрипшим голосом. - Глу-у-упенькая! – Тихонько рассмеялась Рита. – Я просто переживаю, как бы хитрая живая Шеньхуа не сделала чего-то непоправимого и не стала хитрой мертвой Шеньхуа! Это ведь наверняка расстроит братика! Опыт, опыт и еще раз опыт! Шеньхуа снова была собрана и спокойна. Секундная растерянность от того, что кто-то смог застать ее врасплох – благополучно прошла. В конце концов, это не «кто-то», а сестра Йогана! Старшая! Разумеется, она должна быть еще круче своего брата! - Ой, а ты обо мне заботишься, типа того? – ненатурально восхитилась Шеньхуа. - Конечно! Кому еще заботиться о такой замечательной типа девушке, как не девочке Рите? Пока еще доброй… - И что же тебе типа из-под меня типа нужно? - Ни-че-го. – Спокойно объяснили сзади. – Ты мне просто нравишься. Ну и брату ты небезразлична… наверно. Опыт – не опыт, а это простое заявление едва не поколебало спокойствие Шеньхуа! Таких слов ей никто никогда не говорил ИСКРЕННЕ! - Заявочка – типа на миллион! – Она попыталась за сарказмом спрятать замешательство. - Насчет миллиона не знаю, а вот помочь тебе добренькая фея Рита сможет… - Типа феи сейчас работают типа просто так? - Фи! Какие ж вы все в Роанапра меркантильные! К таким плохим мальчикам и девочкам добрые феи по ночам не прилетают! - И чем же ты хочешь помочь, типа добрая фея? - Ты мне расскажешь свое самое сокровенное желание! А тетя фея это желание выполнит! Нет-нет! Сейчас можешь не рассказывать. Думаю, что ты все еще не доверяешь замечательной девочке Рите. Потом расскажешь, когда убедишься в том, что мне можно доверять. Надеюсь, твои устремления не ограничиваются банальным желанием перепихнуться с моим братом? - А если и так? - … то я в тебе разочаруюсь. И тогда еби… э-э-э… выкручивайся сама. Как «довесок» - сойдет. А как основная цель – уж прости, ерунда. К тому же, это и для тебя ерунда - тебе только пальчиком поманить, если б ты этого так уж сильно хотела… Но мы к этому еще вернемся. Сейчас я тебе кое-что расскажу. О том, что будет дальше. В конце концов, мне нужна живая Шеньхуа, а не ее трупик. - Ой! Так бы сразу типа и сказала! – Облегченно выдохнула Шеньхуа. – Значит, все-таки что-то нужно! А то начала тут типа задвигать про безвозмездность… типа меценат «Отеля Москва». - Ну, чего не сделаешь ради Шеньхуа! – Фыркнули в ухо. – Типа того. Шеньхуа уже успокоилась и стала просчитывать ситуацию. Одно она знала точно: убивать Маргариту Вайс совершенно определенно нельзя. Ни в коем случае! Йогана Вайса – тоже, но по поводу «сладенького» такой вопрос даже не поднимался. А вот с его… крайне непонятной сестрой вести себя следовало очень-очень осторожно. До ситуации, когда нужно задаваться теологическими вопросами, вроде: «а не живем ли мы во сне, который видит спящее божество?» было еще очень далеко – Рита никак не тянула на эту придурошную… которая прическу по дням недели меняла. Но одно Шеньхуа помнила твердо: когда главных героев книжки или фильма убивают, книжка или фильм, как правило, заканчиваются - пафосно и торжественно… или «эпическим сливом» - но заканчиваются. И мало кого волнует, что там будет с второстепенными (как бы обидно не было) персонажами. - А-апчхи! «Кажется, у меня аллергия…» - Ты б голышом по номеру не бродила, красивая тайская девушка! – Мурлыкнули в ухо. – Тут ценителей нет. А вот простудиться – запросто. Типа того. В следующую секунду Шеньхуа осталась в номере гостинцы «Дом Чоу» совершенно одна. «… на Вайс» +++ - Роберта! Дон Гарсия задерживается в школе… Может быть подать обед дону Диего в кабинет? - Нет. - Может, подать дону Диего в кабинет не обед, а полдник? - Нет. - Ну, хоть пару бутербродов можно принести – мужчина с завтрака ничего не ел! - Нет. - Слушай! Я все понимаю – ревность и все такое… Но морить мужика голодом – это самое последнее дело! Вот так-то ты его любишь, да?! - Нет. - Ну, тогда я требую урок игры на гитаре! Отрабатывай деньги, Роберта! - Бери гитару и играй. - Роберта! Святая Мария не даст тебе хорошего мужа! Я же не умею! Отрабатывай деньги, что я тебе заплатила! Учи! - Умеешь. Повторяй аккорды – я их тебе показывала, ты их за мной повторяла. В чем проблема? - У меня пальчики болят. - Тебе повезло – у меня, когда я училась, они кровоточили. Цени – я тебе предоставила самую лучшую и дорогую гитару в Сан-Кристобаль. - Эй! Ты куда?! - Отнесу мужчине пару бутербродов. Он же с завтрака ничего не ел. - Кабинет… - Дон Диего в курительной. - А… - А кабинет закрыт на ключ. - Тю-ю… какой-то ключ… - Даже не думай - до сейфа ты добраться не успеешь. И я желаю слышать аккорды с восьмого по шестнадцатый! Отрабатывай свое жалование и доброту хозяина, мелочь узкоглазая! - Шовинистка очковая! – И, очень-очень тихо себе под нос. - Хм… замки с гитарой в руках я еще не вскрывала! Прикольно! - Что-что? - Я сказала, что платила тебе, чтобы меня учила ты, а не этот дурацкий учебник на португальском! - Он с картинками. Чтобы я тебя учила, научись сначала гитару правильно в руках держать. Кстати, это испанский, а не португальский. - Да один хрен! - С восьмого по двадцать четвертый аккорды - непростительно оскорблять язык, на котором писали великие сеньор Хорхе Луис Борхес и сеньор Габриэль Хосе де ла Конкордия Габо Гарсия Маркес! - Конкордия? Вау! Задача усложняется! Прикольненько! - Уж не знаю, что тебя так веселит. Сходи и встреть дона Гарсия из школы. Стоять! Кругом! Гитару куда потащила? Оставь – не хватало еще, чтобы мою гитару таскали по городу! +++ За километр до лагеря стало ощутимо суше – место для лагеря, следует признать, было выбрано с умом. Мы, наконец, стянули с себя чмокающие и хлюпающие сапоги и переобулись в нормальные ботинки. В лагере были собаки – пока эта информация была исключительно агентурной и… «бумажной» - спутниковые карты и данные фото- и видеосъемки с разведывательных дронов. Если собаки и были в лагере, то надрессировали их очень хорошо и попусту они не лаяли. («Да просто отстреливают тех особей, которые, значит, склонны брехать… Так точно, мэм! Я тоже возмущен – жестокое обращение с животными и все такое! Я тоже люблю маленьких щеночков и котяток, мэм!») Благодаря предусмотрительности и, самое главное, огромному опыту уорент-офицера Джавилевски, у нас были средства и на этот случай. Специальные таблетки. Их прием надо было совместить с тщательной обработкой всей одежды специальным спреем. Джавилевски утверждал, что «лучшая в мире американская фармацевтическая промышленность» и в этом случае «справилась с задачей, поставленной доблестными американскими военными» и разработала средство, полностью скрывающее человека в диапазоне запахов! «Слава Америке – самой развитой стране мира!» - Кстати, от москитов и кровососущих мух тоже действует. – Говорил Джавилевски, все так же стоя перед столом с образцами снаряжения в стойке «вольно», расставив ноги и заложив руки за спину. – Правда, только в течение тридцати минут – потом эти твари все-таки как-то обнаруживают, куда можно присосаться. Кстати, парень, потом попробуй запить препаратом «Кей-восемь» из аптечки - тебе понравится… - Быстрый взгляд в сторону Йонг, слушающей бравого уорент-офицера все с тем же с восторженным видом. – Ну, потом, разумеется. После задания. И, разумеется, вне юрисдикции нашей самой мощной и самой эффективной в мире судебно-исполнительной системы… если найдешь на «шарике» такое место, ха-ха-ха! Кстати, о птичках… то есть, о комарах. Выяснилось, что на Йонг кровососущие твари не реагируют и по-крайней мере таблетки от комаров ей принимать не нужно! Вообще! Они на нее просто не садятся! Ей даже пиявки не страшны – отваливаются! При этом меня эти твари – и летающие, и ползающие – грызут с большим энтузиазмом! Но я крут – я держал себя в руках и не позволял новому поводу усилить глухое раздражение. Ведь это не Йонг виновата в том, что у меня такие непростые взаимоотношения с джунглями! Так что я удержал в себе напрашивающийся пассаж про ядовитость своей младшей сестренки, которую, де, даже такие твари, как комары не рискуют кусать. +++ - Что случилось, Роберта? – Поднял брови дон Диего. - Дети. Их давно нет. Я отправила Мэй за молодым господином. Час назад. Вы не могли бы…? - Хорошо. Дон Диего понял с полуслова, достал свой мобильный телефон, выбрал из списка номер сына и нажал на зеленый значок звонка… - Абонент недоступен. – Задумчиво проговорил он через минуту. – Может быть…? - Не извольте беспокоиться, сеньор! Я схожу и потороплю их! - Как же ты их найдешь? – Удивился Диего. – Если Мэй опять подбила Гарсию погулять по окрестностям? - Поспрашиваю у людей, сеньор! У меня в городе много знакомых! И всыплю этой безалаберной девке! Всю ночь на гитаре играть будет! При этом тон Роберты был все таким же ровным и чуть-чуть отстраненным. +++ Лагерь занимал примерно гектар и никаких построек или даже палаток в нем не было. И ничем от остального леса этот лагерь не отличался. Партизаны жили в очень хорошо замаскированных землянках. Периметр защищали не только пулеметные точки (замаскированные еще лучше, чем землянки), но и минное поле глубиной пятнадцать метров. А на случай вторжения ниндзя, были, как уже говорилось, собачки, которые поднимут лай и предупредят об опасности. Сейчас, днем, местоположение лагеря выдавали только люди. В лагере были даже дети! Тоже в камуфляжах, но без оружия, в отличие от взрослых. Я насчитал пятерых детей! Были даже две девочки. Всем пятерым – не более пятнадцати лет. Люди ходили по своим делам, готовили обед, а потом и ужин, стирали одежду, чистили оружие, развлекались, играя во что-то, похожее на нарды. Одежда на всех была одинаковой – камуфляж с однотипным рисунком и покроем, высокие ботинки, черные банданы или камуфлированные широкополые шляпы с мягкими полями. Хм, действительно - «в любом магазине можно купить». Обитатели лагеря «развлекались» и другими способами… На наших глазах два боевика – лет по тридцать – затащили одну из девочек-подростков в землянку… Я вдруг ощутил на плечах тяжесть – это Йонг навалилась на меня сверху, крепко обхватив руками и уткнувшись носом в шею. Спасибо, сестренка! У братика есть теперь моральное оправдание – он ничего не предпринял, потому что его остановила его любимая имоото. И ему не пришлось искать другие аргументы: светлое время суток, боевики бодры (если судить по этим двум… нет, уже четверым, ублюдкам), вокруг лагеря минное поле, а в секретах сидят пулеметчики… Спасибо тебе, сестренка! «Веселье» продолжалась: еще двое удерживали какого-то щуплого подростка одного с девочкой возраста с ярко-белыми бровями на загорелом лице. Подросток лягался, царапался и, кажется, кусался. И рвался в ту же землянку. И вряд ли для того, же, для чего туда нырнули еще двое боевиков. Маленький партизан вошел в раж, с легкостью стряхнул с себя гораздо более тяжелых и опытных боевиков, и выхватил нож. Один из боевиков отшатнулся, зажимая окровавленную руку. Но парня без затей стукнули сзади по затылку прикладом, и он свалился в траву. Тот, что с окровавленной рукой, тоже выхватил нож и с явным намерением пошел к валяющемуся мальцу, но другой боевик, вышедший из землянки и застегивающий штаны, что-то резко ему приказал. Парня подхватили за ноги и за руки, и уволокли куда-то вглубь лагеря. Происходящее было объяснимо. Именно сегодня вечером должны будут доставить похищенного Гарсия Лавлеса. И за «товаром», наверняка, отправился командир всей этой шайки, который имеет тут хоть какой-то авторитет. А вместо себя за старшего оставил… да хотя бы кого-нибудь из этих недоносков. Вот и полетела всяческая дисциплина (если она тут даже и была) в тартарары. Остальные дети в лагере, разумеется, попрятались. - Йонг, слезь с меня. – Тихонько попросил я. – Я уже в порядке. И – спасибо. Меня поцеловали в шею, и я чуть не взлетел, когда огромная тяжесть сползла с меня и пристроилась рядом. Вот такая вот маленькая и воздушная Йонг – а по ощущениям – центнер! - Операцию откладываем на четыре-тридцать. – Шепнул я. – Ждем начала стрельбы, снимаем секреты вдоль дороги, там наверняка не минировано, и – проникаем в лагерь. - Тот мальчик? – Шепнула Йонг. Я кивнул. Да, тот мальчик. Они сделали огромную ошибку, не убив парня сразу – взгляд у того на секунду стал звериным и в меня «повеяло» чем-то настолько знакомым, что я чуть не вскочил и не ринулся на выручку… и на верную смерть. Странно, что они этого не почувствовали – может, у них инстинкт самосохранения атрофирован? Или они забили его наркотой, на которой, по словам инструктора, тут сидит каждый третий. И, как бы цинично это не звучало, у меня появились большие планы на этого парня. И не только ввиду текущей операции. Если он выживет. А вот девочка скорее всего не выживет. И не потому, что «мусор под ковер» захотят «замести» - какой в том смысл? - «Агуилос Негрос», они же «Черные Орлы» - в основном аполитичны и являются чисто и откровенно криминальной структурой. Никаких идей об освобождении от эксплуататоров и торжества справедливости за ними нет. Так что даже формально следовать какой-то идеологии им – никакого резона. Чисто бандитские порядки. Непонятно даже, откуда такой парнишка – смелый и принципиальный. Так что боевикам нет смысла «прятать концы в воду». Она не выживет потому, что… в землянке уже побывало в общей сложности пятнадцать ублюдков, а это - почти гарантированные травмы внутренних органов и заражение крови. И необходимость срочного квалифицированного хирургического вмешательства. «Командир»… а точнее, местный авторитет, даже если узнает об этом, и даже если парнишка что-то ему расскажет, сделает вид, что ничего не было, и спустит все на тормозах, пообещав «разобраться с гадами» – вряд ли он не в курсе того, как иногда «спускают пар» его подчиненные. Да и подчиненных он набирал, наверняка, «под себя» - подобное к подобному… Еще и пойдет, дрянь, в эту землянку за своей «долей»… +++ Бешенство захлестывает волнами. Джонатан осознал это только что. Именно осознал – теоретически он уже знал об этом – инструктор в лагере подготовки в Никарагуа рассказывал. Спасти Зэриту! – и волна бешенства… И ты действуешь. Вырезается охрана арсенала… Вот так вот просто. Вы-ре-зается. Режется. Как свиньи. Нож легко вспарывает глотки, не давая караульным возможности крикнуть… одному, так просто голову отрезал… так легко… странно… И они – такие слабые. И кажется, что они – маленькие, а ты – такой большой… Волна спокойствия… И ты оцениваешь последствия и планируешь следующий шаг. Спасти Зэриту! – и волна бешенства… Взять автомат, рюкзак. Набить туда десять снаряженных рожков. За спину. К землянке караула – там отдыхает дежурная смена. Нагло спит, как всегда. Сейчас это кстати. Волна спокойствия… Ты оглядываешься назад, но даже ужаснуться тому, что совершил, не можешь – настолько велика апатия. Лишь равнодушно и хладнокровно рассчитываешь следующий шаг, автоматически оттирая нож от дерьма… И не ужасаешься тому, что еще совершишь. И что надо совершить. Спасти Зэриту! – и волна бешенства… Вторая «спальная» землянка, третья, четвертая, пятая… Пока – только ножом. Для автомата еще придет время. Волна спокойствия… Полгода назад в Никарагуа в лагере подготовки инструктор, явно американец, хоть и по происхождению, кажется, из местных индейцев, упоминал об этом. «Боевой транс». Но – вскользь. Очень сильно вскользь. А о том, как можно добраться до «волны спокойствия» – сказал только ему, Джонатану. - Нет-нет, тезка! – Усмехнулся тогда «Джон Смит». - Остальным я этого рассказывать не собираюсь. С них хватит и одной волны. Вошли в раж – и пока-пока. Отморозков должно быть как можно меньше. Согласны, молодой человек? Вам дам маленькую подсказку. И только вам она поможет, кстати. Дело в том, что у вас есть идея, молодой человек! Стержень! У других этой идеи нет. Вот всегда помните об этой идее. Всегда. Она-то и вытащит вас на «гребень волны» из впадины безумия… Ну и, я надеюсь, что ваше имя тоже вас… вытащит. Но лучше никогда не попадать в такие ситуации, молодой человек. Адиос, амиго! Спасибо, что проводили! Надеюсь, когда-нибудь, когда я буду стареньким, вы расскажете мне о том, что вам никогда не пришлось использовать мои уроки… но это я мечтаю, да… Адиос, амиго! Адиос! Спасти Зэриту! – и волна бешенства… Первая «спальная» землянка. Или «командная». Всего три горла. Ерунда… Волна спокойствия… Он стоял в «командной землянке», в которую они затащили Зэриту. Вокруг - раскромсанные трупы командира Игнасио Ястреба и двух его заместителей – Пале и Арау. Именно вокруг. Сейчас уже трудно было сказать – были ли трупы изначально одеты… Вряд ли они были одеты - Зэрита ведь лежала на земляном полу в центре землянки, а не у стенки, где на циновке комком валялся ее камуфляж. И она… Больше спасать некого – и волна бешенства… +++ Мы очень удивились, когда увидели, что Гарсия Лавлес не один, а с какой-то девочкой-довеском. А уж как мы удивились, когда с головы этой девочки боевики сняли мешок… И тут уж даже Йонг не выдержала и круглыми от удивления глазами из-под зеленой сеточки посмотрела на меня – дескать, это ты ее тогда вытащил… вот и объясняй! А я что? Я сам в ох… в некотором недоумении! Мэй Дзян собственной персоной! Что она тут делает?! Как?! До четырех ночи я пытался собрать картину воедино. Тут вспомнилось и излишнее любопытство Шеньхуа по поводу девочки-воровки, и недомолвки Ченга, и его уверенность в наличии каких-то сил, от которых «колумбийцам» в Роанапра будет кисло… Крепла уверенность, что это – не операция Триад или Организации, а какой-то личный гешефт хитрого босса Роанапра и, возможно, «упавшей ему на хвост» Шеньхуа. В своих ожиданиях я не обманулся: в четыре тридцать две, в самый паршивый час ночной смены, тишина над лагерем стала мертветь. От центра к периферии. Правда, мне почему-то казалось, что я слышу отдаленное звериное рычание, но звуков в ночных джунглях столько, что… Наконец, раздались выстрелы и крики. В лагере началась паника и беготня. Странно, лая собак по-прежнему не было. Кто-то один хладнокровно и экономно бил короткими очередями, а кто-то суетливо и панически «поливал» чуть ли не от бедра. По полрожка. - Вперед! – Шепнул я Йонг. Два одиночных выстрела по обе стороны от дороги. Два резких болевых укола в голову. Два трупа в секретах за бесполезными теперь пулеметами. Первое – убедиться, что с нужными нам пленниками все в порядке и вокруг «землянки-зиндана» нет никого из боевиков, кто мог бы по глупости или от большого ума превратить нашу миссию в бесполезную. Второе – «зачистить» остальных. Вот этим нам заниматься не пришлось – парнишка поработал надежно. Ни одного выжившего. Или того, кто мог бы выжить - некоторые умирали очень нехорошо. До сих пор. И – без шансов. Но – избирательно: такое подозрение, что нелегкая смерть была именно у «посетителей» землянки, в которую днем утащили ту несчастную девочку. Разошедшегося подростка мы застали в дальнем доте-секрете – он кромсал ножом последнего оставшегося в живых боевика. У того были прострелены ноги и плечи. И пока он был жив. Йонг скользнула вперед и тут же скользнула назад, а парень, закатив глаза, стал заваливаться на спину. Тут уж я его подхватил и аккуратно уложил на земляной пол. Детей мы тоже нашли – одна девочка и двое мальчиков. Перепуганные до мокрых штанишек. Ну, я их понимаю – перед своим «включением» этот маленький терминатор затолкал их в землянку-кухню – единственную постройку, у которой была деревянная дверь - и приказал забаррикадироваться. Все верно - заваливать дверь бревнами он не стал – видимо, понимал, что, скорее всего, откапывать детей будет уже некому. Поставил на себе крест. Я вежливо постучал, а Йонг ласковым голосом попросила открыть. Удивительно, но – открыли. Наверно, из-за женского голоса. В руках - кухонные ножи и сковородки. Пересчитали их по головам, сказали, что «спасательная операция» еще не закончилась, закрыли дверь и попросили некоторое время посидеть. Пусть сидят и думают, что это за «спасательная операция». Прошлись по лагерю еще раз, перенесли парнишку в центральную землянку к девочке. Убрали мясо. И стали ждать оговоренного срока. К сожалению, формат нашей встречи с сеньором Лавлесом не предполагал расспросов. Более того, эти двое даже наших лиц видеть были не должны! И подробностей того, что было в лагере – тоже. Так что они так и сидели в своей землянке, пока им на головы молча не накинули мешки, молча вывели наружу и молча повели куда-то… Мэй предварительно сунули в рот кляп – очень уж болтливая девица. И остра на язык – как-то умудрилась достать даже Йонг. Шесть представителей Медельинского картеля подошли ровно в пять-тридцать к границе лагеря. Мы вывели Гарсия и Мэй, и толкнули в жаркие объятия боевиков – насколько я знаю, конкретно эта подкупленная шайка, входящая в Медельинский картель, теперь отправит детей в Роанапра. Тогда и получит остальные обещанные деньги. Честно получит. Без обмана. И даже после этого останутся в живых. Именно для того, чтобы было кому направить КОГО-ТО по верному пути. В Роанапра. С Мэй и Гарсия на минуту сняли мешки, чтобы убедиться, что они те, о ком договаривались. Кажется, Мэй нас узнала каким-то мистическим образом, что, казалось бы, невозможно – наши с Йонг лица были наглухо закрыты камуфлированной сеткой. Может, по росту догадалась? Невысокая мужская фигура и совсем маленькая – женская. Могла ведь и запомнить тогда, в Гонконге. А уж с какой обидой она оборачивалась, когда их уводили по дороге к припрятанным в паре километрах джипам. Доверяет наемным убийцам Триад больше, чем остальным носителям оружия? Выбирает из двух зол меньшее? М-да, дожили. Кстати, такое впечатление, что в своем мешке она отлично ориентируется в окружающем пространстве и этот мешок для нее не помеха… А собаки… они попрятались. Те, кто не смог перегрызть веревку и убежать в джунгли. Напугал их этот парнишка до поджатых хвостов. +++ Джонатан очнулся. Прислушался к себе. Болел каждый сустав, каждая мыщца, в голове пульсировала боль, жегся каждый кусочек тела. Он лежал животом на земляном полу какой-то из землянок – отсюда, с пола, было непонятно, что это за землянка. И кто-то сидел на нем верхом, завернув обе руки ему за спину. И чьи-то ботинки находились прямо перед его носом. Через секунду навалились воспоминания о двадцати минутах, предшествовавших беспамятству. Все. Разом. Со всеми подробностями и всем букетом ощущений. Он вздрогнул и всхлипнул… «Простите, сеньор Смит… или как вас там? Я уже не смогу рассказать вам, как не использовал ЭТО!» - Очнулся? Мужской голос. Человек не старше тридцати. Если и курит, то очень мало – голос не прокуренный и не хриплый. Чуть насмешливый, без сочувствия и участия. Без всякой теплоты. «Который час?», «Как себя чувствуешь?», «Очнулся?» - Как себя чувствуешь? «…пленный должен ответить хотя бы на один ваш вопрос. Вопрос может быть любым. Даже о погоде или о том, сколько времени. Если он ответит на ваш вопрос, тогда вам будет гораздо проще получить от пленного любую другую информацию…» - Молчишь? – Мужской голос помолчал. – Ну, скажи что-нибудь. – Голос сокрушенно вздохнул. – Как зовут ту девушку, которую ты пытался спасти? Джонатан стиснул зубы – про «ту девушку» он тоже помнил: голенькая с синяками по всей спине и ногам, она, наверно, и сейчас лежит на полу «командирской землянки». Вот так же, как он сейчас. Один из зубов хрустнул – так он сжал челюсти. «И к черту!» - Ты знаешь, она все еще жива… Не в лучшем состоянии, но – жива. Врет? Хочет его, Джонатана, расколоть? Джонатан упорно молчал, хоть и стал колебаться - а вдруг правда жива?! - Если она не получит медицинскую помощь в ближайшие часы, то умрет. Мы ей вкололи кое-какую химию, но это ей ненадолго поможет… Так как ее зовут? Чьи-то пальцы зарылись в волосы. Это уже был другой человек. Тот, который сидел на нем верхом и прижимал к полу. Очень-очень тяжелый. Какой-то амбал. Странно, по ощущениям – амбал, а ладонь на затылке – какая-то маленькая! Чуть ли не детская! - Через двадцать минут здесь будет наш вертолет для эвакуации. – Ласковый женский… даже девичий голос. - К этому моменту на базе не должно остаться ни одного живого террориста. Только исполнители… и заложники. «… способ «добрый – злой» хоть и самый распространенный, но также один из самых действенных. В той или иной модификации его применение крайне эффективно. В моменты эмоционального напряжения и психического неравновесия допрашиваемый инстинктивно и бессознательно тянется к «доброму» (в редких случаях, к «злому»), бессознательно пытаясь найти защиту от «злого». Эти моменты крайне благоприятны для получения от пленного нужных сведений…» - «Ирокез» сможет забрать семерых пассажиров. – Подхватил мужской голос. - Через час мы будем на американской военной базе. Но для того, чтобы девочку стали лечить после оказания первой помощи, я должен знать ее имя, которое совпадет с настоящим. Ведь это имя я впишу в документы по линии «защиты свидетелей» и это имя она может сказать во время операции под наркозом. Смекаешь? Американцы? Прибыли за теми двумя чистенькими городскими – мальчиком в беленькой рубашечке и шортиках и девочкой в каком-то старомодном платье? - Она жива? – Выдавил из себя Джонатан с яростной надеждой. Ловить «ботинки» на том, что «Ирокез» может перевозить четырнадцать пассажиров, он не стал. Не тот случай, чтобы «качать права». Правда, это же могло означать, что и про живую Зэриту «ботинки» соврали. Вместо ответа та же ласковая ладошка снова аккуратно запустила пальцы в волосы и повернула его голову в другую сторону… Рядом, укрытая относительно чистой камуфлированной курткой, лицом вверх, действительно, лежала с закрытыми глазами Зэрита! И ее грудь едва видимо вздымалась! Она была жива! - Ее зовут… Зэрита. – Прошептал Джонатан. - Молодец. А как зовут тебя? - Джо… Джордж! - Врешь. Тебя зовут Джонатан. Отгадай с одного раза, откуда у меня такие сведения? Джонатан покрылся липким противным потом, часто застучало сердце. Остальные дети! - Правильно. Франциска, Валентин и Виктор. Ребята оказались куда общительнее, чем ты… Джонатан даже задохнулся. Или он задохнулся от того, что невольно дернулся и ощутил боль в вывернутых руках? - Братик, ну зачем ты его пугаешь! – Укорила девушка. "Братик?" - Ну, так что? – Если судить по тону, который ни на йоту не изменился, «братик» никакого внимания на эти слова не обратил, но смысловое содержание свидетельствовало об обратном. – Что ты выберешь? Вертолет забирает отсюда исполнителей и пятерых заложников-детей? Или вертолет забирает отсюда только исполнителей… и на базе больше никого не остается? Джонатану вдруг яростно захотелось, чтобы этот непонятный человек его не обманывал. Очень сильно захотелось. Но рациональная часть отметила: а почему «эвакуационный вертолет» ни в одном из вариантов не забирает двоих заложников – мальчика и девочку, которых доставили вчера вечером? Или за рамки «спасенных» «ботинки» хотят вывести кого-то из детей? - Кстати, Джонатан. Знаешь, что означает твое имя? - Да. «Дарованный богом» Сказал и несказанно удивился. Все, как говорил сеньор Смит: слова сами срываются с губ! Стоило только ответить на первые вопросы этого человека. - Странно. – Равнодушно удивились «ботинки». - Обычно дети об этом не задумываются. Вот меня это не интересовало совершенно. Ну, что ж, Джонатан! Я очень надеюсь, что твое имя поможет нам с тобой найти общий язык… - А как зовут вас… сеньор? «… главным условием удачной вербовки является искреннее желание пленного сотрудничать. Следует выделить основные причины и побудительные мотивы действий пленного, его цели, жизненные приоритеты, желания, склонности и, разумеется, привязанности - безусловно, следует выделить сослуживцев или гражданских лиц, жизнь, или здоровье, или безопасность, или благополучие которых дороги пленному…» +++ Кажется, моя сестренка нашла себе очередного щеночка. Давно, кстати, ее на этом не клинило. Год уже, наверно, держалась. С того рыжего котенка (редкой наглости скотина оказался! Не реагировал даже на угрозы его кастрировать!). Я уж думал, что сестра стала взрослеть. И тут… Умоляющие большие глаза под камуфляжной сеткой – хлоп-хлоп! А старшему брату теперь думать, что делать с этим «щеночком». Чтоб не убежал (раньше времени), чтоб не кусался, чтоб ходил только в лоток и чтоб не растрепал хозяйские тапки. Разговор с «малышней» кое-что прояснил. Беспризорники-сироты были набраны в Караке, ближайшем поселении, и соблазнены регулярным жалованием, предоставлением питания и одежды. Уже здесь, в лагере, они были прикреплены к Джонатану с требованием - сделать из них настоящих бойцов. Сам Джонатан был не из этой шайки – его наняли в качестве инструктора у кого-то другого. И никого не напрягало, что инструктору – всего пятнадцать. В шайке его никто не обижал, и задирать опасались – видимо, успел себя «поставить». До этого как-то умудрялся оградить своих малолетних подопечных от излишнего внимания взрослых членов банды. А вот вчера уберечь подопечную его авторитета уже не хватило – командир уехал, подчиненные «ширнулись» и… ну, что было дальше, мы видели. Так что я чувствовал себя (и был, наверно) последним подонком, когда давил на Джонатана, беззастенчиво используя в качестве аргументов жизнь детей и, главное, жизнь этой девочки. Ну и состояние ее расписал в более мрачных тонах. Не намного, правда. Девочка, действительно, была плоха: у нее поднялась температура, начался бред. - А как зовут вас… сеньор? – покорно спросил он. Да уж. Я б на его месте сейчас тоже был бы очень-очень осторожен и вежлив с непонятным человеком, от которого зависит жизнь девочки и остальных детей. Честно говоря, этот вопрос поставил меня в тупик. Называть ему свое настоящее имя? При том, что даже на американской базе мы были всего лишь усредненными «штаб-сержантом Шнайдером» и «сержантом Ким»? А если нам не удастся вывезти его из страны? Проболтается кому-нибудь… Как бы выкрутиться? Как бы… Скажу, что «Бланко» – не поверит. И правильно сделает. Да и на испанца я все-таки не похож… «Белый», «белый»… Что там у нас белого, но не явного? Чтоб не сразу догадался и чтоб я не хлопал удивленно глазами, если он ко мне обратится - нужен какой-нибудь мнемонический якорь. Еще зайцы у нас белые. «Лебре»? Нет, испанский тут вообще ни к селу, ни к городу. «Хаз»? Не звучит, к тому же парнишка знает английский. Что еще? Точно! Приведения у нас белые! Там еще такое дружелюбно-наивное было… Как же… Вспомнил! - Каспер. А потом представлюсь настоящим именем… если до этого вообще дойдет и если этого Джонатана у нас не отберут… те же американцы, например (хотя, зачем он им?) - А меня – Чикита! – Спустя секунду такого же лихорадочного размышления отреагировала Йонг. И на мой озадаченный взгляд пояснила. – Потому что monpisualno… - Кхм! Во-первых, monopenisualno! Во-вторых… - Нет, братик, хозяйственным мылом мы уже давно не пользуемся! – Йонг, как всегда, была выше такой банальности, как показывание языка. – И я запомню правильное произношение, братик! Спасибо!