Месть Беззвездного

      — Ты идёшь на поправку, — улыбнулась Пестролистая, бережно натирая больную лапу. Туманная в очередной раз подивилась тому, с какой заботой та делает свою работу. Она всего на несколько лун старше воительницы, а отдаёт себя целительству целиком и полностью, как какой-нибудь старый мудрый кот.       Отвлекшаяся от своих мыслей, кошка заметила шорох у входа в пещеру. Она вскинула голову и увидела в проёме два тёмных силуэта. Коты без спроса вошли в палатку, а пёстрая целительница, закончив свои дела, удалилась, оставляя их наедине. Ночь приблизилась к подстилке и коснулась носом макушки Туманной, Тенёк повторил за ней.       — Вы... пришли вдвоём? — как можно вежливее спросила она. Несмотря на то, что Грозовое племя спокойно приняло Тенька, Туманная относилась к нему с опаской. Тем не менее она вежливо выполнила приветствие, не подавая повода относиться к ней плохо.       — Да, я решила, что вам с Теньком стоит узнать друг друга получше, — невозмутимо ответила сестра. Она лизнула своего друга в ухо, а он недовольно вырвался из её объятий. Туманная улыбнулась, скрывая смущение. Нет-нет, она ничего не скрывала от чёрной кошки, но та порой вела себя смешно и даже глупо, словно была младше своей сестры, а сказать ей об этом не представлялось возможности.       — Благородно с твоей стороны, — смешливо ответила серая кошка и перевела взгляд на Тенька. — Так значит, ты — Тенёк?       Чёрный котик, казалось, смутился и, чуть помедлив, кивнул. Шутка была справедливой, ведь, живя в одной палатке и бывая вместе в одном патруле, Туманная и Тенёк почти не разговаривали, только иногда могли обменяться парой фраз по делу.       — Ночь много мне о тебе рассказывала, — деликатно сказал ученик. Сказал он скорее из вежливости, чтобы поддержать разговор. Холодные льдистые глазки были направлены на собеседницу, он смиренно осмотрел её сверху вниз и позволил ей проделать то же самое. Оруженосец сильно зевнул, тем самым нарушив монотонный ритм своего дыхания, и отвернулся.       — Какие новости? — снова спросила она у Ночи, понимая, что на этом их диалог окончен. «Тоже мне, друг нашёлся. Наверняка он что-то скрывает. А может, просто необщительный — тоже скучно».       Воительница хмыкнула себе под нос и уже через несколько секунд думала совершенно о другом, только изредка поглядывая на подозрительного ей кота.       — Разве Белоснежка тебе не рассказывала? — заговорщически воскликнула сестра. — Наш дядя по уши влюблен в Чернобурку!       Туманная изменилась в лице, приготовившись слушать, но в пещеру, как назло, заглянула маленькая пёстрая мордочка целительницы.       — Разве тебя не учили держать язык за зубами? — цокнула она и укоризненно посмотрела на рассказчицу.       Ночь пристыженно повернулась к ней и извинилась за свою оплошность. Туманная почувствовала всю её неловкость и, зная, что воительница только что сплетничала о брате Пестролистой, решила разрядить обстановку.       — Мы всего лишь радуемся за нашу подругу, что в этом плохого?       И кошка расплылась в нежной улыбке, склоняя голову набок.       — Конечно, в этом нет ничего страшного. Но я вам советую не кричать об этом на весь лагерь, а то, чего доброго, Ярохвост рассердится и раскидает вас по патрулям, чтобы времени на сплетенки не оставалось.       Туманная довольно замурлыкала. Она не понимала, как Пестролистая умудряется говорить со всеми своими больными и подопечными на одном и том же языке, будь то старейшина, воин или оруженосец — ласково и снисходительно.       Серая вспоминала Пышноуса. Нет, он был совсем не таким. Грубый хрипловатый голос пристал к коту, как колючка к шерсти. Он определённо был добрым, хорошим целителем, но... усталым. Туманная была рада за него — кот сослужил службу и отправился к старейшинам на покой.       — Вы не против, если я послушаю? — кокетливо спросила Пестролистая. Пушистая воительница как самая старшая из них подала знак хвостом, якобы позволяя законной хозяйке этой пещеры оставаться на месте.       За время пребывания здесь она очень полюбила добрую кошку. Туманная вообще была очень любвеобильной и без труда заводила общение с кем бы то ни было, а уж тем более с родственниками. Но Пестролистая приглянулась ей больше всех. Ещё будучи котёнком, она решила: «Когда я вырасту, я стану такой же, как Пестролистая». И во многом она не ошиблась. Туманная без труда жертвовала соплеменникам последний кусок дичи, уступала в споре и помогала своим друзьям с их проблемами, когда другим дела до того не было. Оттого и дружить с ней было интересно. Единственный страх, который жил под тёплой серой шерстью, — Коготь. И то лишь потому, что кошка по-сестрински любила его всем сердцем и боялась, что его опрометчивость может ему навредить.       — А ещё... у Белоглазки, — Ночь недоверчиво осеклась на пятнистую кошку, — скоро будут котята.       Туманная радостно переглянулась с Пестролистой.       — Об этом мы уже знаем.       — Хорошо, тогда мне больше нечего рассказать. Когда тебе можно будет вернуться в общую палатку?       — Думаю, через пару дней её рана окончательно заживёт, — ответила целительница, а позже сказала что-то ещё, но никто её не услышал, потому что снаружи Ночь и Тенька окликнул глашатай. Двое кивнули в знак прощания, Тенёк скромно выполз из палатки, не глядя серой в глаза. Ночь же тепло смотрела в голубые глаза кошки, пока не выползла из пещеры. И у Туманной от такого взгляда сестры стало тепло на душе, ей не хватало внимания именно этой кошки все долгие луны их ссоры.       В открывшуюся палатку подул холодный ветер, и кошка пригнула уши, чтобы он не задувал хотя бы туда. В следующий миг проход захлопнулся и в пещере снова воцарился полумрак.       — Ты была бы отличной матерью.       — Что, прости? — рассеянно переспросила Пестролистая, провожая пару взглядом. Её янтарные глаза переместились на кошку с больной лапой.       «Я же чётко сказала. Может, ты просто не хочешь этого слышать? Хотя, действительно, зачем было это говорить...»       — Ничего, — потупилась воительница. — Просто... Спасибо. Ты многому меня научила.