Два мира.

Прошло 7 месяцев. Неспешной походкой идя по дороге с цветами,только что собранными ею, Эмма увидела впереди машину и выходящего из нее грека. -Димитрис! Ты прихал, - подойдя к мужчине, сказала с улыбкой Эмма. Увидев девушку, мужчина тепло улыбнулся. - Привет, Эмма. Да, мне пришлось приехать ради того, чтобы продать дом. Совершенно не выгодно его тут держать, уже давно в нем никто не живет, так что я принял решение продать его. - Продать… – с грустью в голосе повторила Эмма. В ее голове промелькнули кадры с кареглазой женщиной, некогда жившей в этом доме. Легонько помотав головой и отбросив непрошеные мысли, Эмма спросила: - Это очень грустное известие. Значит, ты больше не будешь приезжать к нам? - Ну да, к сожалению. Я уже давно работаю у Дэймона и Регины, так что, возможно, в будущем смогу выкупить этот дом. Упоминание имени Регины пронеслось в голове Эммы словно молния. - Регины? - Ну да, помнишь эту несносную брюнетку? - со смехом спросил Димитрис. – Так вот, сейчас с ней стало еще сложнее работать. - Почему? – с легкой рассеянностью спросила Эмма. Димитрис закрыл дверь машины и сел на большой камень возле дороги. - Хм… не знаю, она изменилась…и не в лучшую сторону. Мне искренне грустно об этом думать… - задумчиво проговорил мужчина. - О чем думать? – подойдя ближе, спросила Эмма. - Знаешь, Эмма, у нее была сложная жизнь. Даже не знаю, нужно ли тебе все это знать… - Я была бы…не против знать…немного больше об этой странной женщине. Расскажешь? - сев рядом на камень с Димитрисом, попросила Эмма. - Хм… Регина… Она кажется настоящей стервой, конечно. И она просто невыносима временами, но черт возьми, не хотел бы я быть на ее месте… Она рано потеряла родных, ее родители не смогли выбраться из горящего дома… А её детство также не было сладким, никто не помогал ей, и я даже не могу представить, через что ей пришлось пройти…А затем от Дэймона я узнал о Мэл… - Мэл? – спросила Эмма, впиваясь глазами в мужчину и ловя каждое его слово, словно это была вода, а она - человек, который был в пустыне неделю. - Эм…ну да… Мэл. Её жена. Не знаю, как ты к этому относишься, конечно, но она жила долгое время с женщиной. И они были самой настоящей семьей. Тогда Регина была другой. Дэймон говорил, что у нее и тогда был нелегкий характер, но она была намного более доброй, нежели сейчас…Так вот… Мэл погибла… Разбилась на мотоцикле…. Регине казалось, что все ушли от нее. Она закрылась в себе и больше Дэймон никогда не видел прежнюю Регину. Она перестала верить в жизнь, верить во что-то хорошее… Я честно думал, что на этом острове ей станет хоть немного лучше, но она в такой спешке уезжала отсюда, что я опустил руки. Теперь, когда она злится и кричит на меня в гневе, я вспоминаю о ее прошлом и не злюсь на ее слова, - со вздохом закончил свой рассказ Димитрис. Он повернул голову и неожиданно для себя увидел напротив серо-голубые глаза, полные слез. – Эмма? Ты чего? Тебя так расстроила эта история? Я ведь и не хотел рассказывать…но ты захотела. Резким движением руки быстро вытерев слезы, Эмма встала с камня. - Я в порядке. Я просто…слишком чувствительна к таким историям…Это очень печальный рассказ, Димитрис. Боже, я ведь совсем ничего…ничего о ней не знала… - Эмма выронила цветы из рук и опустила голову. Она больше не смогла сдерживаться и, упав на колени, она закрыла лицо руками. - Эмма… Эмма… эй…все хорошо. Эмма… - Димитрис, присев, обнял девушку и начал ее успокаивать. Он никак не мог понять, почему Эмма так реагирует, но все эти эмоции приписывал честному и доброму сердцу девушки. Эмма медленно убрала руки с лица, и Димитрис увидел на лице девушки настоящую печаль и слезы, медленно идущие по ее лицу. Эмма глубоко вдохнула. -Прости меня, Димитрис. Я... я просто была слишком жестока в своих высказываниях по отношению к этой женщине. Мной тогда владела какая-то темная сила,настоящая злость, ненависть. Даже теперь я не понимаю, что тогда со мной было. И я жутко сожалею об этом уже столько времени и не могу простить себе этого. А теперь, узнав больше о ее жизни, я вообще чувствую, что падаю в бездну. Как будто я сама настоящее зло и не смогла увидеть другого в человеке. Она была в чем-то права... - задумчиво закончила свою речь Эмма. - Что ж, все мы, бывает, делаем глупости, Эмма. Не могу представить, чтобы ты могла кого-то обидеть, - с улыбкой сказал Димитрис. Эмма подняла глаза и с грустью посмотрела на мужчину, улыбнувшись уголком рта. Она понимала, что мало людей, да и, думается, никто, не мог представить ее той, какой она была тогда, когда говорила все те слова Регине. Теперь она могла лишь сожалеть, но также для себя открыть понимание своего чистого разума, когда ничьи мнения не могут затуманить его. С этой секунды она пообещала себе слушать только себя и свое сердце.