Цитадель, я люблю тебя

Начатая банка пива приятно холодила ладонь человека, удобно расположившегося на одной из скамеек в тени деревьев. Небо Президиума симулировало красивые золотистые сумерки и настраивало на романтический лад всех, кто способен был на него настроиться. Отдыхавший после хлебного рабочего дня первый терранин, вступивший в ряды СБЦ, вальяжно протянул ноги и руки так, чтобы его захмелевшее тело заняло как можно большую площадь. Джордж Харкин сделал ещё один глоток любимого земного напитка и шумно выдохнул, демонстрируя всем прохожим степень своего удовлетворения. - Да-а! Жизнь хороша! - пророкотал он осипшим пьяным баритоном в миг, когда мягкое холодное пиво омыло его пищевод и достигло желудка. Шедшая мимо пара азари брезгливо отшатнулась от его возгласа, на что пьяный офицер лишь рассмеялся и довольно присвистнул с полным чувством собственной безнаказанности. Он был едва ли не худшим образцом того, чем может стать терранский полицейский - однако за него держались и его прикрывали как первого из людей, заслуживших доверие Службы Безопасности. Отставив недопитое пиво, Харкин запрокинул голову, устремив мутный взор на оранжевые просветы неба в листве деревьев, и задремал, погрузившись в приятные грёзы о новой партии хеликса, за которую контрабандисты обещали отстегнуть ему приличный навар. Блики фальшивого солнца вызывали в его подсознании множество приятных ярких картин, и он улыбался им, мыча в невнятном восхищении. Сквозь дурман он почувствовал как что-то тёплое и мягкое касается его кожи, то ли поглаживая, то ли похлопывая по щеке. - О, детка, да... - пробормотал он, живо представив, что у него на коленях сидит ни больше ни меньше самая очаровательная танцовщица азари. - Офицер! - позвал голос, кажущийся ему нежным, как журчание ручейка, и удар по лицу стал ощутимее. - Да сколько же вы выпили? - слух терранина немного прояснился и дурман начал резко исчезать вместе с иллюзией красоты речи неизвестного возмутителя спокойствия. - Ммм... да всего-то... три бутылки... - скривив губы, Харкин с усилием оторвал отяжелевшую голову от бортика скамейки, стараясь сохранить равновесие и не уронить её себе на грудь, и нехотя разлепил веки. В фокусе его зрения оказалось совсем не симпатичное лицо, спровоцировавшее мгновенный поток нецензурной ругани. - Срань господня! Отъебись от меня, страшилище! - И вам доброго вечера, - выпрямившаяся чёрной тенью тонкая фигура саларианца излучала едва сдерживаемое негодование. - Разрешите доложить, офицер. - В штаб иди докладывай! Мой рабочий день закончен! - как бы в подтверждение своих слов, Харкин снова хлебнул из своей банки. Однако настойчивый проситель не растерялся, вырвал банку у него из рук и с каменным лицом прикончил её содержимое. - Вы здесь, офицер. И вы нужны мне, сейчас! - после этих слов початая тара с грохотом полетела в мусорное ведро. - Ах ты... гр-р... - Харкин нехотя поднялся с насиженного места, думая в эту минуту о чём угодно, кроме работы. К его радости, далеко идти не пришлось - предполагаемый «преступник» оказался на мосту. Зрелище было действительно странным: высокий терранин в аккуратном сером костюме стоял у края моста с красивой длинной удочкой. - И чем тебе мужик не угодил? - в недоумении спросил Харкин, наваливаясь всем весом на парапет, неприлично уставившись на «рыбака». - Подумаешь, рыбу ловит! Или у вас тут нужно особое разрешение, а мне как всегда никто не сказал? Он резко повернулся к саларианцу, скривившему губы в гримасе крайнего отвращения. Тот медленно глубоко дышал, призывая на помощь всё свое самообладание, чтобы не вывалить на офицера в красках всё, что он думает о том, как далеко он и его сородичи ушли от неандертальцев. - Рыбу ловит, ага, - жилистые серые веки амфибии нервно приподнялись и задёргались. - В водах Цитадели нет, и никогда не было никакой рыбы, тупое ты животное! - А ты проверял что ли, лягушонок? - Ведите себя... прилично! - саларианец уже буквально шипел от сдерживаемой ярости и успел не единожды пожалеть о том, что не поискал другого офицера. - Этот терранин наверняка маскирует под своими действиями какую-нибудь диверсию! А может быть даже шпионаж! - Расист хренов, - бросил Харкин, придал своему лицу значительности и направился к таинственному «рыбаку». Настойчивый проситель трусовато последовал за ним, соблюдая дистанцию. Предполагаемый нарушитель общественного порядка стоял, отрешённый от окружающей действительности, внимательно вглядываясь в воду, которая, вопреки всем заверениям саларианца, кишела рыбой. На лоб его была низко надвинута военная кепка, скрывающая желтые очки, на дисплеях которых всплывали одному ему ведомые данные. Крепкие руки как-то вяло и неестественно держали удочку, то и дело перебрасывая из одной ладони в другую. - Эй, дружок! - громогласное приветствие Харкина резко вывело его из оцепенения. - Чем могу служить, офицер? - «рыбак» обезоруживающе улыбнулся и отдал честь, нарочно слегка пнув ногой ведро, полное маленьких синих рыбок. Тупо вперив взгляд в дурно пахнущую водную живность, пьяный представитель закона не нашёл ничего лучше, кроме как задать самый обычный для подобной ситуации вопрос. - Клюёт? - Прекра-асно клюёт, офицер! - парень в кепке удовлетворённо поднял палец вверх и вернулся к своему увлекательному занятию. Харкин недовольно развернулся к стоявшему в паре метров от него саларианцу. - Видишь? Рыба есть! Он - нормальный парень! Что ты мне мозги сношаешь? Иди гуляй! - отмахнувшись от столь неприятно разбудившей его амфибии, он упёрся локтями в парапет и предался созерцанию алеющего неба, чарующим изгибом уходящего вверх. В этот момент толерантность ответственного гражданина к выходкам представителя закона иссякла. Воспользовавшись нетрезвым состоянием Харкина, саларианец нашёл слабость в его неустойчивой позе и, ловко подтолкнув с нужного угла, свалил в воду. Звучный плеск спугнул стайку крошечных рыбок, без видимой причины скопившихся под мостом. Терранин был настолько пьян, что даже не понял, что с ним произошло. - Эй, мужики! Водичка блеск! - радостно кричал он, и его крики привлекали внимание большого числа прохожих, тут же прильнувших к парапету и образовавших небольшую толпу. Харкин вёл себя столь нелепо, что ни у кого не оставалось сомнений, что он влез в пруд по собственной воле. Оказавшийся в окружении, «рыбак» тоже не остался без внимания и начал нервничать, особенно когда месту происшествия подтянулась пара других офицеров СБЦ, совершенно трезвых и намного более догадливых. Смотав удочку, он предпринял отчаянную попытку протиснуться через ещё редкую толпу и сбежать, пользуясь тем, что внимание представителей закона было приковано к пьяному коллеге, но на сходе с моста был схвачен за предплечье. - Нет, извини, сегодня не твой день, - беззаботный голос «рыбака» вдруг стал холодным, и в следующую секунду из древка его удочки появился острый штык, которым он проделал несколько глубоких отверстий в мягком животе саларианца, пока тот не разжал слабеющую ладонь, поверженно падая на опустевшую белоснежную мостовую. - Нужно было хватать за другую руку, глупая амфибия.