Никогда точно не знаешь, что найдешь, что потеряешь

С момента его первого посещения посольства прошло полгода. Долгие шесть месяцев, которые пролетели совершенно незаметно. Ранним утром Куросаки вставал и шел на пробежку. В любую погоду. С небольшой дистанции в километр он уже перешел к четырехкилометровому ежедневному кроссу. После бега шел комплекс упражнений на развитие ловкости, которой у рыжего явно не хватало. Силы, накопленной в драках и в бытность шинигами, было с избытком, а вот подвижности ему крайне не хватало. Упражнения казались глупыми и бесполезными, но уже по прошествии пары месяцев Ичиго заметил, как они изменили его. А потому делал он их со всей возможной ответственностью. О том, где и как он проводит свои вечера и выходные, он так и не рассказал никому, кроме Чада. Тот же его только поддержал в этой скрытности, считая, что у него вполне могут быть секреты от остальных. Несмотря на то, что на половине уроков Куросаки ежедневно спал, а с некоторых и уходил, стараясь пораньше попасть в Токио, он в рейтинге лучших учеников теперь стабильно держался на третьем месте. Для такого прогресса хватило одной беседы с мастером Стефано, который пригрозил, что в случае его плохих оценок он забудет дорогу к его секции. Угроза отлично мотивировала, и уже через месяц оценки Ичиго взлетели вверх. Учителя, хотя и были недовольны его поведением на уроках, теперь относились к нему чуть лучше, так как в драках он участвовать теперь просто не успевал. А потому многие пошли ему навстречу, отпуская с последних занятий. Это же привело к тому, что он стал успевать на дополнительные занятия по фехтованию, что не замедлило сказаться на его уровне владения клинками. Помимо успехов в фехтовании Ичиго теперь мог станцевать практически любой танец из программы танцевального клуба. Этому способствовал особый подход мадам Лерье, заведовавшей танцами. За каждую ошибку в движениях его било легким зарядом электрошока. А это способствовало очень быстрому запоминанию всех, даже сложнейших па. Подтянуть же его во владении французским языком вызвалась Амели Вейнер, которая, как и обещала, стала себя вести, как старшая сестренка. Заботливая старшая сестренка. ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ заботливая. Как только он освоил самые азы языка, она стала регулярно таскать его на встречи со своими подругами. А их, подруг, оказалось очень много. И всем им очень понравился симпатичный парень с вечно недовольной мордашкой, которого было невероятно легко смутить. Несколько месяцев ушло у Куросаки на то, чтобы научиться хоть немного адекватно отвечать на подколки и шутки девушек. Кстати сказать, его регулярные прогулки в компании красавиц не остались незамеченными остальным персоналом, и вся его мужская часть люто Ичиго ненавидела за его удачливость. Что также являлось отличным подспорьем для шуток девушек над ним. И сейчас, когда он ехал на свои первые соревнования по фехтованию, Куросаки с удивлением осознал, что без всякой мистики и потусторонней фигни его жизнь не только не стала скучной и серой, а напротив, заискрила прежде неведомыми красками. И, Айзен забери всех шинигами, ему это нравилось. Если бы только Зангецу и Пустой могли разделить с ним его жизнь, то это было бы просто идеальным. Лишь это омрачало теперь настроение. Общение с девушками и новыми людьми не могло внешне не сказаться на нем. Спина распрямилась, словно скинув с себя трудности, слишком тяжелые для хрупкого юноши. Хотя, возможно, в этом сыграли свою роль и учителя по танцам и фехтованию, нещадно лупившие его спину, стоило ей хоть немного искривиться. Вечно нахмуренное выражение покинуло его лицо, разгладив раннюю морщинку на лбу и вернув юношескому лицу его реальный возраст. Рыжие волосы, по указанию Амели, теперь стали длиннее и спускались до плеч. Одна из подружек Вейнер, работавшая в салоне красоты, была в восторге от его волос, и в обмен на то, что он день послужит моделью, сделала ему красивую стрижку, подчеркивавшую красоту лица. В его глазах теперь нередко можно было увидеть искры смеха и веселья, как и искреннюю улыбку на красиво очерченных губах. И теперь вслед стройной мускулистой фигуре юноши неоднократно засматривались симпатичные юные девы. Что, впрочем, пока проходило мимо его внимания, в девушках пока что не заинтересованного. Первое в жизни бывшего временного шинигами соревнование проходило в Осаке, куда он решил добраться своим ходом. С остальными учениками секции его отношения не сложились, и он старался их по возможности избегать. Сперва над ним смеялись как над самым неуклюжим учеником. Потом же, когда изменившаяся длина клинка стала привычной, его стали опасаться, так как скорость роста его мастерства ужасала простых людей. Мастер же только довольно посмеивался, все чаще и чаще становясь в пару с Куросаки и гоняя его по всему залу. За полгода таких мучений, в смысле, учений, Ичиго уже трижды менял свое оружие. И сейчас он осваивал бой двумя катанами, что, по неизвестной причине, давалось ему нелегко, в отличие от других видов оружия. Чемпионат в честь какого-то в прошлом известного фехтовальщика из двуручной школы впервые проходил на территории Японии. К удивлению Куросаки, считавшего эту школу не очень популярной, там оказалось полно народа. Более того, если бы его мастер не вышел встретить непутевого ученика, он мог бы и не найти свою группу, настолько много соревнующихся там собралось. По традиции все бои велись на одинаковом оружии, которое выбралось в день начала турнира лотереей. И в этот раз оружием стал кортелас, редко кем используемый и не популярный среди фехтовальщиков. Судя по стонам, раздавшимся со всех сторон после оглашения основного оружия, многие его никогда не держали в руках. - Ну что, ребята, - улыбаясь, сказал мастер Стефано, - вам, можно сказать, повезло, так как мастеров владения этим типом оружия тут точно нет, а потому вы все в равных условиях. - Но, мастер, как мы будем биться абсолютно незнакомыми клинками? – с ужасом и недоверием воскликнул один из учеников, долговязый француз, один из тех, чьи родители работали в посольстве. - Перед боем вам будет дано пару минут на приноравливание к оружию. А в остальном полагайтесь на свои способности, - ехидно улыбнулся мастер и ушел регистрировать свою группу. Группа же смотрела вслед ему потерянно и растерянно, такого поворота не ожидал никто. Во второй половине дня начались отборочные бои, в ходе которых должны были отсеяться самые слабые и неумелые. Из восьми человек японской группы к концу дня остались лишь двое, тот самый долговязый француз, Энрике Атье, и Куросаки. И такими результатами многие были недовольны. Следующие два дня турнира обещали быть веселыми.