Моя пиратская история

Первое, что почувствовал Альфред, когда очнулся, - боль в макушке. Парень застонал и попытался пошевелиться, но сразу же пожалел об этом – к и так неприятным ощущениям добавилась общая усталость и разбитость (или избитость). Не слишком обрадовал юношу и тот факт, что он был связан по рукам и ногам. Где он находился, понять было сложно – вокруг царила непроглядная темень; хотя, судя по затхлому запашку и глухим звукам веселья, доносившимся откуда-то сверху, он был в трюме. «Мда, похоже, вляпался я по полной… - мрачно подумал Альфред, пытаясь пошевелить затекшими запястьями и морщась от колючей боли в них. – Защитил, называется… А как же другие? Убиты? – От этой мысли по спине пробежал табун ледяных мурашек. – Так, значит… может… мне еще повезло? За меня потребуют выкуп? В любом случае, я постараюсь сбежать отсюда, как только представится возможность. Потому что когда требуют выкуп, то далеко не всегда оставляют в живых… А пиратам тем более верить нельзя! Эй, у меня забрали очки? – он осознал, что не чувствует привычного ощущения на переносице. – Вот же! – Перед глазами возникли его новые приятели, с которыми он еще накануне пил пиво и обменивался не всегда пристойными шуточками; сердце болезненно защемило. – Не могу поверить, что их всех…» Мысли пленника прервал скрип крышки, и в помещение хлынул столб блеклого света. Засим чей-то размытый силуэт, гулко топая сапогами, спустился к жертве. Подойдя, потянул за волосы, заставляя встать; Альфред едва не задохнулся от перегарной вони. Не то, чтобы он был полным трезвенником, но никто в его компаниях никогда не источал подобного «амбре»; американец сморщился, но это мало помогло. - Что морду кривишь? Недостаточно хорош для тебя, да, фифа? – в доказательство своего неодобрения мужчина встряхнул пленника за воротник рубашки – некогда белой, а теперь местами изодранной и усеянной живописными пятнами: таща бессознательную жертву в трюм, с ней не слишком церемонились. – Ну ничего, посмотрим, как ты запоешь потом! – Пират, освободив ноги юноши от пут, начал вытаскивать сопротивляющегося исключительно из принципа парня на свет. – И не брыкайся, щенок, пока я тебя не пристрелил! - Ты там поаккуратней, Фредди, - бросил какой-то другой пират, проходивший мимо с еще непочатой бутылкой виски. – Этот пацан нужен капитану. - Вот-вот, только по прихоти капитана ты еще жив, - кивнул державший Альфреда мужик. – А стоит ему захотеть – и ты будешь мертв. Так что не выпендривайся особо, усек? Альфред молча кивнул: и вправду, стоило подыграть немного и выяснить обстановку. С чего вдруг он понадобился лидеру этой своры? Перед глазами всё расплывалось из-за близорукости, так что Джонс не мог четко видеть, куда ступает, однако, ведомый уверенной рукой своего тюремщика, он был доставлен к столу посередине палубы, где веселился экипаж судна. Насколько мог судить Альфред по блестящим в заходящем свете солнца пустым бутылкам, перекатывавшимся от мерной качки корабля на мирных волнах, некоторые уже набрались «до кондиции», однако чтобы «вырубить» столь закаленных людей, требовалось немало алкоголя. Плюс ко всему, не все пираты обременяли себя этикетом: под ногами то и дело хрустели остатки еды. Со стороны кают до слуха парня донеслись женские крики и мольбы о пощаде в сочетании с грубым мужским гоготом. И голоса дам были знакомы ему… - Заслужили. Шлюхи, они и есть шлюхи. От нового голоса Альфред вздрогнул, словно от удара плетью. Столько презрения он еще ни у кого и никогда не слышал. - Капитан, я доставил его, как Вы и приказывали, - подобострастно, чего сложно было ожидать от могучего пирата, произнес тюремщик, но пленника не отпустил. - Вот и отлично. – В алых лучах солнца блеснули очки Джонса, которые капитан вертел в пальцах правой руки. – Что, жалко их? Ничего, пусть хоть раз попробуют отдаться бесплатно. Эй, вы там, нечего так орать, - крикнул лидер в сторону кают, где происходило насилие, - мои ребята молоды, в отличие от ваших старичков, так что наслаждайтесь! «Тюремщик» угодливо хохотнул. - Так-то, - довольно заключил капитан и отхлебнул из бутылки. Из-за отсутствия очков Альфред не мог разглядеть его как следует, лишь силуэт во главе стола да ноги в тяжелых сапогах, возложенные на этот самый стол. Голос, какой-то назальный и с ярко выраженным британским произношением, вгонял американца в яростную дрожь: так хотелось разорвать путы и хорошенько отметелить это чудовище, позволявшее столь жестокое обращение с девушками! К сожалению, веревки были слишком крепкими… - Итак, что касается того, зачем я тебя сюда пригласил, - произнес капитан, закидывая ногу на ногу и не убирая их при этом со столешницы, - ты будешь юнгой. - То есть… одним из вас? – удивленно уточнил Альфред, на миг даже забыв о своей злости. - Ты сильный, смелый, отчаянный боец. Из тебя выйдет толк, если поработать над тобой как следует. - А с чего Вы решили, что я соглашусь? - А разве я тебя спрашивал? – в свою очередь, сделал удивленную интонацию капитан, но явно сфальшивил. – Нет – отправишься за борт. - А что с остальными? - Пассажирами? Ишь ты, волнуется, - фыркнул тот и покачал головой, отчего перо на широкополой шляпе мягко зашелестело. – Они живы. Больно надо – руки марать. А девок мы тоже высадим в ближайшем порту. Но сначала до него надо еще добраться, хех. «Ну ты и сволочь! Мерзостная сволочь!» - Эй, Джо, - позвал тем временем капитан ближайшего юнгу, и тот мигом бросился на зов. – Отдай это ему. Через полминуты на носу Альфреда угнездились такие родные очки – единственное, что держало его связь с цивилизацией и нормальными людьми. - А теперь обратно его, пусть подумает над своим положением, - приказал капитан. – Только мягче, Фред. С будущими коллегами так не обращаются. - Будет сделано, капитан! - Черта с два я буду вашим коллегой! - Ну-ну, - пожал плечами капитан и потянулся – это было последним, что успел ухватить Альфред, прежде чем его утолкали обратно в трюм. *** «Ну всё! Дай мне только выбраться! Убью! Бедные миссис Ирвингтон, миссис Сэндли и миссис Герберт! – от всей души пожалел молодых женщин Альфред, вновь сидя в темном трюме. Хотя он не мог не признать, что эти девушки были замужем за богатыми, но старыми мужчинами; мистер Ирвингтон так и вовсе еле стоит на ногах. Благо, сейчас невесты могут выбирать себе женихов по любви, а не только с разрешения семьи, так что… Может, в словах капитана была крошечная толика правды? – Нет-нет! Они же все уважаемые люди, не то, что эти! И что значит «больно надо руки марать»? Он обокрал их и оставил в живых? Забрал девушек для развлечения, а меня как нового члена команды? Урод… Хотя так у меня есть шанс сбежать и сдать его властям. Но для этого придется вести себя так же, как и они, то есть, убивать… на худой конец, помогать. Но я не хочу! Не хочу быть с ними!». Потеряв счет времени, в какой-то момент Альфред задремал, но был разбужен уже знакомым грохотом сапог по лестнице: Фред вновь вытащил пленника наверх. Погода стояла просто великолепная: почти полный штиль, теплое солнце греет сквозь порванную и некогда белоснежную рубашку, приятно скользя по нескольким ссадинам на коже. Но теперь вся прелесть лета и легкого морского бриза исчезла для Альфреда; в его спорной ситуации не было места наслаждению погодой. - Ну? Что надумал, умник? – насмешливо поинтересовался стоявший у перил капитан, обернувшись на шаги. На этот раз Альфред сумел как следует рассмотреть причину своих (и не только) несчастий. Со слабым злорадством отметил, что мускулистостью тот не обладает, да и по росту он на дюйм-полтора ниже Джонса. Белая рубашка с пышным бантом у горла, наброшенный на узкие плечи богатый алый с золотом камзол, брюки с парой пистолетов да пафосная шляпа с белым пером. Но особое любопытство вызвало лицо. Как заметил про себя наблюдательный Альфред, черты были по-женски тонкими, равно как и какие-то девчачьи длинные и густые ресницы. Но темные кустистые брови, контрастирующие со светлыми лохматыми прядями, торчащими из-под шляпы, выдавали резкий и неуступчивый характер. Блестевшие изумрудными и малахитовыми искрами глаза выражали ум, проницательность и изворотливость. - Судя по глазам, ты не хочешь присоединяться к нам, - заключил капитан. – Был один кадр, Саймон. Теперь только что ноги мне не лижет – до того благодарен, что я заставил его стать частью команды. Бери пример с умного парня… как тебя звать? - Альфред Джонс, - процедил сквозь зубы юноша и с удовольствием увидел, как недовольно щурятся зеленые глаза под бровищами. Но, вопреки ожиданию удара или пощечины, внезапно капитан фыркнул: - Не нарывайся на грубость, мне нужны здоровые и целые люди. Но пока, вижу, ты еще не готов. Так что начинай свою карьеру с поломойки. У нас недавно уборщика акулы слопали, так что займешь его место. Фред, дай ему ведро и швабру, - распорядился мужчина и отвернулся, показывая потерю интереса. «Что ж, по крайней мере, я смогу выследить, где у них хранятся ключи и другие важные вещи. Кто будет обращать внимание на уборщика? Но всё-таки… - Альфред слегка растерянно сжал в руках швабру, - это очень унизительно». - Чего стал? – окрикнул Фред застывшего в раздумьях Джонса. – Поторопись, а то у нас кое-где уже тряпкой не ототрешь. Будешь зубами палубу скрести! – и заржал вместе с проходившим мимо приятелем. «Посмотрим, кто из нас еще будет смеяться! Всем вам место на виселице! – зло подумал новопосвященный уборщик, поднимая жестяное ведро. – А пока подыграю». … Солнце палило в шею и спину, потные ладони скользили по древку швабры, в животе желудок противно сворачивался не только от голода, но и от вида той дряни, которую бедолаге Альфреду приходилось оттирать с пола. - Молодец, Смит, - в лучах света блеснули пряжки на сапогах капитана, остановившегося и с легкой усмешкой наблюдавшего за ним. – Справляешься неплохо. - Я Джонс, - прошипел Альф, не поднимая головы. - А мне кажется, тебе больше идет фамилия Смит, - фыркнул тот и ушел, не замечая полного ненависти взгляда, устремленного себе в спину. «Ничего, тебе осталось не так долго плясать, капитан».