Моя пиратская история

В вихре пиратских будней Альфред потерял счет времени. Кажется, вот только недавно его вытащили из трюма и позорно приставили к швабре, а тут уже он вполне ловко работает матросом наравне с другими, и обращаются с ним не так уж плохо. Конечно, оттенок презрения ввиду его происхождения оставался, но не у всех. Но, даже учитывая это, жизнь всё равно была далеко не сахар; к счастью, Альфред сумел быстро приспособиться. Самое главное, что его волновало, - это его личное неприятие налетов на другие корабли и убийства вкупе с жестокостью. Как ни странно, но капитан, вначале показавшая себя с наихудшей стороны, позволила ему не участвовать в набегах (в отместку всучивая в руки швабру), словно понимая его чувства. Более того, однажды состоялось что-то вроде профилактической беседы, когда Джонса отвлекли от смоленья тросов и позвали в кабинет лидера. Гадая, чем он провинился на этот раз, парень послушно двинулся в печально известную ему каюту. - Иди сюда, - Кёркленд кивком пригласила юношу; сама она сидела за столом, изучая какую-то карту. Парень приблизился к столу, недоуменно глядя на девушку и невольно наблюдая за бликами солнца на ее коротких золотистых и очень лохматых волосах. - Итак, - подняв голову, пиратка сложила пальцы домиком. – Я понимаю, чего ты не хочешь делать. Как уже говорила, мы не убиваем, хотя насилие я не отрицаю. - Меня все здесь считают избалованным маменькиным сынком! Зачем я Вам? Я же не… - Если так не хочешь быть с нами, ты можешь сойти, как только мы окажемся в Англии – ведь ты направлялся именно туда? От такого заявления парень потерял дар речи. Это как понимать? Сначала насильно завербовали, а потом отпускают? Зеленые глаза внимательно следили за изменениями в лице подчиненного. - Мы состоим на службе у монаршей семьи, так что даже не пытайся сдавать нас властям. Ах да, забыл упомянуть – мы корсары, - спохватилась британка. – Нападаем на вражеские судна, хотя, бывает, и на нейтральные. Но не так часто. Твой корабль просто под руку попался, а хорошие бойцы нам не помешают, учитывая, что свежая кровь на борту нам не помешает, а то в прошлый раз… Не обращай внимания! – отмахнулась она, внезапно осознавая, что мыслит вслух, а Джонс с приоткрытым от удивления ртом слушает ее. – В общем, старайся и мечтай о свободе! Хотя вряд ли ты уйдешь – у нас еще никто не уходил добровольно. Всё ясно? - А…ага… Вдруг капитан встала и, обойдя стол, подошла к парню ближе. - Ты скучаешь по семье, я прекрасно понимаю тебя, - понизив голос, произнесла она, - но будь мужчиной, покажи, на что ты способен. У тебя университетские образованные мозги – и это несомненный плюс к твоей физической силе и ловкости. У тебя кто остался? Отец, мать? - Папа, мама, сестра Эмили, двоюродный брат Мэтт, - совсем растерялся Альфред столь личному вопросу. Зачем ей это? Неужто она интересуется его личной жизнью? - Девушки нет? Невесты? - Нет пока. А что? - Но тебе всё равно есть к чему стремиться, верно? Знаешь, лучше показать себя хорошим матросом, чем хорошей поломойкой, а у тебя первое получается всё-таки качественней, чем второе. – Капитан хлопнула заставшего парня по плечу и улыбнулась – не кривой опасной ухмылкой, как обычно, хотя и до доброй человеческой улыбки этой гримасе было далековато. После того, как вконец ошарашенный Альфред ушел, девушка вернулась на свое место, составляя карту дальнейшего хода судна. Забавно, но неловкие искренние слова новоиспеченного члена пиратской команды о своей семье прозвучали… как-то по-детски, что ли. Папа, мама… «Он еще совсем юнец, и явно очень привязан к дому. Ему же лет восемнадцать-двадцать, не больше. Хотя он крепок для своего возраста. И видно по его интонациям, словам, что дома он любит и любим. Так! – яростно скрипнув зубами, мотнула головой бравая капитанша. – Артур Кёркленд! Соберись! Надо план составлять, а не предаваться воспоминаниям. Ну спасибо, Джонс, удружил!» - с удвоенной энергией она принялась за работу. *** Работавший на рее Альфред не сразу заметил оживление на палубе. Подняв голову на горизонт, он с удивлением увидел, как явно пиратский корабль полным ходом идет к ним. В облике этого судна было нечто неряшливое – слегка провисающие паруса, ободранный нос, одной пушки в борту не хватало. Однако эти мелочи давали понять, что экипаж судна весьма закален в битвах и крайне опасен. Еще большее изумление вызвало у парня то, что пришелец начал замедляться рядом с ними и зацепился за их корабль. «Что такое? На нас напали? Но почему тогда все так спокойны?». Правда, спокойствие было относительным – судя по сумрачному лицу Тино, прошедшему мимо спустившегося Джонса. - Эй, а что происходит? – поймал американец его за рукав потрепанной рубашки. - Капитаны будут беседовать. А они – давние соперники, - настороженно ответил финн. – Конечно, нападать они не будут, но всё равно – появление Байльшмидта не есть хороший знак. - Байль… язык сломать можно. Ясно… Значит, быть готовыми? - Ну… - Тино огляделся, зачем приблизился к уху приятеля и добавил шепотом: - Не помешает. Хоть он на нашей территории, а значит, гость, я бы всё равно не расслаблялся. Рука Альфреда невольно метнулась к недавно полученному ножу на поясе, а затем и к пистолету. Как же он надеялся, что его невольная работа пройдет мирно! Влезать в пиратские разборки ему ох как не хотелось! Но если такой случай представится, то… он будет на стороне «своих». Ведь кое-какие дружеские связи у него появились, чуть больше уважения и признания, да и можно уже предугадать реакцию некоторых «коллег». Да и заверения капитана о «кодексе неубийства» делали свое дело, хотя Альфред не мог сказать, что целиком и полностью верит этой странной девчонке, выдающей себя за мужчину. Через некоторое время продолживший свое дело Альф заметил и самого капитана с непроизносимой фамилией. Высокий мужчина с неестественно белой кожей и такими же волосами в серо-синем костюме в сопровождении нескольких своих подчиненных, горделиво задирая подбородок, шагал по палубе. Навстречу ему вышла Кёркленд; они церемонно пожали друг другу руки и скрылись в кабинете капитана. «Эх, жаль, я не могу узнать, что они там собрались делать… А почему бы и нет?». Выполняя работу поломойки, пронырливый американец успел изучить карту на только всего корабля, но и расположение окон кают. Попросив Джо заменить его на время, Альфред сумел проскочить к вожделенному окошку. Осторожно заглянул за раму: оба капитана сидели за столом друг напротив друга и о чем-то разговаривали. Вот альбинос запрокинул голову и бесстыже рассмеялся, Кёркленд же слегка отвернулась, и Джонс успел уловить ее рассерженную гримасу; кажется, что-то шло не так, как бы хотелось девушке, отчего она скрипнула зубами. Конечно, Альфред не мог этого слышать, но он почему-то очень четко представил себе это. Как ни старался он затаить дыхание, но темы беседы слышно не было, однако и так ясно: разговор не особо приятен для их капитана. Более того, радость, которую выражал заведомый соперник и противник, не могла не настораживать. *** - Эм… капитан, всё в порядке? Байльшмидт ничего плохого не сказал? – поинтересовался Фред вечером, увидев, как Кёркленд спускается к запасам алкоголя. - Да, всё в норме. Я думаю, мы больше не встретимся с ним – он идет на Ямайку, - отозвалась та, выбирая бутылку с напитком покрепче. – Так что отдыхайте пока. – Но на душе девушки была совсем не так уж и спокойно, как показалось подчиненному. … Волны тихо плескались о борт, ветер мерно надувал паруса, вокруг царила тишина. Обычно даже ночью на корабле жизнь могла кипеть почти как днем, а сегодня всё решили выспаться. Но это было на руку Альфреду, который никак не мог заснуть и поэтому вышел на воздух. Обычно его мучили мысли о семье, о том, что его, наверное, ищут… а вдруг объявили мертвым? К сожалению, отправить письма возможности не было, и парню оставалось только надеяться, что он прибудет в Англию цел и невредим, а все шансы к этому у него были. Так что постепенно он решил не задумываться об этом – всё наладится, как налаживалось и всегда. «Эх, маме и Эмили точно бы понравилось… - он запрокинул голову, любуясь ночным небом и усыпавшими его звездами, кое-где скрытыми темными облачками. – Да и Мэтт, романтик эдакий, оценил бы… Как они там? Может, Эми уже и замуж за этого испанца выйти успела, а я на свадьбе не побывал…». Думая о родных и друзьях, он бесцельно бродил по судну, пока не понял, что проходит мимо каюты капитана. Из-под двери сияла полоска бледного искусственного света – наверное, горела свеча. «Не спится? Занята? Или просто бессонница?». Джонс понял, что сейчас не прочь был бы и побеседовать с кем-нибудь, так что он на свой страх и риск осторожно приоткрыл дверь, заглядывая внутрь. На столе одиноко сияла свеча, заставляя тени на стенах и потолке двигаться и мерцать; вещи были разбросаны по полу, будто бы их хозяин с силой пинал их ногами, расшвыривая по комнате; сама капитанша лежала, вытянувшись на кровати поверх одеяла в обнимку с пустой бутылкой рома, и спала крепким пьяным сном. Короткие пряди разметались по сероватой подушке, брови беспокойно нахмурены; рубашка беспорядочно сбилась на теле, подчеркивая стройность и даже хрупкость ее владелицы. Яркий алкогольный румянец почти неестественно «горел» на фоне бледного обветренного лица и столь же бледных обкусанных губ; красоты не придавала и общая напряженность мышц. «Не пристало девушке так пить», - язвительно подумал вошедший Альфред, прикрывая за собой дверь и разглядывая Кёркленд. Однако всё же что-то заставило парня не уйти сразу же. Наверное, именно в этот момент он подумал о том, что и у капитана есть свои тайны и чувства, о которых преданная команда и не догадывается. Несмотря на слухи о кровожадности, на жесткость в обращении и командовании, сейчас Джонс видел перед собой спящую отчаявшуюся девушку; непонятно, с чего он решил про отчаяние, но интуиция подсказывала, что дело в этом. В душе ёкнуло обычное человеческое сочувствие. «Надо бы уйти и не мешать. Пусть проспится», - но, вопреки мыслям, Альфред беглым взглядом окинул комнату в поисках нужной ему вещи. Заметив камзол капитана, небрежно висящий на спинке стула, парень снял его и аккуратно накрыл им Кёркленд – всё лучше, чем вообще ничего. К изумлению юноши, как только плотная ткань легла на чужие плечи, лицо пиратки смягчилось, тень беспокойства ушла, словно смытая мягкой теплой волной, складка между бровями разгладилась, а кончики губ дрогнули в улыбке. Не оскале или ухмылке, а спокойной человеческой улыбке. Сердце Альфреда сжалось; в следующий миг он испугался, что капитанша проснется, но она лишь слегка поёжилась, не выныривая из крепких хмельных объятий. «Всё-таки она не такая плохая, какой хочет казаться. Наверняка в нормальных цивилизованных условиях она была бы обычной милой девушкой… хотя она по-своему обаятельна. Очень по-своему», - Джонс тихо подул на свечу, позволяя ночному мраку поглотить комнату, и на цыпочках вышел.