Моя пиратская история

В неровном свете фонаря замерцали разноцветные огоньки, до этого времени скрывавшиеся под обитой металлом крышкой. Они отбрасывали блики на стены, заставляя их сырую серость оживать на глазах. А завороженный Альфред не мог найти в себе силы оторвать глаза от драгоценных украшений и потускневших, но все еще годных золотых и серебряных монет, наполнявших сундук. Ожерелья, бусы, карманные часы, кольца… Отмерев от изумления, юноша классическим театральным жестом запустил руки в сокровища и, зачерпнув горсть, пропустил их сквозь пальцы; прикосновение металла и камней приятно холодило ладони и согревало душу, наполняя ее какой-то волшебной восторженностью. В детстве, когда они с Мэттью играли в пиратов, их «драгоценностями» были старые сломанные часы дедушки, разноцветные шарики и стекляшки, дешевые побрякушки Эмили, если удавалось их стащить. А сама Эмили играла роль принцессы – ведь какой смелый пират без лично спасенной принцессы! - Ты не на театральных подмостках, - не преминула заметить Артур жеста помощника, однако ее взгляд был полон удивления и недоверия. Она действительно не верила энтузиазму Джонса в его поисках; теперь же его находка, подтвердившая его правоту, ставила под удар ее самолюбие. Но, вопреки негативу, и она обрадовалась сокровищам. Казна Британской Империи получит куда больше, чем предполагалось в начале путешествия! – Ладно, хватит любоваться. Надо вытащить. - А братья Варгасы не потребуют отдать им? – с опаской уточнил Альфред. – Это же их территория. - Неважно, чья территория. Кто нашел, того и лавры, - уверенно ответствовала девушка, вертя в руках золотые часы с изящным узором на крышке. – Пусть только попробуют отобрать, ха! Как ты себе вообще это представляешь? Они что, засунут свои белые флаги нам в задницы? Альфред невольно поморщился, услышав грубые слова из женских уст. Не то, чтобы он не переносил ругательств, но всё же он предпочел бы, чтобы капитан не выражалась – это ее совсем не красило. В представлении американца дамы такие слова не должны говорить… хотя эту девушку рафинированной интеллигентной дамой назвать было сложно. Все эти жестокие замашки, твердость и нарочитая грубость поведения, да еще тот вечер, когда она напилась – Альф до сих пор не мог забыть этого. Равно, как не мог забыть, какой незащищенной и измученной она показалась ему, когда сон снимал постоянную маску самоуверенной пиратки. А ее умение наводить порядок парой слов (и иной раз не грубых, но сдержанно-понимающих) и их совместные с ней разговоры «по душам» заставляли парня понять, что не вся женская сущность капитана стерлась морскими ветрами и исчезла с пулями, вылетающими из ее пистолета; понимание и тонкость восприятия тщательно скрывались, правда, Альфред желал бы видеть это чаще. В этот момент девушка перегнулась через край сундука, заметив что-то интересное на его дне; рубашка задралась, обнажая часть спины над широким ремнем брюк. В любой другой ситуации Альфред, как истинный благовоспитанный джентльмен, поспешил бы отвести глаза от явно неприличного зрелища, однако сейчас его внимание привлекло нечто, что доселе ассоциировалось у него только с мужчинами. Причем не с просто мужчинами, а суровыми закаленными воинами. Шрамы. На бледной коже явственно выступала пара застарелых неровных рубцов, уходивших по телу вверх и посему по большей части скрытых рубашкой. Конечно, нечему удивляться – жизнь пиратов весьма непростая штука, в чем Альфред уже успел лично убедиться – однако… Ну, не вязались воедино в его воображении образы грубо зашитых отметин от ран и нежного женского тела. Это было просто невозможно и противоестественно. - Что? – Артур заметила интерес юноши и вопросительно приподняла брови. – На мне паук? – заведя руку за спину, она невозмутимо поправила выбившуюся одежду. – А, это? Ерунда, шрамы давние. Мои первые, - с чувством некой гордости пояснила она. – Давай-ка лучше отнесем сундук наружу. - А у Вас много таких шрамов? – Альфред закрыл крышку и послушно поднял один край сундука, в то время как Кёркленд взялась за другой. – Эй, я отнесу! - Тебя возбуждают дамы со шрамами? – насмешливо оскалила зубы пиратка и мотнула головой, сбрасывая упавшую на глаза прядь золотистых волос. – Ты один не дотащишь. - Я не слабак! – возмутился Джонс. Он хотел было продолжить: «Женщине не пристало таскать тяжелые сундуки», однако вовремя поймал предупреждающий взгляд. - Знаешь ли, я, в отличие от твоей сестры и твоих подруг, могу поднять вещи куда тяжелее вязанья и чайной чашечки. И ты не ответил на мой первый вопрос, - усмехнулась она, помогая юнге вытолкнуть сундук из дыры в стене. Альфред промолчал, не зная, как отвечать. Ответить «да» - поймет не так и обидится, как какая-нибудь студентка; «нет» - снова может обидеться. Кто их поймет, этих женщин… пусть даже и пиратских. Лучше промолчать – целее будешь. … - Так здорово – вот так сидеть на сундуке, полном богатства, и встречать рассвет, - мечтательно протянул Альфред и перевел взгляд со встающего над тихой водной гладью красного солнца на капитаншу, сидевшую рядом. Золотисто-алые лучи придавали одухотворенному лицу пиратки ореол романтичности и даже влюбленности – из-за улыбки, отражавшей позитивные мысли девушки, почти забывшей о соседе по «сиденью». Правда, замечание, произнесенное вслух, выдернуло ее из этого блаженного состояния погруженности в себя; изумрудные блики еще играли в радужках, когда Артур повернулась к нему: - А ты романтик. Джонс тепло усмехнулся: - Вы тоже, мисс. - Не зови меня так! – моментально вспылила та. – Неужели ты до сих пор не понял… Альфред поднял ладони, сдаваясь и по-прежнему улыбаясь; Артур притихла и приподняла бровь, недоуменно и настороженно следя за странной реакцией юноши. - Извините, - голубые глаза за стеклышками очков сияли таким теплом и дружелюбием, что сердиться на этого парня просто было невозможно. Так что легкий подзатыльник, полученный Джонсом за неподобающее поведение, получился дружеским и незлобным. *** Flashback - Элла! – истинная английская леди – высокая, стройная и до невозможности элегантная как в одежде, так и в поведении – вошла в спальню своей старшей дочери. Комната казалась пустой, письменный стол и кровать пустовали, однако женщина прекрасно знала любимые уголки дочки. – Элиза МакКензи собирает гостей на чаепитие и приглашает тебя. Почему бы тебе не посидеть с подругами, чем проводить сутки, уткнувшись в книги? – Не услышав ответа и, более того, не увидев вообще какой-либо реакции, продолжила чуть более сердитым голосом: - Я ничего не имею против чтения, целиком и полностью поддерживаю всестороннее образование, но не целыми же днями! Элла, ты меня слушаешь? «Как же не люблю это имя!» - пятнадцатилетняя девушка отодвинула штору, за которой она сидела на подоконнике с томиком Диккенса. – Маам, я не хочу. Элиза – препротивнейшая девица. И ее приятельницы не лучше. - Элла! - В конце концов, если ты хочешь, чтобы я дышала свежим воздухом – а я тебя понимаю в этом стремлении – я могу открыть окно, - ангельским голоском продолжила дочь. – Отсюда открывается чудесный вид, знаешь ли. - Элла! - Ладно, мама, - смирив недовольство, девушка вылезла из своего любимого места и присела в книксене. – Как прикажете. Только… можно, я книжку с собой возьму? – с невинным видом подняла она глазки на мать. … - Отец Джорджа Камберфинна купил нового коня. Сегодня будут объезжать. - Это что! Ты бы видела новое платье невесты Джорджа! Пятеро юных и прехорошеньких девушек, уютно устроившихся с чаем и пирожными за круглым столиком под легким полотняным навесом в саду одной из них, заохали и захихикали. - А ты видела ее саму? Только платье и скрасит! Ни кожи, ни рожи. - Да? Правда? «Вкусный чай, - мысленно отметила юная мисс Кёркленд, сидевшая среди них, и перелистнула страничку книги. – Да и погода вправду хорошая. Единственное, что портит всё удовольствие – болтовня этих куриц. Хотя насчет коня – это интересно. Старый Камберфинн наездник никакущий, равно как и Джордж. Забавное будет зрелище, наверное». Перед мысленным взором мелькнули картинки того, как мистер Камберфинн пытается дотянуться коротенькими ножками до стремян, а высокий тощий Джордж боится подойти даже к пони, и девушка хихикнула в чашку. Вот она бы сейчас с удовольствием прокатилась бы на коне… правда, сидеть боком не очень ей нравится, равно, как и придерживаться мерного шага, пристойного для леди. - Элла, а ты что думаешь? - О чем? – встрепенулась та, поднимая голову. – Извините, задумалась. - Артуриэлла, ты влюбилась? – захлопала в ладоши полненькая и глуповатая Джулия. - Что?! Нет! – отшатнулась будущая пиратка. – Просто отвлеклась. – «Не встретила пока ни одного, кто мог бы заинтересовать меня. Хотя какие мои годы-то!». … «Ну, коне-ечно… Старику давно пока купить себе пони и не мучиться. Ясное дело, он не сможет даже залезть на такого рослого жеребца», - стоя среди приглашенных дам, Артур наблюдала, как Камберфинн пыхтит, пытаясь оседлать нового вороного коня. Животное стояло смирно, но даже это не помогало мужчине. По мнению Кёркленд, лучше бы он прекратил позориться. Наконец горе-наездник сдался и неловко соскользнул со спины коня. Впрочем, он не особо расстроился и подтолкнул сына к лошади. - Джордж? Попробуешь? Понаблюдав, как юноша неуверенно пытается прикоснуться к морде коня, Артур не выдержала. Чинно подойдя к уже недовольно фыркавшему коню, она легко и уже наработанным втайне от родителей движением забралась на вороного, причем устроившись по-мужски, раздвинув ноги по бокам скакуна, что было весьма неприлично для девушки. Натянула поводья, зверь взвился на дыбы, однако хрупкую с виду девчушку не так-то просто было скинуть с седла! Сжав коленями бока животного, Артур погнала его в сторону леса, игнорируя возмущенные и испуганные возгласы людей позади. Ветер хлестал в лицо, развевая длинные волосы, отчего Артур ощущала себя леди Годивой в одежде; жесткая кожа седла хорошо ощущалась сквозь шелковые чулки и панталоны – те предметы туалета, которые она терпеть не могла, за исключением корсета, который она просто не выносила. Но сильнее всего хмелило чувство свободы, пусть и временной – свободы от навязанных оков общества и правил, сковывавших ее неспокойную натуру, искавшую свое призвание и свое место в жизни. Листва деревьев сливалась в единый зеленый фон перед глазами, дикий, немного пряный запах леса вкупе с порывами ветра, казалось, наполнял душу ощущением бурлящего восторга, вольной жизни, которой ей, похоже, никогда не удастся попробовать. И плевать на острые ветки, изредка хлещущие по лицу, да местами ободранные кружева платья – эти бесценные ощущения того стоят. … - Сколько это еще будет продолжаться? – миссис Кёркленд рассерженно встретила дочь у порога дома. – Что за дикие выходки? В ответ Артур сдула с лица упавшую прядь и в нарочито смиренном жесте сложила руки за спиной. Вид у девушки был еще тот – усеянное листочками подранное платье, некогда собранные в аккуратную прическу волосы растрепаны во все стороны, и в них запутались тоненькие веточки, лицо усеяно мелкими порезами, сильно заметными на нежной коже. Но взгляд – вовсе не сожалеющий о не слишком дамском поведении: яркие глаза горели независимым и свободолюбивым огнем. - Почему другие девушки не ведут себя так отвратительно недостойно? Чем ты хуже их, что ведешь себя иначе? Впрочем, - мать вздохнула, едва сдерживая гнев, - что толку повторять тебе это сотый раз. Иди к себе, приведи себя в порядок и не выходи из комнаты до утра. - Да, мама, - присела в книксене Артур и поспешила в свою спальню. … - Дорогой, попробуй повлиять на старшую дочь, - миссис Кёркленд подняла взгляд от вязания на супруга, сидящего напротив ее возле камина и углубленного в чтение газеты. – Ты знаешь, что она сегодня учудила? Вскочила на коня Камберфиннов и ускакала в лес на полдня. Я бы еще поняла, если бы она захотела покататься верхом и попросила бы об этом чинно и вежливо, как и полагается леди, а затем спокойно объездила окрестности. Но нет – усвистела, только моргнуть успели! Да еще уселась неприлично! Стыд и срам! - Молодые люди часто творят глупости. Такой уж возраст, - блеснув очками, мистер Кёркленд воззрился на жену поверх страницы. - Да, но она же девушка! – с отчаянием в голосе воскликнула миссис. В порыве негодования она даже уронила вязание с колен. – Я бы еще поняла, если бы так поступил юноша, но девушка!... Искренне надеюсь, что Алиса не будет такой же… такой же… необычной, - с трудом подобрала эпитет женщина. - Не будет, - отозвался мистер Кёркленд. – Элла с самого детства была странным ребенком, а Алиса – самая обыкновенная девочка, радующаяся обыкновенным девичьим радостям. Вон, сейчас за уши не оторвать от зеркала – примеряет новый наряд. В этот момент в гостиную сбежала младшая дочь супругов. Девочка была одета в прекрасное пышное розовое платье и сияла, как начищенный пятак. - Спасибо, папа! Какая прелесть! – она обернулась вокруг своей оси, демонстрируя наряд. – Мама, красиво, да? - Очень, - улыбнулась та, радуясь, что есть надежда хотя бы на одну дочь. А тем временем заперевшаяся в своей комнате Артуриэлла зло рвала ни в чем не повинные нитки в попытке их распутать и продолжить вышивку. Подобная ситуация повторялась в который раз за ее жизнь, и, казалось бы, можно было сделать какие-то выводы из прошлого опыта, но нет – каждый раз душевные порывы перевешивали доводы разума. Вот и сейчас поездка на лошади вышла боком, да еще каким! То, что конь чужой, не взволновало – Камберфинны добрые друзья Кёрклендов – а вот ее манера сидеть вывела маму из себя. А ведь Артур всего лишь хотела показать, как надо правильно ездить на коне взрослому человеку, а не жаться, как это делает Джордж. Тоже мне, мужчина! Да его девчонка обскакала! «Какая разница, как я сижу в седле! Мне так удобней! Хотя маму раздражало и то, что я интересовалась магией в детстве, и то, что в еще более раннем детстве имела воображаемых друзей, и мое мнение вечно было неправильным. С точки зрения зажравшихся старых теток, обвешанных камнями и шелками! Мне-то плевать на их мнение, а маме – нет. Вот что обидно. Да, я люблю и умею стрелять из лука. Да, и таскала папино ружье и пистолет, чтобы научиться ими пользоваться – и ведь научилась! Ну, может, не блестяще, но всё же! А в шахматы любую из местных девиц обыграю с закрытыми глазами! И рисую я хорошо, и неважно, что только магические мотивы! И никогда не забуду, как едва не взорвала кухню, потому что хотела что-то приготовить! «Ты же не служанка!» - вот что сказала тогда мама. Нет, ну не могу представить себя такой же чинной замужней барыней, обвешанной драгоценностями и цедящую фальшивые комплименты сквозь зубы! НЕ МО-ГУ!». Завершив мысленную тираду гневным, но молчаливым протестующим выкриком, девушка глянула на только что завершенную вышивку. На синих волнах бурного моря гордо поднимал нос корабль с пиратским флагом на мачте.