Моя пиратская история

- А если Кёркленда там нет? - Ну, прирежем их, и все дела. Прихватим кое-что. Да чего трясешься, придурок? Когда это капитан Байльшмидт проваливал операции? По спине потек холодный пот, внутри всё будто замерзло. Артур не могла поверить, что ее нашли и теперь из-за нее семья Альфреда в опасности. Но самобичеванием заниматься она не стала: главной задачей было не допустить «операции» свершиться. Быстро перенастроившись, девушка беззвучно попятилась обратно в дом, попутно выуживая из-за пояса нож. Надо было будить жильцов, пока не стало слишком поздно. И первым на ее пути был… … Альфреду снилось, что он вновь на пиратском судне, да еще и во время бури: тело трясло, ноги скользили по мокрой палубе, в лицо был ветер со вкусом опасности. Вокруг суетились полузабытые лица «коллег» и, разумеется, смелая капитанша, отдававшая приказы. Однако… Болезненный щипок за плечо выдернул парня из интересных грез; он недовольно дернул плечом и, не открывая глаз, сонно потер саднящее место на руке. - Байльшмидт явился. Торопливая шипящая фраза заставила Альфреда еще секунду недоуменно подумать «Какой еще Байльшмидт?», а затем, осознав значение этого заявления, подскочить, чтобы столкнуться взглядом с пираткой. Всё расплывалось, в том числе и темный силуэт во мраке спальни, почему-то сияющий белой рубашкой. Но зрение мигом сфокусировалось и приобрело четкость, ибо Артур быстро усадила ему на нос очки. Парень непонимающе уставился на нее. - Шевелись. Они пришли за мной и собираются убить твоих родных. – Эти слова прозвучали уже почти из-за двери – Кёркленд торопилась к спальням членов семьи. Миг, когда грань между привычной с детства мирной и светлой светской жизнью и дикой, полной опасностей и риска жизнью пирата исчезает. Ощущение, что всё в душе рушится в пыль, а затем вновь быстро собирается жесткой сосредоточенностью. Благополучие родных и любимых стоит на карте. Напор, который не мешает Джонсу-младшему, схватив пистолет, поспешить за бывшей начальницей, уже скрывшейся в глубине коридора. … - А вот и наша пиратобаба! – ядовитый хриплый голос, звучащий из гостиной, буквально брызжет победной радостью. Стиснув зубы, Альфред, потерявший девушку из виду в темноте, рванулся было за дверь, за которой сиял приглушенный свет. Вытянув оружие в руках, он успел лишь на пару шагов вбежать в помещение, когда почувствовал, что в спину утыкается острое лезвие. Кто-то уже успел зажечь несколько свечей, и в мерцающем полумраке гостиной парень с ужасом увидел неподалеку отца и Мэттью с револьверами, направленными в людей напротив. А напротив стоял уже знакомый альбинос. Ярость нахлынула на парня почти с головой, заставляя разум мутнеть, ведь беловолосый пират прижимал лезвие ножа к горлу Эмили. Взъерошенная со сна девушка выглядела скорее разгневанной, чем испуганной, в отличие от матери, которую точно так же держал рядом другой злодей. Растрепанная женщина была бледной, как полотно, и не отводила умоляющего взгляда от сурово хмурящегося супруга, целившегося в прикрывающегося женщинами прусса. - Отпусти их, Байльшмидт, - ледяным тоном приказала Артур и выступила немного вперед Джонса-старшего и Уильямса. Сердце Альфреда ёкнуло: что она собирается выкинуть? Последующие ее слова заставили парня невольно податься назад; холодное лезвие уткнулось сильнее в спину, царапая сквозь рубашку, но сильнее ранила речь пиратки. – Раз тебе нужна я, то я пойду с тобой, только отпусти их. Рука Альфреда с зажатым в ней оружием дернулась, чтобы подняться, однако бросившая на него взгляд англичанка подняла ладонь в запрещающем жесте. - Не лезь. «Может, у нее есть козырь в рукаве?» - с отчаянной надеждой подумал юноша, заметив знакомую непоколебимую решительность на любимом лице. Однако он прекрасно понимал, что не стоит вдаваться в самообман: девушка безоружна. Тем временем она перевела глаза обратно на соперника. – Я не знаю, зачем ты преследуешь меня, но я не буду сопротивляться, если ты их оставишь в покое. Оставишь всех в покое. Только сейчас Альфред додумался оглядеться: комната была полна вооруженных пиратов. Численное превосходство было явно не на стороне дома дяди Оливера, учитывая, что сам хозяин, безоружный и не отличающийся физической силой ввиду полноты, нервно ломал пальцы, но поделать ничего не мог и лишь клял себя за беспечность, не позволившую ему установить хорошую охрану здания. Ведь казалось, что может плохого произойти в мирном пригороде? - Какие мы благородные, ке-се-се! – шипяще захихикал прусс, заслышав требование соперницы. Эмили поморщилась – ведь теплое мерзкое дыхание и запах нечищеных зубов пришлись на нежную шейку девушки. – Я не сомневался, что ты это скажешь – ты же даже убить не можешь. Кишка тонка. Хотя чего еще ожидать от девицы? - Гораздо сложней в пылу драки попасть лезвием или пулей так, чтобы не повредить нападавшему сильно. А истыкать ножиком или череп проломить каждый дурак сможет, - сдержанное превосходство ядом просачивалось в спокойной речи британки. - Ну? Моя жизнь в обмен на жизни всех остальных. Мистер Джонс удивленно покосился на гостью и хотел возразить, но та лишь снова подняла руку в предостерегающем жесте, прерывая его на полуслове и не отрывая пристального взгляда от соперника. А тот издевательски закатил багровые глаза, делая вид, что раздумывает. - Вообще-то ты не в том положении, чтобы мне условия ставить. Но я принимаю их. Обыщите ее. Девушка смело шагнула еще немного вперед и позволила забрать у себя ножи. А Альфред гневно стиснул зубы, видя, что обыскивающий делает свое дело, с особым удовольствием оглаживая стройное девичье тело. В темных провалах глаз блестела плохо скрываемая похоть. - Кончай лапать ее, урод! В ответ на свирепое рычание бывшего юнги Артур – бледная, но невозмутимая – слегка повернула к нему голову и насмешливо улыбнулась. - Да ладно тебе, Альф. Парень никогда сиськи не трогал, дай бедненькому пощупать. Когда ж еще такой шанс выпадет для одинокого девственника? Байльшмидт фыркнул смешком, а адресат язвительной речи зло цыкнул и убрал руки, поднимая брошенные на пол кухонные ножи. Будь его воля, он бы показал этой зарвавшейся и излишне болтливой девчонке, кто тут главный, но не делать же этого прямо при капитане. Тем более что у того явно свои планы на нее. - Знаешь, ты забавная, - заявил Байльшмидт, прижимая Эмили сильней к себе и игнорируя ее разраженное шипение. – Тебя слушать – одно удовольствие. У тебя нет выбора, а ты хотя бы словесно сопротивляешься. Фриц и Ал, держите ее, - бросил он двоим подчиненным. – А этих, - он кивнул на Эмили и миссис Джонс, - я не отпущу, пока не удостоверюсь, что ты не будешь брыкаться. А то знаю я таких – только отпустишь заложников, так они сразу в драку лезут. Не-не, со мной такого не выйдет. А вы, господа, будьте так любезны, - белые губы растянулись, обнажая острые зубы, - уберите пукалки, иначе старания нашей смелой капитанши пойдут прахом. – С особым удовольствием выделив статус противницы, он посмотрел на нее, с удовлетворением видя слегка исказившееся выражение лица. – На выход. Артур покорно зашагала прочь под конвоем вслед за капитаном. Уловив момент, она улыбнулась краем рта мистеру Джонсу и подмигнула Альфреду. Первый не придал значения этому, ведь на его глазах его жену и дочь утаскивали преступники, а ни он, ни его сын, ни племянник не могли ничего сделать, чтобы остановить их. Если выстрелят – убьют и женщин, и их самих. Мистер Джонс понимал, что злодеи так и сделают. Если придержать оружие, то есть шанс, что заложницы выживут и вернутся домой. Можно обратиться в полицию, пиратов наверняка поймают. В конце концов, он Сенатор США и имеет кое-какие рычаги давления на власти. Раненный в руку Мэттью, до этого старавшийся не обращать внимания на повреждение, выпустил пистолет и прижал ладонь к ране, зло глядя вслед уходящим. Также юноша заметил, что остальные пираты и не думают уходить и убирать оружие. Он понял, что живыми их отсюда не выпустят. И лишь Альфред слегка воодушевился, заметив улыбку Кёркленд. Сам он не видел выхода из ситуации, догадываясь о том, о чем догадался Мэттью, но понимал, что его капитан нечто затеяла; правда, он не сомневался, что это нечто из ряда вон выходящее. Но он и не догадывался, насколько. - О-ой! – пошатнувшись, Артур со звонким писком ловко запуталась в ногах конвоира. Покачнувшись вперед, как бы случайно зацепилась за парня, державшего миссис Джонс; не удержавшись, тот выпустил из руки нож, с громким матом падая на спину и придавливая собой и своего приятеля, и британку. Миссис вскрикнула, почувствовав чью-то пятерню, дернувшую ее за волосы, в которых запутались шпильки (она собиралась поразить на следующий день своих английских знакомых новой прической). - Какого черта здесь устроили?! – рявкнул Байльшмидт, не выносивший подобных эпизодов. Он планировал красиво и эффектно уйти с добычей, давшейся ему на удивление легко, а такой позорный казус снижал весь пафос. - Извини, я после заключения у тебя в трюме слабовата стала, меня что-то понесло в сторону, - задыхаясь, проговорила причина образования кучки барахтающихся тел на ковре, с трудом поднимаясь на ноги. – Неловко вышло. - Дура, - прокомментировал прусс. – Живо подняли свои задницы с пола, идиоты! Скоро от дуновения ветерка будете валиться на хрен! - Как неделикатно, - пропыхтела Эмили, пытаясь ослабить захват мужчины. Помимо ситуации в целом, юную американку напрягала некая естественная физическая реакция мужчины, давно не бывавшего с женщинами, но которую она неплохо ощущала через тонкую ночнушку. - Не беспокойся, с тобой я буду очень деликатен, - с этим шепотом мужчина толкнул Эмили за дверь, одновременно прикусывая мочку аккуратного ушка и вызывая гримаску отвращения на ее личике. Заложники с конвоирами скрылись за дверью, когда прозвучал приказ Байльшмидта: - Прикончить их! – а через секунду – его болезненный и разъяренный вопль. Но сейчас Альфреда, его отца, кузена и безоружного дядю Оливера интересовало только одно: отбиться от нападавших. Выстрелы и ругательства заполнили обычно такую мирную гостиную. А за ее дверью шла своя битва. … - Я горжусь тобой, юнга, молодец, - Артур похлопала Альфреда по плечу, удостоверившись, что пленные не сбегут. – Уроки пиратства не прошли даром. - А то! – вскинул голову тот, улыбаясь и зажигая еще одну свечу в канделябре на столе. – Хотя папа и Мэтт тоже хорошо стреляют и вообще… - Но согласись, всю эту команду из пятнадцати человек вырубить без проблем, да еще всего троим – это круто. – Она с уважением глянула на мистера Джонса, звонившего по телефону в ближайший полицейский участок, затем перевела глаза на Мэттью, которому слуги оказывали медицинскую помощь. А потом – на группу нападавших, лежавших связанными на полу и по большой части находившихся без сознания. – Эмили вообще была великолепна – так ловко приложить самого Байльшмидта головой о дверной косяк! Сразу видно – твоя сестра. - Да, моя сестренка такая способная! Но если бы Вы не додумались устроить то падение и не вытащить во время неразберихи из маминой прически шпильку, а потом засадить ее в запястье этого гада… - парень задул спичку, не отводя от девушки восхищенного взгляда. - Я рассчитывала на то, что он выронит нож, и надеялась, что Эмили не затормозит, когда это произойдет. Мне повезло, так и вышло. Спасибо эффекту неожиданности и возросшей силе отчаянно сражающихся женщин. – Артур чуть смущенно улыбнулась, пожимая плечами и вновь упирая взор в связанного альбиноса. Вид извечного соперника, обычно такого самоуверенного и наглого, а теперь находящегося в полной их власти, грел душу. Заметив, что веки мужчины подрагивают, Кёркленд подошла к пруссу и склонилась над ним. Пощелкала пальцами перед длинным немецким носом, привлекая рассеянное внимание пирата. - Что, очнулся, гад? Что с моей командой? Пришедший в себя пленник попытался дернуться, но безуспешно, поморщился от боли в голове и прошипел что-то злобное сквозь зубы. Даже будучи поверженным, один из самых устрашающих морских волков не станет подчиняться столь ненавистной и такой удачливой белобрысой соплячке. - Говори ясно, сволочь! Что с моими людьми и с судном? – повысила голос Артур; раздражение накатывало стремительной горячей и злой волной изнутри. Смысла скрывать свое прошлое перед присутствовавшими членами семьи Джонсов она не видела – всё равно они и так об этом знали. – Что ты с ними сделал? В ответ Байльшмидт ухмыльнулся и сплюнул кровь на дорогой ковер. Ведь его вид говорил о вполне понятном нежелании сдаваться – даже заплывший синяком левый глаз казался упрямым и несговорчивым. - Так я тебе и сказал… - затылок мужчины отозвался болью во всем теле, когда разозлившаяся сверх меры Кёркленд «заехала» кулаком ему в челюсть. Звук удара заставил суетившихся обитателей дома удивленно обернуться. Каждый из них решил, что кто-то из пиратов сумел вырваться на свободу; каково же было их изумление увидеть агрессивно-дикое выражение лица их гостьи. Казавшаяся прежде такой спокойной и сдержанной даже лицом к лицу с заведомо более сильным врагом, теперь она кипела эмоциями – и гневом, и злостью, и ненавистью. Альфред снова ощутил знакомую ауру ярости вокруг капитанши и напрягся – мало ли что она выкинет в таком состоянии. - Ты еще смеешь своей поганой кровью ковры пачкать, прусская свинья! Отвечай, ублюдок, что ты с ними сделал? – тем временем побледневшая отнюдь не от страха девушка почти кричала, занося руку для второго удара и не обращая внимания на привычные в таком деле ссадины на костяшках пальцев. – Хоть и я не убивала никогда, но, клянусь, тебя… - Успокойся, истеричка, не трогал я их, - нехотя процедил сквозь зубы Байльшмидт, отводя глаза. Гордость гордостью, но если он будет сильно избит, что в его заклиненном положении вполне возможно, то ему не хватит сил освободиться и спастись. А уж отомстить и девчонке, и ее дружкам он всегда успеет! – На кой черт они мне сдались-то! А вот кораблик мой. - Закатай губу обратно, - посоветовала «любезная» собеседница, опуская кулак и с трудом заставляя себя разжать нервно стиснутые пальцы. – Когда тебя отправят на виселицу, всё твое станет моим. - На виселицу? – недобро ухмыльнулся тот, вновь поднимая на нее взгляд, полный насмешки. – Только вместе со мной, продажная сука! Думаешь, ты сумеешь спрятаться за спинами богатеньких дружков? Не волнуйся, я сдам тебя со всеми твоими гнилыми аристократичными потрохами! В глазах пиратки потемнело не только от гнева и наглости прусса: слова, которые он сейчас выплюнул, были правдивы. Ведь сдаст, и это обернется крупными проблемами не только для нее самой, но и для Альфреда. Снова всё упирается в бывшего юнгу и его благополучие. Ведь когда любишь человека, то хочешь, чтобы у него было всё хорошо. Ради этого Артур была готова на всё, даже пожертвовать своей, как она считала, никчемной жизнью. Конечно, она была искренне привязана к своей команде, но, случись с ней что, они запросто смогут найти нового капитана. Тот кодекс «не убий», который она свято чтила все эти годы не только в своем отношении, но и касательно подчиненных, многие из них давно нарушили, еще до знакомства с нею. А те, кто не захотят продолжать столь сомнительную жизнь, найдут работу и на земле – как надеялась она. Да, ее команда уважала ее, но всё-таки… всё-таки… Это не та причина, ради которой она в критической ситуации стала бы цепляться за жизнь. Она и не думала, что Альфред, в свою очередь, был готов защищать ее до конца. Благо, возможности и поддержка власти отца у него были, но, в первую очередь, он всегда полагался на самого себя. От последней фразы Байльшмидта у Джонса, и до этого злившегося на него из-за разговора с Кёркленд в таком тоне, прямо-таки зачесались кулаки хорошенько съездить по длинному белому лицу прусса. Он бы так и сделал, готовый нанести неожиданный удар, когда… Когда в комнату ворвалась Эмили, до этого успокаивавшая мать в ее спальне под присмотром дяди Оливера. Заслышав последнюю фразу Байльшмидта, она среагировала почти мгновенно и не раздумывая, опередив брата. - Поболтай еще, гад! – с этим воинственным воплем хрупкая американка обрушила на и так испытавшую за последний час многое голову пирата дорогую вазу, подвернувшуюся ей под руку. Хрусталь со звоном разбился, а прусс снова впал в забытье. – Мам, извини за вазу! – крикнула она, с довольным видом разглядывая творение своих рук и отряхивая ладони. – Вас не задело? – обеспокоенно обратилась она к брату и пиратке и стряхнула со своих волнистых волос застрявшие в них осколки. - Да ты настоящая воительница, - с уважением протянула Артур, убирая руку от лица, которой она инстинктивно прикрылась. Она хотела продолжить слова, но накатившая внезапная сильная слабость заставила пошатнуться и опереться о стоящего рядом Альфреда. В глазах снова потемнело, но девушка попыталась избавиться от пелены, помотав головой. - Ты ранена! – только сейчас Джонс-младший заметил, что правая штанина капитанши промокла от крови, равно как и правый край рубашки. – И скрывала! Идем, скоро врач приедет, а пока быстро обработаем, - он попытался поднять ее на руки, не обращая внимания на ее попытки вырваться. Эмили удивленно выдохнула и бросилась за помощью, пока парень осторожно приподнимал мокрую ткань, прилипшую к разошедшимся от излишней активности швам на ране. - Я хочу лично проследить за этой сворой, пока их не заберут власти. – Сил на то, чтобы отпихнуть юношу, не оставалось, в боку заметно жгло – только сейчас, успокоившись после всего произошедшего за последние часа полтора, она осознала, что что-то с ее телом не так – но глаза всё еще поблескивали темно-зелеными искрами знакомого упрямства. - И не спорь! Чувствуя, как тело бессильно оседает в сильных руках, она еще попыталась ядовито заметить об излишне фамильярном обращении, но даже не сумела разлепить пересохших губ – всё вокруг стремительно поглотила чернота. Последнее, что она успела ощутить – тепло объятий Альфреда.