Моя пиратская история

«У меня возникает такое подозрение, что они делают всё, лишь бы задержать меня здесь как можно дольше. И наверняка самая сильная инициатива исходит от Альфреда. – Артур сцепила ладони в замок и закинула ногу на ногу, наблюдая, как Эмили напротив перебирает шкатулку со своими украшениями и увлеченно о чем-то рассказывает. – Их врач явно нарочно делает вид, будто бы я всё еще слаба и нездорова, хотя я чувствую себя просто прекрасно. Так и хочется сбежать, но это не самый лучший вариант: будет очень некрасиво обижать людей, которые так хорошо ко мне отнеслись…» - Так ты меня слушаешь? Эй, Арти? Ау? – Эмили, заметив рассеянное внимание пиратки, сердито помахала ладонью перед ее лицом. – Сегодня у нас будет небольшая вечеринка. - Да-да, это хорошо, - поспешно закивала та. – И что еще за «Арти»? – Она и представить не могла, что ее будут звать вот так панибратски, да еще именем какого-нибудь любителя дрянного пива в ближайшем затрапезном пабе. - А по мне, нормальное сокращение, - беспечно пожала плечами американка. – Тебя тоже надо привести в порядок. Ну, конечно, - она откинулась на спинку кресла, задумчиво разглядывая собеседницу, - на парик ты вряд ли согласишься, но вот наряд мы тебе подберем. – Затем она двинулась вперед и схватила руку Кёркленд, внимательно изучая и ее. – Мда, над этими огрызками вместо ногтей придется поработать, и вообще, без перчаток не обойтись, - с этими словами она несильно нажала на одну из мозолей прямо на внутренней стороне чужой ладони. – А еще… - Так-так-так, Эмили, - Артур хлопнула свободной рукой по столу, прекращая беззаботное щебетание девушки и заставляя ее выпустить ее пальцы и недоуменно приподнять брови. – Что еще за планы в моем отношении? Я никуда не пойду. Я вообще подозреваю, что вы меня здесь держите, как в тюрьме. Ощущаю себя Пиренейской дикаркой, и мне это совсем не нравится. Изначально речь шла только о выздоровлении, и в этом вы были правы, но сейчас вы переходите все границы. - Какая дикарка? – недоуменно захлопала глазами Эмили, на что Артур закатила глаза. - В начале века на французской территории Альп обнаружили одичавшую женщину. Она была вполне счастлива на воле, но по приказу властей ее держали взаперти в тюрьме, хотя запросто могли отпустить. Я теперь понимаю бедняжку. - Ну, не скажи! – сердито скрестила руки на груди мисс Джонс. – Тебя же не держат в холодном подвале или еще где-то. Ты в комфорте и… - Но суть от этого не меняется. У вас хорошо, не отрицаю, но жить так я не то… мм… не то, что не хочу – не могу. – Британка рвано выдохнула, надеясь на понимание со стороны сестры Альфреда. – Обычная жизнь – это не по мне. - Ладно, я сделаю вид, что не обиделась, - нахмурила бровки Эмили. – Но вот тебе пища для раздумья: наверняка многие пираты мечтают о том, что сейчас тебе плывет в руки просто так. Это не значит, что я так уж забочусь о тебе, - поспешно поправилась она, - но о брате. Иначе давно бы и тебе на голову вазу опустила. «Я хочу, чтобы он был счастлив, а она намекает, что он мог бы быть счастлив со мной?» - угроза прошла мимо внимания, а новая мысль об их с Альфредом отношениях еще ни разу не приходила в светлую голову бравой капитанши, заставляя взглянуть на ситуацию несколько иначе. Может, она действительно не права в своих суждениях? Может, стоит попробовать осесть? Тем более, когда рядом любимый человек и достаточно благожелательное окружение. Почему бы и нет? Да нет же, она права! Нападение Байльшмидта – самый яркий пример. Не надо сбивать ее с пути истинного. Она будет идти вперед, невзирая на любые соблазны домашнего очага. Тем более что это весьма сомнительное удовольствие. Ее всегда тянуло куда-то на волю, и минутная слабость за весомый аргумент не считается. И неважно, что она уже немного устала от постоянной напряженности жизни – потом, заплыв жиром в домашней обстановке, с полными фальши глазами, она будет жалеть о том, что бросила свободу. *** А тем временем подготовка к вечеринке шла полным ходом. Ни у кого из Джонсов, бывших в курсе затеи, не возникало сомнений, что дядя Оливер нарочно организовывает сие мероприятие, дабы воссоединить семейство Кёрклендов. Он был уверен, что родители, несколько лет не получавшие ни весточки от дочери, будут счастливы увидеть ее вновь, живую и здоровую. Миссис Джонс особенно сильно поддерживала мужчину, помня, как сама была рада, когда Альфред вернулся. Так же были приглашены сеньор Карьедо на правах жениха Эмили и еще один джентльмен, Гарольд Эдпоуз, к которому у дяди Оливера было деловое предложение. И скольких трудов требовало от Альфреда удержаться от раскрытия готовящегося сюрприза своей пиратке! О своем неудачном предложении руки и сердца он больше не упоминал, ведя себя так, словно ничего не было. Никакого фамильярства, как и требовала возлюбленная, никаких попыток ненавязчиво прикоснуться. Как будто бы он смирился с отказом. Просто она не понимает, от чего отказывается. В конце концов, никто не станет заставлять ее оседать дома с вязаньем и оравой детей, если она этого так не хочет. Сам предполагаемый жених еще слишком молод для такого. Он просто хочет знать, что его любимая в безопасности рядом с ним. А вместе они могут… да хотя бы попутешествовать, раз она так это любит. Он и сам был бы не против. А подвигов она уже и так насовершала на целую жизнь вперед. Ей можно и расслабиться. Вот, наконец, в гостиной собираются приглашенные. Сеньор Карьедо воркует с до безобразия довольной Эмили. Роза-Алиса улыбается Гарольду Эдпоузу – удивительно красивому светловолосому молодому мужчине самых аристократичных кровей. Мистер и миссис Кёркленд знакомятся с Джонсами. На первый взгляд, обстановка самая банальная и дружелюбная – люди собрались в уютной комнате мило провести время за легкими беседами, забавными историями и вкусной едой. Но для Альфреда всё казалось совсем иным. Он заметил тень пренебрежения, мелькнувшую по лицу мистера Кёркленда, когда он узнал о заокеанском происхождении родственников Оливера Мэнна. Разумеется, куда потомкам европейских каторжников до истинного аристократа! Но ни в голосе, ни в поведении не было заметно ни капли неприязни – потрясающее умение владеть собой! Сразу видно, в кого пошла их старшая дочь, правда, не обладавшая дешевым снобизмом в отношении других. Миссис Кёркленд казалась чистейшей чопорной английской дамой, не терпящей никаких нарушении правил общества, а вот Роза-Алиса старательно строила глазки попеременно то Эдпоузу, то Альфреду, то Мэттью. Кстати, последний после знакомства умудрился очень быстро испариться в неизвестном направлении, пользуясь своим талантом «невидимки» для посторонних. Гарольд Эдпоуз, на беспристрастный взгляд Джонса-младшего, показался самым неприятным из гостей. Вроде бы идеальнейший представитель своего круга, но какой-то… скользкий, что ли. Альфред не мог сформулировать причины неприязни, но сейчас прямолинейный одноглазый Майк выглядел куда более привлекательно как человек для него. По крайней мере, он был честен. А этот субъект, которому сын сенатора в данный момент пожимал ладонь – вялую и влажноватую – был явно из тех людей, кто любит «нагадить» ближнему чужими руками. Тем временем «Ну что ж, пора играть роль пристойной дамы. – Артур мрачно осмотрела себя в зеркале: довольно простое, но милое платье персикового цвета, длинные перчатки до локтей, скрывающие некрасивую и совсем не дамскую кожу, заколка сбоку в волосах в виде пышной розы. А жмущие туфли сразу возвращают во времена беспечной юности и той самой фальши, от которой она так старательно убегала все эти пять с половиной лет. – Мда, леди из меня вышла так себе. Я вообще уже давно себя в зеркале не видела – ненавижу смотреть на себя. И что во мне нашел Альф? Ну, уж явно не красоту. Ладно, я увижу этих гостей внизу первый и последний раз. И всё, завтра ухожу. Пусть только попробуют остановить!». Скривившись напоследок своему отражению в зеркальной глубине, она вышла в коридор, когда до ее слуха донеслись веселые голоса и топот. Мимо нее из-за угла выскочила смеющаяся Эмили и умчалась по направлению к своей комнате, крикнув: «Давай быстрей, я тебе что-то покажу!». За ней показался улыбающийся до ушей сеньор Карьедо – молодой, смуглый, с сияющими испанским солнцем глазами. - Оу, извините, сеньорита, - едва не врезавшись в отшатнувшуюся Артур, он быстро слегка поклонился и уже был готов рвануться дальше за своей невестой, когда незнакомка крепко и совсем не по-женски схватила его за локоть. - Тысяча чертей, Фернандес! - Что? – парня как окатило холодным душем. Его пиратское прозвище знали лишь в море, но не на суше. Он стремительно обернулся и не поверил своим глазам. - Кёркленд, ты-то что тут забыл? Зачем ты… в девушку… - А ты как тут оказался? – зло прищурилась та, чувствуя, что очередного пиратского скандала не избежать. Ведь капитан Антонио Фернандес Карьедо, чья мать была графиней, немало нервов потрепал своей наглостью капитану Кёркленд. Правда, в какой-то момент испанцу это все надоело, и он вернулся к богатой жизни на берег. И сейчас стоял перед нею в облике довольного жизнью молодого сеньора. - Я не могу навестить мою невесту? – приподнял бровь Антонио. – Эмилию Джонс. - Так ты еще и жениться вздумал? На ней? – почти зарычала она. «Это просто какая-то судьба у этих Джонсов – всё их на пиратов тянет!». - А почему нет? – сердито парировал тот, упирая руки в бока. – Я не могу взять в жены любимую девушку? Я давно завязал со всем нелегальным. А вот ты… - он снова внимательно оглядел принарядившуюся пиратку, - с тобой-то что? - На вечеринку пригласили, - развела руками Артур, криво улыбаясь. – А, ты имеешь в виду, почему я женщина? Ну вот уродилась такой, что поделать. Природе не прикажешь. – С этими словами она поспешила к лестнице, чувствуя удивление бывшего «коллеги». Эмили с недовольным видом высунулась из комнаты. - Эй, Тони, ты где там застрял? - Да-да, я уже иду, - отозвался Карьедо, направляя к ней. – А кто это был? - Да так, подружка Альфа, - беспечно отмахнулась американка. «Если ее брат женится на Кёркленде… мда, по привычке думаю как о мужчине… то это будет просто убойная семейка». … Голоса за дверью гудели довольно сдержанно и несильно, что в некоторой степени порадовало Артур, по боевой привычке не вламывавшейся в подозрительные помещения, но сначала прислушивавшейся к тому, что происходит внутри. Однако, с другой стороны, в толпе легче затеряться и незаметно скрыться. Но в этом же нет ничего серьезного, верно? Той, кто не вздрагивала, когда зазубренное лезвие ножа мелькало в доле дюйма от глаза, не пристало нервничать из-за какого-то там мелкого суаре. Вошла она настолько тихо, что никто и не заметил. Пользуясь этим, девушка принялась со стороны разглядывать людей. Впрочем, нескольких секунд хватило ей, чтобы ощутить себя в полнейшей невесомости – будто вся опора на этот мир исчезла. Будто она снова оказалась в открытом океане на обломке доски без клочка суши на горизонте, как это произошло с нею в самом начале ее пиратского пути. Ведь этих людей она не могла не узнать, даже если бы прошла сотня лет. - Элла? – случайно бросив взгляд и от увиденного позабыв о приличиях, вскрикнула Алиса. – Элла, это ты?