Моя пиратская история

Как только дверь за ними захлопнулась (Джонс не сдержал эмоций), девушка выскользнула из-под руки юноши, вытащила сползшую набок заколку-розу из волос и вложила в его ладонь, не поднимая на него глаз. - Спасибо за поддержку. Знаешь, подслушивать нехорошо, - кривая улыбка исказила бледные губы, - но ты молодец. – С этими словами она, нарочито стараясь не спешить, чтобы не показывать желания убежать, двинулась прочь. - Стой, подожди! – опешивший сперва Альфред бросился следом. – Элла! - Не смей звать меня так! – вздрогнув, как от болезненного укола, зашипела она через плечо, чувствуя стремящуюся наружу горечь в груди. Сейчас, как это ни банально, страшно хочется оказаться в одиночестве и переварить события, но путь до комнаты кажется таким долгим… Удрать она не может – не готова ни материально, ни морально, ведь она обещала самой себе расстаться с семейством Джонсов нормально. - Ладно, Арти. Может, мне что-нибудь сделать? – Альфред не отставал ни на шаг, предусмотрительно держась за ее спиной. Догадываясь, что сейчас лучше не заглядывать ей в лицо. - Нет, ты и так сделал достаточно, - злой острый взгляд из-за плеча пронзал острой иглой, заставляя отступить. Джонс прекрасно знал этот взгляд: в таком взвинченном состоянии капитан Кёркленд не ведала пощады. И хотя сейчас она была безоружна, портить отношения юноша не хотел. Но и бросать ее тоже не желал, посему, когда Артур скрылась у себя, он тайком пристроился возле ее двери. Он слышал, как уходят гости и в доме становится давяще тихо – как казалось ему. Главным звуком стало биение сердца, отдававшееся в ушах; от каждого шороха за дверью парня словно кололо в спину, подталкивая войти. С одной стороны, человек хочет побыть один и расставить мысли и чувства по местам; с другой, ей наверняка нужна моральная поддержка, но вряд ли она ее примет прямо сейчас – Джонс догадывался об этом, зная особенности характера девушки. … Словно она вернулась во времени на пять лет назад. Та же ситуация дрянной дочери, не желающей поступать по чьей-либо указке, та же попытка сбежать. Новый круг взаимного непонимания. Снова навязчивый вопрос «Почему я уродилась именно такой?», снова та же боль от полного неприятия ее самыми родными людьми. Но теперь, к слабому облегчению, давящего чувства собственного ничтожества и бесполезности не было – она знала, что эти пять лет не ушли впустую на собственные развлечения. Да, пусть она добивалась справедливости своими методами, но ведь никогда не вредила сильно, уничтожая чужие жизни и свободы. Может, временами она была и не права, но кто в этом мире идеален? Даже ее семья – всего лишь люди со своими недостатками и слабостями. «И вот реши, что лучше – пойти на поводу своих желаний и стремлений быть полезной и независимой, пытаться добиться чего-то самой, или сохранить семейную честь, показать себя приличной юной леди и выйти за мерзкого мужика, но чтобы родители остались довольны? Я не говорю, что не люблю свою семью, но и киснуть под бременем приличий не могу себя заставить. Просто как пружина внутри – ее сжимают изо всех сил, а она выпрямляется в самый неожиданный момент и бьет и по собственной, и так уже изрядно подмоченной репутации, и по репутации окружения. Похоже, в одном мы с моими родными сошлись во мнении – мне не место в хорошем, приличном кругу. Мое место – у черта на куличиках, в море. Судьба одинокого морского волка; хоть у меня есть команда, но самого близкого человека нет. – Перед внутренним взором немедленно возникло улыбающееся лицо Альфреда Джонса, и мечущаяся в сомнениях и размышлениях пиратка мысленно взвыла. Не было смысла отрицать, что ей хотелось дико, до почти физической дрожи в нервах остаться с ним. Нет, не остаться – просто быть рядом. Потому что тонуть в обычной жизни ей всё еще претило. – Ну и что теперь? Путь домой мне отрезан: какой же нормальный и уважаемый сударь имеет дочь-пиратку? Остаться не могу. А если окажется, что и команда меня не ждет? Давно от меня ни слуху ни духу; может, уже ушли в плаванье с другим капитаном, и все дела. – Такого рода мысли заставляли ощутить себя в ледяной воде с пустыми руками, чувствовать вкус морской соли во рту и безграничное одиночество и покинутость. – Неважно. Даже если так, я найду выход! И… глаза, прошу… давайте без слез». Прохлада стекла на прижимающемся к нему лбу приятно касается разгоряченной нервными переживаниями кожи, но ни капли не успокаивает. Оно и понятно – это ведь всего лишь предмет. «Всегда презирала вот такие прорывы чувствительности и сантиментов. Всегда старалась избежать их. Хотя, может, это всего лишь признаки души? Да что за сопливые мысли?!». - Хэй, не стой так долго у окна – простынешь, - окликает успокаивающий в своей мягкости и бархатистости голос над ухом. – Ты не могла иначе. - Что не могла? – косой взгляд на серьезного Альфреда, всё-таки не выдержавшего тишины за дверью. Этот американец нечасто бывает таким собранным, но если уж на обычно гладком лбу собираются морщинки, а прозрачные глаза накрывает синеватая дымка, это значит, что дело важное. - Не могла не попытаться удрать из дома. Зато ты поняла, кто ты есть на самом деле, и тебя должны принять такой, какая ты есть. У тебя есть и недостатки, и достоинства, и последних больше, поверь мне. - Поверить тебе. Да, конечно. – Грустная улыбка в ответ. – Ты видишь меня через розовые очки влюбленности. - Я видел тебя в самые худшие моменты. В драке, спящую пьяной… - бывший юнга перехватил удивленный взгляд, - да-да, не удивляйся, было и такое – и довольно жестоко обошедшейся с теми дамами, когда ты захватила меня в плен. Но прощаю тебе это всё. Наверное, потому что и я жесток немного. - Ты? Вовсе нет, ты просто принял мою точку зрения. - Пойми, я люблю тебя. – Сердце трепещет при этих словах, но голос спокоен, констатируя этот давно известный обоим факт. – И я знаю, что ты любишь меня. И еще я знаю, что вместе мы сумеем преодолеть любые проблемы. – Через секундную паузу парень неловко улыбнулся, невольно слегка краснея: - Да уж, прозвучало пафосно, но по-другому я выразить не могу. - Я поняла, что ты хочешь мне сказать. – Артур не хотелось, как обычно, возмущаться по поводу фамильярности; даже то, что он выказал ее чувства сам, не задело ее – скорее, избавило от необходимости произносить эти слова самой. – Как видишь, я по своей вине теряю понимание и принятие своими близкими. Будем надеяться, они оттают со временем, хотя я не уверена в этом. – Она не отводила взгляда от Альфреда, чувствуя почти физически, что снова находит опору в жизни. В то же время одна интересная идея зарождалась в голове – уверенно и медленно, создавая основу для нового этапа в ее бесконечной гонке от своей совести и от фальши. Формирующаяся в ее воображении дорога была еще довольно туманна и наверняка таила в себе свои подводные камни, но от этого становилось лишь интересней. Учитывая, что на эту дорогу она собиралась ступать не одна. - Так что, тебе лучше? – Альфред позволил себе коснуться кончиками пальцев капитанского подбородка и мягко приподнять ее голову. То, что Кёркленд позволила ему это сделать, вкупе со странным мерцанием в темно-зеленой глубине глаз и теплой спокойной улыбкой в уголках губ, навело на мысль, что что-то изменилось в ней самой. Что-то, что изменилось уже давно, но только сейчас этому «чему-то» позволили выйти на свободу. Как пружина: как ни сжимай, всё равно выпрямится. - Спасибо. – Девушка перехватила его руку и по привычке крепко сжала, прочувственно глядя в глаза напротив и с радостью видя, как беспокойство и напряженность в них сменяются облегчением. – Спасибо за всё, друг мой. Да, кстати, насчет завтра, - спохватилась она. Глаза вспыхнули решительным и таким знакомым огнем, обрадовавшим парня еще больше: он уж было потерял надежду увидеть этот огонь вновь. – Завтра мне понадобится мужской костюм. Я поеду в место нашей последней остановки в Англии. Не знаю, найду ли ребят, но хоть кого-то я просто обязана отловить и выяснить, что с ними. И надеюсь, что ты составишь мне компанию. - Конечно! – не раздумывая, воскликнул юноша и насторожился: - А ты не собираешься убегать? - Чтобы ты разнес пол-Лондона, отлавливая меня? – фыркнула Артур в своей типичной манере: сейчас она почему-то не могла сдержаться от своего специфического юмора. Парень хохотнул с ноткой некой гордости за себя, а Кёркленд в ответ слегка хлопнула его ладонью по груди. - Ладно, пора спать. Нет, не со мной, - шутки ради добавила она и тихо рассмеялась, увидев слегка обиженное выражение лица Альфреда. – Иди в свою кроватку. - Слушай, я знаю, что приличные дамы позволяют такое только после свадьбы и прочего… - негодующе взмахнул руками юноша. И как она может думать о нем так низко? - Так что ты даже и не надеялся, да? Шучу, шучу. Извини, - она быстро провела ладонью по щеке Джонса. Не так, как прежде она это делала – с наигранной заботой и надменным покровительством, но непривычно для самой себя – искренне-ласково. – Не имела в виду ничего дурного. Просто, видимо, нервы взыграли. Спокойной ночи, пусть тебе приснятся красивые сны. - Тебе тоже. – В порыве парень обхватил ладонями ее голову и быстро чмокнул лохматую макушку, после чего задорно подмигнул девушке и ушел. На пороге он еще раз обернулся – на всякий случай. Неожиданно обернувшись, можно увидеть много интересного и даже важного, но его глазам предстала лишь улыбающаяся со сдержанной теплотой Артур. Вот только, несмотря на поддержку Альфреда и его заверения, что всё устаканится, спала Артур очень плохо той ночью. Совесть, притихшая было в присутствии любимого, вновь начала грызть неспокойную душу, напоминая о всех тех неприятностях, которые она принесла родным. Другая же ее часть особо выделяла, что все претензии были относительно того, как им пришлось в глазах общества. Что пришлось придумывать правдоподобную легенду о таинственном и столь внезапном исчезновении дочери, с каким снисходительным сочувствием на них смотрели их высокие знакомые, как пришлось переживать унизительное извинение перед семьей жениха. И ни одной фразы, ни единого, даже самого крохотного намека на волнение за нее. Конечно, этого следовало ожидать, но всё-таки даже не привыкшая к открытому выражению чувств Кёркленд догадывалась, что как-то это неправильно. Она признавала, что сама поступала далеко не хорошо, послав только одну крохотную записочку за все пять лет, но понимала, что если будет постоянно их писать, то ее могут обнаружить. Спорное оправдание, но она же честно следила за их деятельностью из газет, так что нельзя сказать, чтобы она просто вычеркнула родных из своей жизни. И, похоже, только сейчас блудная дочь начала понимать настоящую ценность семьи. *** - Ты уже возвращаешься в море? – миссис Джонс поняла это по сияющим глазам и общему воодушевлению гостьи, уходящей по слегка припорошенной снегом дорожке к воротам. - Мне надо увидеть своих. Еще раз спасибо всем вам за помощь. До встречи! – помахав рукой американцам, девушка ловко вскочила на серебристо-серого жеребца, одолженного у дяди Оливера с обещанием вернуть его по ненадобности, и припустила галопом по сельской дороге. - Эй, а я? – с негодованием воскликнул Альфред, заставляя своего белого коня догнать резвую напарницу. - Поторопись! Я в свое время была одним из лучших наездников среди наших знакомых. Покажи, на что способен ты! – холодный ветер хлестал в лицо, но привычные к погодному экстриму глаза уже не наполнялись невольными слезами, а ощущение скорости наполняло тело бесшабашной и свободной радостью и восторгом. - Я герой! Я обгоню тебя! - Попробуй, герой! … - Может, остановимся? – Джонс заставил животное перейти на шаг, и Артур затормозила вместе с ним. – Передохнем? - Давай, - с легкостью согласилась та, соскальзывая с коня. Альфред последовал ее примеру, беря обеих лошадей за поводья. Вся компания бесцельно брела в направлении пристани; Альфред поглядывал на задумчиво глядящую вдаль спутницу. Та, в свою очередь, не отрывала взгляда от кораблей, вспоминая всё то, что она вытерпела по своей воле за последние пять с половиной лет. Никто ее не заставлял выбирать столь сложный путь – она сама решила стать пиратом, привлеченная своими романтическими идеями о морском Робине Гуде. Разумеется, она никогда не была настолько наивна, чтобы полагать, что всё получится с первого же взмаха ее изящной ручки. Прежде домашняя, хоть и странноватая, девочка с готовностью переносила драки, учась обращаться с оружием в настоящем бою, и училась использовать свой ум и хитрость для более существенных целей, чем облапошивание экономки для кражи ключа, дабы тайком убежать с книгой в парк и там без свидетелей почитать «Морское ремесло». Конечно, поначалу приходилось особенно несладко: приходилось мириться с непривычными условиями жизни, иногда юная леди нарывалась и на побои. Но позже, сумев завоевать какой-никакой авторитет и став вполне достойным лидером пиратской команды, которого уважали свои и недолюбливали и несколько побаивались чужие из-за странных замашек и непонятной для убийц тактики сохранения всем жизни, стало немного легче и привычней. И теперь так необычно сбавлять темпы и привыкать к мирному укладу заново. А что поделать, если моральную усталость и опустошенность можно заполнить только одним способом? - Эй, Альф! От звука знакомого голоса у парня внутри всё ёкнуло удивленной радостью – он не ожидал его услышать вновь. - Тино! Какими судьбами, дружище? – просиял американец, оборачиваясь и встречаясь с довольной мордашкой финна. Приятели обнялись, затем Тино, заметив, что Альфред не один, вытянулся в струнку, отдавая честь. - Капитан! - Здравствуй, - кивнула ему девушка, снова почувствовав себя имеющим влияние человеком. В этом молодом парне, за которого ее было легко принять, сейчас сложно было разглядеть аристократичную по рождению леди. – Как ты здесь оказался? Вообще что случилось, пока меня не было? Тино опустил руку и поправил сумку на плече. - Вы так неожиданно пропали… Кое-кто уже ушел в море на другом судне, но часть осталась и всё еще не теряет надежды, что Вы вернетесь. Хотя уже возникает возмущение. А кое-кто решил осесть – вот Майк, например, вернулся к жене и детям. Я тут тоже… - он немного виновато глянул на капитана, - подрабатываю пока. Встретил девушку… я ей вроде нравлюсь… Но если прикажете возвращаться – я вернусь, - поспешно добавил он, опасаясь гнева начальника. «Всё вышло проще, чем я ожидала». – Где те, кто остался? Я хочу вам кое-что сказать насчет дальнейшего. – Узнав адрес временного пребывания, Артур довольно присвистнула: - Это недалеко. Я пойду разберусь, а ты, Альф, пока останься здесь. Думаю, скоро вернусь. - Нет, я не отпущу тебя… Вас! – возмутился было тот, но Кёркленд легонько щелкнула его по носу. - Потерпи чуток. Тино, идем. – Пара двинулась прочь, оставляя Джонса недовольно покусывать губу. Неизвестно, что на уме у капитанши – она ни словом не выдала своей затеи по пути в Лондон, и это, мягко говоря, напрягало парня. Все уговоры разбивались о загадочное «Всё узнаешь потом», а попытка надавить вызывала лишь усмешку на губах, и только. Даже попытка остановить коня ни к чему не привела – парень попросту опасался сделать что-либо не то после вчерашнего скандала в семействе Кёрклендов. - Вот разве сложно сказать, в чем ее план, а? – пожаловался Альфред коням. Его белый жеребец ткнул его носом в ухо, и парень вздохнул: - Именно, несложно. Сюрприз готовит. А я люблю только приятные сюрпризы. Наконец через час ожидания на горизонте объявились пропажи. Артур выглядела слегка грустной, но в целом довольной, а Тино – в крайней степени изумленным. - Всё равно не понимаю – зачем? - Тино, вот ты сам сказал, что встретил хорошую девушку, эту суровую шведку. У тебя есть заработок и подруга, и у тебя есть шанс остаться с ними. Так почему бы его не использовать? Я в любом случае никогда бы не заставил тебя против воли пойти вновь под парусом. Иди к своей шведке, парень, и будь счастлив. Может, еще увидимся. – Хлопнув напоследок финна по плечу, она ускорила шаг навстречу вставшему с парапета Джонсу. – Вот и всё. Всё хорошо, все довольны. Ну, правда, ребята несколько удивились моему решению и пытались уговорить, мне даже приятно это, но всё-таки я решила другое. - Что «другое»? – пара завернула за угол дока. Альфред во все глаза смотрел на утаивающую самое главное пиратку. – Что ты… Вы… решили? - Согласна. – Яркие глаза прищурились на выглянувшем солнце. - Что «согласна»? – не понял парень. – Перестань говорить загадками! Ты уже целый день меня мучаешь недоговорками! На что ты согласна? - А-альф, - с напускной усталостью протянула Артур и приложила пальцы ко лбу в жесте «как же это надоело» (то есть, «фэйспалме классическом»). – Ты пару дней назад предлагал мне выйти за тебя. Я согласна. В первый момент Джонсу показалось, что он ослышался. От удивления он непонимающе и неверяще моргнул. - Повтори-ка, а то у меня, кажется, глюки пошли. - Я. Согласна. Выйти. За. Тебя, - выделяя каждое слово, произнесла она четко, невольно краснея и злясь на саму себя за этот румянец. – Надеюсь, еще раз мне не надо это говорить? Победный смех был ответом: отпустив поводья лошадей, Альфред радостно подхватил Кёркленд за талию и поднял над землей, сияя рвущейся наружу неудержимой солнечной радостью. Мир словно заиграл непривычно яркими красками, а душа, подвешенная сомнениями и отказами, вновь обрела обычную уверенность в завтрашнем дне. - А-арти-и! Я так ждал, что ты наконец это скажешь! - Дурацкое сокращение, - выдохнула девушка, обвивая руками шею бывшего подчиненного и расплываясь в радостной улыбке в ответ. – Но всё же куда лучше «Эллы». - Нет-нет, только Арти! Арти, моя Арти! – повторял одуревший от счастья Альфред, не опуская девушки на землю. – Я чувствовал, что ты не убежишь от меня! «А толку убегать, если тело далеко, а душа, сердце и мысли – с тобой? У кого я читала, что жить вдали от любимых – величайшая глупость? Да уж, стоило пиратствовать целых пять лет, чтобы понять это». Наконец, немного отойдя от первичного бешеного восторга, парень позволил ногам подруги коснуться твердой земли, но не более. Разве он мог разжать объятия, которые он, между прочим, заслужил? А после всего того, что они с бывшей капитаншей пережили вместе, они могли себе позволить и большее. Так что, нимало не сомневаясь и не смущаясь, Альфред наконец-то поцеловал свою теперь уже невесту – уверенно и настойчиво, отрезая ей последние пути к отступлению. И девушка поддержала его в этом, отвечая на поцелуй. Если начистоту, то сердце Артур нервно замерло при первом же прикосновении губ. Стыдно, но у бравой пиратки в этом плане не было никакого практического опыта – только теория. Правда, теория богатая и местами даже извращенная. Эдакая смесь подслушанных сплетен, романтических книг, по глупости прочитанных еще в юности (и после которых она только что не ядом плевалась), пиратских россказней и собственных представлений и домыслов. Да и не интересовало ее как-то эта сторона жизни… но, похоже, мистер Джонс был готов преподнести себя в качестве учителя. Тем более что ученица у него была весьма способная. Да и какая разница в технике, если присутствует самое главное, самая основополагающая составляющая поцелуя – чистая энергия любви, пульсирующе и взаимно перетекающая из одного существа в другое, очерчивая их собственный мирок. … И как же удачно Артур открыла до этого зажмуренные глаза! Что может быть забавней, чем, когда ты с таким трудом хотя бы частично пытаешься унять волнение души и тела, встретиться еще слегка затуманенным взглядом с отрезвляющим действием чужого изумленного внимания. - Упс. Хах, Тино! Похоже, мы шокировали бедолагу своими поцелуйчиками. - А? – Альфред обернулся, чтобы встретиться взглядом с округлившимися глазами финна. – Ой, и точно. Извини, дружище, тут просто такая ситуация… - Тино у нас порядочный человек, никому из наших общих знакомых пиратов трепаться не станет, верно? – Арти подмигнула не верящему самому себе Вайнямёйнену и, мягко отпихнув жениха, взяла за поводья смирно стоящего серого коня. Животное посмотрело на наездницу, затем на Джонса, потом переглянулось со своим белым собратом. Оба обменялись кратким ржаньем, словно репликами. - Нас уже кони обсуждают! – пошутил Альфред, прощально махая рукой Тино и получая взмах и странный взгляд в ответ. - Ну и пусть. Зато Тино, видимо, решил, что мы – гомосексуалы. – Артур шлепнула свою лошадь по шее поводьями, заставляя ее сдвинуться с места. Подул не очень холодный, но колючий от мелкой снежной крупы ветер, но из-за слегка лихорадящего теплого ощущения в телах ни юноша, ни девушка этого не ощутили. - Еще лучше! – фыркнул Джонс, ставя ногу в стремя. – Зато когда ты будешь в свадебном платье, тебя никто парнем не назовет. - Закатай губу обратно, малыш. - Я не малыш! Артур ускорила езду, лукаво оглядываясь на нагоняющего ее спутника. - Но я же старше тебя. - Ничего, лет через сорок ты этого не заметишь – оба будем одинаково седые. – Попытавшись повторить пафосный трюк с поцелуем на ходу, Альфред едва не свалился с коня, но вовремя уцепился за подругу, чуть не опрокинув и ее. - Чтоб тебя, Джонс, с твоими фокусами! Подожди уже, пока приедем обратно. - Ловлю на слове, капитан!