Цепной Пёс

Хината не сразу пришла в себя. Очнувшись, Хьюга долго слушала монотонный шум, мотая головой в такт немного ощутимой тряски. Перед глазами полная темнота, и нарастающая боль в спине мешала даже согнуться. Двигаться с усилием, но можно — Хинате не привыкать к боли, хотя очень хотела наконец забыть о ней. Руки женщины были стянуты за спиной туго, но Хината могла немного двигать затёкшими кистями. Кожу натирало грубыми волокнами верёвки. С негромким стоном женщина, пошатываясь, приподнялась с твёрдой поверхности и села, сгорбившись. — Хината? — раздался мягкий мужской голос из-за спины, и от неожиданности Хьюга выпрямилась. От резкого движения острая боль иглой пронзила позвоночник, и Хината вскрикнула, снова сгорбив спину. — Прости, если напугал, — голос был знакомым, но Хината долго не могла собраться, чтобы узнать в этих твёрдых, но сдержанных интонациях Итачи. — Итачи-сан? — неуверенно спросила она тьму, и к её спине коснулось тепло его тела. Учиха не навалился на хрупкую женщину, но плотно прижал свою широкую спину к её. — Да. К сожалению, это я. Заставила ты меня волноваться. Долго была без сознания. — Где мы? Я ничего не вижу… — Я тоже. Глаза завязаны плотно. Не подглядеть. Но хороших новостей у меня для тебя нет. Хината приблизилась к мужчине вплотную, буквально наваливаясь спиной на него. Её пальцы стали блуждать вслепую, пытаясь дотянуться до мужских ладоней. — Что… Что ты делаешь? — растерялся Итачи, наклоняясь вперёд, сколько позволяли ему ушибы. Наконец почувствовав под пальцами хоть что-то, Хината вцепилась в это. Итачи гортанно выдохнул и отдёрнул бёдра от цепких рук Хинаты, едва не скинув женщину с себя от волнения. — Простите! — смутилась Хьюга, густо покраснев и убрав руки от зада мужчины. — Что ты творишь? — зарычал Итачи, давясь словами от взаимного смущения. Хината пыталась невнятно объясниться перед своим учителем, сгорая от стыда. Переполняющее её восхищение и уважение к Итачи не позволяло успокоиться. Ещё и это ощущение в её руке, которое никак не хотело проходить, будто она до сих пор сжимает его тело. Стыдно… — Ты успокоишься, если я признаюсь, что смущён не меньше твоего? Я надеюсь, что ты знаешь, что делаешь. — Простите! Я не сразу поняла, что это такое упругое в моей ладони. — Упругое? За это спасибо. Так внезапно накинулась, что я немного растерялся. — Я пытаюсь развязать вашу верёвку! — Хорошая идея, Хината. Итачи протянул руки к Хинате, выворачивая их так сильно, что плечи окольцевала тягучая боль. Хината прогнулась, вытягивая руки ему навстречу, но резко всхлипнула, дёрнувшись. Итачи затих. — Я только коснулся, — оправдался он, — притом случайно! — Не важно. Мы тратим время на глупости! — злилась Хината, но больше на себя. В конечном итоге их пальцы коснулись друг друга, и Хьюга нащупала верёвку. Между ними повисло молчание. Хината напряжённо пыталась сосредоточиться, поглаживая пальцами тугую поверхность в поисках узлов. — Это я должен просить прощения, Хината… Я искренне прошу простить меня. — Вам не за что извиняться. Не та ситуация, когда нужно обращать внимание на случайные мелочи. — Это не мелочь. Ведь ты здесь находишься из-за меня. Руки Хинаты судорожно сжали пальцы мужчины, и чем отчётливей она осознавала его слова, тем сильнее становилась её хватка. В холодную голову вновь всплыли воспоминания о проникновении в её дом. Глаза Белого, полные боли и мольбы. Плач дочери, зовущий её. Для неё это всё стоило гораздо больше Итачи. Любая из причин Учиха не могла оправдать всё, что произошло за этот вечер — поймав себя на этой мысли, Хинату охватил гнев. И он вот-вот вырвется наружу со слезами, раз уж она не может от души вмазать своему учителю. — Хината… Я понимаю тебя, но ты можешь сломать мне пальцы, — скрепя зубами, окликнул её Итачи. Его пальцы уже побелели. — Молчите. Я пытаюсь совладать с собой, чтобы не сломать их. Это трудно. — Если ты их мне сломаешь, то будешь права. Но тогда мы не сможем выбраться. Медленно выдохнув, Хината с дрожью выпустила мужчину, пытаясь побороть свою обиду. Ещё и оправдывающийся Итачи отвлекал от дела. Тугой узел не поддавался, а свои оковы уже натёрли кисти. — Они выслеживали меня довольно давно. Я пытался быть предельно осторожным, но сам привёл их к тебе. До сих пор не могу понять, где я оступился и зачем подошёл к тебе тогда. Я же всё всегда проверял… — Буду тешить себя мыслями, что вы навредили мне и моей семье неосознанно. Благодарю вас. Узлы поддались её рукам, и Итачи высвободился первым, торопливо стянув повязку с глаз. Вокруг было так же темно. Тусклый, тающий свет позволял разглядеть деревянные ящики, стоящие рядами в широком отсеке. Оглядываясь в поисках окна, Итачи высвободил Хинату сначала от повязки, а после развязал сковывающую верёвку. — Плохое у меня предчувствие, Хината. Не думаю, что нас перевозят по земле, — взволнованно предположил он. Хината резко обернулась к мужчине и нанесла хлёсткий удар ладонью по его лицу. Учиха отпрянул и застыл в изумлении. На бледной щеке чёткой отметиной образовался красный след. — Даже не знаю, кто сейчас мне больший враг: вы или Какузу, — выпалила Хината, пригвоздив мужчину к месту обжигающим взглядом сияющих во мраке светлых глаз. — Твоё право, — сдержанно согласился с ней Итачи и встал на ноги. Если он сейчас не отвлечётся от этих глаз, то выскажет всю правду, и тогда с удовольствием бы посмотрел, как Хината возненавидит себя, раскаявшись в собственной глупости. Но Итачи не такой человек. И Хьюга не просила его о помощи — Итачи сам взял вину на себя. Что сейчас главное — присутствие Хинаты всё усложняло. Одному спастись куда больше шансов, но вдвоём, тем более с женщиной — они обречены. Пол резко тряхануло, и Итачи рухнул на колени, навалившись всем весом на раненную ногу. Впереди сверкнул свет из небольшого окошка. Вид за ним подтвердил все страшные догадки Учиха. — Мы в полном… — воскликнул Итачи, но обернулся к Хинате и сдержался, — отстойном положении. — Кто бы сомневался, — не желая смотреть на мужчину, ответила она. — Мы в самолёте. Пока он не совершит посадку — выхода из него нет. — А есть ли он вообще? Выход будет потом? Итачи промолчал. Хромая, он сел на пол поодаль от Хинаты, обречённо ожидая, когда самолёт достигнет далёкой земли и по их души вновь вернутся. Силы совсем на исходе от голода и усталости. Заметив краем глаза дрожь Хинаты, Итачи хотел предложить женщине свою рубашку, закутав её в пусть и тонкую ткань, но одеть полураздетую девушку. В грузовом отсеке было холодно. Что-то останавливало его от этого шага. Наверно осознание, что грязней его рубашки сейчас только его ботинки — как можно подобное предложить даме? Что же он может для неё сделать? — Что произошло? Хидан жив? Как ты оказалась в их руках? — А вам разве неизвестно? — Я причина, а не заказчик, чтобы мне доложили обо всём. — Хидана не было дома. Как обычно, — в голосе женщины читалось разочарование. — Их было пятеро. Сначала они убили собаку, пока я прятала Мизуки. А после я мало чего помню. Лишь звуки выстрелов и их силуэты в темноте. — С Мизуки всё в порядке? — Откуда мне знать? — вскрикнула Хината и сжала кулаки. — Если они посмели её тронуть — я застрелю их, и рука моя не дрогнет. И вас, если понадобится. — Мне жаль… — Не думаю. При всём моём к вам уважении, сейчас я вам не верю. Опыт с Какузу научил, что не у каждого доброго человека действительно светлые помыслы. Поэтому, если есть шанс сбежать — я вас слушаю. А если пока не нашли выхода, то, пожалуйста, помолчите. Справлюсь и без вас… — Когда ты стала такой? От тебя таких слов никогда бы не ждал. — А вы когда стали таким? — покачала головой Хината. — Почему снова я? — Ничего я не делал! — вновь вспылил Итачи, прикрикнув. Его голос эхом раздался у толстых стен. Хината обернулась к нему и слова её застыли на губах. — Знала бы ты правду — не говорила бы так. — Какое вам дело до моего отношения к вам? — Да потому, что ты мой единственный союзник в данный момент. — Хината с недоверием сощурилась, тихо зашипев от злости. — Нас высадят в страшном месте, Хината. Единственный шанс спастись — попробовать сбежать сразу после посадки самолёта. Шансов выйти живыми мало, но это лучше, чем встретиться с ним. — Итачи встал, опираясь ладонью о стену. — Мы летим с грузом. Зная Мадару, здесь должно быть оружие. — Кто такой Мадара? — поспешила встать следом Хината. Имя казалось знакомым. Когда-то она его уже слышала. — Он — страшный человек, Хината. Он ни внешне, ни в душе не — как там ты говорила? — добрый. Отойди, — попросил её Итачи, и упёрся ладонями в стенку ящика, наваливаясь на него всем тело, чтобы скинуть его на пол. Деревянные доски треснули, не разломавшись. Мужчина вцепился пальцами в доски и попытался сорвать их с толстых гвоздей. Громко скрипя, дерево не поддавалось, и Итачи стал бить по ней кровоточащей ногой. От боли на его лбу проступил пот. — Не надо, — возразила Хината, жестом остановив попытку. Итачи несмело отодвинулся, и тогда Хьюга стала наносить косые удары ногой, пару раз едва не попав по рукам мужчине. Учиха хотел сделать ей замечание, но учтиво промолчал. Стенка первого ящика в итоге проломилась. Итачи закопошился в хлопьях пенополистирола, выкидывая его, чтобы быстрее добраться до груза. — Что это? — наклонилась Хината, ткнув пальцем в наполненный порошком прозрачный пакет. — Лучше тебе не знать. В этом контейнере нет оружия. Придётся вскрыть следующий. Фюзеляж самолёта сильно задрожал, и Хината с Итачи рухнули на пол. Учиха вжал девушку спиной в наклонившуюся поверхность, чтобы лёгкая Хината не съехала вниз, в итоге ударившись о стену, или, что ещё хуже, попала в башню из груза, и её засыпит ящиками. Хината смутилась от такого слишком близкого контакта — Итачи буквально лежал на ней, и его длинные волосы щекотали её лицо. Несмотря на это, Хьюга попыталась отстраниться от неприятных мыслей и просто отвернулась. Наконец всё стихло. Их перестало трясти. С последними толчками мужчину с женщиной сильно подкинуло, и Итачи едва не разбил лицо о лоб девушки. — Самолёт сел, — заволновавшись ещё сильнее, поднялся Итачи и поковылял к окну. — Чёрт, времени совсем нет… — Есть ли тогда смысл сопротивляться? — Хината осталась сидеть на полу. — Навредим себе ещё сильнее, — добавила она и многозначительно посмотрела на уже вздувшуюся от раны ногу мужчины. — Я не знаю, что сейчас лучше: погибнуть сейчас или попасть к нему в руки живыми. Итачи сел напротив сникшей Хинаты. — Если ты решишь, что готова попытать удачу и бежать — я не сдамся. — Хината подняла блестящие, ясные глаза на мужчину. — Но сдашься ты — я тоже не буду ничего предпринимать. Всё-таки ты случайная жертва обстоятельств… — Поговорим с Мадарой. Не знаю, насколько человек должен быть ублюдком, но нас доставили к нему живыми — ему что-то нужно от нас. Это даёт мне надежду на спасение. — Мне бы твою наивность, Хината… Гермотрап самолёта медленно опустился, и с улицы на пленников солдаты направили дула автоматов прежде, чем Итачи и Хината обернулись в их сторону. Мужчина, стоявший во главе колонны, ступил на трап и по-японски приказал: — Вы оба — за нами. Хината узнала голос — именно этот мужчина был в её доме. Стоило бы спросить у него прямо о Мизуки, но язык не поворачивался от страха под их пристальными взглядами. Итачи покорно пошёл в сторону выхода, и Хината поспешила за ним, чтобы не отставать от единственного человека, которому немного могла доверять. Их руки завели за спину, и на кистях сомкнулись наручники. Солдаты общались между собой на незнакомом Хьюга языке: неприятные слуху звуки нечёткие, словно слова глотают, а не говорят. Со стороны речь напоминала больше перепалку хищных птиц. Они постоянно говорили, и от непонимания Хинату охватывала паника. — Глаза! Ты видел её глаза? Она слепая? В отличие от Хинаты, Итачи разбирал их речь, к своему несчастью. — Была бы слепа — наших бы не положила с пару выстрелов. Двоим головы снесла. Не девка, а демон! Итачи с удивлением глянул на Хинату, идущую рядом с ним в плотном строю солдат Мадары. Среди мужчин в форме, чьи лица были скрыты за тёмными масками, Хьюга казалась ангелом с белой кожей и в светлом одеянии, хоть и вымазанном в засохшей крови. И её глаза — Хината обернулась к Итачи в ответ, вопросительно глянув на него — они хрустально чистые для этих грязных, засушливых мест. — Может шеф сжалится над нами и позволит наказать её самостоятельно? — Вряд ли. Если не убьёт её раньше, чем она переступит порог — эта сучка будет его золотой жилой. Мужской смех был ещё неприятней, чем их речи. Хината почувствовала, как по спине пробежали холодные мурашки. — Хината! — твёрдым голосом окликнул её Итачи, и Хьюга вскинула в его сторону голову, будто навстречу свежему дуновению ветра. — Старайся не поднимать на Мадару своих глаз. Что бы ни случилось, ты должна их скрыть от него. Он не должен увидеть их. Ты поняла? — Итачи не просил — приказывал. — Не разговаривать! — огрызнулся главарь и ударил Итачи прикладом в плечо. Учиха пошатнулся, мелко задрожав от боли и плотно сжав губы, прикрывая спиной женщину от толпы мужчин позади. Хината чувствовала его тяжёлое, прерывистое дыхание и слышала неровный шаг Итачи. От его присутствия, его голоса, небольшой защиты становилось чуточку спокойнее. Послушав его совета, Хьюга опустила взгляд в пол, скрыв свои светлые, необычные для здешних мужчин глаза под густой прямой чёлкой. Около небольшого аэродрома в полукилометре были выстроены длинные одноэтажные здания, окружённые деревянными бараками, словно осевшими вокруг кормушек воронами. Вокруг убежища самого влиятельного человека этой страны — глушь леса и болота. И не подумаешь с первого взгляда, что таким местом, тонущим в грязи после дождя, может владеть богатей. «Ему не привыкать жить среди грязи. Он без неё уже не может», — подумал Итачи и с тяжестью вздохнул. Их завели в центральное здание, и Хината настороженно огляделась. Внутри, на удивление, так чисто и аккуратно, но темно: тёмные, дорогие на вид обои, деревянный пол из досок дорогостоящей древесины, выложенных в ровные геометрические узоры под их ногами по всей длине коридора — о таких полах в своём доме Хинате только мечтать. И двери — много дверей по обеим сторонам стен. За одной из них послышались крики, и сквозь громкий мужской голос пробивался женский визг. Хината остановилась и в страхе окинула злосчастную дверь испуганным взглядом. — Не останавливайся, — шепнул ей на ухо Итачи и подтолкнул женщину грудью вперёд. — Смотри в пол, иначе можешь сойти с ума от этого зрелища. В конце пути — резная деревянная дверь. Ничем не отличающаяся от других, но Хината чувствовала, как от этой комнаты веяло холодом. Теперь действительно страшно поднимать взгляд и узреть этого Мадару. Послышался стук по двери. Напряжённая тишина… — Входи, — негромкий, грубый голос раздался за дверью. Он был таким властным, спокойным, неторопливым, что даже этот «уродливый» язык звучал пугающей, но прекрасной песней. Итачи приблизился к Хинате вплотную. Хьюга чувствовала спиной, как сердце спокойного внешне Итачи бьётся в бешеном ритме страха. Кабинет Мадары был большим. Хинату завели в комнату и поставили на колени. Поблизости грубо усадили Итачи, и он тоже потупил взгляд в замысловатый орнамент ковра, край которого начинался прямо перед ними ровной границей, очерчивающей их место перед властью Мадары. Пол был холодным, твёрдым; откуда-то из окна дул холодный ветер, и чёрная штора дыбилась, раздуваясь как парус. У противоположной стены, в окружении заваленных книгами и бумагами полок, за длинным, грубым в своей отделке и массивности столом одиноко сидел темноволосый мужчина. Подняв взгляд чёрных глаз на гостей, Мадара выдохнул и потёр подбородок и губы ладонью, очерчивая пальцами идеально высеченные на своём уже немолодом лице тонкие линии. Его глаза сощурились, и едва заметные лучики морщин стали глубже. — Госо и ты, — ткнул в сторону первого попавшегося мужчины, — останетесь. Остальные валите из моего кабинета, а то вас слишком много, — отдал он приказ, и никто из солдат не посмел его ослушаться, поспешив покинуть комнату. — Груз доставлен? — не сводя своего пристального взгляда с Итачи, задал он вопрос. — Да. Один из ящиков был повреждён. Мои люди сейчас подсчитывают товар, чтобы понять, всё ли на месте, — ответил Госо и снял маску с вспотевшего лица. Его короткие темно-русые волосы взъерошились, а на по-детски круглом не по возрасту лице проступил яркий румянец. — Хорошо, — захлопнул папку со списком, согласился с ним Мадара и отодвинул кожаное кресло, вставая из-за стола. Его высокая, стройная фигура грациозно обогнула разделяющий его с пленниками стол, и мужчина присел на его край перед ними, расстегнув приталенный тёмный пиджак. Хината сомкнула подрагивающие губы, уткнувшись взглядом в дочиста начищенные неброские туфли. «Чем дерьмовей человек, тем чище его ботинки», — внезапно промелькнуло в её голове, и Хината вспомнила подобную ситуацию с Какузу. — Итачи, я очень в тебе разочарован, — окликнул он мужчину, скрестив руки на груди. Хината поразилась его голосом и знанием японского. С его губ слетел наигранно громкий вздох. — Ты можешь поднять голову. Я ещё надеюсь услышать достойную причину твоего проступка. — О каком проступке идёт речь? — смело кинул Итачи, вскинув голову. Мадара удивлённо приподнял брови и дёрнул головой, от чего его длинные, взъерошенные волосы колыхнулись. — Никому не дозволено брать моё. Даже родному племяннику… Особенно ему. Кто бы мог подумать, что ты так быстро пожелаешь воссоединиться со своим младшим братом. Всё время забываю, как его зовут… Имя такое глупое. Незвучное. Напомни, — каждое его слово звучало как приказ. — Саске, — ответил Итачи, сжав за спиной кулаки. — Саске, — повторил Мадара, согласно покачав головой. Высокомерный взгляд узких тёмных глаз заставлял почувствовать себя беспомощным перед властью его обладателя. Итачи мог противостоять любому, но всегда избегал немилости своего дяди. Теперь поздно. — Тогда и разобрался бы со мной. Зачем ввязали в это девушку? Госо негромко рассмеялся, стараясь отвернуться от них, чтобы не разозлить своего шефа. Мадара обратил внимание на сжавшуюся на полу Хинату, и взгляд его стал ещё жёстче и надменней. — За любую ошибку надо платить. И я считаю, что цена платы должна быть равноценна ошибке. Хотя жизнь женщины и одной сотой не стоит того, что ты натворил. Но чего лишить тебя, когда ты ничем не дорожишь? Она удачно подвернулась. — Она мне никто. Штатный коллега из ресторана, — поправил его Итачи и был прав — Хината ему никто. Мадара резко обернулся в сторону Госо, и мужчина вздрогнул от вспыхнувшего гнева в его глазах. — Врёт! Иначе, зачем он навещал её дома, и среди рабочего персонала её не было! — оправдался Госо, заскрипев зубами. — Моя сотрудница ушла в декретный отпуск. Я, возвращаясь со встречи, лишь галантно довёз её до дома. Однажды! — Ты шутишь, япошка? Она положила несколько моих людей! — И правильно сделала. Опасно жить в тех местах, вот и вооружилась. Хината не могла разобрать их слова. Но её стало забавлять, с каким отчаянием кричал Госо. Его паника приносила ей удовольствие. — Ты хоть меня бы спросил, прежде чем похищать кого-то. — Хватит! — громким голосом приказал Мадара, и все присутствующие напряглись. — Уже не имеет значения, кого похитили. Вопрос в другом. Перейдём к допросу. Хината хотела поднять глаза, чтобы увидеть лицо врага, но вовремя одёрнула себя, скользнув мимолётным взглядом по идеально выглаженной стрелке на узких брюках мужчины. Мадара подтянул к себе по столу револьвер, и по кабинету раздался скрежет металла. Выдвинув из цельной рамы барабан, Мадара молча опустошил патронники, рассыпав патроны по широкой поверхности стола и вставив в камору только один. — Итак, — начал он и прокрутил ладонью барабан, задвинув его в револьвер, — куда ты дел сыворотку? Хината дёрнулась и судорожно вздохнула, осознав, что виной этой ситуации она сама, а Итачи лишь жертва обстоятельств. Ей надо защитить его… — Её у меня нет, — смело ответил Итачи. Мадара направил на него револьвер и, прицелившись, без промедления нажал на спусковой крючок. Раздался глухой щелчок курка, и Итачи задышал тяжелее, вздрогнув. — В лучшем случае, если тебе повезёт, у тебя осталось четыре попытки. Пятая будет смертельной, — пожал плечами Мадара и подошёл к Итачи вплотную. — Где она? — У меня её нет… Снова глухой щелчок, только теперь ближе и громче. — Я не спрашиваю, у тебя она или нет. Меня интересует, где она. Итачи медлил с ответом, подбирая слова. Сейчас он нуждался во взгляде Хинаты, чтобы придать ему уверенности в своём правильном решении, но не осмелился обернуться к ней, чтобы не выдать её причастности. — Я не знаю. — Ты счастливый, но глупый, — после очередного промаха отозвался Мадара. — Две попытки. Где она? — Тебе ею уже не завладеть, — отчаявшись, с усмешкой признался Итачи, смирившись с неизбежной смертью. Мадара шумно втянул воздух носом, и его палец с дрожью стал приближаться к спусковому механизму. — Это я её использовала! — переборов свой страх, закричала Хината. Рука Мадары дёрнулась, и сквозь яркую вспышку раздался оглушающий выстрел. Пуля пролетела мимо Итачи, едва не задев его плечо, и пробила дощатый пол. В кабинете вместе с дымом распространился неприятный запах газа и гари. — Это ещё кто заверещал? — Мадара подошёл к девушке. Хината подняла на него свой робкий взгляд и вновь опустила голову, не посмев ничего произнести. До этого момента спокойное лицо Мадары исказилось от гнева. — Как зовут тебя? — Мэйко Кавагути, — представилась поддельным именем женщина, под которым жила уже несколько лет. Мадара со всей силы влепил ей пощёчину. От неожиданности Хината упала на пол, и её полные страха и боли глаза теперь не отрываясь смотрели на него, как он того и хотел. Итачи попытался встать и прикрыть Хинату, но его силой усадили на место и не отпускали, сжимая его напряжённые плечи. — Рука сама соскочила. Так как тебя зовут? — вновь задал он свой вопрос, опустившись на колено перед ней. Его длинные грубые пальцы пренебрежительно погладили ярко-красный след на лице Хинаты. — Мэйко Кавагути, — уже не так уверенно назвала она имя. Мадара разочарованно цокнул языком и сжал спутанные девичьи волосы, поднимая за них Хинату с пола и усаживая перед собой. Теперь их глаза друг напротив друга: её безлико-серые, влажные от застывших слёз, и его непроглядно-чёрные, холодные и бездушные. Он был так похож на Итачи — такое же тонкое, аккуратное лицо с идеальной бледной кожей, красоту которого не уродовали уже появившиеся морщины и припухлые мешки под глазами от усталости. Но Итачи хоть и был холоден, но голос его, манеры, взгляд — они источали угасающее тепло, как проблеск света в печали своих дней. Мадара же был холодным острым лезвием — он уничтожал всё, до чего касался. — Не лги мне. Однажды я уже сталкивался с такими глазами. Обладателей было двое — и больше ни одной живой души с таким уродливым взглядом я не встречал. Ты третья. Поэтому позволь мне вновь задать вопрос… — Хината Хьюга, — не дожидаясь вопроса, прервала она ответом мужчину. Губы Мадары мелко подрагивали. Обхватив ладонями лицо женщины и сжав его, он лишь коротко спросил: — Хиаши? Услышав имя отца, Хината удивилась, но вспомнила, где уже слышала имя этого мужчины. — Да, — едва слышно ответила Хьюга. Мадара столь быстро отпрянул от неё, вскочив на ноги, что голова Хинаты упала ниц. Взгляд Мадары выражал пренебрежение и ликование, блеском отражаясь в тёмной радужке. — Ты хотел обмануть меня? — обратился он к Итачи и пнул того ногой в грудь. Итачи глухо выдохнул и сгорбился, откашливаясь. — Ты знаешь, кто эта девица? Чья она дочь? С помощью неё Какузу и попытался меня обскакать… — Всё именно так, — задыхаясь, ответил Итачи. — Где моя сыворотка, женщина? — Она принадлежала отцу, — избегая прямого ответа, смело кинула Хината и обернулась к Итачи, столкнувшись с полным злобы и порицания взглядом. — Она принадлежала мне! — неожиданно для всех прикрикнул Мадара, и откинул со вспотевшего лица прилипшие пряди длинных волос. — Твой отец работал на меня, а теперь его дочь противится моим приказам. Где она?! Не сдержавшись, Мадара вновь от души отхлестал Хинату по щёкам. Хьюга склонила голову в ожидании нового удара и слизнула проступившую на губе кровь, но мужчина больше не трогал её. — Вы её не увидите. Она спасла жизнь человеку! И я не жалею об этом! — разозлилась Хината и сплюнула окрашенную кровью слюну на носок его ботинок. От своего же поступка было тошно, но Хидан бы поступил именно так, а Хината желала выглядеть столь же бесстрашно даже в такой безвыходной ситуации. — Чёртова Хьюговская дочь, — ошеломлённо выдохнул Мадара и отступил, сев на край стола. Не обращая внимания на испорченный ботинок, мужчина долго размышлял, глядя в сторону окна, где по-прежнему шаром раздувало штору. — Что ж, вы будете мне расплачиваться за всё то, чего лишили меня. Пока не подохните оба. Я найду каждому применение… Госо, принеси 2 мл «Экси». Госо удивился такой большой дозе, но молча кивнул и торопливо скрылся за дверью. Потянулись минуты мучительного ожидания неизбежного наказания. Наблюдая за тем, как Мадара медленно снимает пиджак, расстёгивает несколько пуговиц на рубашке, обнажая шею и крепкие кисти рук, Хината невольно задрожала. Кожа на лице горела лишь усиливающейся болью, словно она плавится, как хрупкая восковая кукла. Хината желала бы расплавиться и исчезнуть, сделай Мадара ещё хоть один шаг к ней. — Я принёс! — сквозь сбившееся дыхание воскликнул Госо, распахнув дверь. В руках он держал металлический поднос со шприцом и салфетками. Вытерев рукавом военной формы пот с лица, мужчина присел около Хинаты и визуально оглядел изогнутую руку женщины, чтобы разобраться, как добраться до вены. — Нет-нет, — покачал головой Мадара, — она не заслужила. Вколи его Итачи. Госо снова фыркнул от удивления, сощурив свои глубоко посаженные тёмные глаза, устало поднявшись с пола. — Чт-т-то это? — заикаясь, испуганно выдавила из себя Хината, наблюдая, как два здоровых мужика повалили Итачи на пол, болезненно вывернув его закованные в наручники руки внутренним локтевым сгибом вверх. Выматерившись, Госо уложил Итачи на бок и, зафиксировав его руки коленом, протёр салфеткой вздувшиеся вены мужчины. — Не лезь! — прикрикнул на неё Итачи и плотно сжал зубы, пока ему вводили неизвестное вещество. Хината замолчала, но подползла к лежащему мужчине ближе. — Всё. Вы свободны, — обратился Мадара к своим людям и указал на дверь. — Всегда он самое веселье оставляет за собой, — с досадой выговорился мужчина, выйдя из кабинета. — Я бы на твоём месте заткнулся. Он вправе делать всё, что пожелает, пока платит нам деньги. А ты обязан подчиняться, — выругался Госо и ушёл, радуясь, что теперь свободен. Итачи часто задышал, и лицо его стало мокрым от пота. Чтобы сохранить свой холодный рассудок за туманом, окутывающим его сознание, мужчина постоянно мотал головой и готов был взвыть от распирающей боли в паху. Ещё и Хината взывает к нему, и этот голос раздражает своей тревогой, возбуждая ещё сильнее. — Отойди от меня! — крикнул Итачи и уткнулся горячим лбом в холодный пол. — Что вы с ним сделали? За что? Он ведь не виноват в случившемся. Это я! Меня и накажите! — Я тебя и накажу. Потерпи, — холодно согласился Мадара и достал из ящика стола небольшую камеру и ещё что-то, скрыв свою находку в ладони. — Психологические пытки — моя любимая часть игры. Ими можно наслаждаться долго, наблюдая, как твой враг постепенно сдаётся — и вот он уже сломлен и молит о скорой смерти. Чем сильнее соперник, тем интересней. Надеюсь, вы меня не разочаруете. — Зачем это? — запаниковала Хината. Мадара настроил видоискатель и оставил камеру на столе, направив объектив на раскрасневшегося Итачи. — Пригодится. Вот увидишь, — бездушно улыбнулся Мадара, вытянув ножницы из ящика. Хината в одночасье возненавидела эту идеальную улыбку. Холодная сталь разрезала тонкую ткань пижамы, обнажив большую, уже вздувшуюся от переизбытка молока грудь, и Хината сгорбилась, пытаясь скрыть её от неприятного взгляда мужчины за своими длинными волосами. — Сиди ровно, — прорычал Мадара, и схватил женщину за горло, заставляя выпрямиться. — Ну и где теперь твоя дерзость, Хьюговская дочь? Больше не выглядишь такой гордой и бесстрашной. — Не-е-е н-надо, — взмолилась женщина, зажмурившись. Мадара разрезал шорты вдоль изгиба круглых бёдер. Хлопковая ткань скользнула вниз, и мужчина сорвал шорты, полностью оголив её перед камерой. — Как ты, племяш? Уже готов? — злорадствовал мужчина, и поднял голову Итачи за волосы. Носок его туфель надавил на вздутую ширинку между ног Итачи, и Учиха вскрикнул. — Хватит! — попыталась остановить его Хината, но Мадара хлестнул её по лицу тыльной стороной ладони. — Я здесь приказываю, Хьюговская шлюха! Не испытывая брезгливости, Мадара расстегнул ширинку Итачи, оттянув уже влажное от пота нижнее бельё. Хината отвернулась, чтобы не видеть возбуждение своего учителя. — Я надеюсь на хорошее шоу. Уважьте похоть уставшего от работы мужчины, — сказал Мадара и щёлкнул по набухшей головке члена Итачи. Учиха не сдержал короткий стон. Заняв своё излюбленное место на краю стола, Мадара ещё раз глянул на небольшой монитор видеокамеры, убедившись, что видоискатель охватывает нужный кадр, и опёр руки на широко расставленные ноги. — Начинайте! Итачи сейчас немного не в форме, Хьюга, так что сделай всё сама. — Хината, не надо. Я совсем перестану себя после этого уважать… Женщина не могла решиться и окинула молящим взглядом Мадару. Учиха зарядил револьвер и выстрелил в ноги Итачи, попав прямо между раздвинутыми бёдрами. В полу образовалось ещё одно отверстие. Хината задрожала от громкого выстрела и вспышки. — Стоимость ремонта запишу на ваш счёт. Начинай, — с нажимом повторил он и прицелился чуть выше. Хината робко наклонилась к Итачи, обдав своим дыханием его покрасневшее ухо, и мужчина со стоном запрокинул голову, скрипя зубами. Тяжело задышав сдавленной сильным возбуждением грудью, Итачи упал на спину и закрыл глаза, чтобы не видеть Хинату такой и не запомнить её обнажённое тело во всех его деталях. Ни о чём другом Итачи не мог думать — удивительно, как он до сих пор был способен размышлять и пытаться контролировать свои желания. Мягкие бёдра Ханаты коснулись его ног, и тепло окутало лежавшего на холодном полу мужчину. Хината раздвинула ноги и села на его ноги чуть выше колен. Возможно, если она не была так близко знакома с ним, то сейчас бы не испытывала душевные терзания и угрызения совести. — Я, — не сдержав слёз, произнесла она, — не могу. Простите меня, Итачи-сан. — Ты правильно поступаешь. Всё хорошо, прекрати плакать. — Хината, ты меня разочаровала! — злился Мадара и подошёл сзади, приставив к её затылку ствол револьвера. — Живее. Всхлипывая, Хината приподняла бёдра и нависла над Итачи. Учиха поморщился, словно от боли, пытаясь отвернуться от неё, когда её тело вновь обожгло теплом его подрагивающую от исступления плоть. Итачи мысленно молил женщину о снисхождении к его низкой мужской натуре, но не мог признаться в этом перед ней вслух, жалея бедную Хьюга. — Я, правда, не могу! — закричала Хината, воспротивившись даже самой себе, и попыталась встать с мужчины, почувствовав его внутри. Обоим было больно от сухого трения, не доставляющего никакого удовольствия. — Куда?! — остановил её Мадара, и наступил ногой на её поясницу, с силой толкая бёдра женщины вниз. Хината пронзительно закричала, насаживаясь на член, и прижалась грудью к горячему телу Итачи. Мужчина едва не закричал вместе с Хинатой от боли, когда тонкая, нежная кожа члена натянулась до предела, но сдержал себя, пытаясь быть поддержкой Хьюга. Ей сейчас не слаще. Слёзы лились из её глаз и капали на его шею, а Мадара продолжал унизительно подталкивать её тело вниз вновь и вновь, и на коже остался вдавленный след подошвы и острые багровые лучи краёв каблука. Сейчас Итачи острее почувствовал, как глубоко ощущает её. — Грёбанный ты ублюдок! — не сдержал вскрик Итачи, выругавшись, когда Мадара наступил на его раненную ногу. — Возбуждающие вы, ребята. Давно меня никто не заводил. Голос Мадары — лёд. Таким тоном не делают подобных заявлений, раздеваясь. — Не смей! Не смей её трогать! — с трудом приподнял голову Итачи, выкрикивая угрозы. — Что ты мне сделаешь? Встав за спиной Хинаты на колени, он поднёс к губам зажатый в руке пакетик с презервативом, открывая его крепкие края зубами, не сводя своего наглого, самодовольного взгляда с Итачи. После недолгой заминки, Хината вновь закричала, извиваясь под тяжестью навалившегося на неё мужчины. Итачи почувствовал, как внутри женщины стало невыносимо узко. Мадара вошёл в Хьюга настойчиво, игнорируя крики и неуклюжее сопротивление Хинаты. От дополнительного давления жар лавой потёк по венам, обескровив бледнеющего Итачи. Вся его сжигающая изнутри кровь внизу, в эпицентре соития, и при каждом уверенном толчке Мадары от напряжения у Итачи холодело в висках. Хината сдавленно всхлипнула и выдохнула, зарываясь лицом в растрёпанные волосы Итачи. Мадара вышел из неё, но тело женщины продолжало дрожать от боли и стыда. Мадара вновь придвинул бёдра и приставил головку члена к сжатому анусу Хьюга. Поддавшись вперёд, он не сразу вошёл, пару раз скользнув вдоль стянутых кольцом мышц, но обхватив свободной рукой бёдра Хинаты и приподняв их, медленно всунул головку, настойчиво проталкивая её внутрь. С недостатком смазки проникновение было тяжёлым, и нахмуренные брови Мадары задрожали, пока чужое тело встречало его сопротивлением, но от этого его член лишь ещё сильней раздулся от возбуждения. — Хватит! — охрипшим голосом попросила его Хината, и её парализовало от пронизывающей спину боли. — Ты был прав, — зашептала она Итачи, уткнувшись лбом в мокрую шею. Вдыхая его знакомый запах, она пыталась скрыться от этой реальности и боли. — Стоило попробовать бежать ещё там и погибнуть сразу… — Хидан убьёт тебя! — пригрозил Итачи, прижимаясь щекой к макушке волос обессиленной Хинаты, скрывая её заплаканное, опухшее лицо от Мадары. — Он разорвёт твою мерзкую глоту! — Хидан? — Мадара остановился и сжал своей широкой ладонью шею женщины, поднимая её лицо к своему. — О ком это он? — без единой интонации спросил он Хинату, заглядывая в её глаза. Хината молчала, до белёсых разводов поджав губы. — Ну и ладно. Я буду ждать его, — бесстрастно согласился он и продолжил двигать бёдрами. Вколачивая своими мощными толчками Хинату вниз, он заставлял её невольно двигаться навстречу к Итачи, сжимая длинными пальцами покрытую старыми шрамами шею. Лицо Хинаты покраснело, и по шее вверх распустились ветви вздувшихся вен. Итачи сжал челюсти с такой силой, что зубы хрустели и скрипели друг о друга, лишь бы не потерять эту мизерную, последнюю каплю рассудка и не кончить в женщину. Вот он уже на грани и тонкой струной натянут до предела, чувствуя, что каждое волокно рвётся одно за другим, не выдерживая этой борьбы. Его гордость перемолота в фарш беспощадным толчком, оставив после себя лишь кровавые разводы внутри тлеющей души мужчины. Итачи запятнал Хьюга. Предал её доверие даже раньше, чем осознал, что излился в неё, и теперь его тело окончательно ослабло. — С облегчением, — мрачно поздравил его Мадара, и опустил голову, скрыв чуть исказившееся от приближающегося удовольствия лицо в тени густых волос, упавших со спины. Бледные глаза теряющей сознания Хинаты скрылись под веками, и сжатое до пика своих возможностей тело обмякло, напоследок впустив в себя Мадару ещё глубже. Мужчина застыл с хриплым, сдерживаемым дыханием, вдыхая запах округлого женского плеча, наваливаясь своим весом, вжимая Хинату и Итачи в пол. Итачи впервые увидел его таким — на толику мгновения слабым и вымотанным, но возжелал тут же забыть. Переведя дух, Мадара выпрямил спину и выпустил из рук Хинату. Женщина рухнула на Итачи, и Учиха едва успел подставить свою грудь, чтобы женщина не ушиблась. Мадара педантично расправил рукава, медленно застегнул все пуговицы, разгладив ладонями образовавшиеся складки на его чуть вспотевшем торсе, и заправил рубашку в брюки. Прихорашивается, приводя себя в порядок, чтобы соответствовать порядку и дорогой начинке этого кабинета, даже не оглядываясь на раздетую и изнасилованную Хинату — это что жалеть грязь, налипшую на ботинки. После всего его взор устремлён лишь на Итачи. В чёрных насмешливых глазах застыл вопрос. — Жаль ты не подох от рака, старое дерьмо, — прошипел со злостью Итачи. — Не помню, чтобы ты так сквернословил. От тебя подобные речи редко услышишь, — покачал головой Мадара. — Но мне нравится. Продолжай. Разговор прервал стук в дверь. — Мистер Учиха? — робкий ребячий голос окликнул хозяина кабинета. Бедняга даже не решился открыть дверь. — Войди! — сменив нейтральную интонацию, приказал Мадара, надевая пиджак. Из-за двери выглянул уже знакомый Итачи мальчишка. Округлив свои глаза то ли от восхищения, то ли от страха, увидев своего начальника, Заки мышью проскользнул в комнату, беззвучно заперев следом дверь. Мадара кинул в его сторону разочарованный взгляд, заметив раненную перебинтованную руку. — Позови Госо. Пока я беседую с Зецу, надо прибрать здесь. У нас есть свободные собачьи клетки? — А-а-а, — растеряно протянул Заки от смущения, заметив обнажённую женщину, и отвернулся. — Есть. Но она грязная — собаки всю её загадили. — Тогда пересадите их обратно в своё дерьмо, чтобы они там задохнулись. Мне нужна чистая клетка для моего кабинета. Так и передай Госо. — Да. — И уберите этот кусок дерьма отсюда, — кивнул он в сторону Итачи. Заки несмело скосил глаза по тому же направлению, и вновь задумался. — А, ну да, — цокнул языком Мадара, и подошёл к пленникам, небрежно стянув бессознательную Хинату со своего племянника. Итачи не хотел выпускать Хьюга из поля зрения и пытался остановить его, но был бессилен, выкрикивая просьбу оставить её с ним. Волоча за собой по полу женщину за ногу, Мадара продолжил: — Выделите ему самый просторный барак. Он же мой родственник, и я забочусь о нём. — Да, я всё передам. Заки поспешил покинуть комнату, и повисла такая густая тишина. В ней тяжёлое и громкое дыхание Итачи было слишком очевидным. — Вот так оно и происходит, Итачи. Вечно приходится обрывать веселье, чтобы вернуться к обязанностям. Жаль ты этого до сих пор не понял, — покачал головой Мадара, спрятав выключенную камеру в ящике. Погладив гладкие волосы лежащей около его ног Хинаты, мужчина вновь опустил взгляд на сгорбившегося на полу Итачи. — Выглядишь жалко. Мы точно родственники?