***
В понедельник второй недели работы Ино поняла, что счастлива. Пониманию предшествовала адская неделя с поминутным изучением стрелок на коридорных часах экспертного отдела в ожидании – когда можно будет спокойно уйти домой. Работа изматывала, выжимала, давила. Новую сотрудницу постоянно просили подать бумаги, распечатать отчёты, подготовить инструменты, халаты, засыпать зёрна в кофемашину... Уже на второй день каблуки сменились удобными балетками, тщательно уложенные волосы – небрежным пучком, а продуманный до мелочей макияж – полоской тонального крема. К третьему дню хотелось послать всех гораздо дальше, чем просто к чёрту. На четвёртый пошли месячные. И Ино уже не хотелось ничего, кроме присутствия короткой стрелки на цифре восемь. Сасори не ухмылялся ей, Итачи не смотрел с презрением, а может, она просто не замечала ни презрения, ни ухмылок. Ноги гудели, голова гудела, матка тоже гудела. А ещё добивало: та самая невиноватая знакомая Кибы. Которая в своём, мягко сказать, незавидном положение умудрялась выглядеть пленной принцессой, и даже растянутый свитер на ней смотрелся лучше, чем лучшие платье на Ино. Яманако видела, как на очередном допросе Итачи накрыл холенную бледную руку этой Хинаты своей рукой и так по-доброму посмотрел... На Ино он так никогда не смотрел. Впрочем, вообще на неё не смотрел никак. Завидовать обвиняемой в убийстве собственного отца и сестры – предел идиотизма. Ино дошла до предела, сквозь весь этот бардак она не переставала верить, что с Итачи у них всё будет хорошо или всё будет плохо, но будет... Будет хоть что-нибудь уже. Всю субботу Яманако пролежала на диване в домашней футболке, крутила французские фильмы, роняя слёзы и крошки от печенья на ноутбук. В воскресенье стало до скулежа невыносимо, и она позвонила Шикамару, позвала прогуляться в парк.***
Старый подвесной мост настораживающе пошатывался на ветру. Обитавшие в парковом пруду жирные, избалованные утки игнорировали куски багета, которые им с щедрой злобой кидала Ино. – Я не знаю, что делать, понимаешь, не знаю, — со стоном жаловалась Яманако рядом стоящему Шикамару... Может, бросить всё, а? - с заискивающей надеждой проговорила она. – Дело твоё... - спокойно отвечал Нара, щурясь от ветра, что трепал его волосы. – Но что тогда дальше? – Решай сама... – Понятно... - раздражённо раскрошив остатки багета, Ино наклонилась через перила моста и надула губы. – Просто скажи, что тебе неинтересно. – Мне интересно... Черт, — Шикамару раздраженно отодвигал пряди от лица, пока Ино не стянула со своей головы резинку, высвобождая волосы, и ловко не перехватила в хвост волосы Шикамару. – А как же ты? - чуть заметно краснея, спросил Нара, глядя на развевающуюся во все стороны шевелюру Ино. – С распущенными похожу, так ведь красиво? - улыбнулась Яманако – Красиво, - рассеяно кивнул Шикамару глядя на неё. Несколько уток, борясь с усилившимся ветром, взлетело в воздух, деревья вокруг пруда шелестели кронами. – Вот видишь, мне не наплевать на тебя, — наигранно капризно проговорила Ино. – Мне тоже не все равно, но какой смысл что-то советовать: работа в экспертном отделе престижная, и туда просто так не попасть. Но если тебе настолько невыносимо, то, конечно, бросай. В кармане джинсов руки Шикамару были сжаты в кулаки, Ино с распущенными волосами и в бледно-голубом сарафане на фоне колышущегося от пыльного ветра парка казалась невыносимо красивой и далёкой, так некстати вспомнился вкус того их единственного поцелуя... Нара ощутил усталость от безнадежного, никому не нужного чувства и, опустив голову, глухо проговорил: – Мне пора, пока, — потом зашагал прочь, чувствуя, как под ногами шатается мост, ускорял шаг чуть ли не бежал, пока не услышал... – Шика... Шика! – Ино, перекрикивая ветер, осторожно ступала следом, пытаясь догнать. Шикамару остановился, удивлённо распахнув глаза, сделал несколько шагов обратно ей навстречу. Яманако кричала, её глаза зло и ярко сверкали. — Послушай ты... Ты... Ты прости меня, я только о себе и о себе, даже не спросила, как ты поживаешь. И вообще... Хочешь, я не буду говорить о себе, расскажу о расследование, там новые факты появились, тебе будет интересно, я уверена... Нара обалдело смотрел перед собой и не понимал, серьезно Ино или просто хочет подойти ближе и ударить. В выражении её лица читался гнев, а на словах извинялась. Женщины, блин, и что за садист вас только придумал? До глубокой ночи Ино просидела у Шикомару в гостях, смотрели комедии онлайн, пачкали руки расплавленным сыром, поедая пиццу из коробки. Смеялись, спорили, молчали, а потом Ино по какому-то очень серьёзному поводу закидала парня диванными подушками. Тесная пустота, что сжимала прокуренное сердце Нары, исчезла, стало так легко... Женщины, блин, и что за ангел вас только подарил нам?***
В понедельник второй недели работы Ино, нагруженная кофейными капсулами, торопилась загрузить щедро раскиданные по кабинетам кофемашины. До боли знакомым голосом кто-то произнес её имя. Осторожно обернулась. На фоне коридора отдела в светло-сером костюме с геометрически точно отглаженными стрелками на брюках, стоял Иноичи Яманако, явно не обрадованный встречей с дочерью в таком месте. – Что ты тут делаешь? - спросил отец, строго посмотрев на кофейные капсулы в руках Ино. – Я работаю... Мама не говорила? Она должна была... – Твоя непутёвая мать успела порадовать меня тем, что её непутёвую дочь выгнали из университета, но то, что она... То есть, то, что ты теперь работаешь на разносе напитков. Нет, не говорила... – Папа, послушай, всё не так... – Так тебя не выгнали? – Нет... То есть, да. Но... Всё очень непросто. – Нет, Ино, всё просто. Просто я ошибался, когда решил, что смогу хоть когда-нибудь гордиться своей дочерью. Ты меня только позоришь! Позоришь и позоришь! В тебе нет ни ответственности, ни семейной гордости. Ино так сильно, давила на одну капсулу, что та треснула, и на пальцах ощущался кофейный порошок, а в горле – солёный ком. Иноичи говорил тихо, не меняя спокойного выражения глаз, по его лицу, мимике нельзя было понять, убивает ли он остатки самооценки дочери или просто обсуждает погоду. Кто-то бесшумно оказался за спиной, и голос с легкой хрипотцой поздоровался с отцом, поблагодарив, что тот приехал. Ну конечно, это был Итачи. «Ну же, давайте, обсудите теперь с папочкой, какой я проблемный и бесполезный ребенок», – невесело подумала Ямонако. Итачи посмотрел на Ино с какой-то усталостью и необычной для себя добротой в голосе произнес: – Еще раз спасибо Вам, Иноичи, что согласились на беседу с Хьюго. Уверен, Ваша оценка очень поможет в расследование. Вы сможете поговорить в специальной комнате, где наши эксперты пронаблюдают, а обвиняемая не будет об этом знать. – Да-да, конечно, я готов, — дружелюбно улыбнулся Иноичи. Итачи перевёл взгляд на Ино и тем же добрым голосом обратился к ней: – Ино, я очень прошу Вас оставить текущие дела и присоединиться к нашей экспертной группе, Ваше мнение чрезвычайно важно, и да, — как бы между прочим проговорил Итачи, – я не выразил Вам благодарность за отличную работу поисках связи между делами Такахаши и Узумаки. Они действительно оба ходили в спортивную школу, мы уже отрабатываем новую версию, позволившую вернуть дело Узумаки Наруто в нашу компетенцию, а его самого – к нам в отдел. – Наруто, здесь? — удивилась Ино. – Да, — слегка улыбнувшись, ответил ей Итачи. — Ну, так, что, Вы присоединитесь к нам? – Конечно, только... Я отнесу и сразу, — Ино растерянно хлопала ресницами и смотрела то на Итачи, то на эти проклятые кофейные капсулы. – Постарайтесь не задерживаться, мы Вас подождем, — потом Учиха обратился к удивлённому Иноичи. — Мы ведь подождём несколько минут нашего важного эксперта? – Ну, если важного, - как-то заинтересованно посмотрев на Ино, произнёс Иноичи. Через мгновенье Итачи и Иноичи, беседуя, пошли по направлению к камере Хьюго. – Ущипните меня, кто-нибудь, — шепотом проговорила им вслед Ино. – Я тебя не просто ущипну, а уволю, если не прекратишь мусорить и отлынивать от работы, — рядом оказался Акасуна, хмуро разглядывавший, как из испорченной капсулы сыплется кофейный порошок с рук Ино прямо на пол. – А Итачи меня похвалил, — тихо поделилась радостью Ино. – Я слышал, смотри не заплачь от радости... – Вот этого не обещаю.