Мой ангел-хранитель

Все стихло. Битва закончилась, но никто не был спокоен, никто не вышел из своих убежищ, никого не было в округе, кроме солдат и стражников. Улицы Асгарда были пусты, половина из них почти разрушена. Изредка охранники, обследовавшие местность, находили раненых и убитых. Повсюду слышались возгласы воинов, которые снаряжали боевые корабли, собирали оружия, подготавливаясь к новому залпу врага, что вскоре, они предчувствовали, обязательно состоится. Малекит и его войско прятались где-то в небе, висели невидимой тучей над Асгардом, и никто не мог увидеть их, как бы не старался. Всех пугала эта неизвестность и неопределенность, люди не знали, откуда ждать новых выстрелов, новых нападений. Во дворце Одина тем временем шла своя процедура подготовки. Всеотец отдал приказ о принятии землянки Джейн под охрану. Солдаты под командованием члена Асгардского Совета увели смертную, словно заключенную, посадили в просторную светлую комнату дворца, обеспечили едой, водой, одеждой, даже личными слугами. В тронном зале собрался совет военачальников. Фандрал был главным военным стратегом, а также входил в состав членов Асгардского Совета. Вокруг иллюзорной проекции дворца собрались воины, царь стоял рядом с ними, внимательно слушая, как обстоят дела с защитой и с подготовкой. -Пока не удается восстановить щиты дворца, - досадно сообщает Фандрал, - враг не виден для орудий и закрыт даже от взора Хаймдалля. Мой царь, мы как на ладони. Один в ответ лишь вздохнул, опустил единственный глаз. Казалось, что он был мыслями как-то далек от всего, что говорил асгардец. И только звонкий бас сына вывел его из раздумий: -Её теперь можно считать пленницей?! - в тронный зал вошел Тор. -Оставьте нас, - обратился он к воинам, и те, кратко поклонившись, быстро покинули помещение. -Я не хочу ссориться с тобой, - тихо произнес Один, даже не глядя на сына. -Я тоже не хочу, отец. Я решил, что отправлюсь в погоню за Малекитом. -В наших руках Эфир, Малекит сам явится сюда, - в голосе Всеотца слышалось явное недовольство решением сына. -А в его руках Сигюн. Я понимаю, что после того, как Локи перестал хоть что-то значить для тебя, ты и вовсе забыл про неё, но я должен спасти эту девушку. Малекит похитил её не просто так, он хочет получить в обмен на неё Эфир. -И что же ты собираешься сделать? Вручить ему самое сильнейшее оружие всех времен, а после будешь смотреть, как он уничтожает с помощью него всю Вселенную? Ты обменяешь свою возлюбленную на жену Локи? - царь повернулся лицом к принцу. -Нет. Мы с Джейн уйдем в царство тьмы, уведем темных эльфов подальше от Асгарда, отведем их удар, чтобы никто здесь больше не пострадал. Я уверен, что Малекит направит свое войско за нами. Когда он извлечет Эфир из тела Джейн, тот будет бесплотен и уязвим, и тогда я расправлюсь с ним обоими, спасу Сигюн, защищу Джейн, - Тор говорил более, чем уверенно. Он отлично понимал психологию предводителя эльфов: Малекит не станет убивать Сигюн - она нужна ему живой. Он похитил её лишь для того, чтобы у правителя не оставалось выхода, кроме как отдать Эфир, если он дорожит жизнью принцессы. Эльф не знал, кем на самом деле является Сигюн, но он угадал то, что жизнью ванской дочери действительно дорожат, пусть не царь, но, по крайней мере, целых два принца, один из которых сидит в тюрьме, является её мужем и будет совсем не прочь насадить тела эльфов на острые копья. И это вновь подстрекало Тора на мысль, о которой он думал уже не раз. Локи... Он, наверняка, знает, что произошло... Тор рассуждал, стоит ли идти к брату... Для чего идти? О чем сказать? Громовержец старался пока упустить эту проблему, но сердце его было не на месте. Теперь ещё и Джейн взяли под стражу, и за её жизнь он волнуется ни чуть не меньше. -Ты понимаешь, что если у тебя ничего не получится, то наш враг завладеет страшнейшим из всех орудий? Ты борешься за жизнь юной девы, тем не менее подвергаешь риску весь Асгард, - грозный голос отца выводит Тора из его мыслей. -Риск будет ещё большим, если бездействовать. Мы ведь даже не знаем, где сейчас Малекит. Может, над нашими головами. Ты предлагаешь ожидать очередного нападения, которое может стать последним? - принц несколько возвысил голос, хотя старался всячески сдерживать эмоции. -Вздумает напасть - его воинство встретит десять тысяч асгардских мечей, - уверил царь. -И сколько наших людей сложат головы? -Столько, сколько понадобится! - бас Одина отразился от золотых стен, прокатился по пустому залу громким эхом. Тору показалось, что у отца вот-вот подогнутся колени, он выглядел очень слабым, еле держался на ногах, облокачивался на Гунгнир, словно это единственная опора, помогающая ему хотя бы стоять. На лице его неоднократно проступали легкие капельки пота, как будто от усталости, взгляд его поник, кожа немного побледнела. Смерть любимой жены вывела Одина из строя, и его состояние было заметно принцу не вооруженным глазом. Отцу очень тяжко без Фригги, а ещё более тяжко - осознавать, что она уже никогда не вернется и не подставит ему свое хрупкое плечо... -Мы будем биться! До последней капли крови, до последнего вздоха, а вот за жизнь Сигюн, прости, сын, я не ручаюсь. На моих плечах сейчас весь Асгард, и я должен сохранить жизнь народу, тебе. При всем уважении к её погибшей матери, Сигюн - последняя, ради кого я хоть чем-то пожертвую, - понурив голову, Один медленным, казалось бы, даже хромым шагом проследовал к выходу из зала. Тор ещё долго стоял в одиночестве, в пустом тронном холле, и раздумывал на счет своего плана, на счет мнения отца. Возможно, Один поступает мудро, но совсем не действенно. Вначале ожидание врага, а затем - новая битва, где вновь будут погибать асы. Разве это справедливо? Нет. Тор все же намеревался воплотить свой план в жизнь, но каждая новая секунда раздумий все больше подталкивала его на то, что без помощи друзей ему не обойтись, но больше всего пугало то, что без помощи Локи он точно ничего не сделает... Одинсон уже решил, что пойдет против воли отца, как в старые-добрые времена, только сейчас он все обдумал, все спланировал и взвесил, и очередной его подобный поступок вовсе нельзя назвать горячим, возможно, нельзя назвать и благоразумным, но точно можно назвать храбрым. На кону стоит целых две жизни, которые дороги Тору, ведь одну из тех, кого он так сильно любил, уже никогда не вернуть назад, и тому виной была именно война, вторжение. Очередного столкновения ас просто не может допустить. Он прекрасно знает, что за ослушание, за предательство, мало того - за освобождение навеки заключенного преступника он будет изгнан из Асгарда, а если план его провалится, то его и вовсе подвергнут смертной казни. Но пылкую душу не пугают эти расправы, он готов идти вперед, до своего последнего шага, который станет решающим. Наступила поздняя ночь, её черные тени проскользнули с небес и укутали своими плащами золотой город. Небесный, ночной спутник показался над вершинами гор, проливая свой свет на раскидистые поля. В дали заблестели ясные звезды, их отражение всплывало на гладком, спокойном море, которое, вот уже несколько дней не являло своих волн, которое словно горевало вместе со всем Асгардом, переживая горькую утрату, оно, казалось, заснуло вместе со своими жителями. И только ветер тихими, воздушными шагами гулял по улицам, задевал своими невидимыми руками ветви деревьев, проходился ими по листве, по садовым цветам, кустарникам, и его мягкий шепот разносился в абсолютной тишине. Народ находился в своих укрытиях, убаюканный ночью, и только воины всегда были настороже, не спускали глаз с горизонта, с небес, каждую минуту ждали наступления врага, который испытывал нервы своих противников, прячась совсем рядом, но не показывая своего злодейского носа. Под покровом ночи, которая не забыла объять собою коридоры дворца Одина, из своих покоев вышла тонкая фигура, облаченная в меховой плащ с большим капюшоном. Она тихим шагом пробиралась сквозь темноту, разгоняя её горящим факелом, она боязливо оглядывалась по сторонам, чтобы вдруг не попасться на чужие глаза, она старалась ступать так же мягко, как ступают придворные дамы, к которым, она, увы, не относится. Она старалась не стучать доспехами, которые были сокрыты под длинным, стелившимся по полу плащом. Наконец она дошла до огромных резных дверей, прежде чем переступить порог комнаты, девушка ещё раз оглянулась по сторонам, отогнув край широкого капюшона, убедилась, что за ней не было слежки, а затем тихонько открыла дверь, которая не посмела скрипнуть. -Все-таки ты не отличаешься от других девушек, Сиф, они опаздывают на свидание, а ты - на тайные переговоры, - ухмыляется Фандрал, опрокидывая кружку пива. -В отличии от всех вас я всегда очень бдительно слежу за обстановкой, которая меня окружает, - ответила валькирия, скидывая с себя плащ, а факел убирая на специальную подставку. -Тебя никто не видел? - осведомился Тор, уступая подруге место. -Нет, будь уверен в этом. -Ладно. Спасибо, что вы все пришли, - Тор уселся за стол посередине друзей. -Теперь хотелось бы знать, зачем ты созвал нас в столь поздний час? - поинтересовался Вольштагг, уминая обжаренную баранью отбивную. Масло стекало по его каштановой бороде, и он утирал её своей огромной рукой. -Я говорил с отцом, он считает, что нам нужно ждать, когда Малекит сам придет к нам в руки. Я же совсем другого мнения. Я хочу увести его и его войско в царство тьмы, и там разгромить их к Хель, - Тор поочередно осмотрел каждого из своих друзей, которые взирали на него ошеломленно и шокировано. -Что ты выпил? - Сиф понюхала рядом стоящую с асом пустую кружку и наигранно сморщилась. -Ты хоть понимаешь, что за этим следует изгнание? -Да, понимаю. И да, мне плевать на это. Я хочу спасти Джейн и Сигюн, я хочу спасти Асгард и все девять миров. Пусть потом меня за это изгонят, но я не отступлюсь, - решительно заявил громовержец. -Как ты собираешься все это провернуть? Ведь, если я не ошибаюсь, Хаймдалль не оставит подобное без присмотра, и потом, тебе даже запрещено покидать дворец, как только выйдешь - тебя, как и твою невесту, тут же схватит стража, - предупредил Фандрал, вопросительно глядя на собеседника. -Хаймдалль на моей стороне, он все сделает так, как должен делать, только слегка потянет время, чтобы мы успели уйти. А что касается стражи, пешком мы не пойдем, а в воздухе они нас вряд ли догонят. Сиф, ты поможешь мне? - Тор скосился на воительницу, которая задумчиво опустила глаза, а потом гордо подняла голову, вглядываясь в лицо друга. -Хорошо, что нужно делать? -Ты должна будешь освободить Джейн и привести её к упавшему эльфийскому кораблю, где я буду её ожидать. Вольштагг? - Одинсон перевел взгляд на упитанного воина. Тот отложил еду в сторону и громогласно произнес: -Я с тобой, Тор. -Отлично, - на лице аса сверкнула радостная полуулыбка, -ты поможешь нам отбиться от асгардского войска, которое, скорее всего, попытается нас сдержать. Ты должен быть в нужное время у эльфийского корабля. Вольштагг кивнул головой, уже представляя про себя, как все это будет происходить. -Я отправлюсь с тобой в царство тьмы, - неожиданное заявление Фандрала повергло всех присутствующих в безмолвный шок. Даже Тор слегка растерялся. -Что вы так смотрите на меня? У эльфов находится Сигюн. Ради неё я готов на все. -О, нет... - Сиф закатила карие глаза, раздраженно кривя красивые губки. -Давно ли ты?.. Фандрал, - у Бога грома закончились все слова в этот момент. Вот уж никогда бы он не подумал, что его друг, который всегда был падок до женского пола, который менял девушек как перчатки, все же влюбится. -Давно-давно, - кивнул ас. -Да, он очень давно сошел с ума, - добавила асинья, подпирая изящной рукой голову. -Боюсь, у тебя не получится пойти со мной по двум причинам: во-первых, ты должен будешь подготовить для нас асгардский корабль, на котором потом мы и отправимся в царство тьмы... -А во-вторых? - Фандрал, как и все, вопросительно посмотрел на Тора, который после пары секунд молчания, ответил: -Эта вторая часть плана, которая вам не понравится больше, чем первая. Только один знает, какие тайные ходы уводят в царство тьмы. И этому одному нужно попасть туда не меньше моего, чтобы спасти свою жену. Воины побледнели, когда поняли, о ком толкует Тор. -Только не говори мне, что ты собираешься освободить Локи, - тут же вспыхнула Сиф, как раздразненный костер. -Только он может помочь мне попасть туда! - отрезал Бог грома. -А ты не боишься, что он тебя предаст, как это уже бывало? - Вольштагг с удивлением смотрел на друга. После всего, что сделал этот бессовестный плут, Одинсон по прежнему хочет доверить ему самое основное. -Ему нет смысла. Эльфы похитили Сигюн, и в его интересах прикончить Малекита. -Когда это Локи нужен был смысл, чтобы сделать тебя дураком? Ему нельзя верить, - уверяла Сиф, сжимая тонкие руки в кулаки. Её раздражал такой порядок вещей: Локи сделал столько плохого, его не казнили благодаря жалости Всеотца, и теперь его ещё и освободят, пусть даже для благого дела, на которое, всем известно, маг не способен. -Я ему и не верю. Но у меня нет выхода, Сиф, - громовержцу было не легко выслушивать от друзей такие речи о сводном брате. Он и сам знал, что для Локи предательство - сущий пустяк, но сейчас, как никогда, он уверен, что этого не случится, тем не менее, перестраховаться все же стоит. -Он тебя предаст. Выведет тебя в царство тьмы, поможет расправиться с Малекитом, спасет Сигюн, а затем бросит тебя там вместе с подружкой, - предсказывает Фандрал, пожимая плечами. -Типичная выходка трикстера. -К его предательству я буду готов, не переживайте. С братом я как-нибудь разберусь сам. Ну так что, вы поможете мне? - Бог грома посмотрел на воинов, которые безмолвно кивнули головами, давая свое согласие. Ранним утром, почти сразу после переговоров, каждый отправился на свое задание, а сам Тор в это время спустился ко входу в подземелье. На каждом шагу там стояла охрана, и громовержцу приходилось очень быстро раскидывать их в разные стороны, при этом не позволить им произнести и звука. Он сам себя ненавидел за то, что делает, и совесть в уголках разума подсказывала ему, что преступник должен сидеть в тюрьме, а разум же отвечал: без него спасения не видать. Громовержец прошел несколько коридоров, оставив их без охраны, в его голове вдруг промелькнула мысль о том, что, к счастью, в Асгарде нет видеокамер, как в Мидгарде, и проследить за действиями, по сути, изменника родины никто не может. Перед Тором выросли огромные двери, которые открывались с помощью кнопки на стене. Он справился с ними в два счета, затем проследовал в тюремное отделение. Каменные стены окружали его со всех сторон, низкие потолки, казалось, сейчас рухнут и погребут под собой всех присутствующих. Тор шел между клетками заключенных, откуда на него смотрели ненавистные взгляды исподлобья. Но Тор не обращал на них даже капли своего внимания, он широкими шагами направлялся к камере своего сводного брата. Что-то в груди разволновалось сердце... Возможно оттого, что он сейчас увидит Локи в заключении и вспомнит его совсем маленького, совсем беззащитного и такого тихого мальчугана, с которым они в детстве были не разлей вода... То ли ему так казалось все это время? Вот, клетка брата уже рядом, оттуда в относительно темную атмосферу коридора неустанно бьет белый свет, а на стекле хрустальной камеры блестит золотая сеть. Тор сбавляет шаг, медленно подходит. -Тор, - раздается приветливый, едкий голос. -Ты решил наконец прийти ко мне? Надо же! Пришел пожалеть или посмеяться? - вальяжной походкой Локи приблизился вплотную к стеклу, прожигая брата улыбчивым взглядом, где плескался нескончаемый яд. Только через секунду громовержец понял, что то, что он видит, не является правдой. Маска. Очередная маска трикстера. -Локи, довольно! Убери иллюзию, - без тени каких-либо эмоций проговорил Тор. Послушный старшему принцу Локи саркастично поклонился. -Слушаюсь, - произнес он, и вмиг пелена его жизнерадостности и улыбок спала, открывая Одинсону настоящую, ужасную картину: брат сидит на полу, его окружают остатки разрушенной мебели, разбитого стекла, разорванных книг. Вся одежда в грязи, в следах крови, а ступня и вовсе поранена, руки испачканы, волосы растрепаны, а в глазах пустота. -Доволен? Рад видеть меня таким? - спрашивает колдун, замечая, что Тор несколько смягчил свой твердый, почти каменный взгляд. -Если скажу, что не рад, поверишь? - Одинсон заметил дерзкую усмешку на губах брата. -Конечно, нет, - отозвался маг. -Как все это произошло? Фригга страдала? А Сигюн? -Я пришел не делить с тобой горе, - холодно ответил Тор. -Горе? - усмехнулся Локи, - Фригга мертва, моя жена похищена, и я не знаю, увижу ли я её ещё живой, а ты говоришь мне о горе? А что с моим сыном, ты, случайно, не ведаешь, могучий Тор? - горькость потери и обиды блеснула в его глазах. -С ним все в порядке. Он в безопасности. Ты ведь сам знаешь, какие стражники охраняют твою комнату, они никого не подпускают к дверям. Губы трикстера растянулись в улыбке. Да уж, его стражники надежнее тех, что якобы оберегают народ Асгарда. -Тогда зачем же ты явился ко мне? Неужели соскучился? -Я пришел, чтобы дать тебе шанс на священное искупление, - голубые глаза Тора неотрывно смотрели на безумца. -Интересно... - промолвил Локи. -Ты, как и я, жаждешь мести. Ты, как и я, хочешь спасти свою возлюбленную. Эльфы взамен на Сигюн хотят получить Эфир, который селится в теле Джейн. А ты сам знаешь, что будет, если Эфир попадет в руки к Малекиту, - он сделает из Вселенной сгоревший пирог. Он не оставит ничего живого нигде. У меня есть план: я хочу увести эльфов подальше от Асгарда, путь из дворца и столицы нам обеспечат, а вот путь до царства тьмы никому неизвестен, даже Хаймдалль не ведает о нем. Маг внимательно слушал Бога грома и уже понимал, что от него требуется. Точнее, он понимал это раньше, и уже без оглашения всяких там планов был готов хоть сейчас покинуть это место, не размусоливать лишних разговоров. Он был готов покинуть Асгард, уйти в любой мир, лишь бы спасти своего ангела. Но манеры характера не давали показать, насколько Локи слаб, тем более брату... -Я знаю, что ты в курсе, как туда попасть. Ты уйдешь со мной и поможешь мне туда пробраться. -С каких это пор ты начал мне верить? - удивился Локи, косясь на Одинсона. -Я не верю. Зато мама верила и Сигюн тоже верит, - Тор пропустил мимо ушей сарказм брата. -Мы встретимся с эльфами в царстве тьмы. Когда Малекит извлечет Эфир из тела Джейн, я уничтожу его, предводителя и все его войско, а ты тем временем освободишь Сигюн. А когда все закончится, ты вернешься обратно в тюрьму. -Хм... Так значит, царица Асгарда погибла, Сигюн попала к эльфам, и все это из-за твоей глупой смертной, которая сунула нос туда, куда нельзя было соваться вовсе? - едкий голос безумца раздул в громовержце злую искру. -Выбирай выражение, - сквозь зубы сказал он. -Выбирать выражение? - прошипел Локи, поднимаясь на ноги, медленным шагом приближаясь вплотную к стеклу. -Ты даже не представляешь, что сейчас творится внутри меня, и предлагаешь мне выбирать выражение? - яростные зеленые глаза вдруг налились ётунской кровью. Тор заметил это мгновенное изменение, которое Локи даже не стал скрывать. По коже разлилась синева, в глазах вспыхнул огонь. Тор несколько испугался - он никогда ранее не видел монстра, о котором знал, но в которого не хотел верить. Через минуту Локи изменился, вновь делаясь прежним. -Я тебе помогу, - прошептал он. -Надеюсь, ты понимаешь, что я сделаю это не ради тебя и твоей зазнобы? Да, и вот ещё что. Запомни, братец: если с Сигюн что-то случится, если с её головы упадет хотя бы один волос, - я вырежу твоей смертной сердце прямо у тебя на глазах, а её бездыханное тело выброшу в море, - на губах мага заиграла дьявольская улыбка... Проигнорировав вполне оправданную злость брата, Тор подошел к стене, нащупал невидимую кнопку, что открывает магическое стекло камеры, и нажал на неё, отпуская трикстера на свободу. Тот сделал шаг, вышел в коридор, затем обернулся на покинутую тюрьму, обведя её довольным взглядом, в котором скрывалась наигранная жалость. -Надо же, я и не думал, что выйду отсюда без конвоя, - усмехнулся маг. -Не радуйся, твоя свобода будет недолгой, - сердито отозвался Тор, закрывая стекло клетки обратно. -Предоставишь мне мою одежду, или я отправлюсь спасать мир в этом рванье? - маг кончиком пальцев оттянул свою грязную рубашку, как бы показывая, как ему неприятно находиться в таком виде. -Вначале нужно выйти из подземелья, - сообщил громовержец, хватая Локи за локоть, утаскивая его за собой. -Там повсюду стража, братец, - предупредил скользкий голос. Слова трикстера Тор пропустил из вида. Когда они миновали тюремные коридоры и вышли к входным дверям, Локи вдруг заметил, что вход никем не охраняется, хотя здесь, он помнит, всегда были стражники. -Куда ты дел бедную стражу? - поинтересовался он, непонимающе оглядываясь по сторонам. Его внимание привлекли два обездвиженных тела в доспехах, которые лежали возле стены. -А, понятно. Как предсказуемо, братец, - рассмеялся маг. -Если не хочешь лечь рядом с ними, иди молча, - грубо толкнув брата за собой, проговорил громовержец. Хотя на тонких губах играла улыбка, хотя голос смеялся, а речи были шутливыми, глаза горели лукаво и ярко, внутри темной души Локи все было иначе: за улыбкой скрывалась злость, за смехом - крик, за шутками - гнев, а за огнем глаз - серые слезы.