Мой ангел-хранитель

Он вернулся к себе в царские покои, где все обустроил сам, где все давно подготовил для своей семьи, которая совсем скоро переселится сюда. Эти комнаты были необычайно просторными и огромными, с высокими потолками, с колоннами, которые служили подпорками. Чертоги мага состояли из трех комнат: одна являлась гостиной, просторной, светлой, уютной. На самой середине комнаты красовался большой белый фонтан, на котором, выгибаясь дугой, словно выныривая из объятий моря, была вырезана фигура кита, стоящая на подставке, вода из его отверстия на спине изливалась в прозрачный бассейн. Не далеко от фонтана стоял длинный стол на прочных широких ножках, устланный белоснежной скатертью, расшитой золотистыми нитями, в стену был врезан камин, в котором постоянно горел огонь. Сами же стены были увешаны картинами и различными украшениями: позолоченными подвесками, подсвечниками, картинами. Возле камина стояли два кресла, а между ними небольшой столик, на нем в беспорядочном положении лежали книги. Окон в гостиной не было, да они были и ни к чему. Окна здесь заменял балкон, вид из которого выходил на тянущийся в даль Бифрост. Балкон был украшен различными растения для более уютного вида, с обоих сторон росли маленькие деревья с розовыми лепестками, что не вянут даже зимой. Следующая комната была спальней с большим ложе, над которым на крепких золотых подпорках нависал балдахин излюбленного зеленого цвета, а с него спадала прозрачная занавесь по обоим бокам, на постели были разложены мягкие атласные подушечки, постель была заправлена темным пледом, а под ним лежали зеленые простыни и пуховое покрывало. Мягкий ковер на полу; возле стены большой шкаф с различными нарядами для супруги, которые Локи изобрел сам; ещё один книжный столик посередине, где стоял поднос с двумя маленькими чашками и блюдцами; окна-арки были распахнуты и приблудный утренний ветер покачивал легкую штору, которая закрывала вход дневному свету. Очередной камин в стене, обделанный золотом, в котором ещё не было дров, в котором ещё ни разу не плясало пламя. От спальни идет небольшой проход, где находятся ещё три двери. За одной из них - гардеробная с зеркалом, комодами, сундуками с одеждой и украшениями. Вторая - купальня с огромным бассейном, кафельной, белоснежной, просторной ванной. В этой комнате стоит запах ароматических свечей, душистых шампуней, пол блестит от чистоты. Третья дверь - детская. Эту комнату Локи оставил на последнюю очередь его экскурсии по собственным чертогам. Он открыл дверь, зашел внутрь уютной комнаты, где стояла кроватка на тонких, но твердых ножках, она была просторной, мягкой, как перина. Маленький комод был уставлен различными игрушками, сделанными руками отца, а точнее - его магией, тут же находился и шкаф с одеждой для Нари. Пол в детской не был устлан коврами, он был мягок изначально, был сплошь усеян махровыми ворсинками, и бегать по нему босиком - одно удовольствие. Окна здесь тоже были прикрыты шторами, и от этого приглушенного света было ещё более уютней и теплее. Локи покинул спальни, вышел в гостиную, встал перед дверью, снова осматривая все ещё раз, как бы проверяя. Эти комнаты пока сокрыты для всех, двери, ведущие сюда, спрятаны от чужого глаза. Совсем скоро в этих королевских покоях появится жизнь, будет слышен детский смех, будет душевная теплота, спокойствие, уют, которые подарит чертогам темного мага рука его заботливой супруги. И даже ночью звуки жизни не утихнут здесь, ночью здесь воцарятся женские стоны наслаждения, боли и удовольствия в одном прикосновении. Локи принимает облик Одина, выходит за дверь. Произнося заклинание и проводя по воздуху руками, он заставляет дверь исчезнуть. Далее - гордая, чуть хромая походка старого Одина, который направляется к тронному залу. В каждом его движении заметно прослеживается некая усталость, кажется, что даже Гунгнир держать ему уже в тягость. Он спускается к парадной приемной, и встречные слуги и стража приветствуют его долгим поклоном. Царь же не обращает на них внимания, он идет своей дорогой и лишь изредка с высока поглядывает на павших к его ногам поданных. -Ваше Величество, срочное дело! - слышит он у дальних коридоров. К царю направляются беговым шагом стражники, во главе которых Всеотец видит Леди Сиф. Воительница бегает обеспокоенным взглядом по сторонам, держит орудие наготове, её черные кудри подрагивают в такт её движениям, а меховой плащ почти касается пола. -Что произошло с утра пораньше? - осведомляется спокойным голосом король, будто пропуская из вида суетливые взгляды возбужденной стражи. -Сиф, я слушаю. -Мой царь, из подземной темницы сбежала колдунья Лорелея. Я, простите, не стала дожидаться вашего приказа и отправила воинов обыскать улицы и дальние леса. Их возглавили Фандрал и Вольштагг, - доложила валькирия. -Обыщите все ещё раз, только не разгоняйте панику по Асгарду. Все таки не такая великая птица покинула тюрьму без разрешения, чтобы народ прятался в убежища. Обо всем мне потом доложишь, Сиф, - сказал Один совсем обычным тоном, не дрогнувшим в приказе. -Её нет в Асгарде, Ваше Величество, - раздался густой бас у входа. Хаймдалль снял свой позолоченный шлем, кратко поклонился королю. -Я видел, как Лорелея отправилась по тайному порталу в Мидгард. Зачем она снизошла туда, мне не известно, могу только сказать, что намерения у неё не самые лучшие. -Спасибо за информацию, славный Хаймдалль. Возвращайте войска из дальних лесов, а ты, Сиф, за мной, - царь подозвал воительницу, и та спешно вошла вместе с ним в тронный зал. -Мой царь, её нужно найти и остановить. Вы же помните, почему Лореля попала в тюрьму? Она хотела развернуть войну в Мидгарде, и сейчас... - Сиф распиналась, пока Один её не прервал. -Ты сейчас же отправишься на Землю, любыми способами отыщи её и верни в Асгард, а я уже сам решу, что с ней делать. Заинтересуй в этом секретную организацию смертных под названием Щ.И.Т., Тор мне говорил, что в их интересах отлавливать инопланетных преступников, - вспомнив о тайной службе людей, скрывавший свое истинное лицо маг слегка улыбнулся, но в этой улыбке воительница ничего не заподозрила. Она слепо верила столь правдоподобной, настоящей иллюзии Всеотца, как и весь Асгард. -Хорошо, Ваше Величество, я найду Лорелею, обещаю, - дева поклонилась, приставляя руку к груди, а затем, гордо повернувшись спиной к царю, быстрым шагом направилась к выходу. Во взгляде её красивых глаз маг заметил вспыхнувший, азартный огонь. Долго ведьме не придется разгуливать по миру смертных... И при этой мысли Локи не смог сдержать своего ликования. Когда за валькирией закрылась дверь, ложный Один мечтательно закатил глаза в потолок, а точнее в поднебесье, где проглядывались плывущие облака, озаренные первыми утренними лучами солнца. Улыбка с примесью хитрости и торжествующего ликования заиграла на его губах, а тихий, ядовитый тон произнес: -Как же удачно все складывается. Маг знает Лорелею уже очень давно, ещё с юношеских лет. Эта девица умна, хитра и непостоянна, тем не менее очень привлекательна, красива, сногсшибательна. Лорелея обладает даром колдовства, даром очарования мужского пола, и абсолютно каждый мужчина подвластен её речам, каждый подчинен её власти. Голос её обладает неслыханной силой, которая утаскивает их словно в забытный сон, а одно её прикосновение вообще сводит их с ума, и они готовы ради своей повелительницы на все. Локи теперь понимает, что за план возник в голове этой ведьмы, но он заранее уверен в его провале, особенно теперь, когда Сиф отправилась за ней. Он практически сплел концы с концами. У этих дев есть о чем поговорить, а самой валькирии есть за что отомстить Лорелее, которая однажды с помощью своего дара увела её возлюбленного. Женские разборки... Как же все-таки легко управлять людьми, стоит только найти их слабые места. Локи особенно доставляло удовольствие их искать у своих прежних обидчиков, которые совсем скоро падут перед ним на колени. И Локи уже с нетерпением ждет возвращения асиньи с заключенной колдуньей, на которую уже давно приготовил план. Сквозь сонную темноту послышались детские, радостные оклики ребенка. Сигюн приоткрыла глаза. Прямо перед ней находилась колыбелька Нари, в которой малыш стоял на ножках, лишь немного поддерживаясь за перекладину. Сын улыбался и смотрел на спящую маму, протягивая ей сначала одну ручку, затем вторую, а после потянул к ней обе свои ладошки, уже не страхуясь, а крепко держась на ногах. С ванки тут же спал весь сон, она приподнялась, видя, как Нари сумел устоять. Мальчик же был доволен тем, что произвел впечатления на мать, он заливисто засмеялся, осторожно топая ножками в колыбельке. -Нари, - позвала ванка, поднимаясь с кровати, - ты стоишь. Радости её не было конца, как и её восхищению. Она взяла ребенка на руки, поставила его на пол, легонько придерживая за маленькие ручонки, которые вначале цеплялись за пальцы матери, а после совсем отпустили их. Нари пошагал, ловко перебирая ножками, и каждый новый шаг вызывал у него смех. Сигюн шла за сыном, наблюдая, смеясь ему в такт. Вдруг на прямом месте Нари помешала воображаемая детская преграда, ребенок споткнулся и упал, вставая на четвереньки. Его зеленые глаза растерянно смотрели по сторонам, но малыш мужественно сдержал легкую боль, которая возникла в коленях и ладошках, что он вовремя успел подставить. Сигюн хотела было поднять его, вновь поставить, но вдруг остановилась, давая сыну шанс все сделать самому, исправить свои ошибки. Он не заплакал, даже не захныкал, он лишь чуть постоял на четвереньках, затем снова поднялся на ноги и потопал обратно к маме. Эта была первая неудача, которая ничуть не расстроила малыша, он не стал сдаваться, не стал лить слез, он просто сделал вторую попытку, и у него получились его первые шаги. Все больше малыш напоминал Сигюн Локи. Первенец пошел в него характером, внешностью, всем, чем только можно, и иногда девушка боялась подумать, что кровь ётуна тоже передалась Нари сполна. В первые дни после его рождения она часто наблюдала за младенцем, выискивала на его коже синие пятна, в зеленых глазах искала вспыхнувшее пламя, которое когда-то, очень давно, до ужаса, до безумия и дрожи в коленях напугало её, когда загорелось в глазах супруга. Однако, у Нари не было ничего подобного за его пока маленькую жизнь. Только магия начала проявлять себя, а ётунский ген то ли по-прежнему спал, то ли изначально не попал в кровь ребенка. Это утро началось с улыбок, с радости на лице. И это утро было самым первым, когда девушке действительно хотелось улыбаться. Все вокруг было по-прежнему, ничего не изменилось, только за окном уже не горело солнце, хотя ранним утром поднималось к небу. Все было как раньше, и только внутри Сигюн все поменялось в один миг, все стало иным, все вновь обрело жизнь. Она ждала мужа каждую минуту, каждый час, и сердце её неумолимо билось внутри. Она старалась чем-то отвлечься, заняться собой, даже помогала Бирте, которая пришла днем, убраться в покоях, но мысли за легкими разговорами со служанкой все равно витали где-то далеко и возносили лишь его имя. Ненароком она слышала за дверьми чьи-то шаги и каждый раз прислушивалась, замирала, ждала. Бирта же постоянно спрашивала, в чем дело, но ванка талантливо уходила от ответа. Никто не должен узнать, никто не должен заподозрить. И Сигюн было сложно, до того сложно изображать из себя печальную вдову, прежнюю, у которой в жизни не осталось ничего и никого, кроме сына. В голову закралась мысль о том, что теперь и она стала такой же двуликой, как и Локи. Она сейчас впервые в своей жизни примерила маску, которая скрывает её истинные чувства. И какие бы отрицания она не выдумывала, она понимала, что все так и есть. Горесть на лице, пустота в глазах, которую было почти невозможно изобразить, когда глаза блестят. Мысли об этом её пугали. Неужели она теперь тоже обманщица, как и он? Любовь к монстру постепенно превращает её в такого же монстра. Сигюн вспоминает, как была готова уничтожить весь Мидгард, начать войну вместе с мужем, которой никогда не желала, но что-то внутри её толкало на это, словно внутренний голос говорил, что без неё он не справится, ему необходима её рука, он нуждается в её поддержке, в ней самой, пусть и сам этого не осознает. Она идет за ним, к нему, по своей воле. Она стала безумной, когда судьба познакомила их, как и планировала давно. Вся её жизнь с тех пор течет по взмаху его руки, по его желанию. И она обязана летать рядом с ним, укрывая его своим крылом. Пусть она сольется с тьмой, пусть погаснет, как упавшая звезда, но она убережет, вытащит, спасет его. И, может быть, однажды она сумеет вывести его к свету, поставить на истинный путь, нет, не исправить, не изменить его, а просто подарить свет, указать другую дорогу. Может быть, однажды... Сердце за весь день ни разу не сбавило свой частый ритм, и ванке иногда казалось, что оно вот-вот выпрыгнет из груди и поскачет с какой-то непреодолимой скоростью в неизвестном направлении, туда, где есть Локи. В какую-то минуту ждать больше невыносимо, больше невыносимо терпеть. Она жаждет увидеть его, хотя знает, что не сверкнут ядовито его глаза, что улыбка будет совсем другой, что руки, лицо, кожа - все будет не его, но мысль о том, что под иллюзией чужого тела самый настоящий он, греет её и заставляет покинуть покои, чтобы встретиться с ним, столкнуться с ним в коридоре, просто заглянуть в глаза, просто якобы случайно коснуться руки так, чтобы никто не увидел, никто не заподозрил.