Мой ангел-хранитель

В Ванахейме же солнце только что померкло, только что опустилось за горизонт. На берегу, провожая взглядом огненную звезду, стоял Ньёрд. Подол его красного плаща подметал песок, разлетаясь по ветру. Царь грустно смотрел вдаль, про себя умоляя небеса скорее прислать ему вестей из золотого Асгарда. За эти несколько дней он уже передумал все, что только можно, миллион раз обвинил себя в том, что подверг свою старшую дочь огромной опасности... Мало ли что взбредет в голову Триму, у которого забрали возлюбленную невесту, - этот великан непредсказуем. Ньёрд и понятия не имел, что Локи в этом преследует свою цель, также, как и то, что Сигюн непременно принимала участие в спасении своей сестры. Ньёрд даже предположить не мог, что беда уже миновала, а Ётунхейм теперь подчиняется Богу обмана и лжи. Почти вся ночь его прошла у моря. В замке, он видел, в его покоях все ещё горели свечи - Катрин тоже не может заснуть вот уже несколько дней. Ньёрд постоянно видел её, стоящую у окна, утирающую слезы платком, но ничем не мог ей помочь, не мог облегчить её страданий, прекрасно понимая, что и сам он извелся за это время так, как никогда в жизни. Море все так же безразлично шумело, пело и пенилось, ветер приятно гладил волосы, звезды серебрились на горизонте, сливаясь в единое созвездие. Чего же он ждал? Да хоть какого-то знака, знака о том, что его дочери живы и здоровы. Ньёрд опустился на песок, совершенно не боясь испачкать своего великолепного плаща. Он широко расставил ноги, ладони сцепил в замок и все смотрел и смотрел вдаль, а Катрин, что все это время следила за ним, время от времени стирая с щек слезинки, присела на кушетку возле подоконника, уронив лицо в ладони, вновь отчаянно, но тихо заплакав. Наступило утро, когда в небе вспорхнул огромный сапсан и устремился к высокой столице, что блестела и переливалась всеми возможными морскими оттенками. Издав пронзительный клич, он обратил свой взгляд темных глаз вниз, словно разыскивая там кого-то, словно пытаясь среди толпы людей узнать того, кому душа его предана. Люди лишь тыкали в него пальцам, восхищенно сопровождая его очами, все узнали дикого сапсана, гордую птицу, которая подчиняется Богу морей. Он облетел город, взмахнув своими могучими крыльями, обронив заостренное перо на землю, а затем пустился камнем к Великим берегам, где возвышался дворец Ньёрда. Услышав клич своего давнего приятеля, вестника, который служит ему с ранних лет, царь, просидевший всю ночь на берегу моря, поднялся на ноги. Солнце мешало ему наблюдать за парящим в небе сапсаном, и мужчине приходилось приставлять руку ко лбу, чтобы в полной мере разглядеть дикую птицу, прирученную только им одним, которая все кружит и кружит, и только чуть позже начинает снижаться, осторожно приземляясь на подставленную царем ладонь. Остренькие коготки птицы тут же впиваются в кожу, но Ньёрду не больно. Болит у него лишь сердце за своих дочерей. -Что, милый друг, появились какие-то новости? - спросил он без особого интереса, даже не подозревая, что таит в себе его птица. Ньёрду почему-то казалось, что это очередная незначительная весть. Сапсан гордо повел головой, начиная издавать свистящие звуки, щелкать клювом и взмахивать широкими крыльями. В эти минуты было заметно, как лицо морского владыки меняется, и за этими изменениями невозможно уследить: с грустного на задумчивое и внимательное, а позже на восхищенное и одновременно недоумевающее. -Ты в этом уверен? Ты точно не ошибся? - переспрашивает Ньёрд, чтобы удостовериться, что это ему не сниться. Сапсан еле заметно кивает головой, а потом начинает вглядываться в лицо хозяина. Тот же теряет дар речи, сердце в его груди не просто бьется, а, кажется, прыгает от счастья. На его губах, что заметно выглядывают из-под негустой бороды, подрагивает улыбка, а затем он возводит свои глаза к небесам. Теперь дышится легче, теперь цепи, от которых невыносимо болела грудь, сняты, теперь лишь оставалось благодарить... просто благодарить всех и вся за то, что все закончилось благополучно. Он закрыл глаза, наслаждаясь легким потоком ветра, ароматом соленых волн. -Милый, что произошло? - услышал он тонкий беспокойный голос позади. Обернувшись, он увидал, как к нему по песку бегом спускается Катрин, поддерживая подол длинного платья. Она бежит, торопиться, чуть ли не падает, но ноги продолжают нести её к любимому мужчине. -Благодарю тебя, мой друг, а теперь возвращайся к своей семье, - он поднял руку и пустил птицу в небо. Громко попрощавшись с царем на своем языке, сапсан скрылся в облаках. Ньёрд же спокойно повернулся к возлюбленной, которая теперь была совсем рядом, она смотрела на него всем теми же мокрыми от слез и печальными глазами, которые так необыкновенно блестели на солнце. -Что такое? - вновь спросила Катрин, и от ожидания у неё сердце заходилось бешеным стуком. -Все в порядке. Фрид спасена и сейчас она в Асгарде, у Сигюн и Локи, - после слов Ньёрда Катрин кинулась к нему в объятия, облегченно выдохнув, закрыла глаза и вновь позволила слезам скользнуть на её щеки, только теперь уже слезы те были не от грусти, а от столь долгожданного счастья. -Ну что ты, милая, не стоит больше плакать, - царь улыбался, гладя женщину по спине и волосам, крепко обнимая её хрупкую талию, а она все ещё не могла поверить, что её единственная дочь совсем скоро прибудет домой живая и здоровая. ...Все шло своим чередом, - день сменялся ночью, а потом вновь наступало утро. Фрид стремительно поправлялась, и Свана уже разрешала ей выходить на улицу. Каждый день Сигюн проводила со своей сестрой. В связи с тем, что дорога к аллеям Асгарда теперь была открыта, ванка с удовольствием показывала Фрид столицу, пока прогуливалась с маленьким Вали. Старший сын практически не отходил от отца, Локи изучал с Нари магию и боевые искусства, из библиотеки тащил ему целую гору книг, и мальчик с головой уходил в учебу, ему все было интересно, и только вечером он, полный интузиазма, возвращался в покои, рассказывая матери, сколько всего нового и необычного он узнал. Сигюн поражалась, как их сын все быстро усваивает, он будет достойным магом, правителем, воином, мужем в будущем. Локи Сигюн также видела только по вечерам - супруг занимался государственными делами, но помимо них, она знала, было что-то ещё, то, о чем он совсем недавно лишь упомянул вскользь, так толком ничего и не объяснив. Маг теперь разрывался между двумя царствами: Ётунхеймом и Асгардом. Поэтому иногда, заглянув в тронный зал, Сигюн встречала там Тюра, который отдавал ей поклон и сообщал, что царя сейчас нет на месте. Тогда дева уходила назад с печальными глазами, а в груди дрожало сердце от волнения. И только рядом с детьми и сестрой она немного забывалась. Фрид чем-то напоминала ей маленького ребенка, который словно ещё только начинает познавать мир, всё - от малого цветка до общества людей. Абсолютно все производило на неё массу впечатлений, и Сигюн охотно рассказывала ей все, что она хочет знать. Ванка должна была признаться самой себе, что её личное отношение к Фрид стало гораздо теплее и искренне, она хотя и не видела в ней частички себя, но зато всем сердцем ощущала, как с каждой новой минутой эта девочка ей дорога. Сама же Фрид восхищалась Сигюн и не скрывала это от неё, буквально боготворила, и ванку это несколько смущало. Но с другой стороны на слова сестры: "я хочу быть похожей на тебя" реагировала с некоей гордость и с каким-то недоумением. -Ты прекрасна сама собой, - отвечала Сигюн сестре, но та лишь упрямо качала головой: -Нет, дело не в этом. Я хочу быть такой же сильной, такой же решительной и смелой, как ты. Твоя история не выходит у меня из головы. Сколько же всего тебе пришлось пережить, Сигюн, и после всего этого ты - все та же Сигюн, ты остаешься всегда непобедимой и несокрушимой, сильной. Девушка опустила голову, раздумывая над словами Фрид, а потом ответила грустно: -Нет, ты очень ошибаешься. Можешь поверить мне, что я стала совсем другой и что сейчас прежнюю меня нельзя сравнить со мной настоящей. Это два разных человека, абсолютно разных, - улыбалась Сигюн, вспоминая невольно свое детство и юность какими-то обрывками, словно это была и вовсе не жизнь, словно это была какая-то ею прочитанная скучная книга. Казалось, что и дышать, и жить, и помнить она научилась только с Локи. Девушки сидели в садовой беседке, просторной и широкой, где позолоченные подпорки поддерживали купольную крышу, отливающую на солнце своим изысканным блеском. Они сидели за небольшим столиком, покрытом белой скатертью, на котором стоял миниатюрный чайник, две хрустальные чашки, наполненные ароматным чаем, и вазочка с различными сладостями и вкусной выпечкой. Птицы совсем рядом тянули свои волшебные песни, легкий ветерок гнал пух тополей и близ растущих одуванчиков. Эта беседка находилась в отдаленных и уютных уголках дворцового сада, это была личная территория царя, куда никто не смел заходить без разрешения, кроме членов царской семьи. Беседка была скрыта за густо растущими яблонями, на которых висели ещё не созревшие плоды. Фрид, отпивая из своей чашечки чай, играла с сидящим в коляске Вали, что перебирал свои игрушки. Она с радостью подавала ему вещицу, если он уронит, постоянно умиляюще улыбалась и не переставала любоваться им. -Он очень похож на Локи, однако, я вижу в нем и твои черты, - говорила Фрид, переводя взгляд на Сигюн, что вышивала какой-то узор на ткани, а потом отвлеклась, взглянула на сына. -Да, внешность Вали перемешана, в нем есть немного от меня, немного от Локи, - согласилась дева, убирая с плеч мешающиеся кудри густых волос, что легкий ветерок вновь раздувал в стороны. -В отличии от Нари, он чем-то напоминает нас обоих, а Нари же вылитый Локи, он - его копия. -Кстати, где твой старший сын? Я его очень редко вижу, - поинтересовалась Фрид. -Он все свое время проводит в библиотеке, все время за книгами или магией. Он в столь юном возрасте уже знает больше меня, - с улыбкой рассказывала Сигюн, - детям очень интересно общаться с ним, они поражаются его способностям, я рада, что его друзья не только книги и животные, чей язык он понимает без проблем. -Я так завидую тебе, Сигюн, - после недолгого молчания сказала Фрид, на её губах показалась мимолетная улыбка, которая показалась ванке задумчивой и грустной. -Почему? - удивленно и немного смущенно Сигюн посмотрела на сестру. Такие слова были ей не то чтобы лестны, но весьма неудобны, от них почему-то становилось не по себе. -Я видела, как Локи смотрит на тебя. Я бы многое отдала, чтобы получить от мужчины такой взгляд, - мечтательно ответила бывшая пленница, заплетая пряди своих темных волос в косичку. -Ты ещё так юна, Фрид. Ты ещё найдешь того, кто подарит тебе не только свой взгляд, но и свое сердце, - говорила Сигюн, про себя размышляя: её младшая сестра слишком много думает о любви, она, Сигюн, и не мечтала в те поры о женихах, пока ей не сообщили, что пора спешить в Асгард, на встречу со своим будущим мужем. -Отец уже многих сватал ко мне в женихи, но он больше выбирал их для своего трона, нежели для меня. Никто из них мне не нравился, да и они шли свататься к золотому креслу, а не ко мне. Кстати, а как вы с Локи познакомились? Ты мне не рассказывала. Ведь ты должна была стать княжной Ванахейма, а не я. Локи приехал в Асгард, и вы пошли против воли родителей? - в глазах Фрид вспыхнуло любопытство, она уселась поудобнее, приготовилась слушать рассказ Сигюн. -Откуда у тебя такие мысли? - рассмеялась дева. -Нет, все было гораздо проще. В то время Асгард и Ванахейм не мало враждовали, а когда решили все же укрепить мир и союзничать, правители захотели связать этот мир брачными узами своих детей. Так меня в двадцать лет отправили в Асгард, возложив обязанность стать женой принца Локи. -То есть ты впервые увидела своего будущего мужа на кануне свадьбы? - у Фрид расширились глаза от удивления. Должно быть, она не представляла себе, как можно вслепую выйти замуж, не могла представить на месте Сигюн себя, а если представляла, то это заметно пугало её до дрожи. -Почти. В первый раз мы встретились на пиру в честь нашего с мамой прибытия. -И что же ты почувствовала, когда в первый раз увидела его? - Любопытству Фрид не было предела. Сигюн задумалась, попыталась углубиться в те далеко и навсегда ушедшие времена, когда она была принцессой, невестой, совсем девочкой. День их встречи она помнит до сих пор, помнит его очень четко, словно это было вчера, помнит их беседу за столом, помнит, как он спас её в этот же вечер, как с грубой заботой проводил до комнат, а потом исчез на три дня. Она помнит, что творилось внутри неё, но никому и никогда об этом не расскажет, это только её самые сокровенные чувства. -Я и не помню, что тогда было у меня на душе. Помню, что эмоций было много и все они были разные, - выпуталась Сигюн, не желая уходить в подробности. -Знаешь, хочу тебе признаться, что если бы я встретила Локи раньше, или если бы отец привел его ко мне для сватовства, я бы не задумываясь вышла за него замуж, - Фрид чуть приподняла подбородок, как-то странно улыбаясь. -Мне расценивать это как угрозу? - шутливо спросила Сигюн. -Может быть, - девчушка рассмеялась, а потом добавила: -На самом деле я очень рада, что ты у меня такая счастливая. Ты заслужила все это. -Спасибо тебе. А что касается женихов, раз уж ты на столько любвеобильная, то обрати внимание на наших мужчин, кстати говоря, многим из них ты очень понравилась. Их взгляды говорили об этом, когда мы гуляли по аллее, - намекающе улыбнулась Сигюн, чуть нагибаясь к сестре. -Да, я это заметила, только какой из этого будет толк? По закону Ванахейма мой будущий супруг должен быть ваном, - печально опустила глаза Фрид. Эти законы и правила в действительности угнетали её, и сердцу молодому не был любим никто из ванских мужчин, более того - это сердце после встречи с Локи стало стучать словно как-то иначе. Но в этом Фрид боится признаться даже самой себе. Внимание дев привлек вспыхнувший вдали Бифрост, от чего по небесам прокатился шумный грохот. Фрид вздрогнула от неожиданности, поднялась со скамьи, вглядываясь туда, откуда послышался звук, однако сквозь заросли деревьев она ничего не могла увидеть. -Что с тобой, Фрид? Чего ты так испугалась? Это всего лишь Бифрост. Кто-то пожаловал в Асгард, - пояснила Сигюн, задавая себе самой вопрос: что за гость решил снизойти в Золотой мир? -А если это ётуны? - в глазах Фрид заметались искры страха, она замельтешила, судорожно сжимая свои плечи руками, словно от холода. -Фрид, успокойся. Ётуны сюда не придут, а даже если и придут, то уже не за тобой, - пыталась утешить Сигюн, но волнения сестры не собирались исчезать. -А что, если они захотят отомстить вам за то, что я сбежала? Трим непредсказуемый монстр. Он способен сравнять с землей все, что стоит на его пути, что мешает ему двигаться к своей цели, - все твердила юная ванка, не желая слушать Сигюн. -Фрид, поверь мне на слово. Я не могу тебе никак доказать, что все теперь хорошо, поэтому просто поверь мне на слово. Больше ётуны не побеспокоят ни тебя, ни нас. Никогда, - царица обняла сестру за плечи, прижала к своей груди, гладя её по темным волосам. Та же судорожно вцепилась в её спину, дрожа от страха. Сигюн же знала, что волнения сестры не прекратятся. Она так и будет бояться, пока не забудется все пережитое, пока оно не станет пеплом в её памяти, что ветер времени развеет однажды. Сказать о том, что Трима больше нет в живых Сигюн тоже не могла, так как Локи строго на строго приказал держать это от неё в тайне. Сейчас в полной мере никто пока не знает, что точно случилось в Ётунхейме, кроме Сигюн и Локи. До всех остальных лишь долетают слухи, все могли лишь догадываться, что Локи прибрал к своим рукам мир ледяных великанов, что не могло не пугать жителей Асгарда. Но если уж сами асы ничего не знали о произошедшем, то другим мирам и подавно до поры до времени не стоит об этом знать. -Успокойся, дорогая. Давай-ка я тебе налью ещё чаю, - Сигюн усадила сестру на табурет, подлила ей ещё горячего чая из чайничка, кинула туда дольку лимона, а затем украдкой взглянула в сторону дворца, стараясь разглядеть что-то необычное у ворот, но её взору не предстало ничего странного, никаких повозок или людей в иной форме, никаких лошадей или колесниц, не принадлежащих Асгарду. Девушка удрученно вздохнула и попыталась не думать о плохом. В конце концов в случае какой-либо опасности Хаймдалль уже бы давно трубил тревогу. -Мой царь, владыка Ньёрд прибыл к вам из Ванахейма, - поклонившись королю, стражник вопросительно взглянул ему в глаза. -Он один? - осведомился раскинувшийся на троне Локи, в руках которого находилась бархатная коробочка, что он позже, захлопнув, убрал во внутренний карман плаща. По всей видимости в ней находилось что-то ценное, что-то, что представляет эту самую цену только для него лично. -Нет, мой царь. С ним его охрана и личный посол. -Притащил с собой весь сброд, - проворчал Локи недовольно, а потом приказал: - Пригласите царя сюда, но велите ему, чтобы оставил своих псов на цепи во дворе, я не желаю их видеть здесь. Локи все ещё чувствовал к Ньёрду огромное отвращение, неприязнь. Нет, дело не в том событии на совете, а дело в самом Ньёрде. Это очередной царек-лицемер, который ни за что бы не признал Лафейсона, как правителя, пока его не прижала раса посильнее, желая закатить в его мире войну. И Локи даже немного жалел, что как раз в этот момент он готовился к нападению на Ётунхейм, а точнее - на его царя. Будь все иначе, он позволил бы его младшей дочери сгинуть в этих снегах, и Сигюн бы никогда о ней ничего не узнала. Да и Ньёрд бы в следующий раз думал прежде, чем говорить. Вот он и у его трона. Вот он встает на колено перед ним, почти слезными, но благодарными глазами взирая на его лицо. -Ваше Величество, я снизошел в Асгард, чтобы отдать низкий поклон, чтобы поблагодарить вас за спасение моей дочери Фрид, принцессы и моей единственной наследницы, - морской владыка склонился, чуть ли не касаясь лбом мраморного пола. Сидевший перед ним Локи лишь закатил глаза, а потом, совершенно не затрагивая вниманием столь уважительный и почтительный жест, полностью игнорируя слова, сказал: -Твой вестник, как я полагаю, передал тебе от меня привет, раз ты здесь. -Да, мой царь, передал. Скажи, как она? Могу ли я её видеть? - Ньёрд ожидающе глядел на Локи, который опустил глаза, а потом спустился со ступеней возвышения, приказывая морскому владыке подняться с колен. Он долго смотрел на его лицо, копался в его мыслях, где не нашел ничего, кроме невообразимой благодарности к своей персоне, а также невыносимого желания увидеть свою живую и невредимую дочь. -Найди ванскую принцессу и передай, чтобы она немедленно прибыла в тронный зал, отец её ожидает, - обратился Локи к охраннику, что стоял у входа, и тот быстро отправился исполнять. В это время через задний ход в тронный зал забежал мальчик с радостными криками: -Папа! Папа, я должен тебе кое-что показать! Завидев рядом с отцом незнакомого человека доспехах, Нари смутился, едва заметно поклонился незнакомцу и тихим голосом произнес: -Приветствую вас. -Здравствуй, малыш, - с теплой улыбкой отозвался Ньёрд, любуясь ребенком, разглядывая в нем совершенную копию Локи. -Сын, мы же договаривались с тобой, чтобы ты не вбегал сюда без стука, - Локи подошел к мальчику, взял его за руку, погладил по лохматым черным волосам, несколько серьезным взглядом одаривая его. -Извини, отец. Просто я так хотел показать тебе тот прием, которому ты меня учил. Прости, что я потревожил, - извинился мальчик, потупив взгляд. -Брось, все хорошо, - взъерошил Локи его волосы, - беги, родной. Я подойду позже. На губах Нари засверкала улыбка, он вновь поклонился незнакомцу, прощаясь с ним, а потом стремительно покинул тронный зал. Локи молчал, пытаясь уцепиться за каждую мысль стоящего рядом Ньёрда. Что-то в его груди дрогнуло, когда он увидел мальчишку, когда он взглянул ему в глаза. И сейчас царь морей стоял неподвижно, задумчиво опустил глаза, а позже тихо спросил: -Это был ваш старший сын? -Это был один из твоих внуков, о которых ты ничего не желаешь знать, - ответил Локи. Он ждал какой-либо реакции от Ньёрда, и та себя полностью оправдала. -Не говори так. Они не безразличны мне. Совесть моя меня уже не раз изнуряла... - досадно сказал ванский король. - Он совсем не похож на Сигюн. В нем все только твое, Локи. Абсолютно все. -Не надо говорить очевидные вещи, - голос мага был слегка раздраженным. -Ты позволишь познакомиться мне с ним поближе? На его вопрос Лафейсон ухмыльнулся, обнажая свои белые зубы. Оказывается, в столь грозном царьке смелости не больше, чем у невесты в первую брачную ночь. Стыд и совесть до того измучили его, что он не в состоянии даже заговорить со своим внуком. -По моему это решение должна принять Сигюн: стоит ли давать своему отцу шанс на отношения с внуками. - В глазах Локи плескался ядовитый огонь. До чего же язвительный и неуступчивый тип... Ньёрд согласно кивнул головой, желая пока что опустить эту тему, тут же резко задаваясь иным вопросом: -Могу ли я спросить тебя: как все прошло в Ётунхейме? Как так получилось, что вышло все без проблем и последствий? Ты и впрямь волшебник... -Вот и придерживайся этой теории. Зачем тебе знать подробности? Твоя дочь спасена, жива и здорова, остальное тебя касаться не должно. А если волнуешься за свой мир, то знай, что ётуны тебя больше не потревожат... - тут Локи скрыл злорадную улыбку, отвернулся от собеседника, тихо добавляя: - По крайней мере пока ты меня не разозлишь снова. Этих слов Ньёрд не услышал. Он вообще старался упускать из виду высокомерный и неприятный тон Локи, сплошь пропитанный ядом и отчетливым раздражением. Ньёрд прекрасно чувствовал за собой вину, поэтому не смел перечить Лафейсону, к тому же благодарность его была безмерной, настолько, что вовсе не хотелось портить отношений с Богом лжи, учитывая, что раньше морской владыка не переносил его на дух. -Сигюн ведь была в Ётунхейме с тобой? Просто я знаю её, как она упряма, тем более, когда дело касается тебя... Она бы тебя не отпустила одного. -Надо же, - хмыкнул Локи, - хоть что-то ты можешь сказать о своей старшей дочери. Не заставляй меня повторяться, Ньёрд. Подробности произошедшего в холодном мире тебя не касаются, - отрезал трикстер. И теперь царь прикусил язык. Он чувствовал себя немного не ловко, и предпочел просто молча ждать Фрид. -Папа! - низенькая ростом девушка вбежала в зал и сразу же прыгнула в объятия отца, а тот от радости был готов заплакать. Он снова обнял свою младшую дочь, снова увидел её живой и здоровой, на что уже почти не надеялся. А она же продолжает цвести и пахнуть, несмотря на то, что пришлось ей пережить. -Как же я рад, милая. Как же рад! - твердил он, одаряя её личико поцелуями. Сигюн, стоящая рядом, не сразу замеченная Нёьрдом, с улыбкой наблюдала за этим, иногда поглядывая на непробиваемого хотя бы тенью радости Локи. На руках своих ванка держала Вали, который ухватился за материнское плечо, с детским недоумением смотрел за сценой воссоединения отца и дочери, однако потом его внимание привлекала игрушка лошади, что он держал в своей ручке. Ньёрд перевел свой счастливый взгляд на Сигюн, на её сына. Он не верил своим глазам, и умилению его не было конца. Вот и второй его внук предстал его взору, и теперь Ньёрд не мог вымолвить хоть слово от переполняющей радости, которая захватывала дух. -Приветствую тебя, отец, - поклонилась старшая дочь все с той же улыбкой. -Ты позволишь мне подержать его? - спросил Ньёрд дрогнувшим голосом от переизбытка чувств, не сводя глаз с ребенка, и Сигюн передала сына на руки его родного дедушки, от чего малыш недовольно захныкал. Локи же все ещё был как скала, но только в лице, в душе же его творилось что-то странное. На самом деле он был счастлив от того, что наконец воссоединилась семья его супруги, и она словно вновь обрела отца, впервые обрела сестру. Улыбка не гасла на её лице, и Локи она грела, грела его ледяную душу. Когда Вали вновь оказался на руках матери, Ньёрд прижал старшую дочь к себе, а после посмотрел на неё и Локи, громогласно сообщая: -Благодарности моей нет предела, как и благодарности всех ванов, в том числе моей возлюбленной Катрин, доброй матушки Фрид. Знайте, что наши двери всегда открыты для вас. И что, каких бы расприй меж нами не проскальзывало, Ванахейм будет всегда рад таким гостям, как вы, мой царь, - морской владыка отдал поклон, маг ответил тем же, не забывая подкрепить свой ответ излюбленной ухмылкой. -Моя дорогая сестра, Ваше Величество, муж моей любимой сестры, спасибо вам за все. Я так рада, что у меня теперь есть вы, - Фрид не выдержала, чтобы не обнять Сигюн, а на Локи же смотреть и вовсе боялась. Боялась, что лицо её зальется краской, боялась, что сердце снова зайдется ритмичным движением, и в итоге она выдаст свои странные, пока ещё непонятные для неё чувства, что она испытывает к нему. Локи же, видя её смущения, не придает им никакого внимания, хотя уже точно знает, что у девчонки все трепещет внутри, когда она его видит, что ему очень сильно не нравится. -Иначе мы бы не поступили, - отозвалась Сигюн, и тут маг решил вставить наконец свое слово. -Сегодня я хотел бы устроить пир в честь великих гостей из Ванахейма, и вы вдвойне отблагодарите меня и мою супругу, если примите приглашение и придете сегодня вечером в тронный зал. Надеюсь, не откажите? -Нет, Ваше Величество, не откажем, - глаза Фрид загорелись, как только что поднявшееся солнце. В груди её сердце застучало быстро. -Благодарю, Локи, мы обязательно прибудем, - ответил Ньёрд почтенно. -Вот и отлично. А теперь вы можете отправиться хоть в свои покои, хоть гулять по Асгарду, но вечером непременно мы с супругой ждем вас здесь. Ступайте. Слуги уже обустроили твои покои, Ньёрд, - Локи теперь улыбался, но улыбался как-то натянуто. Когда за отцом и сестрой закрылись двери, ванка повернулась к мужу, пристально заглянула ему в глаза. -Локи, что не так? - тихо спросила она. -Все хорошо, любимая. Все хорошо, - невинно проговорил он, забирая сына из её рук, который в свою очередь радостно заулыбался и прильнул к плечу отца. - Должно быть, для меня не привычна такая благодарность, - рассмеялся он. -А ты привыкай. Хотя ты и пошел в Ётунхейм по своим мотивам, ты все же спас целый мир от войны, а ещё спас жизнь ни в чем неповинной девочки, которой просто не повезло, - посоветовала жена, нежно глядя на него своими прекрасными глазами. Локи не удержался, чтобы не подарить ей легкий поцелуй в губы, который служил ответом на любое её слово, которого всегда было достаточно, который всегда говорил ей гораздо больше, чем речь. Солнце постепенно клонилось к закату, на горизонте заблестел алый оттенок неба, который с каждой новой минутой становился все насыщенней. Над морем поднялись ввысь облаков две чайки, взмахнув своими белыми крыльями, скрылись в небесах. Последний блеск солнца догорал и отражался на дворцах и в морской пучине, словно тысячу костров зажгли по всей Вселенной. Слабый ветерок, как бы прощаясь, нашептывал в листве деревьев чужие имена, убаюкивал ветви в своих ласковых руках, покачивая их, будто колыбель. В пышном, разноцветном саду с клумбами красных роз встрепенулась розовая бабочка, перелетев с одного цветка на другой, устроившись в чашечке поудобней. В городе ещё не утихли и не собирались утихать голоса людей. Ведь сегодня народ снова празднует, собирается излюбленными компаниями в тавернах, в улицах, расставляя столы. Во дворец же спешат разодетые придворные мужчины, юноши, девушки, женщины. Среди толпы народа можно разыскать морского владыку Ньёрда, у которого с асами прекрасные дружеские отношения. Пир ещё не начался, а царь океана уже на месте, видно, давно он ожидал чудесного вечера в окружении асгардцев. Когда солнце окончательно опустилось, небо приобрело сине-черный цвет, и теперь на нем особенно четко выделялись недосягаемые, но такие притягательные галактики и замысловатые узлы различных созвездий. Луна сегодня явно опаздывает, но зато ночная певунья синица уже подготавливает себе место на вершине высокой сосны, постепенно начиная распеваться. На глазах у Сигюн закончился очередной день, давая отдых сияющему небу, давая людям покоя и отдыха, который они используют не для сна сегодня, а для пышной пировальни в честь великих гостей из Ванахейма, в честь героя Локи, что спас дочь Нёьрда, вырвал её из лап ледяных монстров. И никто не знает, как все было на самом деле, никому не известно, что произошло в Ётунхейме, и что и Локи и его жене пришлось там пережить. Об этих историях умолчали правители, и Сигюн даже боится вспоминать те ужасные мгновения, не то что рассказывать о них кому-то. Девушка стояла возле окна. Она уже была полностью готова спускаться в тронный зал, который вновь сегодня кишит гостями, но Локи попросил её дождаться его. Что Сигюн сейчас и делает. Она стоит у окна, наслаждаясь песней синицы, вдевая в уши черные серьги-подвески, напевая что-то под нос в такт талантливой птичке. В её голубых глазах отражаются плывущие по небу звезды, и девушка загадочна и мистична в полумраке комнаты, одетая в черное элегантное платье, что полностью оголяет её плечи и ключицы. Платье обтягивает её талию, подвязывается ленточкой на бедрах. Волосы ванки уложены в высокую прическу, на милом личике сияет легкая косметика, и по привычке во время ожидания дева покусывает нижнюю губу, устремляя свой взгляд в даль. Внезапно что-то заставляет губки девы изогнуться в улыбке, а вернее - кто-то. Его присутствие она уже давно научилась распознавать, и как бы бесшумно он не заходил, она всегда его услышит. Сигюн оборачивается лицом к мужу, что оценивающим взглядом обводит её, и его тонкие уста растягиваются в ухмылке, а руки так и тянуться коснуться гладкой девичьей кожи, что блестит, отражая в себе блик свечей. -Ты сегодня неотразима, моя черная леди, впрочем как и всегда, - подмечает он, подходя к супруге вплотную, обдавая её кожу лица своим сладостным дыханием. Девушка припала к его груди так, словно все это время она еле держалась на ногах и вот наконец-то долгожданная опора теперь рядом, и теперь на душе легко. -Думаю, нам пора идти, - прошептала она, а самой так не хотелось покидать покои, так не хотелось отрываться от его тела. -Да, пора, любимая, но вначале я хотел бы преподнести тебе кое-что, - Локи вынул из внутреннего кармана своего костюма миниатюрную бархатную коробочку темно-изумрудного цвета. -Что это? - непонимающе дева хлопала длинными ресницами. -Открой, - кивнул Локи, и Сигюн с замирающим сердцем открыла. Внутри коробочки лежал потрясающей красоты изумрудного, ядовитого цвета кулон. Камень переливался и блестел, оторвать от него глаз было невозможно. И Сигюн залюбовалась им, выражая все свои эмоции несвязными словами и ослепительной улыбкой. Она взяла кулон в руку, чтобы разглядеть получше, и вдруг увидела, как изумрудный цвет сменяется на красный, почти кровавый, но остается все таким же завораживающим, кажется, в нем что заворачивается воронка, целый ураган из этих расцветок. Сигюн вопросительно смотрит на Локи. -Этот камень наделен свойством изменять свой цвет. Он ничего не напоминает тебе, Сигюн? - спрашивает маг, легонько проводя тонкими пальцами по талии девы. -Да... - изумленно кивает Сигюн, - напоминает... Твои глаза, Локи. Однажды они так напугали меня, но потом я поняла, что они родные, что они дороги и любимы мне в любом цвете, даже в кровавом. -В этом украшении есть частичка моей души, той души, которая не померкла, которая не предалась тьме, и эта душа все ещё жива благодаря тебе, родная. Знай, что я люблю тебя и наших детей больше жизни, и буду любить вечно, буду любить, пока стучит мое холодное сердце. На глазах Сигюн блеснули непрошеные слезы. Она попыталась их спрятать, одевая на шею прекрасный кулон. -Я живу на этом свете только для тебя и наших сыновей. Вы для меня - все. Локи, я безумно тебя люблю, люблю, люблю, - она приникла к его губам, обняла его чутко за шею, прижала к себе, а он забылся в её объятиях, на какое-то мгновение почувствовал, что душу его не съедает вечно голодная вина, вина перед ней, бесконечная вина, которую он никогда не искупит, как бы она не прощала его, как бы не любила, как бы не умоляла перестать казнить себя, но это только на мгновение... Он не находит сил себя простить, не находит.