Неправильно... или - 11. Коль вера сильна, а честь прежде всего...

— И что ты про нее думаешь? — Эйла уже устала передергиваться, слыша эти вопросы. Каждый раз, стоило очередному новичку прийти к Соратникам, начинались эти разговоры о том, кто, что и когда подумал. Охотнице это было неинтересно. В конце концов, они — члены Круга, а не сборище рыночных сплетников. И судить того или иного новичка надо не на основании домыслов и предположений, а по реальным действиям. Даже не по мировоззрению, которое обозначается в разговоре, потому что сказать можно что угодно, но подтвердить свои слова делами способны немногие.  — Скьор, хоть ты не начинай, — вздохнула она. Мнение свое о Рин она высказала еще в первый день ее знакомства с другими обитателями Йоррваскра. И то высказала против обыкновения только лишь потому, что она была человеком, пригласившим девочку без памяти прийти к Соратникам. Жалеть о сделанном ей пока что не доводилось, что же насчет остального…  — Слишком много времени она проводит с близнецами, — Скьор хмурится. Эйла лишь встает со своего места и, проходя к книжному стеллажу, машинально проводит рукой по плечу старого воина. Они сидели в ее комнате и разбирали старые письма. Здесь и отчеты Соратников из других регионов Скайрима о выполненных заданиях, и сведения о произошедшем за последние месяцы в окрестностях Вайтрана. Последние задания выполняли либо члены Круга, либо Рин, если лидеры Йоррваскра считали задание безынтересным. В основном это было истребление расплодившихся в последнее время хищников. И во всех случаях — безукоризненная работа без всяких загулов, запоев, заебов и прочих вещей, которые в той или иной мере обычно присущи рядовым наемникам. А ведь девочка себя и относила скорей к наемникам, чем к чему-то большему. И отношение это первое время сильно не нравилось Вилкасу. Судя по той ссоре, что спровоцировал мужчина после первого задания Рин…  — Знаешь, я не думаю, что они перетянут ее на свою сторону в вопросе крови, — Эйла чуть усмехается. Рин показалась ей… Практичной. Не без моральных принципов, но все-таки рассматривающей любую ситуацию с точки зрения выгоды для самой себя. Если их догадки верны и Фаркас действительно превратился во время их вылазки в древний каирн, то вполне возможно, что белобрысая уже рассматривает варианты собственного превращения. Это было бы… похоже на нее.  — Главное, чтобы они не перетянули ее на свою сторону в вопросе излечения от оборотничества, — Скьор хмурится. Эйла тряхнула головой. Ей, выросшей среди воинов Йоррваскра, был непонятен страх того, что все пойдет кувырком и среди Соратников назреет настоящий раскол. По ее мнению, использование силы крови никак не конфликтовало с желанием Кодлака найти лекарство. Даже если это удастся и будет способ избавить от звериной натуры тех, кто хочет пойти на попятный… Разве не лучше будет это для таких, как они со Скьором? Тогда никто точно не посмеет назвать их дар проклятием, да и собрать вокруг себя получится только тех, кто продолжает хранить верность выбранному пути, а не жалеет о сделанном выборе, как Вилкас и Фаркас. Скьор считал иначе. Он подозревал, что стоит Кодлаку найти лекарство — и вервольфов начнут обращать обратно в людей принудительно. А тех, кто не согласится — истребят, чтобы окончательно очистить имя Соратников и вернуть им ту славу, что была во времена Исграмора. Эйле было лишь одно интересно: кто-то всерьез считает, что современный Орден, каким бы он не был, когда-нибудь достигнет славы предшественников? Первооткрывателей, заселивших ледяную тундру Скайрима, изгнавших из этих земель эльфов? Да никогда такого не будет. Разве что современные Соратники возьмут — да и загонят Алдуина в небытие. Тогда да, слава и почет, причем на века. Вот только эта «честь» по преданиям предстояла Довакину, который Соратником становиться не стремился. Им и Рин-то стала только для того, чтобы получить, как она сама говорила, «официальное трудоустройство». Стук в дверь оповестил двоих Соратников о том, что время выйти во двор Йорвасскра и провести церемонию принятия Рин в их ряды. Она прошла испытание доблести. И даже умудрилась, столкнувшись с непредвиденными трудностями, выжить сама и вытащить напарника. Пусть и происшествие с Камнем Ритуала было не совсем честным боем, вот только… Раньше никому не доводилось на испытании доблести вместо нескольких десятков тупорылых драугров получить в противники враждебно настроенный клан охотников на оборотней. Во двор они выходят за минуту до того, как ко всем присоединится Рин. При ее виде Эйла слегка усмехнулась, тут же поспешив спрятать улыбку. Мало ли, обидится еще. Просто забавно было, что Рин на свою церемонию посвящения все-таки вылезла из привычной «камуфляжки» и такой же привычной эльфийской брони, вместо них экипировавшись в длинное синее одеяние с накидкой из меха. Невольно Эйла вспомнила, как сама пришла на свою церемонию посвящения в кое-как отчищенной от грязи броне. Тогда ей было почти стыдно. Почти. Рин даже в «правильной» и «подходящей к случаю» одежде явно чувствует себя не в своей тарелке. Эйла замечает, что Фаркас, проходя мимо, опускает руку девушке на плечо и произносит что-то на ухо. Жалко, что по губам не прочесть… Хотя, что он может сказать? Что ей надо просто стоять и ничего делать не придется? Скорей всего именно это, поскольку после его слов Рин выглядит спокойней. Только теребит периодически рукав одеяния, в котором чувствует себя не очень привычно.  — Братья и Сестры по Кругу, сегодня мы приветствуем новую душу в нашем Братстве, — начал Кодлак. Рин машинально принялась смотреть на него глаза в глаза. Предвестника это явно не напугало. — Эта женщина была испытана, бросила вызов и показала свою доблесть. Кто поднимет свой голос за нее?  — Я свидетельствую храбрость этой души, — Фаркас украдкой улыбается девушке. Та посылает ему едва заметный благодарный кивок. Вилкас с явным интересом во взгляде наблюдает за этими двумя. А еще — почему-то слишком часто останавливает взгляд на Рин.  — Поднимешь ли ты свой щит в ее защиту? — продолжает Кодлак. Рин явно с трудом давит улыбку. Эйла ее понимает — сама она никогда не видела, чтобы Фаркас пользовался щитами. Но таковы правила ритуала.  — Я прикрою ей спину — и целому миру не победить нас. Насчет мира Эйла бы поспорила, но толпе воинов «Серебряной руки» и толпе же другров эта парочка явно оказалась не по зубам.  — Обнажишь ли ты меч в ее честь?  — Он готов вкусить кровь ее врагов.  — А поднимешь ли ты кубок в ее честь? Вот что-что, а кубки Соратники всегда были готовы поднять как по поводу, так и без оного. Кроме Рин. Ту, если она не хотела пить, заставить опрокинуть хоть один кубок было просто нереально.  — Я запою победный гимн, когда за праздничным столом будут говорить о ее славе. «Лучше не надо», — одними губами произнесла Рин. Эйла почувствовала, что готова прямо здесь прыснуть со смеху. Потому что младшему близнецу медведь на ухо не просто наступил, а основательно по нему потоптался. То ли дело Вилкас, который без всякого обучения мог легко переплюнуть если не лучшего барда Коллегии в Солютьюде, то как минимум старого знакомца Рин из «Гарцующей Кобылы». Тот хоть и вел себя отвратительно, но петь умел. А может до сих пор умеет. Поет в тюрьме крысам под койкой…  — Тогда Круг решил. В ее сердце пылают ярость и отвага, объединяющие воинов Соратников с незапамятных времен. Пусть наши сердца забьются в унисон, и горное эхо многократно усилит биение, и устрашатся наши враги.  — Да будет так, — в один голос отозвались члены Круга. Рин едва заметно кивнула, словно кланяясь. И продолжила стоять, переводя взгляд с одного Соратника на другого. «Можно уже идти? Или надо еще что-то делать?» — читалось в этом взгляде. Эйла вспомнила впечатления от своей собственной церемонии. Она тогда была… Взволнована? Обрадована? Все сразу, наверное. Ей казалось, будто она достигла какой-то недосягаемой для других высоты. Впоследствии, конечно, стало понятно, что это далеко не так и что новички придают слишком большое значение этому ритуалу. Придавали все, кроме Рин. И кроме опытных воинов, которые присоединялись к Соратникам в зрелом возрасте, имея за плечами боевой опыт и собственную славу.  — Что ж, девочка. Теперь ты одна из нас. Надеюсь, что ты не подведешь, — Эйле показалось, или Кодлак вложил в эту фразу смысл, скрытый ото всех остальных и понятный только им с Рин? — Кстати, можешь поговорить с Йорлундом насчет оружия. Возможно, оно понравится тебе больше, чем… Что там у тебя.  — О, еще и кинжальчиком снабдят, отлично, — Рин довольно ухмыльнулась и глянула на ночное небо над головой. — Уже завтра, скорей всего.  — Кинжал? Только ты, имея возможность выбрать любое полновесное оружие, предпочтешь ему кинжал, — проходящий мимо Вилкас не преминул прокомментировать выбор девушки.  — Действительно, сестра, уже взяла бы новый меч, — поддержал Вилкаса Скьор.  — Пусть сама выбирает, — неожиданно высказался Фаркас.  — У меня есть меч. Не сталь небесной кузницы, но мне хватает, да и зачарование на нем практичное. Еще можно один из серебряных поприличней оставить.  — Серебряный? Ты еще и по пути успела оружие «Руки» прихватить? — Вилкас неодобрительно нахмурился.  — И что?  — Тебя послали за обломком, а не мародерствовать. Если бы я раньше знал о том, чем вы занимались в Каирне — не проголосовал бы за твою кандидатуру.  — Если бы я знала, что меня ждет в Каирне — вообще бы никуда не пошла.  — Отказалась бы от Испытания Доблести? — скептически произносит Вилкас.  — Да, представляешь, отказалась бы. Потому что о доблести легко рассуждать только когда плевать на тех, кто за твоей спиной. И кого ты должен защищать в первую очередь. Я о семье сейчас, если что. Хотя тебе-то откуда знать… Вилкас побледнел и отшатнулся. Словно Рин ударила невольно по какому-то больному месту. Судя по тому, как нахмурился Фаркас, это больное место он отлично знал. Но прежде, чем кто-то из них успел сказать хоть слово, Рин продолжила.  — Что же насчет мародерства, так добыча обломка ничем, по сути, не отличается. Верней даже… Серебряные мечи еще можно хоть как-то в боевые трофеи записать, а вот вытаскивание из древней нордской гробницы обломка чуть ли не священной для вашего племени реликвии и все это с благословения лидера ордена, где о чести и доблести мне только ленивый не сказал… Это тот еще оксюморон, Вилкас.  — Оксючто? — уточнила себе под нос Эйла, но Рин ее услышала.  — Сочетание несочетаемого, — пояснила Рин. — Это вроде как принять в свои ряды человека, но не прекратить изводить его пустыми придирками. Если вечер посвящения на этом закончен и никто не собирается вылить на меня еще ведро-другое дерьма, то я, пожалуй, пойду.  — И опять ты уходишь с праздника, — Эйла покачала головой.  — Меня дома ждут. Еще и Джейро до сих пор не вернулся, а он, кстати, еще не в курсе по поводу «Руки».  — Далась тебе эта «Рука», — поморщился Скьор. — Обычные бандиты.  — Как минимум, с неплохой сетью информаторов и весьма богатыми спонсорами, а значит — они уже необычные бандиты. Я, знаешь ли, тоже вроде бы как обычная девчонка. До первого разговора и первой драки, ага.  — Кхм… — кажется, Скьору не понравилось, что Рин с ним спорит. Но это было вполне в ее характере — спорить и доказывать свою правоту. И ведь возразить же нечего. Будучи явно умней любого из них, девчонка даже там, где другие перешли бы на личности, крыла вполне логичными и обоснованными аргументами так, что не подкопаешься. Наверное, Вилкаса это и бесит в ней…  — Пойдем выпьем, сестра. Нам всем надо расслабиться. И успокоиться. Особенно тебе, Вилкас, — от Фаркаса редко можно было услышать какие-то идеи. — И что бы ты не думал, но в руинах Рин действительно спасла мне жизнь.  — Всего лишь ебнула об стену драугра, который до этого ебнул об стену тебя, не преувеличивай.  — И устроила потасовку между драуграми и «Рукой».  — Это вообще случайно вышло.  — А потом еще лечила меня, когда яд паучий в кровь попал.  — Умею, поэтому и лечила.  — И вытащила меня из этих руин.  — Не пизди — ты сам вполне нормально шел. И уже потом организовал трансфер до Вайтрана.  — Что организовал?  — Привез меня. Кстати, да, на заметку противникам «мародерства». От этого мародерства напрямую жизнь моя зависит. И, как выяснилось, не только моя. Будь я чуть менее мародерствующей и чуть более «доблестной» — хрен бы нам всем был, а не антидот от паучьего яда. Ваша компания, я смотрю, вообще не слишком-то заморачивается экипировкой. Предпочту не повторять подобных ошибок. И да, давайте уже пойдем и действительно выпьем. На этом разговор пришлось завершить. Вся компания направилась в праздничный зал, где за столами вовсю гуляли уже изрядно захмелевшие Соратники. Если Кругу пришлось сохранить трезвость хотя бы до церемонии посвящения Рин, то остальным подобное было ни к чему. В итоге Ньяда уже вовсю дралась с Атисом в каком-то углу, Торвар и Рия хвастались друг другу своими подвигами, а…  — Не занято? — Рин кивнула на скамейку рядом с ней. А вот и удачный момент поговорить. Эйла мотнула головой и немного подвинулась, чтобы девочка смогла сесть и поставить между ними поднос со сладкими рулетами.  — И как тебе новости? — уточняет она у девчонки.  — Тоже мне новости, — хмыкает та.  — Хочешь сказать, что ты обо всем знала? — с фырканьем уточнила Эйла.  — Знала.  — И кто же проболтался?  — Своим мозгом дошла, уж не дура.  — И…  — И я спросила у Кодлака, может ли кто-то снабдить меня столь полезным преимуществом. Он сказал, что этим заниматься не станет. Но сообщил, что о моих помыслах быстро станет известно и уж тогда желающие помочь мне очень быстро найдутся. Вот сижу и думаю, кого же он имел в виду, — Рин нагнула голову влево, исподлобья глядя на Эйлу. Такого поворота Охотница не ожидала, но вместе с тем — и одобряла. Она не очень любила все эти интриги, поэтому и рада была, что Рин начала этот разговор сейчас.  — Позволь узнать, почему тебе хочется подобного.  — Пока что я не уверена, что мне этого хочется. Не у Кодлака хотелось бы больше узнать о побочных эффектах. Как это отражается на самом человеке? А на детях? Передается, или нет? Насколько велик риск уподобиться ликанам? Есть ли вероятность, что однажды человек свихнется и потеряет над собой контроль? Какую плату за это возьмут, опять же. Мы ведь говорим о даэдра, а эти ребята, как мне известно, не блещут альтруизмом.  — Ты же вроде говорила, что не планируешь обзаводиться потомством, — хмыкнула Охотница. Этот разговор у них как-то заходил, Рин тогда обозначила, что ей одной Люсии хватает за глаза. Ну, а сейчас еще одна там вроде появилась…  — Это я сейчас не планирую. Но категорично заявить о том, что никогда чего-то не захочу и не сменю точку зрения, было бы опрометчиво. Что же насчет моего интереса… Ну, ребята из «Руки» меня уже срисовали и заприметили, в покое все равно не оставят теперь. Так не снабдить ли их достойным поводом для разборок, м?  — Все шутишь, — Скьор подсаживается к девочке со второй стороны. Рин приходится подвинуться и взять тарелку с рулетами к себе на колени.  — Ну, а если без шуток… Регенерация у меня своя весьма неплохая, так что увиденное в каирне не слишком впечатлило. Но то, что было потом… Мне бы такую скорость.  — То есть, впечатлила тебя даже не драка.  — Драться я и сама могу. Тем более, интуиция мне подсказывает, что с людьми, вооруженными серебром, народу вроде вас все-таки лучше драться на расстоянии. А вот скорость скаковой лошади — это достойная причина даже ходить на проповеди в честь даэдрического бога раз в неделю. Или как там вы членство в своем клубе подтверждаете. Эйла прыснула. Скьор лишь усмехнулся. Он наверняка понимал сейчас девочку, как никто другой ранее. Он всем этим тоже занялся только ради личной выгоды. И поиском тотемов, кстати, тоже. Эйла же обладала чуть более… религиозным подходом, действительно почитая Хирсина, а не рассматривая все произошедшее во время посвящения, как сделку, условия которой ей надлежит выполнять для использования всех преимуществ. Впрочем, во что верить, каждый из них решал сам. Как и обладал правом на собственные мотивы каждый из Соратников, что бы там не высказывал по этому поводу Вилкас.  — Думаю, у нас будет, что рассказать тебе. Не прямо сейчас, конечно — нужно разобраться с парой более важных дел. Да и ты, как мне кажется, сразу нам ответ не дашь.  — Значит, пока что замнем для ясности, — Рин довольно ухмыльнулась и отсалютовала им кружкой с медом. Повторив жест полупустой бутылкой вина, которую все это время держала рядом, Эйла осушила ее в несколько глотков и довольно улыбнулась. Вечер продолжал быть… Приятным. Особенно если забыть о той некрасивой сцене, которая произошла во дворе. Конечно, Рин там вспылила и явно сказала Вилкасу что-то не то. А зная характер норда — это может и не обойтись без последствий. С другой стороны… Он что, думал, девочка возьмет и смолчит, оставив без последствий безосновательные упреки и придирки? Только она отвлеклась на свои мысли — а Рин рядом уже нет. Повеяло холодом, выходит, кто-то открыл дверь на улицу. Она даже догадывалась, кто. Осмотревшись, девушка поняла, что за столом не хватает Фаркаса. Провожать пошел? На него похоже — он и раньше-то хвостом за Рин таскался, чем заслужил смешки и подколы со стороны некоторых. На счастье шутников, этих подколов сам Фаркас не слышал. А то огребли бы у него кулаком в рыло… ***  — Рин! — стоило выйти, как я думала, незаметно, из праздничного зала, как меня окликнул Фаркас. — Пойдем провожу. Я пожала плечами. В провожатых я не нуждалась, да и идти тут минут пятнадцать шагом, но раз он увязался за мной, значит — этому есть какая-то причина. И точно — стоило нам спуститься к златолисту, как воин первым начинает разговор.  — Знаю, ты злишься на Вилкаса…  — Я не…  — Любой бы злился. Не думал, что когда-нибудь это скажу, но я не одобряю действий брата. Просто хотел, чтобы ты это знала.  — Боишься, что моя с ним размолвка скажется на дружбе с тобой? — я думала, что бью пальцем в небо, вообще преподносила эту фразу в качестве шутки, но Фаркас лишь кивнул. В отличие от других, он не особо умел различать скрытый сарказм и еще какие-то подвохи. И не искал их. — И могу я спросить, за что же такая честь рядовому вояке от целого члена Круга? Черт, надо было без сарказма. Не различает же. Вот и сказал, как на духу.  — Ты мне сразу понравилась. Не как женщина. Не подумай, ты очень красивая и не я один это замечаю, но сейчас говорю о другом. Обычно меня стараются все время задеть или обозвать. Тем же отморозком, как Эйла, или еще как. Новички не рискуют, но знаю, что за спиной говорят всякое. Сравнивают с братом. Не в мою пользу. Все не знал, как спросить, почему так… Ты как Кодлак. Наверное, так у всех, кто слишком умный.  — Не знаю, насчет слишком умных, но даже если вы близнецы — не обязаны быть одинаковыми. И знаешь, может Вилкас и умней с точки зрения большинства, но ты мне нравишься больше. Не как мужчина. Ты красивый, конечно, и не я одна это замечаю… Норд улыбнулся. Ответочку столь простую он оценить все-таки способен.  — И я понимаю, что может вы и близнецы, но не одно целое, а два разных человека. Другое дело, что тебе, наверное, неприятно между двух огней оказываться постоянно. Но тут я ничего не могу поделать. Ты добрый, а Вилкаса хлебом не корми, но дай кого-то пошпынять. Альфач хренов. Знаешь, я всегда таких ненавидела. За то, что самоутвердиться пытаются за счет тех, кто за себя постоять не может. И сводят все либо в шутку, либо в формат «я старше, значит — имею право».  — Всегда ненавидела?  — Чувствую это. Оно откуда-то из глубины души идет, понимаешь? Иногда могу по-человечески с ним общаться, а как он включает вот эту вот хрень с придирками — так и из меня дерьмо лезет. Слушай, а можно вопрос?  — Кто же тебе запретит?  — Почему он так отреагировал, когда меня сегодня опять понесло из-за разговоров по теме этой вашей доблести? Аж с лица сменился и гонору поубавилось.  — Кхм… Знаешь, мне бы не хотелось говорить об этом вот так вот, на улице.  — Так может, ко мне зайдешь? Под дверями никто подслушивать не будет, да и дети уже спят. Вон, во всех окнах темень непроглядная, — с учетом того, что мы как раз дошли до нашего с Джейро дома, в последнем я была уверена.  — Уверена, что это будет… нормально? Ночью, к незамужней девушке, а я все-таки мужчина.  — Знаешь, если моего гипотетического жениха отпугнут разговоры о том, что кто-то там якобы видел меня с кем-то и что-то там обо мне подозревает, то пусть валит и туда ему и дорога. Хотя я вообще в поисках жениха не заинтересована пока что. Я вообще, как помнишь, с кошаком сожительствую. Извращенка же, еще и без официальной регистрации в этом вашем храме Мары, или где там у вас отношения оформляют.  — Да, точно, об этом я как-то позабыл.  — Мы еще и спим на одной кровати, ага. Вообще повод для сплетен был бы… но на самом деле это, кажется, никому особо не интересно.  — Просто ты не обращаешь внимание на то, что о тебе говорят.  — А что обо мне говорят?  — А я сплетни по закоулкам не собираю, — махнул рукой норд. И, дождавшись, пока я открою дверь, переступил порог «Дома Теплых Ветров». Хорошее все-таки название у хатки нашей. Уютное такое. Очаг я все-таки растопила. Сидеть у огня будет все-таки более приятно, чем просто посреди пустой и темной гостиной. Наверное, Фаркас был такого же мнения, поскольку рассказ он начал только после того, как разгорелось пламя.  — Может, со стороны это и незаметно, но мы с Вилкасом привязаны друг к другу. Родителей у нас нет, да и не было никогда. Мы не переживали по этому поводу, но знали всегда, что кроме друг друга у нас нет никого. Соратники воспитывали, конечно. Но это не то, понимаешь? Не семья. И я это сразу знал, чувствовал, а Вилкас… — норд замолчал надолго. Я не торопила его с рассказом. Видно было, что воспоминания о прошлом даются ему тяжело. — Ты видела его характер. Было время, когда он стыдился меня. Он раньше стал оборотнем. Раньше вошел в Круг. Всегда был впереди и сейчас остается. Конечно, я завидовал. А он злился, что я постоянно где-то за спиной, а не рядом, как достойный напарник. Снова молчание. Видимо, собравшись с духом и подобрав слова, он продолжает рассказ.  — Тогда нас отправили за бандитским главарем. Тот, как водится, послал шестерок своих время выиграть, а сам бежать. Вилкас рванул за ним. А я его не позвал, хотя помощь нужна была. Добить последнего, кажется, успел… И упал. Кодлак потом сказал, что меня еле спасли. И что Вилкас несколько дней, пока я не очнулся, просидел рядом с моей постелью. Не спал, не ел, и не разговаривал ни с кем. Мы никогда не говорили с ним об этом, но после того случая он больше не говорил мне, что я отстаю, или не соответствую, или еще что-то в этом роде. А я больше не пытался с ним сравняться любой ценой.  — Ясно. Он так отреагировал, потому что думал, что я знаю, вот и пнула по больному нарочно.  — А ты бы так сделала?  — А знаешь… Да, сделала бы, — судя по округлившимся глазам норда, этого ответа не ожидал. — Ну, а какого хуя он мне праздник портить взялся своими придирками? Даже больше, знай я то, что знаю сейчас, я бы еще и прямо ему высказала что-то вроде «не надо судить других людей по себе», или «в отличие от тебя, я учусь на чужих ошибках, в том числе и на твоих, а не на своих собственных».  — А если я тебя попрошу не упоминать об этом случае?  — Ладно, не буду. Но ты не радуйся особо, я знаю еще очень много способов больно кусаться. И мне для этого волчьи зубы не понадобятся. Не я такая, жизнь такая.  — По крайней мере, я не буду чувствовать себя в этом виноватым, — норд глубоко вздохнул. — Ладно, Рин. Пойду я. Заходи, как соберешься на работу. Ты задания у Эйлы берешь, помню, но и я буду рад видеть тебя, сестра.  — Братишка, — осклабившись в ехидной ухмылке, приподнимаюсь на цыпочке и одной рукой ерошу волосы на голове фыркнувшего норда. — Иди за ушком почешу.  — Иди к черту со своими шуточками.  — Да ладно тебе, не стоит стесняться своих маленьких слабостей, а то я не заметила, как ты с этого балдеешь. Фыркнув на прощание, Фаркас выходит из дома. Заперев за ним дверь, я прохожу мимо тлеющего очага и поднимаюсь по лестнице наверх. И тут меня ждет приятный сюрприз. Мохнатый такой и мурчащий во сне. Ну что же, хоть за этого не переживать. Ладно, разговоры и объяснения утром, а сейчас — спать-спать-спать.