Возвышение Узушио

Хозуки стояли напротив меня. Я почему–то сразу понял, что им нужно, и спокойно ответил. — Уходите. Вы ничего не получите от нас. Я отнял меч по праву победителя. И никто, даже сам Бог (мне невольно вспомнился Рикудо) не имеет право забрать у меня его. Без честного боя. — Честного боя? — прищурился лидер Хозуки. — Ты действительно думаешь, что мы поведемся на это? Ты убил нашего родича, и сейчас мы пришли, прежде всего, вершить кровную месть. И ты не сможешь один нам всем противостоять. Я закрыл глаза. Три десятка сильных шиноби, ранга А, не меньше. А я один. Курамы нет, Джуби – в отключке. Я один. Я невольно усмехнулся. Мне этот момент напоминает мою вторую победу над сильнейшим из биджу, в моем подсознании. И сейчас я впадаю в то же состояние. Состояние отрешенности, в котором я своими силами победил десятихвостого. Хозуки удивленно уставились на меня, а затем резко отскочили назад. Я не понимал почему. Сзади послышался шум. Я чуть повернул голову. Там стоял старик Тэйфу. Он стоял с открытым ртом и опущенными руками. Я совсем не понимал реакции всех. Но то, что что–то во мне сильно насторожило мечников, нельзя было не развить. — Вы все еще хотите вернуть утраченное? — Да кто ты такой, чтобы задавать нам такие вопросы?! — внезапно вспылил лидер отряда. — Я уничтожу всю эту чертову деревню! Я лично вспотрошу твой живот и всей твоей родни! Уничтожу Каге и его гребаную дочь!.. Видимо, при упоминании Мито на моем лице что–то отразилось, потому что Хозуки гаденько так протянул: — А–а–а... Так ты что–то чувствуешь к этой красноволосой суке? Тогда я убью ее у тебя на глазах. Сначала трахну, а потом убью. И ты будешь на все это смо... Далее я почти ничего не помню. Внезапная вспышка ярости ударила по голове. Каким-то образом я очутился прямо у противника и дотронулся до его живота. Ладонью. С сформированным в ней расенганом, чакра в котором вращалась с неимоверной быстротой. Противник отлетел от удара быстро, но все вокруг ускорилось еще сильнее. Глаза всех на поляне до сих пор смотрели в то место, где я был до нападения на Хозуки, чьего имени я так и не узнал. Медленно они перевели взгляд на меня. Я стоял и смотрел на них равнодушным взглядом. Не знаю почему, но сейчас, сразу после секундной ярости меня охватила апатия. Мне было все равно. Рты раскрылись в немом крике. Только что на этом месте стоял сильнейший из отряда, а теперь там был я. А их вожак лежит в сотне метров, застряв головой в камне. Из безжалостно разорванного живота стекала кровь. Больше там ничего не осталось: внутренности вывалились, пока тело летело после удара. Я молча снял с плеча обрывок кишки, судя по запаху, прямой, и вытянул руку с ней в сторону противников. — Кто следующий? — спросил я... или не я? Нет, мысль это сказать была моей, но такого могильного голоса я не слышал еще никогда. Хотя нет... Слышал. Голос Рикудо, когда ему что-то безразлично. Но откуда он у меня? Еще секунду враги стояли в ступоре, а затем от группы отделился высокий беловолосый мужчина. — Доблестный Узумаки, мы приносим извинения за причиненные неудобства. Мы... уходим в свои земли, — сказал тот и уже собирался уходить, как я окликнул его. — И ты думаешь, что я дам тебе вот так уйти? — насмешка в моем голосе прямо–таки сквозила ехидством. Я уже окончательно пришел в себя и понял, что если не воспользуюсь моментом – не прощу себя. Хозуки застыли. Тот же высокий шиноби взглянул ко мне в глаза. — Что не так, Узумаки? Несмотря на то, что ты убил двух лучших воинов клана, не говоря уже о том, что один из них был лидером, мы принесли извинения. Что тебе еще нужно? — Ваши жизни, — протянул я в их сторону руку, — в моих руках. Но они мне ни к чему. А вот ваше оружие... — протянул я и, видя, что Хозуки уже готовы взорваться от бессильного гнева, я выпустил в воздух ки. Вот тут любому уже реально было бы не до мечей. Лишь бы ноги унести. Но Хозуки – клан, где меч не просто орудие. Меч – боевой товарищ. А друзей так просто не продают. — Мы не будем оставлять вам мечи! Мы лучше поляжем тут все, но добровольно вы не получите их! Я поспешно выставил руки вперед и улыбнулся, как делал мой отец. — Что вы, что вы, господа. Я не хочу, чтобы вы расставались с мечами. Просто я хотел бы вам кое–что предложить... — И что–же? — насторожился мой собеседник еще больше. — Вы... войдете в союз Водоворота! У всех, включая Узукаге и только что подоспевших Ригуро и Кенши, челюсти поздоровались с полом. — Ч–что? — охрипшим голосом спросил Хозуки. — Вы войдете в союз Водоворота, как полноправный клан. А это значит, что при высшем совете Узушио у вас будут свои голоса. Так же мы дадим вам район под застройку. Через минуту, проведенную в тишине, тот же голос прозвучал вновь. — Это... реально? — неверяще спросил он, на что я кивнул. — Акасуна уже приняли наше предложение. Хозуки начали истерически смеяться. Оно и понятно: их земли плохо защищены, а постоянная война с Юки кого хочешь вымотает. В итоге от прежнего клана осталась треть, а Теруми вышли на первое место кланов Водного острова. Не понимаю, где они нашли столько людей, чтобы напасть на нас? — Союз трех великих кланов... Вы точно дадите нам все, что пообещали? Я обернулся к доселе молча стоявшему и, мягко говоря "опешившему" каге, и спросил: — Узукаге–доно, вы ведь не против? — Эм, нет, не против. — тупо выдавил он. А затем, по всей видимости опомнившись, взглянул на меня еще раз, и пробормотал что-то типа: — Похоже, я для титула Каге староват...