Мелания

Работа в «Grab and Save» не слишком напряженная. Большую часть времени Микки сидит на стуле за прилавком, играет с Мэлли и продает сигареты пацанам, у которых стоило бы для начала проверить удостоверение. Когда Мэлли спит в задней комнате, Микки пополняет запасы на полках или пересчитывает товар. Он знает, что большинство людей сочтут такую работу скучной, и, наверное, это так и есть, но с другой стороны, ему нравится предсказуемость этой работы. Стабильность. Ему нравится просыпаться утром и знать, что его ждет — в его прежней жизни все вокруг было абсолютно сумасшедшим от рассвета до заката, и он заслужил небольшую передышку. Для него эта дерьмовая работа является своеобразным шагом вперед. Он, блядь, практически гордится собой. Единственное, что изменилось в последнее время у него на работе — это Джули. Сначала он редко видел ее. Конечно, она присутствовала в его первый рабочий день, но поскольку Микки довольно быстро во всем разобрался, Джули оставила его одного, как только убедилась, что он умеет работать за кассой, пользоваться этикет-пистолетом и красиво расставлять банки на полках. Магазинчик не настолько велик, чтобы там нашлась работа больше чем для одного продавца, и они с Джулией работают посменно. Микки открывает магазин по утрам, проводит там большую часть дня и встречается с Джулией только когда она приходит, чтобы сменить его вечером. По выходным в магазине работает девочка-подросток, которая постоянно выдувает пузыри из жвачки и косячит при подсчете товара, но Микки видит ее редко, у них нет общих смен. И это, блядь, было их привычным укладом, и какое-то время все было отлично. Микки любит работать один — только он, Мэлли и изредка забегающие в магазин покупатели. Он отлично справляется. И вот, все чаще и чаще, так что Микки даже не сразу это замечает, — Джули начинает приходить в магазин в его смены. Сейчас это чертовски очевидно. Она обожает Мэлли. Все, что она делает, когда приходит, это сидит на полу за прилавком и играет с Мэлли в куклы и мишки, помогает кормить ее, разговаривает с ней глупым детским голоском. Микки не может винить ее за это — Мэлли чудеснейшее существо на планете — но, тем не менее это странно. Не то чтобы ему не нравится Джули, но она слишком уж, блядь, приветлива. Он не привык к такому. Особенно с тех пор, как ему кажется, что присутствие Мэлли усиливает ее приветливость до немыслимого уровня, что ведет к перебору в хохотушках и повизгиваниях. Он как-то спрашивает Джули, есть ли у нее дети. Из разговоров с ней он сделал заключение, что Джули просто боготворит Линду, и поскольку у той трое мальчишек, то и у Джули тоже должны быть ребятишки. Но она отрицательно качает головой, улыбаясь. — Я работаю над этим, — говорит она, ероша Мэлли волосы. — Думаю, что для начала мне нужен парень! Микки считает, что это спорный вопрос, но оставляет свои мысли при себе.

***

Вопрос о необходимости парня снова поднимается как-то вечером. Они с Мэнди тусуются у нее в квартире, едят ужин, сидя в гостиной на полу, и Мэнди то и дело поглядывает на него. Это бесит. Каждый раз, когда он переводит взгляд с Мэлли на Мэнди, та быстро отводит глаза, пытаясь сделать вид, что ничего не происходит, как будто она не пялится на него большую часть тех двух часов, что они у нее, с таким видом, словно у нее болит живот. Наконец, когда они закончили ужинать и смотрят, как Мэлли жует ухо своего мишки Тэдди, она не выдерживает. — Слушай, у нас на работе новый парень, — говорит она своим я-слишком-сильно-стараюсь-звучать-как-обычно голосом, что только усиливает подозрения Микки. — Правда? — спрашивает он осторожно. — Да, — продолжает она, перебирая игрушки Мэлли и не глядя ему в глаза. — Кори. Он симпатичный. Блондин. Такой, слегка резковатый. У него на плече здоровенное тату в виде ружья. Я попробовала подкатить к нему, но он не отреагировал. — Ок, — говорит Микки, окончательно сбитый с толку. — Ок, — передразнивает она, закатывая глаза. — Короче, я подумала, может, вас познакомить? У Микки глаза лезут на лоб, а челюсть отпадает так, что он думает, что на ней будет синяк от удара о землю. Так вот она о чем? — Пошла ты на хуй! — реагирует он немедленно. Ебаный пиздец, Микки теряется в догадках, что такого он сделал в прошлой жизни, что ему послали такую мерзкую сестру, по-видимому, это нечто отвратительное и ужасное. — Да ладно тебе, Микки, — говорит она, придвигаясь, чтобы положить руки ему на колени, как будто, она, блядь, умоляет его, и наконец-то встретившись с ним глазами. — Это чертовски скучно, наблюдать, как ты зря растрачиваешь свою жизнь. Все, что ты делаешь — это присматриваешь за Мэлли и неуклюже страдаешь по Йену. Тебе нужен новый парень. Кори симпатичный, он может стать хорошим бойфрендом, но он не настолько милый, чтобы тебе было с ним скучно, и я думаю, вы подойдете друг другу. — Мэнди, — произносит он, не зная, как объяснить, чтобы она поняла. — Я не нуждаюсь в том, чтобы моя чертова сестра искала мне бойфренда. Если бы я захотел, я бы, блядь, сам его нашел, ясно? Она молчит какое-то время, просто смотрит на него, на его упрямо выдвинутую челюсть. — Ладно, — говорит она наконец, убирает руки с колен и садится рядом с ним. — По крайней, мере, найди кого-нибудь для траха. Воздержание — это, блядь, жалкое зрелище. Могу я сводить тебя в гей-бар? Йену нравится один на Северной улице, он говорит, там полно доступных парней. Микки не нужно было это знать. К этому моменту ему хочется стукнуть Мэнди. Он просто не знает, что еще сделать, что сказать. Потому что, если честно, в последнее время его не сильно волнует секс. Все, чего он хочет — это заботиться о Мэлли и обеспечить ей менее дерьмовую жизнь, чем была у него, и он готов пожертвовать ради этого многими вещами. У него нет времени на свидания, на трах и гей-бары. У него нет времени, и ему по фигу. И еще. Он никогда не скажет этого Мэнди, возможно, вообще никогда не произнесет это вслух. Разве что при Мэлли, когда будет рассказывать ей истории перед сном, наблюдая, как у нее слипаются глазки, пока она лежит, свернувшись у него на груди, потому что это единственное время, когда он чувствует, что вроде как готов к признаниям подобного рода. Йен что-то сломал, разрушил в нем. После него Микки ложился под двух парней и еще одному позволил себе отсосать, и ничто из этого ему не понравилось. Когда все закончилось, ему хотелось оказаться дома, свернуться на кровати и уснуть, потому что он чувствовал себя так чертовски пусто. Йен был его второй половинкой, так что все в порядке, он просто сосредоточится на Мэлли, может, заведет кота, когда она повзрослеет, и оставит его, это не проблема. Йен может быть счастлив с другими людьми, и Микки тоже будет счастлив, по-своему. Но не с другими парнями. Он знает это, блядь, наверняка. — Никаких гей-баров, — все, что он отвечает Мэнди. — Отъебись от меня. Он сильно сомневается, что она отстанет от него — про Мэнди никак не скажешь, что она прислушивается к чужим словам — но, по крайней мере, она оставит эту тему хотя бы на время. Микки не знает, что это — счастливый случай или наоборот, когда Йен входит буквально через пару секунд. Однозначно большая удача, что Йен пропустил разговор, который затеяла Мэнди, жаль только, что он не задержался еще на десять минут, чтобы Микки успел уйти, и они не встретились бы вовсе. Микки понятия, блядь, не имеет, что происходит между ним и Йеном, но когда они в одной комнате, ощущается такое чертово напряжение, что он не представляет, как с ним справляться. Как только Йен входит в квартиру, встряхивая свои намокшие от дождя волосы и наступая на задники ботинок, чтобы снять их, Микки замирает. Йену нужно лишь мгновение, чтобы заметить, что в квартире есть кто-то еще; возможно, это заняло бы у него больше времени, если бы не Мэлли, которая решает продемонстрировать свое присутствие громким криком, как только Йен скидывает свою куртку на кухне. Еще бы, она ведь заметила, что на нее не обращают внимания дольше, чем две секунды. Как только Йен слышит ее, он резко поворачивает голову и видит Мэнди и Микки, сидящих рядом на полу около дивана. Он скользит глазами мимо Мэнди, несмотря на то, что она радостно машет ему, и останавливает взгляд на Микки. Микки чувствует, что не может дышать. Квартира Йена и Мэнди офигительно большая, так что он, сидящий на полу, и Йен, стоящий на кухне, не так уж близко друг к другу. Но даже с учетом расстояния между ними, Йен как-то умудряется заставить Микки чувствовать себя абсолютно потерянным, как будто он в каком-то безвоздушном пространстве, где ничто не имеет значения. С Йеном он всегда словно выпадает из реальности. Йен сейчас — так же как и всегда, впрочем, — чертовски красив, со своими мокрыми волосами, падающими на глаза, и порозовевшим от мороза носом, мятой рубашкой и босыми ногами, с поджатыми пальцами и взглядом, устремленным на Микки. Микки смотрит на него, не дышит и теряет счет времени. Потом Йен говорит: «Привет, ребята» — и подходит к ним. Должно быть, они с Йеном совсем недолго смотрели друг на друга, потому что Мэнди ничего не заметила и не поехидничала на эту тему. Йен садится на пол рядом с Мэнди, заплетает свои ноги в какой-то невероятно неудобный узел и показывает язык Мэлли, чтобы рассмешить ее. Она тут же отвечает счастливым хохотом, потом подползает и забирается к Йену на колени, смотрит через его плечо на Микки, как бы говоря «ты понимаешь, насколько этот парень хорош?». Микки просто вздыхает в ответ и чешет нос. Да. Да, блядь, он понимает.