Зал Самоубийц

Veto – Cannibal

Джастин сидел на полу в богом забытом домике на окраине города. Ветер нещадно бил в небольшие окна, от чего создавалось впечатление, что дом вот-вот снесет ко всем чертям. Его карие глаза едва заметно мерцали во мраке. Он смутно различал отдельные силуэты в комнатушке – вот как там было темно. Но об электричестве в том здании и речи идти не могло, как вы понимаете. Хотя, даже если бы у Джастина была возможность зажечь свет – он бы этого не сделал. Он любил мрак. Яркий свет раздражал всю его натуру. В ушах звенел грохот грома, звяканье капель дождя об шибки окон. Время от времени комната заливалась ярким светом от разразившей небо молнии, что заставляло Джастина прикрывать глаза рукой. Свет ослеплял его. Физически и душевно. Парень тяжело вздохнул. На душе было гнусно. Отвратно. Одиноко. На какой-то момент ему захотелось, чтобы рядом оказался его брат, мама или хотя бы та девчонка, в глазах у которой было столько наивности и в то же время отвращения к окружающему её миру. Как её звали? Вайлет? Вивьен? Он не мог вспомнить. Да и особо не напрягался по этому поводу. Ему было начхать на то, как зовут людей, с которыми он каким-то образом знаком. Имена не имели значения. Его интересовал лишь внутренний мир собеседника, его взгляды на жизнь. Ох, как часто он разочаровывался в людях только потому, что они не думают так же, как он! Он искренне надеялся найти человека, который будет полностью разделять его взгляды, внесет что-то новое в его жуткую дурацкую жизнь. И если уж говорить по душам, то Джастин где-то в глубине души надеялся встретить человека, который заставит его пересмотреть своё отношение к жизни, заставит полюбить её, в конце концов. Он втайне от самого себя желал найти спасение, причину, чтобы не покончить с собой. Но с каждым днем его надежда уменьшалась, и осознание того, что совсем скоро он наложит на себя руки, стало таким отчетливым, ясным, как никогда раньше. Джастин даже не мог понять, в какой момент он переуступил невидимую черту, вследствие чего, стал мизантропом, «психом-одиночкой». Он же был таким не всегда, вы ведь понимаете это? У него было всё, черт возьми. ВСЁ. Хорошо обставленный дом, с уютной семейной атмосферой; любящие здоровые родители; младший брат, о котором он опекался, как, кажется, этого не делал даже их отец; большая шумная компания друзей; авторитет в школе; красавица-девушка, которая удовлетворяла его в постели, как это не смогли бы сделать, наверное, самые опытные проститутки мира. Раньше Джастин был озабоченным подростком, любящим братом, заботливым сыном, примерным учеником. Таким он был еще в семнадцать лет. А что сейчас? Сейчас ему двадцать лет, его жизнь скучна и однообразна, и в этом он виноват сам. Он разорвал связи со всеми друзьями, порвал с девушкой, забросил колледж, а потом, в один не такой уж и прекрасный день, он познакомился с такими же «уставшими от жизни» подростками. Всё началось незадолго до его восемнадцатилетия. Его отец, Джереми Бибер, всегда заходил в комнату к своему старшему сыну перед сном. Это были теплые душевные разговоры. Они с Джастином были поистине близки. Между ними не было барьера, какой обычно присутствует между отцом и сыном. Джереми был лучше всяких друзей для Джастина. Именно ему он мог рассказывать обо всем. Они подшучивали друг на другом, делились новостями, давали советы… Так вот, однажды, Джереми как всегда зашел к сыну, они поговорили, после чего, Бибер-старший покинул комнату со словами «Увидимся завтра, сынок». Он солгал. Солгал своему сыну. Впервые в жизни. Они не увиделись друг с другом следующим утром – Джереми разбился в автокатастрофе. Один миг. Неверное движение. Пьяный водитель камаза. Вспышка света. Образы своих сыновей и жены перед глазами – последнее, что он увидел. Смерть отца – причина депрессии. Джастин замкнулся в себе. Он превратился в бесчувственного ублюдка. Это продолжалось полгода, пока он не начал потихоньку смиряться с утратой отца. Но несмотря на это, он каждый вечер оглядывался в сторону двери, мечтая о том, чтобы в комнату вошел папа. Именно тогда он начал совершать первые попытки проводить острым лезвием по коже, начал курить и больше читать. Он перестал воспринимать брата, с мамой был крайне холоден. Но об этом он пожалел совсем скоро – ярлык «лейкемия» внезапно повесился на Петти, обнадеживая её на светлое будущее. Это было крайней точкой для Джастина. На тот момент ему было почти девятнадцать. Он начал курить травку, не ночевал дома, всё чаще тусовался со своей новой компанией будущих самоубийц. Всё так резко поменялось. Вот ты счастлив, полон энергии и сил, а через год – сломанная игрушка, которая устала чувствовать боль. И эта боль черным комочком нарастала с каждым днем, убивая всё светлое в душе Джастина. И сейчас, когда ему двадцать лет, он полон мрака, боли и гнусных мыслей. Скрип входной двери разрушил картинку его воспоминаний. Подсвечивая телефоном, в комнату вошла Эмма. Фиолетовые дрэды, огромные тоннели в ушах и проколотый нос делали из неё весьма запоминающуюся личность. - Не ожидал тебя здесь увидеть в такое время, - голос Джастина прозвучал, словно из преисподней, от чего девушка подпрыгнула. - Бибер? Мать твою, меня и так трясет, а еще и ты пугаешь! - её голос дрожал, впрочем, как и её руки с обгрызенными ногтями. - Я, в общем-то, не виноват, что ты такая шуганная. - Заткнись! – рявкнула она, садясь рядом с ним. Её всю трусило. Ей казалось, что она вот-вот подохнет. Ломка. Что может быть хуже? Ничего, если ты сидишь на героине. – Посвети мне, ну же, - она протянула Джастину телефон с включенным фонариком. - Ты собралась колоться сейчас? При мне? Черт, да меня же стошнит, - сам факт того, что Эмма - матерая наркоманка, которая и двое суток не может протянуть без дозы – вызывал у него отвращение. - Да у меня кости ломит, заткнись и помоги мне, гребанный сукин сын! – спорить с ней не было смысла. Он это прекрасно знал. Поэтому смиренно взял телефон в руки, подсвечивая девушке. Она достала из рюкзака ложку, небольшую колбочку, в которой было немного лимонного сока, и спичечный коробок. Эмма протянула Джастину ложку, и тот нехотя её взял. - Держи крепко, чтобы не рассыпать, - процедила она, надсыпая в ложку порошка. Высыпав всё до последней пылинки, она накапала на наркотик лимонного сока, прежде чем похлопать по карманам в поисках зажигалки. – Зажигалку. Срочно, черт возьми, - её бросило в слезы. Кости ломало и выворачивало. Дикая боль пронизывала каждую клетку её тела. - Подержи, - Джастин передал ложку Эмме в руки, рыская по карманам, после чего протянул девушке зажигалку и отодвинулся. Она поспешно привела огонь в действие, поднеся его под дно ложки, нагревая героин до нужной консистенции. Когда всё было готово, она швырнула зажигалку в Джастина, вытаскивая из кармана шприц, которым она кололась уже не первый раз. Да и не только она, в общем-то. Заполнив шприц наркотиком, она подняла рукава куртки, прежде чем вонзить иглу в привычное для нее место. Мгновение. Вспышка эйфории и волна облегчения. Зрачки увеличились, а кости потихоньку переставало ломать. Её руки расслабились, а затем и всё тело. Она облегченно вздохнула, запрокинув голову назад, облокотившись об стенку. - Поздравляю, Эмма, ты всё еще жива, - иронично усмехнулась девушка, чувствуя как наркотик растворяется в её венах. Они минут пять сидели молча. Каждый думал о своем. Хотя, если быть точным, оба не думали совершенно ни о чем. Знаете, это такое странное состояние, когда в голове пустота. Ни единой мысли. Это ведь раздражает, не так ли? - Не найдется сигареты? – осипшим голосом спросила девушка. Джастин достал из кармана пачку сигарет. Протянул одну Эмме, другую сигарету – себе. Нащупав в темноте свою зажигалку, он подкурил, а затем протянул её девушке. - Что за бредовый рисунок, Бибер? – фыркнула Эмма, прежде чем подкурить. Она едва сумела рассмотреть голубую зажигалку с мультяшным единорогом. – Откуда она у тебя? - Мне её подарили, - сухо ответил Джастин. - Пятилетняя принцесса? - Ей шестнадцать. - Воу, Бибер. С каких это пор ты начал водиться с малолетками? – парировала Эмма, накручивая на палец дрэды. - Неважно. Мы все равно больше не увидимся. - Почему же? - Потому что я слишком сильно понравился ей. - Когда я впервые встретила тебя, всё, о чем я могла только думать – ты. А желание увидеть тебя снова было таким жгучим, что от этого хотелось кричать. А всё потому, что в твоей простоте намного больше шарма, чем в самых разодетых богатеньких мужичках, которые ежечасно душатся дорогим парфюмом. Но к счастью, это прошло. Как только я узнала тебя поближе. Так что не ломай девчонке голову, она наверняка сейчас убивается из-за тебя. И как бы это сейчас глупо не прозвучало, но… Встреться с ней, позволь ей узнать тебя поближе, и тогда она перестанет смотреть на тебя, как на идола. Темнота твоей души испугает её. Она сама отдалится от тебя, вот увидишь. - Убийственная логика, однако, - губ Джастина торкнулась грустная улыбка. - Но тем не менее, ты непременно поступишь так, как я посоветовала. - Ты так сильно уверена в этом? Думаешь, что твои советы для меня – превыше всего? -Нет, не думаю. Но я знаю, что тебе не наплевать на тех людей, которым ты хоть как-то можешь помочь. Это, наверное, твоя фишка: помогать окружающим, забирая весь их негатив себе, при этом приближаясь на шаг к самоубийству. Это и делает тебя хорошим, Джастин. Хорошим, но потерянным. Джастин промолчал. Он не видел нужды отвечать Эмме что-либо. Да и она, в общем-то, тоже. Он просто протянул руку в её сторону, приобнимая за плечи. В головах у обоих эхом раздавался звук дождя, грома и собственного медленного дыхания.