Фаворитка

Прятаться, прятаться… под половицы сна. Слышишь, шагами бессонниц идет конвой? Это война, команданте, опять война, Сколько про голубя мира ты мне не пой. Черным по белому, память как смоль черна, Вновь посылает ночами своих солдат… Это война, команданте, с собой война, Мой персональный, разбитый на строчки ад. Очные ставки, допросы, расстрел, стена… Призраки прошлого — в калейдоскопе лиц. Это война, команданте, увы, война, Быть на прицеле у черных, пустых глазниц. Сколь не топи, не утонет в вине вина, И не спасает ни ладан, ни образа. Это война, команданте, моя война, Призракам прошлого ночью смотреть в глаза… (Автор неизвестен) Зима оказалась собакой на сене. Даже сдав позиции и дав всем понять, что в феврале москвичи не увидят на серых улицах столицы снега и не ощутят на коже жгучих морозных уколов, она все равно не позволяла весне вступить в свои права. Солнце на лазурном, без единого облачка небе продержалось около двух дней, а уже сегодня его вновь закрыли рваные свинцовые тучи и пролились на полусонную Москву холодным затяжным дождем. Жители столицы, и без того не горевшие желанием ехать по своим делам, сейчас словно сонные мухи передвигались вдвое медленно. Пестрые зонты мелькали то тут, то там яркими, кричащими пятнами, но на общем сером унылом фоне смотрелись не весело, а вычурно. Даф провела пальцами по оконному стеклу, повторяя маршрут маленькой дождевой капли. — Не люблю дождь, — произнесла девушка, наблюдая за тем, как капля скатилась к деревянной оконной раме и превратилась в ничто, утратив свою первоначальную форму. С людьми обычно бывало точно так же. Мефодий, который в этот момент отжимался на полу на одной руке, не ответил. Он ее даже не услышал. Будущий владыка мрака был увлечен тем, что вот уже второй час подряд истязал свое тело физическими нагрузками. В такие моменты думать он не мог, да и не особо хотел. В его голове была всего одна мысль — установить новый рекорд по количеству подтягиваний и отжиманий. Нельзя было сказать, что эти занятия проходили для него бесследно. Буслаев, в самом деле, стал намного шире в плечах, и даже Ната при взгляде на него кокетливо облизывала губы, утверждая, что еще немного, и она всерьез задумается над тем, правильным ли было решение — уступить Мефодия Дафне. Мефу такие замечания льстили, а вот Дафну только раздражали. Впрочем, сцен ревности девушка никогда не устраивала. Больше всего ее беспокоил эйдос Буслаева, который хоть и сиял по-прежнему ярко, но с каждым днем все больше тускнел. И даже не потому, что наследник делал что-то плохое. А скорее потому, что он не делал ничего вообще. Если Ната гордилась тем, что она темная, а Дафна с нежностью гладила пальцами бронзовые крылья на своей груди, то Мефодий выбрал самую лучшую на его взгляд сторону — нейтральную. О том, кому после его смерти — Свету или мраку — достанется его неопределившийся эйдос, похоже, волновались только Свет и мрак. Тем временем, дверь в спальню наследника распахнулась, и на пороге возникла Ната. Ухмыляющаяся, красивая и от чего-то особенно радостная. — Арей ждет в своем кабинете, — заявила она вместо приветствия и, прошествовав в комнату, бесцеремонно уселась на кровать Мефодия. — Сейчас, — отозвался Буслаев, тяжело дыша. — Пять минут. — Не тебя, — улыбнулась Вихрова, закинув одну ногу на другую. – Её. Дафна удивленно приподняла брови. Поведение Наты, конечно, раздражало девушку, но хотя бы было вполне предсказуемым. А вот зачем она могла понадобиться мечнику, да еще и одна, немного настораживало. — Ну что встала истуканом? Арей велел поторопиться, — нагло сообщила Ната, с интересом рассматривая свой безупречный маникюр. — Не волнуйся, я присмотрю за Мефом в твое отсутствие. Прослежу, чтобы он не сбился со счета, — сладко пообещала она. — Присмотри, — холодно отозвалась Дафна. — Только не переусердствуй. А то врачам потом придется присматривать за тобой. Она вышла, громко хлопнув дверью. Кажется, даже штукатурка с потолка в спальне просыпалась на пол белым порошком. Девушка ощутила, как почернел кончик одного из маховых перьев, и стиснула зубы. Злость у стражей света была не в чести, но что теперь было поделать, если Вихрова все время нарывается? Даф спустилась в приемную, где царствовала подозрительная тишина и, набравшись смелости, постучала в дверь кабинета Арея. *** К ее огромному удивлению мечник открыл ей дверь сам и, смерив девушку изучающим взглядом, отошел в сторону, приглашая тем самым войти. Даф попыталась не выдать удивления, прошла в кабинет к столу главы русского отдела мрака и остановилась, не представляя, что ей делать дальше. Арей запер за ней дверь, начертил на стене целых две руны против подслушивания, а потом обернулся. «Падший страж Света» заметно нервничала. Длинные бледные пальцы, кажется, совершенно неосознанно теребили рукав теплого вязаного свитера. Девушка молчала, не зная, что сказать. Барон усмехнулся. Ситуация явно его забавляла. Он подошел к столу и, удобно расположившись в высоком кожаном кресле, с любопытством взглянул на Даф. — Сядь, — произнес, в конце концов, страж мрака, и девушка ощутила, как ее ног сзади касается деревянная табуретка. Она послушно села, и в кабинете вновь воцарилась тишина. Мечник бесцеремонно рассматривал ее, а она не знала, куда себя деть. Было очень неуютно в присутствии этого человека. — Тебе здесь не нравится. Это был не вопрос, и отвечать её никто не принуждал. Глупо было спорить с тем, кто знал о ней практически все. — И наверняка хотелось бы выйти, развеяться, — продолжал Арей, сверля ее взглядом. — Я могу выйти отсюда в любой момент, — наконец, ответила Дафна. — По-моему, я здесь не пленница. Мечник усмехнулся. — Не пленница, — кивнул он, немного помолчав. — Не пленница… А кто ты? — Я… — начала было Дафна и вдруг осеклась. А и правда – кто? Ответ был слишком очевиден и слишком неприятен для того, чтобы озвучивать его. — Вот то-то и оно, — устало произнес Арей и, откинув голову на спинку кресла, прикрыл глаза. — Если на тебе нет кандалов, еще не значит, что ты свободна. То же можно сказать и обо всех обитателях этого особняка. Каждый из нас тут не по своей воле, и у каждого есть свои обязательства перед кем-то. — Даже у вас? — поинтересовалась Дафна. — Особенно у меня, — ответил барон негромко. — Но я позвал тебя не за тем, чтобы вести светские беседы. Мне нужно кое-что сообщить тебе. Кое-что, что тебе вряд ли понравится. Лично мне не нравится совсем. — Что? — насторожилась Дафна. Не было похоже, что мечник шутит или пытается ее напугать. — В субботу, а если быть точнее — через пять дней, Лигул устраивает званый ужин в лондонском особняке Вильгельма Завоевателя. Разумеется, все бонзы мрака приглашены. — Лигул снова хочет, чтобы вы привели Мефодия? — нахмурилась девушка. Арей невесело усмехнулся. — Если бы. Его мрачное высочество желают-с лицезреть не синьора-помидора, а тебя. Во всей красе. Даф показалось, что она ослышалась. — Вы шутите? — нервно сглотнув, поинтересовалась девушка. — А похоже, что я шучу? — Арей открыл глаза и взглянул на нее. — Но… Я не понимаю. Зачем мне туда? Я ведь не… — она запнулась, пытаясь подобрать правильные слова, но не смогла. Мечник сделал это лучше нее. — Вот именно, — мрачно кивнул он. — Ты «не». И это в последнее время слишком бросается в глаза. Лигул желает увидеть тебя лично, чтобы убедиться, что ты не шпионишь за нами для Света. — Я не шпионю, — сухо ответила Дафна, гордо вскинув подбородок. — И никогда не шпионила. Вам ли не знать. Арей с минуту молчал, изучая свои смуглые ладони, покрытые жуткими шрамами. — Боюсь, что Лигулу нет никакого дела до того, зачем ты здесь находишься, — наконец, ответил барон. — Ты — всего лишь девчонка с дудочкой и крылышками. Если бы ты была для него опасна, он бы давно выяснил это и принял меры. Но нет. Подозрения нашего приятеля падают не на тебя. — А на кого? — девушка решила не обижаться на «всего лишь девчонку с дудочкой и крылышками». Она взглянула на Арея и неожиданно поняла, что он старательно избегает смотреть на нее. — На вас… — тихо проговорила Даф, осененная внезапной догадкой. — На меня, — помолчав, согласился мужчина, а потом поднял на нее свой взгляд. — А знаешь почему? Даф покачала головой. Ей стало еще более неуютно здесь и почему-то жарко. К щекам неожиданно прилил румянец, а руки начали легонько дрожать. — Вот и мне интересно. Часто я сам задаюсь вопросом, почему ты все еще жива, — произнес барон. — Потому что Мефодий вступился за меня при нашей первой встрече и не дал вам меня обезглавить, — ответила Дафна тихо, но с вызовом. Арея ее ответ позабавил. — Серьезно? Думаешь — поэтому? — А разве нет? Мечник вдруг поднялся на ноги, и девушка с ужасом обнаружила в его руках меч. Ему не потребовалось и секунды, чтобы материализовать его. Оружие в руках барона мрака появлялось чуть раньше, чем он успевал о нем подумать. Даф машинально вскочила и вытащила из заднего кармана джинсов флейту, приготовившись защищаться. Страж недобро прищурился, наблюдая за ней, но атаковать, почему-то не спешил. Вместо этого, он положил свой меч на стол, лезвием вперед, а сам отошел к окну. Девушка удивленно переводила взгляд с внушительных размеров оружия на его хозяина и обратно. — Этот клинок, — произнес Арей, стоя к ней спиной, — забрал столько людских жизней, сколько никогда бы не вместилось в этом здании. Именно им был убит сын Древнира, Хоорс, Яраат и тысяча других, чьи имена тебе едва ли о чем-то скажут. Он не знает жалости. Не ведает пощады. Ты не успеешь даже ахнуть, как твоя голова отделится от тела. Сотые доли секунды, и уже в следующий миг — слепящий эдемский свет и веселый щебет райских пташек. Неужели ты думаешь, что того, кто убивал даже своих друзей, смог бы переубедить какой-то мальчишка с длинными волосами и сколотым зубом? Если я и сохранил тебе жизнь, то явно не из-за синьора-помидора. — Тогда почему? — Дафна все еще сжимала флейту тонкими пальцами, но уже чисто на автомате, нежели от беспокойства за собственную жизнь. В самом деле, если бы мечник желал ей смерти, то убил бы ее еще тогда, когда она впервые перешагнула порог этого кабинета. — Потому что я так захотел, — холодный равнодушный голос. — Я не понимаю вас… — тихо отозвалась девушка, усаживаясь на стул и пряча флейту в рукав своего свитера. — Сейчас это неважно. Важно, что тебе предстоит доказать всем бонзам мрака, что ты действительно падший страж света. Во всех смыслах этого слова. — То есть? — То есть, чем больше темных перьев будет на твоих крыльях, тем больше вероятность, что тебе поверят, — пояснил Арей терпеливо. — Я не знаю, как, но ты должна стать той, за кого пытаешься себя выдавать. В противном случае тебя убьют. — Стражи мрака? — севшим голосом спросила Дафна. — Охранные заклинания. В логово темных светлым никак не попасть. Тебя не впустят защитные руны, которые начертаны там повсюду. Видишь ли, девочка, чтобы обмануть зло, нужно самому стать злом. — Я не смогу, — пробормотала Даф. Арей резко обернулся. — Сможешь, — жестко ответил он. — Мои крылья… Что, если я потеряю их? — Крылья — не голова, — резонно заметил мечник. — Перья смогут вернуть первоначальный окрас. Если ты действительно этого захочешь, — он ухмыльнулся каким-то своим мыслям. — Мне кажется, тебе понравится совершать гадкие поступки. На самом деле, ты очень отличаешься от тех, кто живет в Эдеме. — Вы издеваетесь? — спросила Дафна. — Нет. Я лишь настоятельно советую прислушаться к тому, что я сказал. Это может спасти твою жизнь. У тебя всего пять дней, чтобы из стража света ты стала падшим стражем. А теперь уходи. У меня много дел. Дафна поднялась на ноги и подошла к двери. — Спрашивай, — милостиво разрешил Арей, внимательно наблюдая за девушкой. Она, не обернувшись, взялась за дверную ручку и тяжело вздохнула. — В субботу… В резиденцию… Вы пойдете со мной? Арей приподнял брови, уголок его губ чуть дернулся. — Ты этого хочешь? Дафна, немного помедлив, кивнула. — Значит, пойду, — серьезно ответил мужчина. — Не могу же я, в самом деле, позволить Лигулу… — он умолк, не зная, как договорить начатое. — Иди уже, Светлая! Я устал от твоего общества. Девушка обернулась. Глаза ее блестели, губы немного дрожали. Арей ощутил, как сжимается его сердце, но вслух произнес лишь: — Я не дам тебя в обиду. Ты можешь мне доверять. Я, по крайней мере, не пытаюсь казаться тем, кем не являюсь. — А по мне так — совсем наоборот, — тихо отозвалась девушка и вышла из его кабинета, плотно прикрыв за собой массивную дверь. С ее уходом здесь вновь стало тихо и мрачно. Словно бы кто-то погасил в кабинете свет, погрузив его в уродливую темноту. Лишь в воздухе витал знакомый сладковатый запах, и Арей вдруг поймал себя на том, что вот уже целую минуту, точно одержимый вдыхает его. Он был знаком ему не понаслышке и так сильно напоминал барону мрака о его далеком прошлом. Но все, что Арей мог — это только дышать им. Только ощущать. Только желать и ничего больше. Даже теперь запретный плод пах душистыми яблоками.