Артефакт "Полет бабочки"

... Если бы видения начались раньше, возможно, они бы с Харукой быстрее разгадали эту головоломку и предотвратили число жертв. Но Харука исчезла, и воину моря приходилось рассчитывать только на свою интуицию. Видения изматывали всю душу по ночам, от них становилось тяжело дышать даже с открытыми окнами; они повторялись по несколько раз, их фрагменты переставлялись, тем самым запутывая еще больше. Мичиру знала, пока не сложить мозаику воедино, кошмар будет повторяться каждую ночь. Пока они были вместе, она находила забвение в объятиях возлюбленной, врываясь к той в спальню посреди ночи, застигнутая очередным страшным сном. И Харука остаток ночи ласкала ее, утешала, осушала губами слезинки на ее лице. На какое-то время кошмар отступал, и скрипачка могла спокойно спать до наступления утра в кольце сильных рук. Они нуждались друг в друге, как в воздухе для дыхания и воде для утоления жажды. Правда, утром Мичиру делала вид, что все в порядке и ночью между ними ничего не было. После того, как они узнали, что избраны быть воинами и должны вдвоем нести этот порой неподъемный крест спасения мира, они стали жить вместе. Было очень тяжело первое время им обеим: Мичиру, несмотря на свою любовь к гонщице, очень долго переживала пересуды за спиной, скрытые усмешки родных и тех людей, которые знали правду и считали, что "все это очередная блажь", что "от денег съехала крыша и потянуло на экзотику". Она настояла на раздельных спальнях и старалась не демонстрировать свои чувства на людях. Они - просто друзья и ничего больше. Ни поцелуев, ни объятий, максимум - осторожное рукопожатие, которое позволено обычным друзьям. Харуке, которая с детства смирилась со своей «ненормальностью», было наплевать на все кривотолки, ей хотелось кричать о своей любви всему миру, кружить девушку на руках, целовать у всех на виду, но она видела болезненную реакцию возлюбленной и молча переживала это, виня только себя в сложившейся ситуации. Поиски талисманов сблизили их настолько, что жить друг без друга уже не представлялось возможным. Они своей кровью заслужили ту нелегкую победу. А почти два месяца передышки, тихой жизни без боев, казались подаренными кем-то свыше сказкой. Можно было свободно дышать без боязни, что завтра опять придется сражаться. Возможно, убивать. Возможно, потерять друг друга. К этому они никогда не были готовы. Видения новой опасности обрушились неожиданно. Харука как ураган ворвалась в спальню Мичиру, когда за стеной услышала сдавленные рыдания. Девушка с закрытыми глазами сидела на постели, а по ее щекам катились слезы. «Мичиру», - позвала она. Скрипачка без слов обняла ее, прижалась горящим лицом к ее груди. Она дрожала всем телом, как затравленное животное, у которого нет выхода, кроме как в объятия смерти. «Я не могу больше! Он вторгается в мои сны каждую ночь! Я снова вижу нас, сражающихся с полчищами злодеев. Но мы не победим, пока…» - она почти выкрикивала эти бессвязные слова, все сильнее прижимаясь к гонщице. И Харука осталась с ней в ту ночь, целуя завитки аквамариновых волос, шепча на ухо ласковые слова. Четыре воина, четыре силуэта вырисовываются на фоне полной луны. Их одежду и волосы трепал усиливающийся ветер. Ей не видны их лица, но подсознанием она догадывается, кто это. Они начинают сражаться, она не видит с кем, но силы далеко не равны, они тают, и она это ощущает, словно сама сражается там, под полной луной. И снова, как раньше в битвах, ею завладевает отчаяние, когда помощи ждать неоткуда. Внезапно огромная хищная птица пикирует на них сверху, закрывая собой весь мир. Она обнимает крыльями изнуренную четверку и снова взмывает в воздух. И за птицей вверх поднимаются четыре прекрасные радужные бабочки, с них на землю сыпется искрящаяся, как звездный свет, пыльца. Четыре фигуры озаряются этим звездным светом, картинка расплывается, мутнеет, а когда Мичиру удается сфокусировать зрение, воинов уже нет. Вместо них под луной стоит одинокий старик. Его лицо, изборожденное морщинами, с развевающимися длинными, совершенно белыми волосами и бородой, она видит очень четко, словно он стоит напротив, только протяни руку. На его ладони машет крыльями радужная бабочка. Затем старик уходит, и кошмар начинается сначала: тысячи неизвестных врагов атакуют четырех воинов… Их так много, что победить просто нереально… И снова она просыпается в холодном поту, не зажигая света, ощупью, выходит из комнаты и идет к подруге, чтобы разделить с ней свой кошмар. Она понимает, что той также нелегко, и сны не оставляют и ее в покое, но желание прижаться к теплому телу, почувствовать сильные руки на плечах, груди, бедрах, ощутить нежные поцелуи на губах, берет вверх над природной стыдливостью. В глубине души она все еще не смирилась, что объект ее любви облачен в женскую оболочку. Телесная любовь, такая сладкая и зовущая, для нее до сих пор как запретный плод. Но чем ярче очередной кошмар, тем неистовее она бросает саму себя в это пламя такой грешной и такой прекрасной любви, отдаваясь возлюбленной до конца, без остатка, тем самым ослабляя силу своего видения. Пока ей есть с кем делить их, она будет безропотно нести свой крест воина и спасать эту планету, которая, порою, и не заслуживает этого спасения… Самыми тяжелыми оказались именно те ночи, когда она осталась одна. Старик смотрел на нее своими невидящими, ослепшими глазами и усмехался. Его лицо не выражало никаких чувств, кроме разочарования. Белые волосы старика и борода развевались по ветру, пальцы рук словно наигрывали в пустоте никому неслышную мелодию. «Собрать четыре воедино», - говорит он довольно внятно, поворачивается и удаляется прочь. Мичиру видела себя в этом видении словно со стороны. Она была одна, а вокруг бушевал океан. Она стоит на камнях, совершенно обнаженная, такая беззащитная и одинокая. Сил, чтобы сражаться, нет. Аура зла как воронка смыкается вокруг нее, не дает дышать, царапает, уродует тело, и разумом завладевает паника, она понимает, что это – конец.…Но откуда-то появляются радужные крылья, они даже не успевают оторвать ее от этого утеса, как она просыпается… Когда Ами попросилась ночевать с ней в одной комнате, Мичиру поначалу обрадовалась. Конечно, Ами не Харука, ее саму утешать нужно, но все-таки живая душа, их друг, один из самых лучших. Они привыкли рассчитывать всегда только на самих себя, не доверяя никому, и сейчас Мичиру впервые постигала, каково быть одной командой, училась принимать протянутую руку помощи. И практически впервые за последнее время смогла нормально выспаться. Девочки привнесли свежую струю в ее издерганные, неопределенные будни. Привязанность к ней Ами, искренность Мако, непоседливость Минако, рассудительность Рей и озарявшую всех, как солнечный зайчик, своей милой безалаберностью Усаги. Она по-настоящему была благодарна им всем. После этой вечерней вылазки к редакции «Тое кэйдзай» Мичиру чувствовала себя разбитой, когда села за компьютер. Слова Рей, сказанные, когда они шли домой, задели ее, и сейчас она собиралась найти ответ на ту фразу: «надо искать то, что может служить переходом в город с этого острова». Пальцы привычно летали над клавиатурой, анализируя присланные всемирной паутиной файлы, карты, материалы. Вот побережье Иокогамы. Вот синим цветом освещен этот маленький островок. Самое кратчайшее расстояние до города… И… старый, уже практически неиспользовавшийся туннель проходил всего лишь в нескольких десятках метров от острова. Значит, Рей действительно была права! На остров можно попытаться попасть этим путем! Затем она открыла файл, созданный Харукой для отслеживания пропавших без вести людей за последнее время. Занесла сведения о новой жертве. Компьютер показывал всю цепочку исчезновений, выстроив ее в виде пирамиды: в первые дни пропадало больше людей, чем сейчас, последнее время исчезновения практически сошли на нет. Возможно, врагам становилось труднее отслеживать свои жертвы. Или они нашли то, что искали. Но тогда почему на экране черным цветом обозначены еще четыре точечки, которых как раз не хватает для того, чтобы «пирамида» оказалась правильной? Скорее всего, эти люди – будущие жертвы. И если это так, тогда круг, наконец-то, замкнется. Посреди ночи Ами разбудил какой-то непонятный, посторонний шум. Она долго лежала с открытыми глазами и смотрела спросонья в темноту, пока не сообразила, что по комнате кто-то ходит. Лунный свет слабо проникал через закрытые шелковые шторы, но в его отсвете Ами сумела разглядеть, как блеснули зеленоватые волосы Мичиру, ее золотая диадема, хенсин – трезубец, зажатый рукой в белой перчатке… Перед ней стояла Сейлор–Нептун. Ами села на постели и зажгла ночник. – Ты куда? Нептун резко обернулась, и девочка поразилась, как вдруг неожиданно изменилась Мичиру. В ее движениях больше не было плавности и пленительной грации; они были резки, словно доведены до автоматизма. А в добрых темно–синих глазах играл какой-то зловещий отблеск лунного света, от которого Нептун казалась безжалостной холодной убийцей. Попробовала бы Рей сейчас читать ей нотации о том, в какие колодцы следует лазить, а в какие - нет. – Я скоро вернусь. Спи. – Но… - попыталась возразить Ами и встать. Нептун рукояткой трезубца остановила ее. – Спи, – приказала она голосом, не терпящим никаких возражений. В ее глазах горел лихорадочный огонь. – И не вздумай следовать за мной. Бесшумно подойдя к двери, она открыла ее и исчезла. «Может, мне стоит разбудить девочек?» - подумала Ами, напуганная странным поведением подруги. – «Хотя, нет, не стоит. Вдруг они всерьез обидятся на Мичиру и опять заговорят о возвращении в Токио». Встав, она босиком в ночной рубашке побежала в гостиную, окна которой выходили на оживленную улицу. Совсем вдалеке она увидела воина океана, удаляющегося в сторону побережья. Ами свернулась калачиком в кресле таким образом, чтобы видеть окно. Она решила не засыпать до тех пор, пока не убедится, что Мичиру вернется домой живой и невредимой. Прошло, наверное, часа три, и на небе появилась алая полоса рассвета, как Ами услышала за дверью шаги. Она стрелой метнулась в спальню и с головой нырнула под одеяло. Через минуту едва слышно скрипнула дверь. Ами стала дышать глубоко и ровно, чтобы Мичиру поверила в то, что она действительно спит. Она почувствовала, как та склонилась над ней и осторожно подоткнула одеяло. – Прости меня, - услышала Ами тихий шепот. Чуть приоткрыв глаза и сделав щелочку в одеяле, она увидела как Мичиру села на свою кровать и дыханием старалась согреть окоченевшие руки. – Четверо, - тихо произнесла она, - осталось четверо, и я уверена, что знаю всех четверых. После этого она легла и отвернулась к стене. После завтрака Ами, чувствуя, что ей нужно с кем-нибудь поговорить, подошла к Рей. – Рей, - сказала она, - мне нужно тебе что-то сказать. Это срочно. Та взяла Ами под руку. – Идем наверх. В комнате никого нет, Мако все еще на кухне. Выкладывает Мичиру рецепт своего фирменного пирога. Девочки поднялись на второй этаж по винтовой лестнице и вошли в небольшую, светлую комнату с двумя окнами и цветами на подоконниках, которую Рей делила вместе с Мако. По обе стороны от стен стояли две односпальные кровати, столик у окна с несколькими стульями. Ами присела на краешек одного из стульев. – Что же произошло на этот раз? – спросила Рей. – Рей, ты только близко к сердцу это не принимай. Ну, в общем, Мичиру что-то от нас скрывает. Сегодня ночью она перевоплотилась в Сейлор–Нептун и надолго уходила из дома. – Что? Не может быть! Тебе все это не приснилось случайно? – Рей смотрела на Ами так, как психиатр смотрит на своих пациентов. – Ох, Рей, ты не знаешь, как бы я была счастлива, если бы все мне это только приснилось! Но Мичиру и вправду куда-то ходила. Рей с размаху приземлилась на кровать и обхватила голову руками. – Господи! Час от часу не легче! Похоже, от Мичиру проблем будет не меньше, чем от нашей принцессы, когда она в ударе. Неужели она все-таки лазила в тот колодец? – Не знаю. Когда она вернулась, то что-то упомянула про какую-то четверку. Ну, вроде, она ее знает, и осталось всего четыре,… я не поняла, про что она. Темные глаза Рей подозрительно сверкнули. – Вчера, когда я пробовала медитировать, то почувствовала странную энергию зла. Возможно, именно про нее говорит Мичиру. Но еще было видение… Я не знаю, что оно значит, но я видела четыре силуэта на фоне полной луны. Они превратились в одну большую красивую бабочку с разноцвет… Рей не успела договорить; в комнату с улыбкой на лице влетела Усаги. – Вы здесь, девочки? А я везде искала вас. Мы собрались в парк, а Мичиру обещала показать город. Усаги удивленно переводила взгляд с расстроенной Ами на хмурую, задумчивую Рей. – Что-то случилось? – Да нет, все в порядке, - Ами взяла себя в руки, - почему ты так решила? – Ну, у вас такие лица… Так вы идете в парк или нет? – И Мичиру идет? – спросила Рей. – Господи, Рей! Ну, я же сказала, что да! – Хорошо. Мы сейчас спустимся. Усаги побежала вниз по ступенькам. Ами и Рей переглянулись друг с другом. – Я потом тебе доскажу, - сказала Рей. – Пошли, а то девочки заподозрят неладное. Рей немного причесала свои длинные волосы, и они пошли на улицу, где около калитки их уже дожидались Мичиру и остальные девочки. Минако все утро приставала то к Усаги, то к Мако, чтобы ей помогли расплести ее бесконечные косички, но те позорно увильнули от этой миссии, поэтому Минако так и пошла на прогулку с тысячью своих косичек, которые ей самой расплетать было просто лень. – Наконец-то! – хором выдохнули Минако и Мако, увидев подруг. Ами искоса взглянула на Мичиру, но та абсолютно спокойно смотрела на нее, засунув руки в карманы белой меховой курточки. – Ами, - Мичиру первой подошла к ней, - не волнуйся, всему свое время. В парк они решили пойти пешком, чтобы по пути заглянуть в некоторые магазины, в том числе и сувенирные: Усаги непременно хотела привезти Мамору какой-нибудь милый подарок, безделушку на память. Девочки долго спорили, что же выбрать: керамическую собачку, от которой Усаги пришла в полный восторг, или компас морских пиратов, к которому склонялась Рей. В конце концов, Усаги купила и то, и другое. В парк они пришли за полчаса. Деревья стояли еще голые, хотя с набухшими почками. Пластиковые скамейки под тисами были пусты, хотя парк совсем не пустовал, наоборот, – им навстречу попадалось довольно много людей. – Странно, еще так холодно, а в парке полно народа, - пробормотала Мако. – Надо будет серьезно поговорить с Мичиру, - шепнула Рей, взяв Ами под руку, - мы ведь приехали бороться с врагами, а не проводить весело каникулы. - Она поглядела на хохочущую Усаги и добавила. - Как думают некоторые. – Да, - кивнула Ами.