Артефакт "Полет бабочки"

... Песок мягко захрустел под легкой поступью Мичиру – она пошла искать машину, которая должна была быть где-то неподалеку. Тем временем Ами сбегала в ближайшую пресноводную бухточку и принесла немного воды, чтобы хоть чуть-чуть смыть кровь и грязь с лица Харуки. Ее беспокоила эта страшная кровоточащая ссадина, тянувшаяся через всю щеку гонщицы. Рей присела рядом и начала растирать ее онемевшие запястья, на которых металл оставил широкие багряные полосы. – Что они с ней сделали! – прошептала Ами, в ужасе глядя на жалкое человеческое существо, полуголым лежащее на холодном песке. Разве сейчас можно было в ней узнать прекрасную сероглазую гонщицу Харуку Тено или строгую бесстрашную Сейлор–Уранус? Ами сняла с себя теплый жакет и, как могла, укрыла им девушку. – Мичиру… - едва слышно вдруг позвала та, - ты здесь, Мичи?.. – Она скоро вернется, - ответила Рей и взяла ее за руку. – Тебе что-нибудь нужно? Тебе холодно? Больно? Очень? Харука отрицательно качнула головой. Она почти не ощущала ни холода, ни голода, борясь с собой, чтобы опять не потерять сознание от слабости. А ее тело было настолько истерзано, что и боль не чувствовалась. Она нащупала руку Рей и благодарно пожала ее. – Прости, не вижу тебя. Кто ты? – Я – Рей, - ответила девочка, - тут со мной и Ами, а в городе еще Усаги, Мако, Минако… Ты только не ругайся, что мы пошли тебя спасать. Она увидела, как губы Харуки сложились в едва заметную улыбку. – Спасибо вам, - прошептала она, - Рей, Ами… спасибо, что спасли. Больше еще одного дня я бы вряд ли выдержала… – Все хорошо, - Ами поправила ее растрепанные волосы. Они увидели два сильных луча света, приближающихся к ним. – Это Мичиру! – обрадовано закричала Рей, поднимаясь на ноги. Она не ошиблась. Спустя минуту рядом с ними затормозила спортивная «Феррари», за рулем которой сидела девушка с зелеными волосами. – Я еле вас наша, - сказала она, кинув тревожный взгляд на Харуку. – Как она?.. – Она пришла в себя, - ответила Ами и добавила как будущий врач, - думаю, скоро она выздоровеет. Дела идут на поправку. Давай торопиться, Мичиру, скоро начнет светать. Они втроем перенесли девушку в машину и бережно устроили на заднем сиденье. Мичиру достала из аптечки бинт и склонилась над ней, бинтуя ее израненные запястья. Их лица были так близко друг к другу, что губы невольно то и дело соприкасались в поцелуях. – Любимая, малышка моя… - шептала Мичиру, когда Харука неохотно отпускала ее губы, - какая ты все-таки жестокая! Ты не представляешь, как я извелась за эти девять дней, что тебя не было… Харука подняла на нее свои невинные серые глаза. – Прости, Мичи, - прошептала она в ответ, снова завладевая ее губами. Мичиру была не в силах оторваться от этой авантюристки. – Тут еще надо разобраться, кто чья малышка. Вообще-то, я старше тебя на целый год. Дай мне попить, пожалуйста… – Господи! – воскликнула Мичиру. – Ты неисправима, Харука! А вот на щеке, боюсь, у тебя останется шрам. – Ну и пусть. Шрамы украшают мужчин. – Но ведь ты не мужчина, - сказала Мичиру, - ты девушка. Милая и нежная девушка. Я так люблю тебя, что ты и подозреваешь как… Когда с водой было покончено, Харука растянулась в машине. – Обещай мне, Мичи, что завтра мы пойдем с тобой в ресторан, и я вознагражу себя за эту нелегкую диету, - сказала Харука и, понизив голос, добавила. – Конечно, потом бы хорошо утолить другой голод… - ее глаза так призывно посмотрели на подругу, что у той подкосились колени от нахлынувших чувств. Быстро поцеловав ее еще раз, Мичиру села за руль. – Ненормальная! Тебя же только что чуть не угробили! Завтра ты останешься в своей постели и будешь послушно принимать различные микстуры, понятно? Девочки, садитесь, поехали домой. Рей села на переднее сиденье рядом с Мичиру, Ами на заднее. Харука положила ей на плечо раненую руку. Девочка улыбнулась и осторожно погладила ее забинтованное запястье. Уже через полчаса они были возле маленького уютного домика. Ами первая выбежала из машины, схватив из «бардачка» ключи от дверей. Конечно же, можно было и просто позвонить, но в такой ранний час девочки наверняка еще спят… Едва ключ вошел в замочную скважину, как дверь, к ее удивлению, распахнулась. На пороге стояла любительница поспать – Усаги. Она была растрепана, в розовой цветастой пижаме, из которой давно выросла, но никак не хотела с ней расставаться. За ее спиной в глубочайшем недоумении виднелись головы Мако и Минако. – Что случилось? – набросилась Усаги на Ами. – С каких это пор вы с Мичиру и Рей гуляете по ночам? Мако и Минако синхронно закивали как китайские болванчики. Но Ами только отмахнулась. – Некогда, все потом. Мы привезли Харуку, ей очень плохо, она чуть не умерла. Мако, будь добра, приготовь ей чего-нибудь легкого… – Хорошо, - ответила Мако и без лишних расспросов бросилась в кухню. – И все-таки, я чего-то не понимаю… - стояла на своем Усаги. И тут она увидела, как в гостиную вошли Мичиру и Рей, аккуратно поддерживая под руки измученную, израненную девушку, одетую в грязные лохмотья. Это существо – Харука? Да быть такого не может! Но когда эта девушка из последних сил кинула на нее свой насмешливый взгляд, который так хорошо знала Усаги, сомнений не осталось. – Харука! – воскликнула Минако. – Харука… - прошептала Усаги. И они вдвоем принялись всячески суетиться, чтобы помочь девочкам. Было всего семь часов утра, но Мичиру казалось, что уже наступает вечер. Она, как могла, отгоняла от себя мысли о сегодняшней ночи. Теперь другого выхода у нее нет. И возвратиться на этот остров надо будет любой ценой… А до этого – достать последнюю часть амулета. Харука, чертыхаясь, сдирала с себя остатки одежды. Особенно тяжело это было сделать на спине, где ткань прилипла к ранам от ожогов. Мичиру хотела помочь ей, но гонщица убежала в ванную и не выходила оттуда полчаса. После душа она растянулась на кровати и позволила Мичиру намазать себе спину противоожоговой мазью. В спальню вошла Мако, держа большой стакан сока. – Пусть Харука выпьет, - сказала она, - здесь сплошные витамины. Скрипачка взяла у нее стакан и поднесла к губам подруги. Та приподнялась и мелкими, жадными глотками осушила его. Это настолько утомило ее, что она повалилась на подушку, забыв о больной спине. Только огромное самообладание не позволило ей застонать и вовремя закусить губы. – Вот видишь, - сказала Мичиру, - у нас есть собственный повар, который с успехом заменит любой ресторан. – Я подогрею бульон, - сказала Мако, польщенная похвалой, - и кусочек курочки. – Не знаю, как благодарить тебя, Мако, - произнесла Харука. – Вы все так много для меня сделали. Мне кажется, что я совершенно не стою этого… – Выздоравливай поскорее, - ответила девочка, - мы все тебя очень любим. В их любви Харука убедилась очень скоро. Они по несколько раз все вместе и по одиночке заглядывали к ней в комнату, чтобы предупредить малейшее ее желание, интересовались ее здоровьем, настроением, пытались читать вслух, несли ей цветы, конфеты (это, конечно, Усаги постаралась). В конце концов, Харуке стало настолько не по себе от такого пристального внимания, что Мичиру пришлось вежливо их попросить заняться своими делами. Наконец, они остались наедине. – Черт! Я как-то никогда не задумывалась, что их так много… И как ты три дня живешь с ними под одной крышей? Мичиру хихикнула. – Ну, меня они так не удостаивали своим вниманием. Ты должна гордиться, Харука, девочки без ума от тебя. – Особенно Усаги. Каково это, не съесть самой и запихивать в меня шоколадные конфеты? – Наверно, она больше всех тебя любит. – Да уж, - продолжала ворчать Харука, - даже кошек притащили. А этот красавчик, как там его, Мамору тоже здесь? Его я что-то еще не видела. Скрипачка немного успокоилась: Харука снова становилась прежней, какой она всегда ее знала – немного ироничной, насмешливой, любящей оставить последнее слово за собой. Ей действительно становилось лучше с каждым часом. Силы вливались в нее с каждым глотком воды, с каждой проглоченной крошкой еды, а после того, как подействовали обезболивающие, Харука без посторонней помощи смогла встать на ноги. Конечно, ее слегка шатало от усталости, но гонщица предпочитала не обращать на это внимания. Мичиру сидела у окна и задумчиво смотрела вдаль. «Каким образом Плутон сделала это?», - думала она, - «Она с такой легкостью смогла передать мне и свою часть Амулета, и часть Сатурн». Прикосновение руки к плечу заставило отвлечься ее от своих мыслей. – О чем ты думаешь? Харука стояла рядом, завернувшись в простыню, как в индийское сари. Пока плечи и верхняя часть спины не зажили, ей было тяжело носить что-либо другое, чтобы не травмировать обожженную кожу. – Зачем ты встала? – Мичиру обеспокоено смотрела на подругу, ища на ее лице следы усталости, надломленности после перенесенных испытаний, но не находила их. Все было как всегда. Почти все. – Не могу я больше. В конце концов, за что мне этот постельный режим? У меня ни свинка, ни корь, ни бронхит. Даже насморка нет, а ты сразу - в постель, – сильные руки в синяках приобняли ее за плечи. – Постель днем я признаю только в одном случае… Мичиру осторожно погладила эти синяки. – Почему ты тогда ушла одна? – тихо спросила она. – Почему не позвала меня? – Не знаю. – Харука нахмурилась. - Это было как призыв посреди сна, ему противостоять было невозможно. А ты… ты так сладко спала в ту ночь, такая красивая… мне просто не захотелось тревожить тебя по пустякам… Она долго стояла тогда в дверях ее комнаты, не решаясь перешагнуть порог и позвать ее с собой или снять с себя остатки одежды и вытянуться рядом, чтобы обнять ее. Но последние дни тогда были настолько утомительными для них, а любимая спала так крепко, что Харука просто притворила за собой дверь и пошла за голосом, который повел ее на проклятый остров. – … я никогда не думала, что их окажется так много, мы ведь не сталкивались с ними раньше. И я бы выбралась, если бы не этот Юмато-э. Унюхал хранителя! А вокруг крестов в свое отсутствие обычно держал парализующее поле, даже пошевелиться нельзя. Предлагал свободу в обмен на имена остальных, только не на того напал… Мичиру молча слушала неторопливый, хрипловатый голос подруги. – Теперь… я могу тебя спросить? – девушка кивнула в ответ. – Там, на острове ты говорила про Разрушитель, я помню. Ты и вправду бы смогла им воспользоваться? – Нет. Я блефовала, он купился на это. – Но тогда… – Разрушитель на самом деле у меня. И еще у тебя. – Мичиру старалась говорить спокойно, - Но так как на остров сегодня ждут только одного, то ты должна отдать мне последнюю часть. – Ты рехнулась?! Я никуда не пущу тебя одну! – Харука… Гонщица нервно зашагала по комнате, замотанная в свою белую простыню. – Черт! Даже не надейся… - она запуталась в своем длинном одеянии и чуть не споткнулась. – Чем это ты меня намазала? Вся спина чешется, просто ужасно… Харука одним рывком сорвала с себя кусок белого полотнища и отшвырнула его на кровать. На ней остались только маленькие трусики в виде шортиков. Высокая, гибкая, похожая на голодную пантеру, она почти никогда не стеснялась перед подругой своего обнаженного тела, и вот даже сейчас, когда на нем живого места не было от полученных царапин и синяков, Мичиру невольно залюбовалась ей. Этим прямым разворотом плеч, стройной шеей, ее всегда такой спокойной уверенностью в своих силах. Мальчишескими ногами, с хорошо очерченными лодыжками, крепкими икрами и узкими бедрами. Спортивным мускулистым животом с прорисованными мышцами. Кошачьей грацией томного хищного животного. Она только немного похудела за эти девять дней. – Эй, ты сильно рискуешь, - Мичиру не смогла сдержать улыбки, - я знаю, тебе все равно, но девочки не привыкли к такому бесстыдству. В двери повернулся ключ. – А теперь можно? – серые глаза лукаво блеснули. Она в несколько шагов пересекла комнату и остановилась напротив Мичиру. Сейчас, когда она была почти обнажена, ощущение того, что по жизни она предпочитает роль парня, полностью растворилось в ее женственности, брызжущей на километры дикой, необузданной сексуальности. Скрипачка не уставала удивляться этому противоречию. Две сущности одного тела. Одна – это маска, филигранно отточенный стиль жизни. Такой ее видят все: состоявшийся спортсмен, чемпион страны, безжалостный воин. Она привыкла так жить, ей комфортно и просто в этом годами создаваемом образе. Но есть и вторая сторона ее личности, ее тела, доступная лишь немногим, то «я», от которого она все время отрекается, но никогда не сможет убежать. Что она девушка. Что она любит девушку. Что иногда ей очень сложно быть сильной, снова и снова выносить на своих плечах боль разрушения этого мира. Поступаться дружбой во имя долга. Мичиру все время находила в этой двойственности новые грани. Она никогда не замечала, когда исчезал парень с насмешливым характером, и появлялась ранимая девушка. Никогда не спрашивала себя, кого же она из них любит больше. Таких полярно разных в одно и то же мгновение. Ее Харука.