"У перекрестка"

...К деревне они подъехали почти в темноте. Невесть откуда налетевший промозглый ветер пригнал столь же промозглые серые облака, мелкий дождь и ранние даже для глубокой осени сумерки. Разглядеть высокий частокол и на совесть сработанные ворота полумрак, впрочем, не помешал. Привратник, уже закрывший одну створку, сердито пробубнил что-то о поздних гостях, но остановить пришельцев не попытался. Хмуро кивнул в ответ на приветствие, на вопрос о трактире или постоялом дворе молча махнул рукой вдоль улицы и отвернулся, занявшись второй створкой. — Как думаешь, гномья работа? — вполголоса спросил Кили, мотнув головой в сторону ворот. — Очень может быть, — согласился Фили. Кованые петли и навесы и впрямь впечатляли своей основательностью. — Хотя жилищ, похожих на гномьи, я пока не вижу... — Ну, отсюда только одну улицу и видно... А вон то унылое сооружение, должно быть, трактир. — Да уж, тут ошибиться сложно... Они остановились у ворот трактира — действительно унылого, на вид изрядно потрепанного ветрами и дождями, но выделявшегося среди одноэтажных построек высокой крышей и множеством окон. — Что-то слуг не видно, — криво усмехнулся Фили, спрыгнув с пони. — И имущество тут я без присмотра бы не оставил. Покарауль, а я зайду. — Лады. — Кили тоже спешился и взял поводья всех трех лошадок. — Зови, если что. Общий зал трактира был полон людей. Именно людей, отметил про себя Фили, пробираясь сквозь шумящую гогочущую толпу в поисках хозяина заведения. Гномов, как ни странно, не было. Точно ли они живут в этой деревне, может, Балин что-то перепутал? Чтобы гном упустил случай после хорошей работы посидеть за кружкой эля?.. Не свое же у них заведение, на два-то десятка домов... — Эй, хозяин!.. — окликнул Фили возникшего будто ниоткуда человека в фартуке, столь же потрепанном, как фасад заведения, но почти чистом. Трактирщик оглянулся, заметил нового гостя, подошел ближе. — Так и есть. Гарри, к вашим услугам... — Он присмотрелся, чуть сощурившись, и договорил: — Господин гном. — Именно так, — согласился Фили.— Хоть и непохоже, что гномов здесь видят часто. — Но видят, — без удивления кивнул трактирщик. Был он невысокий, щуплый, неприметной наружности и непонятного возраста, но с очень внимательным, цепким взглядом, от которого Фили стало немного не по себе. Конечно, люди не сильны в чтении гномьих узоров на одежде и оружии, но... — Гномы здесь и впрямь нечастые гости, — продолжил между тем человек. — А тебя, любезный господин, каким ветром в нашу глушь занесло? Не торный здесь тракт... — Верно, — кивнул Фили, надеясь, что выглядит достаточно равнодушным. — Дело у нас... к местным гномам. — «У нас»? — Ну да. Мой друг ждет во дворе. Нужно нам найти... как бишь его зовут-то, старосту этого?.. — Скирвира, что ли? Так он в моем заведении не появляется. — Тогда где?.. — На ночь глядя — нигде, — пожал плечами трактирщик. — Так что за спешка-то? Переночуете здесь, с утра пойдете искать своего старосту. А то, что гномы мое заведение стороной обходят — так то не потому, что я постояльцев обманываю. Сами узнаете, если с местными дела вести собрались... — Видно, так и придется сделать, — кивнул Фили. — Тогда нам понадобятся комнаты на двоих и стойла для трех пони. — Сделаем, господин... — ? — Финн. И ужин еще... ...Договорившись обо всем, Фили поспешил на улицу и ожидаемо обнаружил брата нетерпеливо топчущимся почти у самого крыльца. — Ну наконец-то! — встретил его Кили. — Я уж думал искать идти. Что там?.. — Да ничего, трактир как трактир, — пожал плечами Фили. Принялся разбирать поводья. — Сейчас отведем пони в стойла, потом перекусим — и спать. — Да? А как же гномы? Они там есть? — Хозяин сказал, что гномы это заведение обходят стороной. Почему — не объяснил, мол, сами они расскажут. Но вряд ли причина в какой-то опасности. Главное, что гномы здесь живут, а то я уж начал думать, что Балин ошибся... Старосту зовут Скирвир, завтра утром его найдем. Пошли, темно совсем становится... * * * Слуга помог им перенести поклажу, привел в отведенные комнаты и исчез. — Эта — моя, — сказал Фили, сваливая на пол сумки. — Следующая — тебе. — Разные комнаты? — нахмурился Кили. — Зачем это? — А то сам не видишь, — хмыкнул старший, кивнув на узкую кровать у стены. — На такой и одному-то осторожно надо ворочаться, того и гляди, свалишься. Или сама кровать рассыплется. Досок, что ли, пожалели... Кили хохотнул: — И верно... Ладно, потерпим, за хороший ужин. Он ушел, чтобы очень скоро вернуться, уже без сумок, плаща и части снаряжения. Фили за это время тоже сложил вещи в углу комнаты (в которой, кроме узкой кровати, помещались небольшой стол, стул и скамейка), снял теплую куртку и убрал в сумку ножны с мечами и половину... хорошо, две трети метательных ножей и топориков. Расставаться с оружием не хотелось, но и выходить в общий зал вооруженным до зубов — привлекать лишнее внимание... Оставалось припоминать свой опыт трактирных потасовок и надеяться, что ножей, спрятанных в голенищах сапог, и кинжала за поясом под курткой, в случае чего, будет достаточно. Опасения оказались напрасными. В общем зале было людно и шумно, но никто на пришлых гномов внимания особо не обращал и задирать их не пытался. Фили и Кили расположились за столом в самом дальнем от выхода на улицу углу и принялись за поданный все тем же шустрым слугой ужин. — Чего ж так скромно-то? — удивился Кили, придвигая миску с похлебкой и оглядывая блюда с хлебом и сыром. — Денег, можно подумать, нету... — Ты-то знаешь, что деньги есть, — отозвался Фили, не забывая посматривать по сторонам. — А вот этой толпе об этом знать незачем. Мы — бедные путешественники, ищущие заработка и крыши над головой. Если мы сейчас начнем трясти кучей золотых, кто в эту историю поверит? Так что ешь и не бухти. — И хитер же ты, братец... — вздохнул Кили, принимаясь за похлебку. — Будто всю жизнь только и делал, что скрывался и маскировался. «Был бы так хитер — сейчас здесь бы не сидел», — про себя хмыкнул Фили, но вслух говорить этого не стал. Рано было делать далеко идущие выводы, слишком многое следовало спокойно обдумать... * * * Засиживаться в общем зале они не стали. Доели скромный ужин и сразу встали из-за стола. Кили бросил было на брата вопросительный взгляд, но тот молча качнул головой и приподнял бровь, движением глаз указав в сторону проходящего между столов хозяина заведения. Кили досадливо поморщился, но кивнул. В самом деле, рисковать не стоило. Уж очень внимательно посматривает этот трактирщик, пойди пойми, что у него на уме. И гномы почему-то этот трактир не любят... И в коридорах, где слышно каждый стук и каждое слово, лучше особо не разговаривать. Так и вышло, что они разошлись по своим комнатам молча, только пожелав друг другу доброй ночи быстрым пожатием рук. Уже было совсем темно. Фили постоял немного у окна, глядя в эту темноту, лишь кое-где украшенную неяркими огоньками окошек домов. И еще раз припоминая прошедший день. Наверно, самый странный день в его жизни. А может, и не самый. Фили казалось, что он уснет сразу, но стоило улечься в постель — и сон будто сняло рукой. Вроде и кровать оказалась не такой уж плохой, и не душно было в комнатке, и тепло в меру, но... «Я пришлю тебе лекаря». И все. Фили предпочел бы что угодно, пусть бы дядя ругал его последними словами, бил, грозил лишить наследства... Но это усталое равнодушие ударило куда больнее. Фили долго стоял, привалившись к столбику кровати и просто уставившись на захлопнувшуюся за Торином дверь. Потом, не думая, что делает, присел на край матраца... И только что не подпрыгнул от резко усилившейся боли. Всхлипнул, выругался сквозь зубы, стащил и с досадой отбросил штаны, попытался в зеркале рассмотреть себя сзади. Красиво, нечего сказать, особенно на бедрах и ягодицах узоры... Неприятнее всего было то, что болело не только снаружи. Сейчас, пытаясь получше разглядеть последствия дядиного гнева, Фили вспомнил — когда Торин внезапно появился рядом с кроватью, они просто растерялись, Кили не сумел вовремя выйти, а Фили от испуга слишком сжался... Конечно, боль от ударов плеткой отвлекала от этой, но не залечивала же. И к лекарю не пойдешь с такой бедой, надо самому что-то придумывать... За разглядыванием самого себя и застал Фили громкий стук в дверь. Принц вздрогнул, шарахнулся от зеркала и сгреб с пола свои штаны. Прижал их к животу. — Да! Кто там? — Это я, Ваше Высочество. Можно войти? Фили облегченно вздохнул, узнав голос. — Да, входи... — Оин вошел в комнату и плотно притворил за собой дверь. — Тролль тебя задери, разве можно так пугать... — Да что ж ты так пугаешься-то? — удивился старый лекарь. Подошел, поставил на скамейку кожаную сумку, в которой обычно носил свои зелья и инструменты. — Или кого другого ждал? — Н-нет... — Так и успокойся. Король меня вызвал, велел тебя посмотреть, сказал, не сдержался в гневе... Что случилось-то? — Вот... — Фили, отчаянно краснея, повернулся к нему спиной. Оин присвистнул. — Вон оно как... Ладно, ложись, сейчас все обработаю. Ничего, бывает... Фили положил многострадальные штаны на скамью и лег на кровать, радуясь возможности спрятать горящее лицо. Даже за мальчишечьи шалости его не пороли так, чтобы приходилось обращаться к лекарю, а тут надо же — взрослый гном... Скажи кому — смеяться станут. Позорище... Хотя Оин-то точно никому не скажет. И вопросов задавать не станет лишних. Уж что-что, а соваться, куда не надо, не в его правилах. А королевской семье другой лекарь и не нужен... Оин аккуратно обрабатывал следы от плети пахучей настойкой, чтобы потом натереть мазью. Фили знал, как это делается, и только морщился, когда зелье казалось уж слишком едучим. — Оин... много еще? — А то сам не чувствуешь? Терпи... Постой-ка. — Лекарь и впрямь вдруг остановился. — А это что такое? Фили вывернул шею, пытаясь рассмотреть, что он там такое увидел, но Оин левой рукой резко уткнул его обратно в подушку, а двумя пальцами правой провел между ягодиц. И тут до Фили дошло. Душистое масло, будь оно неладно. Что же смыть не сообразил, идиот несчастный... — Оин, послушай... — попытался привстать он, но рука Оина только крепче сжала его загривок. — Ну-ка, зад подними. — Оин!!!.. — Зад подними, я сказал. Фили, чуть не плача, снова упрятал лицо в подушку и чуть-чуть приподнялся на колени. — Еще. — Оин был неумолим. — Выше. Вот как братцу зад подставляешь, так и сейчас кажи. Ну? Больше всего Фили хотелось провалиться сквозь пол, прямо сейчас. А вовсе не вставать на четвереньки и выставлять напоказ ненароком травмированную задницу. От стыда и унижения просто звенело в ушах... Но следующие слова Оина неожиданно подействовали совсем иначе. — Вот же дурни сопливые... Ничего толком делать не умеют, Махал же свидетель. Болезнь срамную, что ли, заработать хочешь, дурья твоя башка?! Так — больно? — Уоу!.. — не сдержался Фили, дернувшись от потревоживших саднящее отверстие пальцев. — Больно, значит. Так вот, сейчас не залечить — еще больнее будет. И надолго. Так что терпи, олух несчастный... Фили честно терпел, прикусив на всякий случай угол подушки. Оин не станет говорить зря, видно, и в самом деле нехорошо получилось... Старик, впрочем, управился быстро. Прохладная мазь будто вобрала в себя боль, и Фили облегченно выдохнул и расслабился. Снова улегся на живот. — Оин... — Что? — Лекарь уже вернул внимание рубцам, оставленным плеткой. — Ты... Тебе Торин сказал? Ну, про нас с Кили? — Нет. — Тогда кто? — Сам догадался. Шепоток слышал, а на твой зад глянул — и сложил одно с другим. — Шепоток?... — А ты думал, вы такие мастера прятаться?.. — На какое-то время стало тихо; Фили было очень интересно, кто мог такое Оину нашептать, но тот не слишком рвался откровенничать. — Все, сейчас лежи. Потом еще загляну, на ночь мазь тоже надо втереть... Фили осторожно перекатился на бок, приподнялся на локте. Посмотрел на собирающего свою сумку лекаря. Тот казался привычно невозмутимым и деловитым, бурно негодовать и плеваться не спешил. Впрочем, не его же племянники на таком деле попались... — Оин... — Что? — Значит, уже все... знают? — Нет, не все. На ваше счастье. Я-то никому ничего не скажу, разбирайтесь сами. Принцессу, матушку вашу, жаль только. И Торина... Что ответить, Фили сразу не сообразил, а Оин не стал ждать. Застегнул сумку и ушел, оставив принца в еще большем смятении, чем прежде... ...И вот как все в итоге обернулось. Фили поворочался, удобнее устраиваясь на узкой жесткой кровати. Конечно, он не стал тогда спорить с Оином. И объяснять ничего не стал. Ясно, что их с Кили отношения, начавшиеся, как невинная шалость, и переросшие в крепкую, совершенно искреннюю потребность друг в друге, обернулись какой-то жуткой стороной. А вот что со всем этим делать, было совершенно непонятно. Впрочем, времени на раздумья у них теперь хоть отбавляй. Интересно, что Торин скажет сестре, когда ее сыновья не вернутся вместе с посольством из Железных Холмов?..