"У перекрестка"

Несмотря на ранние сборы, выехал Фили около полуночи. Следовало предусмотреть еще массу разных мелочей, и лишняя спешка могла очень сильно выйти боком. В темноте, конечно, удобнее было передвигаться по дороге, но на нее выходить пришлось бы через человечью деревню, где показываться Фили не мог ни в коем случае. По лесу ночью гнать галопом тоже не приходилось, но хорошая погода и полнолуние дружно встали на сторону Фили. К рассвету он был у ворот Краснолесья, а когда часы на башне ратуши пробили семь раз, сидел за столом в трактире и слушал Скирвира. Тот рассказывал о происшествии; кузнец Бруни рядом молчал с мрачным видом, пыхтел трубкой и кивал. — Я ведь даже заметить не успел, с чего свара началась, — хмуро проговорил староста, тоже раскуривая трубку. — Людей там было полно, и гномы наши... Да, Арчи тоже там был. Руками махал, как крыльями, понукал нас скорее идти разбираться... А то мы без него не поняли, что к чему. Ходили мы к начальнику стражи, он же тут и тюрьмой командует... Толку-то. Отмахнулся только. Несите, говорит, выкуп, тогда разговаривать будем... — Полторы сотни монет, — медленно произнес Фили. — Полторы сотни, — кивнул Скирвир. — Нету у нас таких денег, а собрать — времени не дали. — А те деньги, что К..Колль за последние заказы получил? — Почти все у меня, как и остальных парней выручка. Но этого же мало. Так что безнадежно все. Знаю я здешнюю тюрьму, а Колль еще и парня того изрядно помял. Значит, не просто тюрьма... Сам попробуй представить, что это такое. И никто лекаря же не позовет... — Представил, — скрипнул зубами Фили. — Но до полудня еще уйма времени. — До полудня? — задрал брови староста. — Это тебе Арчи сказал? — Ну да. А что — соврал? — Да как тебе сказать... Вообще-то не до полудня, а до девяти часов утра. — Что?.. — вздрогнул Фили, враз утвердившись в своих подозрениях. — Так какого тролля мы тут сидим?! — А что делать-то? — вздохнул Скирвир. — Деньги где взять? Фили прикусил губу. Действительно, делать-то что? Проще всего было пойти к бургомистру, объявить себя, устроить скандал и потребовать разбирательства. Конечно, тогда Кили никто не тронет, в Эребор отправят гонца (ссориться с Подгорным Королем здесь наверняка дураков нет), и Торин едва ли оставит племянника в таком положении... Только вот о дальних путешествиях, подвигах и славе можно будет забыть. Хороши герои до первой трактирной драки... А значит, нужно что-то другое. Безвыходных положений ведь не бывает, верно? — Я знаю, что делать, — проговорил Фили и решительно поднялся. — Идемте. Скирвир и Бруни переглянулись и тоже встали. — Куда идем-то? — спросил Скирвир. — Не бургомистра грабить, надеюсь? — Нет, конечно. Мне просто нужны свидетели... для надежности. Таким порядком они и отправились в город. Фили шел впереди, за ним дружно топали Скирвир и Бруни. Очень удачно, что подвернулся именно Бруни, он точно не сболтнул бы лишнего, а вот выглядел весьма внушительно... что прямо сейчас для дела и требовалось. В кошеле у Фили, кроме сотни монет, лежала золотая фибула, украшенная рубинами и бриллиантами. Не именная, к счастью, они с Кили нашли ее в сокровищнице накануне Битвы. Кили почему-то показалось, что узор на ней похож на плетение кос Фили. Может, это и было глупым ребячеством, но они загадали, что, если переживут Битву, эта вещица станет их общим талисманом. Потому она и оказалась среди вещей, когда намечалось всего лишь посольство в Железные Холмы. А сейчас и впрямь могла принести счастье... если удастся все сделать правильно. ...Ювелиров в Краснолесье было два. До гномьего искусства им было далеко, и при желании, Фили мог отбить заказчиков у обоих. Делать этого он не стал, предпочтя договориться о выгодной для обеих сторон совместной работе. Прийти к соглашению удалось с одним мастером, очень умным и проницательным старцем по имени Мартин. Увы, хорошие заказы ему перепадали не настолько часто, чтобы рассчитывать взять у него сразу полсотни монет, да и втягивать старика во все эти дела не хотелось. А вот у второго ювелира нужная сумма наверняка бы нашлась. Средних лет лысоватый толстяк по имени Тэд, от предложенного соглашения отказался, о чем, судя по некоторым приметам, впоследствии изрядно жалел. Фили, напротив, ничуть не расстроился — человек был недалеким, жадным и, как выяснилось позже, не столько сам что-то делал, сколько перепродавал где-то купленные (а поговаривали, что и краденые) золото и камни. Наверно, потому и денег у него водилось больше. Вот в лавку этого Тэда Фили и отправился. Разумеется, ювелир не слишком обрадовался, с утра пораньше увидев у себя на пороге троих гномов, тем более что о происшедшем накануне скандале в Краснолесье разве только собаки не судачили. Не нужно было великого чутья, чтобы заметить его страх. Фили это было весьма кстати, главное — не напугать человека больше, чем надо. — Доброго тебе утра, мастер Тэд, — улыбнулся он со всем возможным радушием. Ювелир сглотнул, подтвердив силу произведенного впечатления. — И тебе... то есть, вам, благородные гномы, — кивнул осторожно, бочком передвигаясь за прилавок. — С чем пожаловали? Неужто мой товар заинтересовал? — Дело у меня к тебе, — сообщил Фили, доверительно понизив голос. Подошел к прилавку, достал и выложил на него фибулу. — Во сколько оценишь? Тэд взял искрящуюся всеми гранями бриллиантов вещицу, рассмотрел. На пухлой физиономии отразилась мучительная работа мысли. Фили, не сводивший с него взгляда, почти слышал, как в ювелировой голове жадность борется со здравым смыслом. Экая ведь засада — и хочется урвать кусок пожирнее, занизив цену, и страшно, поскольку гнома в таком деле обмануть ох как сложно... Здравый смысл все-таки победил. — Больше двухсот в наших краях не взять. — Верно, — кивнул Фили. — Мне нужно пятьдесят монет. — Пятьдесят?.. — начал было Тэд, но Фили не дал ему как следует изумиться: — В долг, Тэд. Под залог вот этой вещицы. Все-таки шестеренки в голове у ювелира поворачивались с большим скрипом. — Эээ... В долг? — Именно так. До осеннего равноденствия. — Эээ... Да, конечно. Я с удовольствием... — засуетился Тэд, но Фили снова вернул его к печальной действительности, поймав одной рукой за кафтан на груди и пригнув к прилавку. — Но если ты продашь эту вещь раньше, — прошипел с самой очаровательной своей улыбкой, — то мне выплатишь еще триста монет. — Триста?! — подпрыгнул ювелир. — Да кто ж за такие деньги... — и прикусил язык, сообразив, что сболтнул лишнее. — Вот именно, — еще проникновеннее улыбнулся Фили, аккуратно выхватывая у него фибулу. — Так что насчет пятидесяти монет? — Так это... — заикнулся человек. — Ладно, дам. Но ты вернешь шестьдесят! — Вот теперь ты мыслишь в нужную сторону, — кивнул Фили, выпуская его и отступая на шаг. — Хорошо, получишь шестьдесят. Ну что, договорились? Страдания Тэда, жаждущего прибрать к рукам ценную вещь, но боящегося нарваться на неприятности с гномами, доставляли истинное удовольствие и Фили, и его спутникам — судя по выражению лиц последних. Жаль, что предаваться этому развлечению было особо некогда. Пара листков пергамента и перо с походной чернильницей нашлись в сумке у Скирвира. Фили тут же, на прилавке, изобразил договор, в котором дотошно перечислил все условия своего займа и возврата денег и залога. Тем временем Тэд, страдальчески вздыхая, достал откуда-то из-под прилавка мешочек, высыпал из него кучку монет и, качая головой, отсчитал полсотни. Фили дописал на втором листе копию договора, помахал пергаментом, досушивая чернила, и жестом подозвал своих спутников. — Уважаемые мастера, прошу быть свидетелями при нашем договоре. Я беру пятьдесят монет в долг, отдаю эту вещь в залог и обязуюсь вернуть долг и десять монет сверху не позднее дня осеннего равноденствия. Но в случае невозврата залога, я не буду должен ничего, а мне будут причитаться еще триста монет. Скирвир и Бруни по очереди рассмотрели фибулу и кивнули. Фили подписал договор, дождался, пока Тэд выведет свое имя, и передал листы свидетелям. Потом спрятал свою копию договора и сгреб в кошель монеты. — А... откуда я знаю, что ты не обманешь? — осторожно спросил Тэд. — Чего доброго, стащишь свою брошку, а меня платить заставишь, а? Фили смерил его равнодушным взглядом. — Гномы не забывают своих обязательств, — уронил, поворачиваясь к двери. — А тех, кто забывает — очень не любят. Доброго дня, почтенный мастер. Они вышли на улицу. Бруни прогудел что-то одобрительное, Скирвир хлопнул Фили по плечу: — Молодец, парень. Ловко... Только что ж так мало взял? Остальную сотню где достанешь? — Остальная сотня есть, — кратко ответил Фили. — Идем в тюрьму, времени мало. — Верно. Идем... * * * — Неспокойно мне, — заговорил Скирвир, когда они шли ближней к тюрьме улицей. — Не пойму, в чем дело, но мерещится какой-то подвох, даже и с выкупом. — Все может быть, — согласился Фили, которого одолевали похожие мысли. — А что еще известно про этого начальника стражи? Может, любит что особенно? Или чего боится? — Господин Альберт любит деньги, — зло ощерился староста. — А боится бургомистра. — У него на службе состоит и его же боится? — Ну да. Потому как боится потерять выгодную службу. Тут случай был, года три назад... Выкуп он затребовал, чтобы вот так же парня одного от тюрьмы и плетей освободить. Ну, порядок такой. А отпускать парня того ему не хотелось... Он и протянул время, получилось, что вроде как родственники опоздали и деньги после назначенного часа принесли. Ну, в этом случае выкуп уже не действует. Но он, паразит, деньги взял, а парня выпустил в таком состоянии... Лекари едва откачали, так калекой и остался. А родичи его не дураки оказались, крик подняли, бургомистру нажаловались. Да и знакомых влиятельных тож нашли... Бургомистр сам испугался, что большой шум случится, ну и выместил все, сам понимаешь на ком. Деньги этот мерзавец вернул, а уж во сколько ему обошлось на месте своем удержаться — никому неведомо. Но с тех пор стеречься стал. — Какой благородный здесь бургомистр, — хмыкнул Фили. — Благородный, как же... Это у него манера такая. Чтобы все строго по писаному выглядело. — Выглядело? — Выглядело. Что и как на самом деле творится — вопрос отдельный. Если копнуть, такого можно разузнать, что волосы дыбом встанут. Но с виду — все по закону. Соображаешь, к чему я клоню? — А то. — Фили прищурился, остановившись на краю небольшой площади перед глухой каменной стеной с закрытыми воротами. — Если я хоть что-то в таких вещах понимаю, это и есть тюрьма. — Верно. Время... — Скирвир глянул на все ту же башню с часами, которую и отсюда было неплохо видно, — ...половина девятого. Теперь главное, чтобы нас пустили. — Пустят, — пообещал Фили. — Еще как пустят. А то я господину Альберту такое «не по писаному» устрою... Скирвир крякнул в кулак, Бруни рядом хмыкнул в бороду. Фили вдохнул, выдохнул, собираясь с мыслями, и решительно направился к воротам тюрьмы. Стражник у ворот, разумеется, их пропустил. А вот начальника тюрьмы пришлось ждать. Ровно до тех пор, пока рассерженный Фили не потребовал передать, что ни минутой позже девяти часов никто никаких денег от него не получит. ...На внутреннем дворе, куда гномы вышли, миновав полутемный коридор и массивную дверь, кроме искомого начальника, оказалось еще много людей. Стражники у дверей, какие-то невзрачные личности — наверно, помощники и писцы. Наметанный взгляд Фили сразу задержался на одном из них, одетом столь же блекло, как остальные, но державшемся без общего подобострастия. Скирвир негромко кашлянул за плечом Фили. — Советник бургомистра, — прошептал, кивком подтвердив его наблюдения. Судя по рассказанному прежде, присутствие здесь человека из ратуши было очень кстати. Вся эта компания помещалась под широким навесом возле тюремной стены. Там стоял простой деревянный стол, за которым на нелепо роскошном стуле восседал предположительно тот, к кому гномы, собственно, и шли. Прочие присутствующие толпились рядом. Остальной двор был открытым, днем его, должно быть, прожигало солнце, в плохую погоду — заливал дождь. Посреди этого открытого двора торчали два столба, судя по цепям с наручниками — для тех, кого приговаривали к наказанию кнутом или плетью. Хвала Махалу, Кили сюда не попадет. На часах еще без четверти девять... Фили решительно пересек двор и остановился перед столом. Теперь все взгляды обратились на него и его спутников, и главным было не сорваться и не забыть, что сам он сюда пришел в роли все-таки просителя. Ну хорошо... — Доброго утра вам, благородные господа. Фили поклонился — ровно так, чтобы приветствие не было расценено как оскорбление. Вряд ли эти люди разбирались в тонкостях гномьего этикета, но один — тот, на которого указал Скирвир — очень характерно приподнял брови. Похоже, понял. Надо было суметь это использовать. «Никогда и ни на кого не смотреть снизу вверх — искусство, не зависящее от роста», внезапно всплыло в памяти Фили. Скольким же полезным вещам он успел научиться, даже не всегда понимая, в чем состоит их полезность... Господин Альберт мог бы выглядеть солидно и даже величественно — для тех, кому не довелось видеть настоящего величия. Ничего, кроме брезгливости, этот напыщенный индюк Фили не внушал, но с ним нужно было поговорить и — что важнее — договориться. Так, чтобы не пришлось потом спасаться из этой забытой Валар дыры бегством. — Ты ли, господин Альберт, объявил, что освободишь от наказания гнома по имени Колль за выкуп в сто пятьдесят монет? На лоснящейся физиономии человека обозначилось некое подобие величественного негодования, в искренность которого мешали поверить неуверенно бегающие глаза. — Выкуп должно было внести до девяти часов... — Посмотри на часы, которые отсюда видно не хуже, чем с улицы, — произнес Фили прежним тоном, не отводя взгляда от лица начальника. — Они показывают без четверти девять. А когда мы пришли к твоему порогу, было половина девятого. Мне повторить вопрос? — Сто пятьдесят монет! — заявил человек непреклонно. — И ни единой меньше. Выслушивать ваши жалобы на бедность мне недосуг. — Мы могли жаловаться на недостаток времени, чтобы доставить тебе нужную сумму, но не на бедность, — выговорил Фили, чувствуя, что теряет терпение. Шагнул вперед, сдернул с пояса кошель, развязал его и вывалил на стол кучу монет. — Здесь ровно сто пятьдесят, не больше и не меньше. — Но откуда?.. Фили криво усмехнулся: — Ни одному из местных мастеров, хоть кузнецов, хоть ювелиров, с гномом не тягаться, и ты это прекрасно знаешь. Хватит пустых разговоров. Прикажи привести Колля. Альберт заерзал на стуле, искоса глянул на советника бургомистра. Тот стоял в паре шагов молча, никак не выражая отношения к происходящему, но смотрел и слушал очень внимательно. — Я должен пересчитать!.. — Считай. Прямо здесь и на глазах у свидетелей — и твоих, и моих. Чтобы сразу подтвердили, что все честно. А твои люди пусть приведут гнома, которого ты обещал отпустить. — Но... — ...потому что выкуп внесен вовремя. Наши обязательства выполнены, выполняй свои. — Да я... Да ты... — всплеснулся негодованием человек. — Да кто ты такой, чтобы так со мной разговаривать?! Да я... Фили даже бровью не повел. Гному полагается быть упертым и бесчувственным, как булыжник, и незачем подбрасывать этим... этим повод думать иначе. — Я не понимаю твоего недовольства, господин. Ты потребовал выкуп, мы его принесли. Всю сумму и вовремя. Что не так? — А в самом деле, Альберт, что не так? — вдруг подал голос бургомистров советник. Его, похоже, все эти страсти нимало не трогали. — Деньги доставлены, сроки не нарушены. — Но... посмотри на этого хама, уважаемый Бэйн!.. — засуетился начальник тюрьмы. — Такая непочтительность... — Смотрю, — кивнул тот. — Но не понимаю, чего ты ожидал от гнома? Да, он неотесанный хам, но они все такие. По-моему, он уже показал все чудеса вежливости, на которые был способен. Отдай им их бестолкового дружка, и дело с концом. Чем скорее они отсюда уберутся, тем лучше, не так ли? От гнома и в тюрьме хлопот не оберешься... Еще несколько ударов сердца было тихо. Фили просто чуял, что Альберт — как и Тэд немногим ранее — крепко напуган, но с ювелиром все было ясно, а этот чего боится? Что такого случилось, если даже за такую сумму Кили не спешат выпускать? Наконец Альберт махнул рукой переминавшимся у двери стражникам: — Тащите сюда этого гнома... — и хмуро воззрился на кучу золота на столе. Несмотря на прошлое заявление, пересчитывать деньги он не спешил, и Фили вздрогнул от внезапного испуга — да жив ли еще Кили? Чего может бояться Альберт, как не того, что выкуп прямо сейчас придется вернуть?.. За дверями послышались шум и топот; на двор вывалились два стражника, волоча под руки спотыкающегося гнома. Тот едва передвигал ноги и что-то невнятно мычал, свесив голову. — Вот ваш приятель, забирайте его и уходите, — неприязненно бросил Альберт, даже не глянув в сторону стражников. — Ки... Колль!.. — ахнул Фили, бросаясь к брату. Оттолкнул стражников. — А ну, руки прочь!.. Кили бессильно повис в его объятиях. Подоспевшие Скирвир и Бруни не дали ему упасть. — Моргот задери, да что же это... — чуть не всхлипывал Фили. — Братишка, ты что?.. Что с тобой?.. Рубаха Кили была изодрана в клочья, тело покрывали ссадины и синяки, губы были разбиты в кровь... — Похоже, ребра сломаны, — негромко заметил Скирвир. — Ребра?.. — ошалело повторил Фили. — Это... после драки он такой? Что там было, в таверне этой?! — Махал с тобой, парень, после драки у него разве что пара синяков была, стражники втроем насилу скрутили... Фили подхватил брата под спину, тот дернулся, застонал и попытался завалиться на бок. Порванная рубаха сползла с плеча, показав несколько припухших рубцов. Перед глазами у Фили поплыло. Он медленно поднялся, развернулся к столпившимся под навесом людям. — Ты!.. — прошипел сквозь зубы, указывая на сидящего на прежнем месте Альберта. — Ты сам назначил время для выкупа — и не дождался?! — Но-но, — скривился человек. — Полегче, гном. Это тюрьма, а не постоялый двор. А ваш приятель подраться горазд... — Подраться?! — рявкнул Фили так, что толпившиеся вокруг Альберта люди шарахнулись прочь. — У него вся спина плетью исполосована — воры, что ли, в камере постарались?! Язык свой лживый прикуси, тварь ползучая!.. — А в самом деле, что тут произошло? — снова влез бургомистров советник. — Это все можно объяснить, уважаемый Бэйн... — заторопился Альберт, но Фили его перебил: — Давай, объясни, как ты доблестно служишь бургомистру!.. Как враньем своим его имя позоришь! А может, ты нарочно это делаешь?! Чтобы недовольных было побольше?! Смуту сеешь?! — Он уже овладел собой, заметил кислое выражение на лице «уважаемого Бэйна» и бил прицельно, адресуясь именно этому непонятному, но явно неглупому и хладнокровному человеку. — Или люди в вашем городе столь тупы и бессловесны, что ты и другие племена за овец держать начал?! — Финн!.. — остерегающе прикрикнул сзади Скирвир, но в этом не было нужды. Фили перевел дыхание и чуть-чуть сбавил тон: — У меня нет лишнего времени, чтобы тратить его на тебя, человек. Твое слово не стоит горсти щебня с заброшенной копи. А господину, который держит на службе такого слугу, стоит посочувствовать. Отдай мне бумагу, и мы уйдем. — К...какую бумагу?.. — заикнулся ошалевший от такого наскока Альберт. — Ты предлагаешь мне уйти без подписанной тобой бумаги о том, что выкуп внесен и мой друг свободен от всех обвинений? Твой бургомистр платит жалованье непроходимому болвану. Действительно жаль, что он не нашел своим деньгам лучшего применения. — Выдай ему приказ, Альберт, — кратко велел Бэйн. Прищурился, рассматривая Фили. — А ты далеко не бесчувственен, гном. И совсем не прост. — Если вы привыкли считать всех гномов неотесанными простачками — это ваша беда, а не моя, — проговорил Фили, глянув ему прямо в лицо. Подошел к столу, взял поданную одним из людей бумагу, просмотрел. — Так-то лучше. — Имея на руках эту бумагу, а на теле твоего друга — очевидные следы нарушения объявленных условий, ты можешь пойти в ратушу и обвинить начальника тюрьмы в попытке обмана, — заметил Бэйн прежним раздумчивым тоном. — Могу, — кивнул Фили. — Но не хочу. — Почему же? — Потому что полагаю, что это сделаешь ты. — Даже так?.. — Да. Потому что один напыщенный дурак может создавать сложности многим умным людям... и не только людям. Доброго дня тебе, достойный господин. Фили коротко поклонился и повернулся к своим спутникам, которые успели закутать впавшего в беспамятство Кили в плащ Скирвира. — Идемте. Бруни, помоги мне, пожалуйста... — Не лезь, сам управлюсь, — пробурчал тот невероятно длинную для себя фразу. Подхватил Кили под спину и колени, без усилия поднял и пошел к выходу со двора. За ним, сердито сопя, затопал Скирвир. Фили, шедший последним, на пороге оглянулся. Ничего не успело измениться на тюремном дворе, только сидящий на своем стуле Альберт уже не являл даже подобия величия, а на лице советника Бэйна обозначилось нечто, очень похожее на злорадную усмешку. * * * В гномьей общине был свой знахарь, очень неплохой, но до него нужно было еще добраться. Так что Скирвир, проводив своих спутников до трактира, тут же ушел, пообещав найти лекаря и разузнать какие-нибудь новости. Лекарь-человек в самом деле явился очень скоро. Едва ли ему часто приходилось лечить гномов, но он не удивился и не растерялся, что уже внушало некоторую надежду. Впрочем, два треснувших ребра оказались самыми серьезными из всех полученных Кили повреждений. С помощью все того же Бруни, который нехуденького Кили ворочал легко, как младенца, лекарь быстро обработал и перевязал его раны, синяки и рубцы от плети. Сам Кили все лечение провел в блаженном беспамятстве. Фили, проводив лекаря и заверив Бруни, что больше его помощь пока не нужна, устроился на стуле подле кровати, так, чтобы и оставаться рядом с братом, и посматривать в окно, через которое очень удачно был виден двор трактира, ворота и немного улицы. После бурного утра Фили хотелось немного передохнуть и прийти в себя. Хорошо, конечно, что все закончилось, но закончилось-то не хорошо. И как бы не оказалось потом еще хуже. Не оказался бы советник Бэйн еще умнее, чем было полезно для дела... От невеселых мыслей Фили отвлекло появление в трактирных воротах Скирвира в компании незнакомого гнома. То есть... не то чтобы совсем незнакомого, просто не из деревни. Староста попрощался с ним по-приятельски, и тот ушел. Скирвир постоял еще, глядя на улицу, потом пошел к трактиру. Спустя немного времени он появился в комнате. Придвинул к окну второй стул, сел. — Как он? — спросил, кивнув на Кили. — Бывало получше, — вздохнул Фили. — Все еще без сознания... Но лекарь сказал, вроде ничего очень страшного не случилось. Вы, говорит, гномы — народ крепкий, отлежится, отоспится, и все образуется... — Собираться надо, — тоже вздохнул Скирвир. — После полудня выезжаем, до темноты дома будем. — Коллю верхом ехать нельзя. — И не надо. У нас же телега, а поклажи на обратный путь немного. Поедет с удобствами олух этот... — Почему же олух, мастер Скирвир? — А которые не олухи, братец Финн, те в трактирные драки не влезают. Они драчунов из тюрем вытаскивают и советникам из ратуши указывают, кому жалованье платить. И ведь слушают их, а? Фили снова стал смотреть на двор. — Я не хотел навлекать на вас неприятности, мастер Скирвир. Просто... не сдержался. Но ты прав, конечно, нельзя столько внимания к себе привлекать. Лучше, если мы с Коллем и вовсе не поедем больше в деревню... — Эвона как... — хмыкнул староста. — Ну, с устатку и не такое сморозить можно. Погоди головой в стены биться, послушай сначала. Этот Бэйн, конечно, не слиток золота, чтобы всем нравиться, но подлостей явных за ним вроде не числится. А Альберта он всегда на дух не переносил. Умному дурака любить не за что, верно? И тут, надо же такому совпадению случиться, Бэйнова племянница замуж вышла. Сама парня выбрала, любовь, дело такое... Парень толковый, но не из богатых. Вот Бэйн и подумывал его на хорошую должность пристроить... Соображаешь, какой ты ему подарок только что сделал? — Соображаю, — откликнулся Фили без всякой радости. — Только от благодетелей тоже избавляются. Чтобы не благодарить. — Да ну тебя, — рассердился Скирвир. — И впрямь отдохнуть тебе надо. Совсем не слушаешь, что я говорю? — Да, наверно. — Фили устало потер переносицу. — Отдохнуть не помешает, мастер Скирвир... Ты извини, я что-то совсем... растерялся. Столько всего... Да, а кто тот гном был? Ну, с которым ты сейчас разговаривал? Мне он знакомым показался... — Этот-то? Да знакомец мой давний. Раньше в Железных Холмах жил, год назад в Эребор перебрался. От него новости узнаю при случае... — Новости из Эребора? — Ну да, он как раз проездом туда. Подгорный Король, говорят, жениться собирается... Ладно, Финн, пойду я за сборами прослежу. Да слуге велю поесть тебе принести. Он встал, хлопнул Фили по плечу и ушел. Фили придвинулся ближе к кровати, поправил на Кили одеяло. Погладил его по руке, послушал ровное дыхание. — Подгорный Король женится, — проговорил вполголоса. — Значит, титул наследного принца мне осталось носить недолго. Наверно, радоваться надо, а, братишка?..