"У перекрестка"

Пони бодро шагали по лесной дороге. Катилась нетяжело нагруженная телега, жарко грело солнце, звенел птичьими голосами весенний лес, и все как будто было прекрасно. Утро года... Оно принесло ожидаемую радость, вот только длилась она недолго. Фили, ехавший слева-сзади от телеги, глянул на брата, который мирно спал на лежанке из пары больших мешков с соломой и трех плащей. Все было в порядке... за исключением того мелкого обстоятельства, что дорога была не началом дальнего путешествия, а возвращением в ту же деревню, из которой теперь неизвестно, когда удастся выбраться. ...Кили очнулся еще в трактире, не иначе как на запах щей, которые принес слуга. Принюхался, издал вопросительное мычание. Фили, переставлявший стул к столу, кинулся к нему: — Кили!.. — Тише, тише, — пробормотал тот, моргая. — Голова трещит... и не только голова. Что это со мной такое, а? — Лежи, олух, — шмыгнул носом Фили, хватая болезного за плечи и не давая ворочаться. — Ребра потревожишь... — Чего олух-то сразу... — Кили сердито засопел, все-таки попытался приподняться, но снова упал на кровать. Замысловато выругался, отдышался. — И давно я так валяюсь? — Часа два, как лекарь ушел. — А чем это так пахнет? — Щи слуга принес. Староста сказал, выезжаем скоро, подкрепиться надо. Ты как, не мутит? — Есть маленько... С голодухи, наверно. И что, вставать совсем нельзя? Мне ж того... выйти надо... — Отчего ж нельзя? Можно, — хмыкнул Фили. — Только потихоньку. И с «выйти» погодим пока, тут вот горшок есть... Конечно, все оказалось не так уж плохо, и на помощь никого звать не пришлось. Сесть за стол и уплести миску щей Кили тоже вполне удалось. Расхрабрившись, он даже заявил, что сможет взобраться на пони, но угомонился после неудачной попытки самостоятельно дойти до двери. Фили помог ему снова улечься на кровать, сел рядом. За столом они не говорили ни о чем, кроме еды, но поговорить было все-таки нужно. — Кили... — А? — Ты помнишь, что произошло? — Помню, что ж не помнить. Арчи, зараза... — Арчи?.. — Ну да. Это он там, в таверне... разговоры завел. — Вот, значит, как... — Ну да. Сам подумай, откуда местным выпивохам что-то про гномов знать? А этот мерзавец соловьем просто разливался... Они, паршивцы, и гоготали, как гуси, над его байками. Я ведь не думал по-настоящему с ними драться, так, пугнуть хотел маленько, чтобы притихли. А один уж очень наглый оказался... — Из-за этого наглого типа ты и вляпался, — кивнул Фили. — Чей-то он там родственник... — Да? Тогда понятно... Я ему всего-то рожу маленько попортил, а шума — будто кости переломал... — А дальше что было? — Дальше — ничего. Стража прибежала, меня и сгребли. Да, я еще заметить успел, как Арчи что-то старшему стражнику нашептывал и глаза таращил. Не знаю, чего он там наплел, но я все дивился, что из-за какой-то трактирной потасовки на меня так набросились. В тюрьму отволокли, ни слова не дали сказать, по морде надавали... Потом их начальник появился, толстомордый такой. Я ему пытался объяснить, что ничего такого не сделал, что не я, а меня всяко оскорбляли какие-то выпивохи. Он заявил, что я что-то там нарушил, их бургомистра ругал и вообще... Стал требовать выкуп, у меня денег не было, ну и... Сам видишь, что получилось. Я уж думал, мне крышка... А как вы меня вытащили? — Так и вытащили, — кратко ответил Фили. — Выкуп собрали, шум подняли... Кажется, толстомордому начальнику все это боком вышло. Тут все непросто, братец, надо как следует обдумать и проверить... Дома еще поговорим. — Как же я домой попаду? — удивился Кили. — Полдня верхом ехать, а я и на порог не могу выйти... — Да ладно прибедняться, — хмыкнул Фили. — Скирвир обещал тебе местечко на телеге устроить. Поедешь лежа. А лекарь вот... настойку успокоительную дал. Выпьешь, и спи себе всю дорогу. — На телеге? Ну, ладно тогда... ...Пройденный путь становился длиннее, оставшийся до деревни — короче, и нужно было решать, что делать на месте. Фили обдумывал, так и эдак сопоставлял виденное, слышанное и недавно рассказанное Кили, но хорошего ничего не получалось. — Что-то ты совсем невесел, братец Финн. Вроде все закончилось неплохо? Фили вздрогнул и оглянулся. Задумавшись, он не заметил, как справа к нему подъехал староста. — Да в том и дело, что ничего еще не закончилось, мастер Скирвир, — покачал головой Фили. — Поговорить бы надо. — Давай поговорим, коли надо. Проедем вперед немного. Он тронул пони и обогнал телегу, Фили последовал за ним. — Так о чем ты хотел поговорить? — Об Арчи. — Об Арчи? А что с ним? — Мне К...Колль кое-что порассказал, а кое-что я сам слышал. Как-то очень складно все получается. Арчи рассказывает пакостные байки про гномов, из-за которых начинается скандал в таверне. Потом тот же Арчи чего-то там наговаривает командиру стражи, и Колль за простую драку огребает, как за жуткое преступление. Потом опять же Арчи спешно возвращается в деревню и рассказывает о случившемся мне. При этом никак не упоминает о своем участии в истории и вдобавок неверно называет время внесения выкупа, но меня уговаривает ехать вместе с ним лесными тропами. Имея с собой полторы сотни золотых. Просто одно к одному, правда? Я утра не стал ждать, поехал ночью... а что было бы, согласись я на такого сопровождающего? Понимаешь, к чему я веду? — Да что ж тут не понять, — отозвался Скирвир, нахмурившись. — Только что со всем этим делать? — Я вот думаю — если я прав, и Арчи на наши деньги нацелился, а я успел уехать без него — мог он попытаться в доме у нас что-то найти? — А есть еще что-то? — Нет... Сотня монет у нас была скоплена на путешествие и устройство на новом месте. Ну, и вещица та, вроде талисмана на удачу... Теперь осталось только оружие, а человеку гномье оружие красть — совсем недоумком быть надо. Самому не попользоваться, а другому гному продать... — Самоубийство, — кивнул староста. — Но коли взять больше нечего, о чем беспокоиться? — Арчи-то не знает, что больше нечего, — заметил Фили. — Видишь ли, мастер Скирвир... У нас в погребе одна штука приспособлена. Если кто без хозяев полезет, крышка захлопнется, и не открыть изнутри. И если Арчи сунулся в нашем доме шарить — он сейчас там, в погребе. — Вон оно как, — протянул Скирвир, задрав брови. — А это уже интересно... — То-то, что интересно. Ты ведь сам говорил, здесь на нехороших делах нужно за руку ловить. Мы его можем поймать, только... как это сделать, чтобы уж наверняка? У людей своего старосты вроде нет, кого звать в свидетели? — Верно, нет. Деревня считается частью города и подчиняется все тому же бургомистру. И вот этого бургомистра человек в деревне есть. Да ты его знаешь — это Билл, пекарь. — Билл?! — изумился Фили. — Вот уж не подумал бы... — Так и знал, что ты удивишься. В этом нам, конечно, повезло, человек он вполне достойный. Когда какие споры случаются — зовут его и еще пару-тройку особо уважаемых жителей. Так что мы как в деревню въедем, сразу заглянем к Биллу, обскажем, что к чему, и пускай собирает свидетелей. Пойдем ваш дом осматривать. Ежели все получится — люди еще нам и спасибо скажут, этот прохвост Арчи многим глаза мозолил... Отправим его туда, куда он Колля загнать хотел. — Да, туда ему и дорога. Отомстить, видно, решил... — Очень возможно. Ну, доедем — все узнаем. Какое-то время они ехали молча. Потом Скирвир, глядя на дорогу, негромко спросил: — А больше ничего сказать мне не хочешь? — А что еще говорить, мастер Скирвир? Что знал, вроде все припомнил... — Ну да, — хмыкнул в усы староста. — И ничего же не случилось особенного. У меня так и вовсе каждый день всякие сопляки вперед старших лезут, командуют и даже не объясняют, куда идут и зачем... Фили удивленно воззрился на него — и внезапно понял. И мысленно отвесил себе здоровенного пинка. Надо же было так забыться... — Мастер Скирвир, я... Ты извини, пожалуйста, у меня в мыслях не было тебя оскорбить. Просто за Колля перепугался, ну и... — Будет извиняться, — прервал его староста. — Не о том речь. Фили умолк, выжидательно глядя на него и пытаясь сообразить, что еще упустил из вида. Скирвир намотал поводья на луку седла, достал кисет и принялся набивать трубку. Пони, видимо, приученный к такому обращению, даже не замедлил шага. Закурив, Скирвир снова взял поводья и только тогда заговорил: — Что парень ты не простой, я понял почти сразу. Говоришь гладко, наукам обучен, к золоту и камням привычен. И с оружием я вас с Коллем видал — наставник ваш точно не рудокопом был. Но не это главное. — Что же? — То, что командовать тебе привычнее, чем подчиняться. И никакие указки тебе не нужны, ежели сам непорядок видишь. Помнишь, как с Наром получилось? Любой другой из наших сначала ко мне бы побежал, звать разбираться. А ты сразу в трактир пошел, дурня этого вытаскивать. По мелочи еще сколько разного было... Ты обо всем этом и не думаешь, а со стороны очень даже видно. А уж как ты сегодня отличился — разве что глухой не услышит и не узнает... Фили молча смотрел на дорогу перед собой. Действительно, все же так просто... Скирвир, подъехав ближе, дотянулся и похлопал его по руке. Понизил голос: — Я не к тому это все говорю, чтобы тайны твои выведывать. Просто подумай — все это вижу и понимаю не только я. А выводы каждый делает свои. Арчи вот решил, что у вас денег полно, поживиться можно. Сильно он ошибся? Вообще-то нет, сотня золотых для него — целая гора сокровищ. А Бэйн что подумал, как по-твоему? Он гномьи обычаи знает, в том числе и то, что младшему вперед старшего говорить у нас не заведено. Ежели, конечно, он не только годами младший. Не знаю уж, к добру это или к худу, но... Одним словом — надо тебе понять, парень: для того, чтобы скрыться, мало просто сменить имя. — Ты знаешь, кто мы? — тихо спросил Фили. — Да как тебе сказать... Кому случится охота как следует разглядеть узор на твоей трубке да у нужных гномов кое-что расспросить — тот многое прознает. Мне это без надобности, но встречаются и люди, и гномы куда любопытнее. — Но... почему ты именно сейчас об этом говоришь? — Потому что до сих пор ты чужого внимания к себе не привлекал. А сегодня прославился на все Краснолесье. Чем громче голос, тем дальше слышно эхо. Подумай об этом. — Я уже не знаю, что думать, мастер Скирвир, — проговорил Фили устало. — Я, кажется, давно не делал столько глупостей сразу. — Защищать близкого — не глупость, — посуровел староста. — Кстати, о близком... Я тут поспрашивал тех, кто в таверне вместе с Коллем был — что за байки там травили люди, на которых он разозлился. Так вот, мой тебе совет — потолкуй с ним еще, дома, по-родственному. Что-то во всей этой истории есть непонятное... — Хорошо, — кивнул Фили. На этом разговор как-то иссяк. Фили придержал пони, чтобы поравняться с телегой, и снова поехал рядом с Кили. Он уже не знал, что встревожило и озадачило его больше — утренние события или только что услышанное от старосты. * * * ...Гном-привратник подтвердил, что ранним утром пропустил Арчи и его приятеля — как договаривались накануне вечером. О том, что покидать деревню пришельцы будут через другие ворота и вместе с одним из гномов, его тоже предупредили. Вот того, что Финн уехал один еще ночью, привратник не знал, иначе не стал бы пускать к нему людей... Скирвир, выслушав, только кивнул в ответ. — В деревню не заходим, — коротко велел своим спутникам. — Ждите здесь, пока людей приведем — чтобы никакая шушера потом не трепалась, будто мы все подстроили. Финн, идем к Биллу. Пекаря они нашли дома, за ужином, и никаких срочных дел и гостей он не ждал. Явление двух сердитых гномов его не порадовало, но следовало отдать человеку должное — он быстро сообразил, что к чему, оделся, велел ждать его у ворот и заспешил куда-то вдоль улицы. Ждать пришлось недолго. Гномы успели выкурить кто по одной, кто по две трубки, когда явился Билл с десятком сельчан. Троих он по традиции позвал быть свидетелями, остальные увязались сами, прослышав, в чем дело. — Вот, — сообщил пекарь, кивнув в сторону собравшихся плотной кучкой людей. — Ты, уважаемый Скирвир, объясни по порядку, что и как, чтобы, значит, всем понятно было... Фили на сей раз решил не высовываться. Хватит, погеройствовал сегодня на год вперед... Тем более, что староста сам объяснил все людям, кратко и по-деловому. Рассказывать о том, что Арчи подставил в городе Колля и пытался заманить в ловушку Финна, он не стал, это попробуй еще докажи. А вот попытка кражи представлялась вполне очевидной. — ...Вот мы и решили, — закончил он свою речь, — вас позвать сразу, чтобы никаких недоразумений не было. Сейчас все вместе пойдем к дому Финна и Колля и посмотрим, есть там кто или нет, и ежели там никого — выясним, куда делись утренние гости. Через эти ворота они точно назад не выходили. — Люди закивали, соглашаясь с планом. — Ну, пошли, что ли... Так и получилось, что к своему дому Фили привел целую толпу. К гномам, вернувшимся из города, присоединились все, кто оставался в деревне, к людям тоже подоспели опоздавшие, но жаждущие принять участие в событиях. Конечно, все не поместились бы даже на дворе, но это и не было нужно. К дому пошли сам Фили, Скирвир, Билл и двое людей-охотников, половчее и более-менее толково вооруженных. — Дверь не заперта, — сразу известил спутников Фили. — Осторожнее... Прямо за дверью, впрочем, никого не оказалось. В жилой комнате — тоже. Но вот скамейка, которая стояла прямо над крышкой погреба, была сдвинута в сторону, а из-под этой самой крышки в ответ на топот вошедших раздались стук и ругань. — Вот они, голубчики... — кивнул Билл. — И как этот хитрый погреб открывается? Фили мрачно хмыкнул, подошел к погребу и отодвинул засов. Каким образом этот засов оказался задвинутым снаружи, гостям знать было ни к чему, а полюбопытствовать никто из них не успел — крышка с грохотом откинулась, из погреба выскочил дымящийся от злости Арчи и сходу ринулся на Фили. — Ты!.. Недомерок, мать твою... Больше он ничего сказать не успел. И кинжал, выскочивший из потайных ножен в рукаве, ему тоже не пригодился — потому что кулак Фили впечатался ему под дых раньше. — Вот, всего и делов, — пожал плечами Фили, глядя на согнувшегося пополам и выпучившего глаза в попытках поймать дыхание человека. — Я не буду никому ничего объяснять, пока этот недоумок не расскажет, что делал в моем доме без меня и зачем полез в погреб. Хотя... может, его дружок поразговорчивее будет? Эй, ты, в погребе — вылезай! Сам достану — башку сверну! Второй незваный гость оказался и вовсе пришлым, в деревне Фили его прежде не видел. В драку лезть он даже не пытался, сразу заголосил, начал звать на помощь и уверять, что вовсе тут ни при чем... Фили вопросительно глянул на людей. Билл почесал в затылке, потом махнул рукой: — Да чего там... все понятно и без объяснений. Мужики, забираем этих и айда к себе. Запрем, значит, пока что в подвале у Гарри, завтра отведем в город. Может, у нас тут воздух почище маленько станет... — Сделайте одолжение, — вздохнул Фили без тени насмешки. Он вдруг понял, что дальнейшее ему неинтересно. Совсем. А интересно поскорее спровадить всю эту толпу от своего дома и заняться Кили. Тем более что Скирвир советовал им поговорить... Как он сказал? По-родственному? Просто к слову пришлось, или хитрющий староста все-таки что-то знает? От «давнего знакомца» из Эребора, например? А впрочем, какая теперь разница? Прославился Фили и впрямь знатно. И как вести себя дальше — например, в случае, если их тайна раскроется — он по сию пору не решил, хоть и раздумывал всю дорогу из города. Но подумать об этом можно было и позже, а сейчас следовало заняться более важным. ...Наверно, Скирвир тоже понял, что представление для публики пора заканчивать. Потому что, когда очнувшийся от задумчивости Фили вышел на крыльцо, улица перед домом была пуста. Люди ушли и забрали с собой неудачливых грабителей, гномы тоже разошлись по домам. Только телега стояла у калитки, Кили сидел на своем тюфячке, протирая глаза, над ним хлопотал местный знахарь, а рядом стоял и дымил трубкой невозмутимый Бруни. * * * ...Бруни помог поднять Кили на крыльцо и, убедившись, что дальше тут обойдутся без него, ушел и увел пони с телегой. Знахарь, пожилой гном по имени Грон, задержался дольше. Он осмотрел Кили, одобрил сделанную городским лекарем перевязку и, пока Фили со всеми предосторожностями отмывал брата в баньке, сходил за своими травами и зельями. Когда совсем стемнело, знахарь тоже собрался уходить. Он заново наложил повязку Кили на ребра, надавал полезных советов и оставил пару склянок — с мазью на душистых травах и с успокоительной настойкой. От ужина, наспех собранного Фили, старик вежливо отказался, выпил только кружку кваса, пообещал зайти еще поутру и откланялся. Братья наконец-то остались одни. Все это напомнило Фили первый вечер в этом доме или, вернее, странно искаженное отражение того вечера. Тогда была глубокая осень, сейчас — поздняя весна. Тогда они отдыхали после бурного дня и радовались, что хорошо устроились на новом месте, сейчас — снова приходили в себя от бурных событий, но радоваться было совсем нечему... Фили встряхнул косами, отгоняя унылые мысли, и полез в печь за горшком с похлебкой. Еще одно напоминание о несостоявшемся путешествии — припасы все были заготовлены для походной еды... — Фили... Он бухнул на стол горячий горшок, налил миску похлебки и поставил перед братом. — Вот, ешь. Тебе сил надо набираться. — Фили, ты сердишься? — Не знаю. Он поставил вторую миску себе, отодвинул горшок, налил в кружки квас из кувшина и сел напротив Кили. Тот поковырял похлебку ложкой, снова поднял взгляд. — Я же вижу, что сердишься. На что, Фили? — Да так... Жаль просто. — Чего? — Того, что медяка ломаного не стоят все наши планы и надежды на будущие подвиги и славу. Кили нахмурился: — Это почему же? Ну, не повезло мне, так всякое же бывает. Не так уж сильно меня помяли. Заживет... — Разве дело в этом? — по-прежнему бесцветно отозвался Фили. — Первый же встречный прохвост тебя задурил и подставил. Первый встречный. А сколько их будет еще? — Да ты что?! — изумился Кили. — По-твоему, это я во всем виноват?! Да с каждым же может случиться!.. — Да? — хмыкнул Фили. — О чем болтали люди, которых ты так усиленно пытался заткнуть? — Ну... — Кили вдруг заинтересовался содержимым своей миски. — Так... о разном. — Кили... — Ну, ладно, ладно. Правда, о разном. А потом Арчи про Нара им рассказывать начал. Про то, какой он милашка, если его покрепче напоить, как смущается, как краснеет... ну и все такое. И про других гномов начал прохаживаться в том же смысле. Я и не сдержался... — Понятно. — Что понятно? — Что Арчи тебя провел, как младенца. Он же нарочно все это делал, чтобы тебя в неприятности втравить. А потом ко мне прибежал, давай, говорит, провожу в город короткой дорогой — выкуп надо срочно доставить... С чего бы ему вдруг таким заботливым стать, не догадываешься? Кили пару мгновений напряженно смотрел на него, соображая. Потом враз переменился в лице и шумно вздохнул, с силой пристукнув ладонью по столу. — Вот же пакость... ну кто бы мог подумать, а?! Погоди, зараза, дай только оклематься... — И что тогда? — спросил Фили. Он настолько устал и сам во всем запутался, что не знал уже, злиться ему или смеяться. — Снова пойдешь искать приключений? — А ты предлагаешь утереться и делать вид, что ничего не случилось?! — Кили дернулся было вскочить, зашипел от боли и плюхнулся обратно на скамейку. — Тебе бы все дела миром решать! Может, еще и раскланиваться с этим ублюдком при встречах?! — Ешь, похлебка стынет, — прервал его Фили. — Фили!.. — Не скачи, говорю. Арчи мне в проводники набивался, видно, не знал, что мне на этих тропах проводник уже не нужен. Я уехал ночью, без него. Потому и успел с выкупом. Этот прохвост меня утром не застал и решил пошарить в доме, не найдется ли чего ценного. Дружка с собой привел... Они оба сдуру в погреб и влезли. А я перед уходом секрет наш в боевую готовность привел. Старосте по дороге рассказал о своих подозрениях, он тут же людей собрал, в свидетели. Так что отправится наш друг Арчи туда, откуда я тебя сегодня утром забрал. И нечего прохаживаться насчет моего мирного нрава. — Он поднял голову и посмотрел на притихшего Кили. — Такой пакости я никому бы не спустил. Ни гному, ни человеку, ни мелкому вору, ни королевскому советнику. Просто... оружие надо выбирать для каждого случая подходящее, а не лезть сразу махать кулаками. Слово — оно не хуже меча разить может. Нужное слово и в нужное время. Если прежде тебе об этом задумываться было недосуг — подумай хотя бы сейчас. Когда тебя самого этим оружием достали на раз. — Фили допил квас и отставил кружку. — Доедай, я постелю пока... Кили взялся за ложку. Разговор сам собой затих. Фили убрал со стола горшок с оставшейся похлебкой и ушел к лежанке. Поправляя тюфяк и одеяла, он украдкой посматривал на брата. Может, и не стоило высказываться настолько резко, но... кто не учится на своих ошибках — повторяет их, верно? А им сейчас нельзя допускать такие ошибки, совсем нельзя. И одной-то слишком много... Закончив с делами, Фили вернулся к брату. Присел на скамейку рядом с ним, осторожно обнял за плечи. — Кили... Ну что ты, братишка? Снова плохо?.. — Тот мотнул головой, продолжая смотреть в пустую миску. — Пойдем спать, а? Фили помог ему добраться до лежанки, усадил на край, сам сел рядом. — Не сердись, родной. Я же не в обиду тебе. Просто... нельзя нам так подставляться, будем ушами хлопать — далеко не уйдем. Ты пойми... Кили снова отрицательно покачал головой, вскинул повлажневшие глаза: — Да ничего... Просто... Фили, я же понимаю, что глупо все вышло. Но это же с кем угодно случиться может, всякое бывает! Это все деревня проклятая, верно ты говорил — недоброе место... Вот уедем, все образуется, забудем все это, как страшный сон! Ведь правда? — Уедем?.. — едва не рассмеялся Фили. — На что, балбес ты мой несчастный? Этим летом мы точно никуда не уедем. — Что?.. Но почему?! — А ты не понимаешь? Кили, я выложил за твое освобождение сто пятьдесят монет. Сто пятьдесят. — Сто... пятьдесят? — сдвинул брови Кили. — Постой, откуда же? У нас только сто было!.. — А ты не догадываешься? — Ты... наш талисман продал?! — Если бы продал, в кошеле бы не убыло. В залог отдал, чтобы полсотни монет в долг взять. Выбирать пришлось — либо продать фибулу, либо отложить отъезд. Так что... пока наш талисман не выкуплю, никуда отсюда не поеду. Вот как повернулось, братец. Кили посмотрел ему в лицо — и молча уткнулся в плечо. Фили обнял его в ответ, осторожно прижал к себе, поцеловал наугад. — Ничего, братишка. Ничего. Справимся... * * * ...Трактир «У перекрестка» был совсем не плох. Много лучше убогих харчевен, коих Торин за долгую жизнь навидался. К тому же, высоким гостям там отводили весь верхний этаж в том крыле, что поновее... Увы, удовольствие от путешествия через Краснолесье неизменно портила одна досадная мелочь: бургомистр почему-то был искренне убежден в том, что выразить почтение Его Подгорному Величеству можно только одним способом, а именно — пригласив его на ужин в ратуше. Не то чтобы Торин был против хорошего ужина, но компания бургомистра и его приближенных всякий раз навевала на него тоску. О чем, ну о чем можно было говорить с этими людьми? Обмениваться пышными фразами, расхваливать вино (не эльфийское, прямо сказать), ругать хитроумных восточных торговцев? К тому же, сидеть сиднем весь вечер после целого дня в седле — весьма сомнительное удовольствие... Но правилами вежливости пренебрегать не следовало, и Торин, переодевшись и немного размяв кости с дороги, объявил, что приглашение бургомистра принимает. ...Следовало отдать должное людям, ужин оказался очень даже неплох, а на болтовню можно было степенно соглашаться и не слишком задумываться. К тому же, в этот раз здесь была Дис, и большую часть внимания отвлекала на себя. Торину же оставалось благосклонно кивать, поддакивать и прятать усмешку, наблюдая, как увиваются вокруг его сестры бургомистровы советники. Дис мило улыбалась, тоже кивала и мастерски изображала круглую дуру. На людей действовало безотказно... — ...и совершенно правы, Ваше Высочество, — в некий момент выделился из общего гула голос одного из советников. Обладатель голоса, обращаясь к Дис, почтительно поклонился и Торину. — Поистине заслуживает восхищения правитель, который может держать в строгости настолько упрямый и своенравный народ. — Такой изысканной похвалы мне еще не приходилось слышать, уважаемый Бэйн, — заметил Торин, выпрямляясь в кресле. — Чем же прославились гномы, чтобы внушить столь... своеобразное восхищение своим правителем? Дис светло улыбнулась и наклонила голову, присоединяясь к вопросу. — О, это был всего лишь мелкий эпизод, — столь же утонченно-вежливо изобразил улыбку советник. — Но великое проявляется и в малом, не так ли? Мне просто довелось стать свидетелем того, как один... очень молодой гном из ближней к нам деревни добивался справедливости, чтобы вызволить из тюрьмы своего друга. Улыбка Дис померкла... только на миг. — Как интересно, — заметила принцесса, украдкой метнув на брата очень пристальный взгляд. — Что же это был за гном и чем так отличился? — Он даже имени своего назвать не счел нужным, — чуть-чуть пожал плечами Бэйн. — Но так ловко повел речь, да еще и начальника тюрьмы на вранье подловил... Мне пришлось всерьез подумать о его замене — слишком много шума получается от таких историй. Торин раскрыл было рот, чтобы ответить, но Дис его опередила: — Ты сказал, этот гном был один, уважаемый Бэйн? — Почему? Они втроем приходили. Сначала староста общины хлопотал, потом ему на подмогу еще двое подоспели — и деньги собрали, чтобы выкупить друга своего, и лгуну-тюремщику рот заткнули... И ведь совсем молоденький этот гном был, а уже такой шустрый. Поистине велик должен быть авторитет вождя у народа, где сызмальства приучают так правды доискиваться. У нас самих недавно случай был... Советник пустился в воспоминания о какой-то скандальной истории, Торин и Дис снова стали слушать, кивать и улыбаться, но прежнее спокойствие Торина улетучилось, как не бывало. Кто такой этот молодой, но очень шустрый гном, что за беда случилась и, тролль задери, что сейчас навоображает себе Дис?.. Тревога оказалась не напрасной. В трактир они вернулись около полуночи. Торин отослал слугу, намереваясь лечь спать. Но вместо слуги на пороге его комнаты возникла Дис, сосредоточенная и совсем не улыбчивая. Она притворила дверь, подошла к столу, где Торин, вооружившись гребнем и зеркалом, приводил в порядок изрядно спутанную ветрами и меховым воротником гриву. Села напротив, облокотилась на стол, подперла рукой подбородок. — Торин. — Да? — Ты сказать мне ничего не хочешь? — О чем ты? Уловка не сработала. Дис выразительно приподняла бровь и не двинулась с места. Торин поерзал, передвинул зеркало, убрал в футляр гребень. Дис приподняла вторую бровь. — То-рин. Король вздохнул. — Они здесь. Ты это хотела услышать? — Да, — кивнула она. — Не могу же я всерьез верить, что мой сын может просто так затеряться в какой-то глухомани? Кили еще мог бы, но не Фили. И броситься на выручку другу — это очень на них похоже. — Ну вот, ты услышала, что хотела. И что теперь? Дис тоже шумно вздохнула, разгладила платье на коленях. — Честно? — спросила, глядя на свои руки. — Не знаю. Мне не понравилось твое решение... но и другого ничего я придумать не могу. Хотя теперь мне понятно... — Что понятно? — в свою очередь приподнял бровь Торин. — Выбор места. — Дис встала и направилась к двери. — Спокойной ночи, брат. — Дис, ты что надумала? — подхватился Торин, но она только пожала плечами и величественно удалилась. Торин посмотрел на закрывшуюся дверь, потом на свое отражение в зеркале. Вдохнул, выдохнул и прикрыл ладонью глаза. Надо будет поподробнее узнать, что это за история с отставкой завравшегося тюремщика...