"У перекрестка"

Первым, что заметил Фили при въезде в деревню, были две новые, взамен растрескавшихся, доски в воротах и отполированные и смазанные петли. Удивительно, ему и в этом, обычном в общем-то, деле увиделась злая насмешка и намек на то, что никуда от этих частоколов и ворот не уйти. Надо, надо было насторожиться еще тогда, по приезде осенью, уж очень хорошо все складывалось... Но что проку рассуждать об этом сейчас? Фили украдкой глянул на брата. Кили глазел по сторонам с самым беззаботным видом, на обновленные ворота внимания и вовсе не обратил. Пойди догадайся, действительно его ничего не беспокоит, или просто поводы для тревоги он находит в чем-то другом. — Однако... — протянул вдруг Кили, придержав пони и дернув Фили за рукав. — Ты погляди, какие люди. Фили посмотрел в направлении его взгляда — и досадливо поморщился. В доме Арчи были открыты окна, а над печной трубой вился дымок. Кажется, в одном из окон мелькнула и физиономия хозяина, но тут же скрылась. — Выпустили, значит, — хмыкнул Фили. — Ну, может, сидеть будет тихо. — Лучше бы в другом месте сидел, — сквозь зубы проворчал Кили. — Ну да ладно. Сунется — ему же хуже будет... Фили кивнул и покосился на телегу, которой правил Нар. Молодой гном тоже заметил движение в доме Арчи, тут же отвернулся и стал внимательно смотреть на дорогу. Чересчур внимательно. Нужно будет с ним еще позаниматься, мысленно сделал себе пометку Фили. Негоже гному бояться какого-то человечьего проходимца. Ворота, ведущие в гномье поселение, остались прежними, и Фили с мрачной усмешкой поздравил себя — хоть тут ничего не намекало на укрепление преград на пути к свободе. На самом деле, после душного Краснолесья, с его шумными, крикливыми ярмарками, лесная деревушка была просто-таки местом блаженного отдохновения, и если бы не... — Хорошо-то как! — озвучил свои ощущения Кили. — Нет, в самом деле — как они живут в своем Краснолесье? Жара, духота, пылища... — Здесь тоже не мороз, — хмыкнул Фили, заводя пони во двор. — Но хоть воздух чистый. А в лесу — речка, если ты еще не забыл. Вода там, оказывается, холодная, как из горных ключей. Можно сходить искупаться. — Можно. Но прямо сейчас мне никаких речек не надо. Отмыться от городской пыли, перекусить — и спа-а-ать... — Вот тут я с тобой согласен, — заметил Кили с очень знакомой хитрющей улыбкой. — Ну что, кто баньку топит, кто пони расседлывает? Фили почел за лучшее напустить на себя строгость и в улыбки-перемигивания пока не пускаться. — Займись пони. Я между делом еще и еду сообразить успею... Он знал, что Кили предпочел бы топить баньку, но в спорах «кому чего делать» обещание еды было приемом неотразимым. Стоило упомянуть о намерении вместе с прочими занятиями приготовить поесть, и Кили становился много сговорчивее. Этот раз не стал исключением: Кили без возражений ухватил обоих пони под уздцы и повел в конюшню, а Фили поспешил в дом — выполнять обещание. Есть, впрочем, хотелось вполне по-настоящему, без всяких хитростей. Долгую стряпню затевать было некстати, а из того, что можно собрать быстро, нашлись лепешки, купленные еще в городе, вяленое мясо, сыр и большое блюдо огурцов. Ну, и бочонок эля, прихваченный по пути у запасливого Скегги. От грусти из-за очень скромного ужина Фили отвлек донесшийся с улицы стук. У калитки стоял Барди. Фили поспешил на двор, открыть калитку и пригласить старика в дом, но тот лишь помотал головой: — На что вам гости? С дороги помыться да отдохнуть надо. Ты вот... возьми. Он сунул Фили в руки плетеную корзину, в которой было что-то горячее и вкусно пахнущее. — Но... мастер Барди, я... мы же не заработали вроде?.. — Бери, говорю. Небось мне лучше знать, чего вы заработали, а чего нет. О делах и завтра поговорить можно. Доброй ночи. — И тебе... Фили поглядел ему вслед, удивленно хмыкнул про себя и, заперев калитку, вернулся в дом. В корзине оказались закрытый крышкой горшок со щами и большой кусок сладкого пирога, завернутый в холщовое полотенце. — Ну ты даешь, братец! — восхищенно сообщил Кили, переступив порог и воззрившись на накрытый стол. — Нет, я все понимаю, щи там, капуста... Но ягод ты когда успел набрать?! — Кабы я их набрал, — прыснул Фили. — Это Барди принес и щи, и пирог. — Барди?.. — Ну да. Садись давай, у меня уже живот свело от этих запахов... ...Конечно, для двух голодных гномов снеди было не так уж и много. Но горячее варево пришлось очень кстати, сразу превратив небогатый перекус в сытный ужин. Выбираясь из-за стола, Фили мысленно еще раз напомнил себе поблагодарить Барди за столь своевременную заботу. Впрочем, эта мысль задержалась ненадолго. В животе тепло и сыто, постель приготовлена, а в баньке голый Кили — до прочих ли тут дел и благодарностей?.. ...И вполне ожидаемо на лежанку они забрались уже окончательно сытые, довольные и полусонные. Фили подоткнул подушку, улегся на спину, раскинул руки и ноги и, глубоко вздохнув, закрыл глаза. Кили тут же подлез ему под бок, уложил голову на плечо. Обнял, не притискиваясь, и без того было жарко. Тоже повздыхал и затих. И почти сразу сонно засопел. Фили пребывал в той степени блаженства, когда мысли в полудреме текут лениво и неспешно, а расслабленное тело кажется почти невесомым. В такие минуты — в тишине, покое, рядом с братом — он ощущал себя самым счастливым гномом на свете. Не так уж часто в той, прежней жизни выпадала им возможность побыть действительно наедине, не опасаясь, что их кто-нибудь услышит или застанет. Порой даже казалось, что ничего ценнее этих минут просто не может быть... НЕ КАЗАЛОСЬ, ударила невесть откуда взявшаяся мысль. Фили вздрогнул, как от внезапного порыва ветра, и враз очнулся от блаженной полудремы. Ничего ему не казалось. Им уже пришлось отдать все — дом, семью, имя, титул, друзей... Стать безродными бродягами, только чтобы остаться вместе. Ради вот этих самых бесценных минут. Фили осторожно, боясь разбудить, обнял брата одной рукой за плечи. Потянул к себе плотнее, прижался губами к мокрым волосам. Кили буркнул что-то сердитое, поерзал, освобождаясь из тесных объятий, и снова затих. А у Фили сон исчез, будто не бывало. И на этот раз даже близость Кили и сладкая истома во всем теле не помогли успокоиться и забыться. Они хранили свою любовь, полагая ее лучшим из даров Махала. Так почему удача от них отвернулась? Создатель порой посылает нам странные испытания, всплыли в памяти слова из прощальной записки Торина. И впрямь странным и нелепым казалось все, что произошло в последнее время и продолжало происходить сейчас, но смысла таких испытаний Фили понять не мог. Если Создатель решил вот так проверить их на прочность... Значит ли это, что они в чем-то очень сильно ошиблись? Но в чем и как это понять? И если удастся понять, можно ли будет исправить?.. * * * Называть Нара совсем бестолковым и неспособным к учению было бы несправедливо. Конечно, для тяжелых доспехов, щита и топора он был недостаточно крепок, и ему явно не повезло с наставниками, но на этом его бестолковость в боевой науке и заканчивалась. Так Фили решил, еще когда они с Кили вдвоем давали Нару простенькие уроки, приносившие больше просто радости, чем настоящей пользы. А чему-то более серьезному парня научить мешала его же убежденность в собственной бездарности. Но теперь Фили решил не ограничиваться только весельем. Перерыв в ярмарочной торговле по обычаю составлял дней семь-восемь, и спустя неделю гномы-мастеровые собирались вернуться в Краснолесье. Забот хватало у всех, а Бруни занялся удачно подхваченным заказом. Кузнецу нужен был помощник, обычно эта роль доставалась Яри, но Фили уговорил уступить работу ему. Вернее, вовремя предложил подменить, заметив, что Яри чем-то порядком озабочен и не прочь выкроить немного времени для каких-то своих дел. В результате Яри получил нужное время, а Фили — не менее нужный ему дополнительный заработок, а заодно и площадку для тренировочных боев. Такая площадка (и мишень для стрел и ножей) имелась на заднем дворе дома Бруни: мастер считал, что должен иметь возможность показать свои изделия в действии. На нее Фили и положил глаз, как на самое удобное место для занятий. Нара специально звать тоже не требовалось — он носил еду и эль Бруни, который сам готовить был не мастак и не любитель. Так что в первый же день своеобразного отдыха от ярмарки Фили предложил Нару размяться. Парень начал было отнекиваться, но один намек на возможную встречу с недругом-человеком решил дело. От сомнений это его, впрочем, не избавило. — Финн, зачем тебе тратить время? — спросил Нар первым делом, глядя на боевой нож, протянутый ему Фили. — Все равно же ничего не получится... — С чего ты это взял? — хмыкнул Фили в ответ. — Нечего загадывать заранее. Не верится мне, что ты вот совсем ничему не обучен. Ты гном все же и жил не в пустыне. Бери нож, говорю. Нар вздохнул... и послушался. Уже на второй день дело пошло на лад. Великой силы Нару не досталось, но он был быстрым, ловким и легко перенимал правильно объясненные несложные движения — короткие выпады, нырки и увертки. И все ухватки, которые показывали ему еще весной, очень хорошо помнил. Так что предположение Фили оказалось верным — больше всего Нару мешала не природная бесталанность, а собственная неуверенность. Пришлось между делом порассказать о разных стилях боя, видах оружия, о бойцах, прославившихся владением каждым из них... Нар слушал с заметным интересом, что казалось немного странным — неужели и впрямь ему прежде ничего такого не рассказывали? Кто же его вообще учил? Бруни им не мешал, только поглядывал, сидя на скамейке под навесом, и когда у Нара удачно получался какой-нибудь прием, бурчал что-то невнятно-одобрительное. Нару, видимо, эти тренировки пришлись по душе. Он стал выкраивать больше времени, приходить не только днем, но и ближе к вечеру, когда Бруни заканчивал работу и отпускал помощника. Для такого дела Фили не жаль было и немного задержаться... Вечером пятого дня Нар сидел на скамейке и наблюдал, как Фили бросает в мишень ножи. — У меня так все равно не получится, — проговорил он задумчиво, проводив взглядом очередное движение. Фили сходил к мишени, собрал ножи и привычно рассовал их по ножнам на сапогах и поясе. Присел на скамейку рядом со своим подопечным. — Так — не получится. Я же с юности учился, лет-то сколько... Но мы из тебя великого воина делать и не собираемся. Тебе важнее уметь толково спрятать оружие, при нужде быстро достать и пустить в ход. И у тебя неплохо получается. Будешь постоянно тренироваться — будет получаться быстро, будто само собой. Для защиты самое то. Нар кивнул, поскреб землю носком башмака. Сказал негромко: — Ты хороший учитель. — Правда? — удивился Фили. — Кто же тебя учил прежде? — У меня был... друг. Он пытался меня чему-то учить, но... — Но что? — У меня ничего не получалось, и он махнул на это дело рукой. Сказал, что и так сумеет обо мне позаботиться. — Нар отвернулся и закончил совсем тихо: — Не сумел... — Такое случается, — серьезно кивнул Фили. — Ничего... ты молод, времени на учение много. У тебя все получится, вот увидишь. — Да... может быть. Можно мне... попробовать нож метнуть? — Можно, конечно. Попытка вышла ожидаемо неудачной. Фили начал было объяснять, что тут нужна особая тренировка, но его перебил подошедший Бруни. Кузнец взял у Нара нож, покачал в руке и отдал Фили. Сказал кратко: — Не то, — и утопал в дом. Вернулся скоро, протянул Нару нож с черной резной рукояткой и в черных же ножнах. — Вот. По руке. Бери. Нар нерешительно взял клинок, потянул из ножен. Полированная сталь ярко блеснула. — Это... мне? — удивленно спросил молодой гном. — Насовсем?.. — Насовсем. Пригодится. — А... почему сейчас? — Безрукому ни к чему. Ученому — можно. Не иначе, утомившись пространной речью, Бруни кивнул и ушел в мастерскую. Фили улыбнулся: — Давай-ка посмотрим. Он взял нож, внимательно рассмотрел, взвесил в руке. Легко перебросил в метательный захват. — Доброе оружие. Баланс хороший, и драться можно, и метать. Брошенный нож полыхнул в лучах клонящегося к закату солнца яркой вспышкой и вонзился в центр мишени. Фили сходил за ним, еще раз осмотрел и вручил тихо млеющему от счастья Нару. — Держи. На виду не носи, не хвастайся. Метать завтра поучу, потом сам будешь... Фили повернулся к дому как раз вовремя, чтобы увидеть входящего во двор Кили. — Так и думал, что ты еще здесь, — жизнерадостно заметил тот. — Долго еще? Я уже и за пивом сходил без тебя... — Нет, мы закончили, — отозвался Фили. — Идем. Они попрощались с Бруни и Наром и вышли за калитку. Кили выглядел привычно спокойным и беспечным, но на какой-то, очень короткий, миг Фили почудилась на его лице незнакомая холодная тень. Миг, впрочем, был действительно коротким, и Фили тут же о нем забыл. * * * ...Недельный отдых закончился быстро, и снова закружилось — город, торговые площади, работа с восхода до заката... Давненько не случалось Фили работать в таком темпе. Ему казалось, что заказчиков стало еще больше, напряженный ритм затягивал, не оставляя времени даже на ставшую привычной тоскливую тревогу. На бессонницу сил очень скоро тоже не осталось — они с Кили вечером просто валились в обнимку на простой деревянный лежак и, едва улегшись, обнаруживали, что уже рассвет и пора вставать. В такой суматохе прошел весь остаток лета. Когда староста объявил, что большая торговля заканчивается, и гномам пора возвращаться к обычному режиму работы и поездок в город, Фили против воли ощутил глупую, совершенно ребяческую радость. Кили, судя по брошенному украдкой на брата взгляду, был еще более счастлив. Да и, в конце концов, поработали они и впрямь основательно, и передышку заслужили. А еще близился день осеннего равноденствия. Вернувшись домой с последней ярмарки и немного передохнув, Фили и Кили взялись за подсчет собранных за лето денег. Пятьдесят монет они могли отдать, даже оставив немного на необходимые расходы, а вот десяток, затребованный Тэдом сверх долга, не сложился. Однако, после удачного лета, это мелкое обстоятельство их не огорчило. Сделанное Кили предположение о наличии у Скирвира кубышки с деньгами оправдалось полностью, и занять десяток монет не составило труда. Староста даже залога никакого с них не потребовал, резонно рассудив, что деваться им все равно некуда — и дело было решено. В середине сентября гномы отправлялись в город — за заказами и припасами. Кили не ехал, ему пора было браться за охотничий промысел. Но его присутствия и не требовалось, свидетельствовать возврат долга собирались все те же Скирвир и Бруни. Так что Фили упаковал в кошель деньги и долговую расписку и, попрощавшись с братом, отправился в Краснолесье с обычной компанией деревенских мастеров. Вернуться они собирались через два дня, и никаких сюрпризов от этой поездки Фили не ждал. Расплатиться с Тэдом и получить назад свой талисман казалось ему сейчас самым важным делом...