Завершение

December, 1 - Снимите наручники. Охранник - Бенни - хмурится, но в голосе Брюса - совсем немного, лишь тень - Бэтмена, и этого достаточно, чтобы ему даже не попытались возражать. Джокер протягивает охраннику скованные наручниками запястья, и на его губах играет одна из самых раздражающих усмешек, что Брюс когда-либо видел в своей жизни. Лицо Бенни искажает гримаса, но он лишь молча расстегивает наручники. Звяканье металла - единственное, что нарушает тишину. Джокер картинно вздыхает и растирает запястья, провожая уходящего охранника насмешливым взглядом. Брюс знает, что эта просьба может показаться опрометчивой, последствия - опасными, но это не так, он знает это, он Бэтмен, а Бэтмен не совершает опрометчивых поступков. Джокер одинаково опасен что в наручниках, что без них, и Брюс уверен, что в случае чего сможет держать ситуацию под контролем и без кевларовой брони. Нет нужды в бессмысленном насилии. В конечном итоге, все, чего Брюс хочет от Джокера, это… Брюс останавливает поток своих мыслей, все еще не готовый однозначно решить для себя, зачем он сюда приходит каждый раз. Это нечто настолько по-человечески простое, и в то же время очень сложное. Он не чувствует вины, потому что пусть Джокер преступник и убийца, он все же человек, а Брюс больше не носит маску, в которой видит мир лишь черно-белым. Джокер прочищает горло, вырывая Брюса из его размышлений. - Опять ты? Давно не виделись. Брюс поднимает на него взгляд. Джокер безучастно рассматривает собственные ногти. - Десять дней, если быть точным, - мягко отвечает Брюс. Джокер раздраженно выдыхает и на секунду поднимает взгляд на Брюса, но тот не успевает ничего прочесть в его глазах. Джокер барабанит пальцами по столу. - Послушай, - начинает он. - Тебе еще не надоело? Чего ты хочешь от меня? Ладно, хорошо, у вас, богатеньких испорченных ублюдков, свои заскоки, но я не намерен быть для тебя бесплатным развлечением. Джокер сцепляет зубы и по-прежнему избегает смотреть Брюсу в глаза. Брюс вздыхает и оправляет манжеты рубашки, устраивая руки на столе. Он не знает, почему, но его наполняет странное спокойствие, почти умиротворение - нечто, чего он не чувствовал уже давно, и даже очевидное недовольство Джокера его визитом не может этого изменить. К тому же, Брюсу кажется, что он знает причину, и это только усиливает его спокойствие. Брюс смотрит на Джокера внимательно, не отрывая от него взгляда. На его лице явно написано раздражение, возможно, из-за отсутствия реакции со стороны Брюса, возможно, по иным причинам. Спустя несколько минут молчания его черты расслабляются, уступая место выражению полнейшей скуки. Брюс достаточно хорошо его знает, чтобы не верить этому ни на грош. - Давай кое-что проясним, - говорит Джокер наконец спокойно, почти мягко. Он разглядывает свои руки, по-прежнему отказываясь встречаться с Брюсом взглядом. Возможно, дело в их последней встрече. Возможно в чем-то ином. Брюс чувствует странную, неуместную вину по этому поводу, но быстро отметает это чувство прочь. Он молча поднимает бровь, как бы призывая Джокера продолжать, несмотря на то, что тот не смотрит на него, но Брюс чувствует желание изменить это, заставить его смотреть ему в глаза, и, может быть, это самую малость жестоко - не то чтобы Джокер не заслуживал жестокости. Молчание растягивается, но Брюс не намерен его нарушать. Наконец, спустя несколько мгновений Джокер поднимает на него взгляд. Его глаза кажутся темными, почти черными, и в них трудно что-то прочесть, но Брюсу все же кажется, что он видит в них знакомую вспышку злости, и, может быть, самую малость - смущения. Возможно, впрочем, что это лишь то, что он ожидает увидеть. Джокер подается вперед, почти ложась грудью на стол, и растягивает губы в улыбке. - Давай кое-что проясним, - повторяет он. - Ты у нас богатенький мальчик с тяжелой душевной травмой, тебя никто не понимает и все такое, а? Брюс сцепляет пальцы в замок. Он понимает, что Джокер хочет его задеть, и это почти ему удается. Почти. Он все еще чувствует странное спокойствие, и поэтому вместо ответа лишь поднимает бровь, чуть изгибая губы в ответной усмешке. Если Джокер и чувствует раздражение по этому поводу, он успешно это скрывает. Его ухмылка становится еще шире. - В смысле, ты ничего не перепутал? Умные мальчики в таких случаях идут к психологу, а не к, эм… Джокер наклоняется еще ближе, практически перегибаясь через стол, и его лицо находится буквально в нескольких сантиметрах от лица Брюса. Тот не отстраняется. - … не к психу, - заканчивает Джокер почти интимным полушепотом, прежде чем откинуться на спинку стула. Он разводит руками и коротко смеется. "Вот в этом он прав", - думает Брюс, и отчего-то эта мысль кажется ему забавной. Он улыбается едва заметно, чуть приподнимая уголки губ. - Разве ты псих? - спрашивает он мягко. Джокер на мгновение выглядит потерянным. - Знаешь, речь ведь сейчас не об этом. - А о чем? - Речь о том… - Джокер скрещивает руки на груди и поднимает взгляд в потолок, будто о чем-то размышляя. - Речь о том, что ты не там ищешь, я не знаю… сочувствия? Понимания? Чего бы ты там ни искал… Он вновь подается ближе и смотрит Брюсу прямо в глаза, будто в самом деле пытаясь сказать ему что-то важное. - Ты знаешь… знаешь, зачем я все это делаю? Нет, даже не так. Нет никакого "зачем", я просто делаю. Видишь ли, все дело в том, что ничего из происходящего вокруг не волнует меня по-настоящему. Меня не волнуют их чувства, их жизни… Ты думаешь, я один такой? Вовсе нет. Все вокруг, все люди - такие же. Их тоже мало что волнует. Но они трусы. Они боятся собственного безразличия, они думают, что должны беспокоиться, потому что хорошие люди - беспокоятся, а они - нет, и это пугает их до чертиков. Поэтому они притворяются, будто им не все равно. Я - нет. В этом вся разница между нами. Джокер замолкает на мгновение, чтобы перевести дыхание. Затем добавляет, куда мягче, едва слышно: - И раз уж меня все это не волнует, я по крайней мере могу насладиться весельем - за их счет. Брюс на секунду закрывает глаза, подавляя вспышку отвращения и злости, столь знакомых чувств, которые только и были между ними не так давно. Но сейчас в нем лишь тень этих эмоций, и в вопросе, который он задает, больше любопытства, чем чего-то еще: - То есть все это ради "веселья"? Убивать всех этих людей - это "весело"? Джокер придвигается еще чуть ближе, и его пальцы смыкаются на запястье Брюса. Тот вздрагивает, но не пытается вырваться. Руки Джокера сухие и теплые, на его лице написано выражение поддельного сочувствия. - Ну же, не будь таким угрюмым, радость моя, - бормочет Джокер, поглаживая большим пальцем запястье Брюса. - Нет, дело не в убийствах, вовсе нет. Убийство само по себе не привлекает меня. Все дело в том, чтобы донести послание! Он отпускает руку Брюса и вновь откидывается на стуле, взмахивая руками, будто пытаясь подчеркнуть смысл своих слов. Брюс внутренне кривится и усилием воли не позволяет себе потереть запястье, на котором будто огнем горит прикосновение Джокера. - Послание, - говорит он плоско, пытаясь отвлечь себя от происходящего. - Верно, - Джокер хихикает. - Все горит. Брюс вздыхает. Это он уже слышал. - Так, - Джокер вновь становится серьезным. - Это просто способ выразить себя, знаешь, мою точку зрения. Меня не волнуют их смерти, и ничто не может этого изменить. Все это... так называемое “лечение”... Но меня не волнует также, если они будут жить. Видишь ли, у меня нет потребности убивать или сеять хаос и разрушения, потому что правда - был бы я здесь, будь это так? Брюс молчит несколько мгновений, обдумывая слова Джокера. В них он видит смысл, безусловно. Он никогда не думал, что Джокер не способен управлять своими действиями - отнюдь. Брюс знает, что Джокер может быть “нормальным”, если захочет. Но именно в этом весь смысл - если захочет. Но его желания, его мотивы - Брюс никогда не мог разгадать этого. - Но почему ты здесь? - спрашивает Брюс. - Ходят слухи, будто ты добровольно сдался Бэтмену. - Ах, Бэтмену... - Джокер хихикает. - Слухи распространяются так быстро. Я не думаю, впрочем, что я отвечу на твой вопрос. То, что между мной и Бэтси останется между нами. Джокер ухмыляется и заговорщицки подмигивает Брюсу. Брюс чувствует странное разочарование. Вибрация телефона в кармане прерывает их разговор. Брюс вытаскивает из кармана пиджака сотовый и смотрит на экран, на котором высвечивается напоминание о встрече. Он вздыхает. Он почти успел об этом забыть. Звонок Донована с утра буквально заставил его сорваться с места, отменив при этом утренние встречи, но эта - слишком важная, он не может проигнорировать и ее. Пора уходить. - Мне нужно идти, - говорит он ровно. Джокер выглядит разочарованным, и Брюс толком не может сказать - искренне или же притворно. - Как, уже? Мы только начали веселиться! - Джокер улыбается ему почти непристойно. Брюс подавляет желание закатить глаза. - Ты знаешь, что я вернусь, - говорит он вместо этого, потому что он не знает, сколько в поведении Джокера правда, а сколько - игра, но если хотя бы немного - правда, он не может не сказать этого. - Я не знаю, - улыбка исчезает с лица Джокера. - Но я буду ждать.