***
Жертвы травматических событий и посттравматических стрессовых расстройств часто блокируют горькие воспоминания из прошлого. Джастин признался, что многого не помнит о том дне, когда умерла его мама. Может быть его могз заблокировал это тоже. Ричард пугал меня с самого начала. Всеми своими действиями. Я просто надеялась на то, что Джастин доверится мне, и я смогу помочь ему. Я наблюдала за тем, как ученики идут по коридору после окончания уроков. Вскоре холл опустел, и Джастин, опустив голову, подошел к своему шкафчику. Парень открыл его, положив рюкзак внутрь. Я вздохнула и тихо вышла из-за угла. — Джастин? — произнесла я. Он подскочил, оглядываясь по сторонам. — Что тебе нужно? — бросил Джастин. Я вздрогнула от его тона. Все, что я планировала сказать, вылетело из головы. — Моя мама решила заглянуть в гости. Это, наверное, был последний раз, когда я ее видела, — пробормотала я. Джастин опустил руки. — Ты в порядке? — Может быть буду потом, — я пожала плечами. — Слушай, есть кое-что… — Я уезжаю в пятницу. Я подняла голову. — Что? — Я буду жить в Мэйне с родственниками, о которых узнал несколько месяцев назад, — парень оставался безэмоциональным. Как будто я незнакомка. — Но… почему? — Мой дядя больше не знает, как справляться со мной. Он думает, что это — лучший выход. Волна утешения накрыла меня. — То есть ты больше не будешь жить с ним? — я скрыла надежду в голосе. — Нет. Я надеюсь, ты счастлива. Ты считаешь, что он ужасный человек, теперь я не буду жить с ним. Теперь можешь спать спокойно, зная, что я в безопасности, — сарказм и ненависть были в каждой нотке его голоса. Ты понятия не имеешь. — Не смей обвинять меня… — я замолчала. Я пыталась бороться за это месяцами. — Я не хочу, чтобы с нами было так. Мы можем звонить друг другу или… — Ана, — Джастин захлопнул дверь шкафчика, поворачиваясь ко мне. — Пожалуйста, остановить. Хватит вести себя так, будто все в порядке. Будто мы можем все исправить. Это было весело, понимаешь? Ты была забавой. Спасибо, что научила меня, как обращаться с девушками, — он рассмеялся, и это было немного сумасшедшим. — Я свободен, так что я могу применить эти навыки в Мэйне. Отстойно, что мы с тобой не зашли дальше. Теперь это все просто опыт. Мой рот открылся. — Ты… Парень сделал шаг назад, разведя руки в сторону. — Давай же, ударь меня снова. Я, наверное, заслужил это. Я покачала головой. — Что ты делаешь, Джастин. Это ведь не похоже на тебя. Джастин снова усмехнулся, поднимая свой рюкзак. — Может быть нет. Но теперь, когда я переезжаю, я могу изменить в себе что-то. Можно начать прямо сейчас. Я знаю, что много девушек здесь тайно думают обо мне. Они хотят меня. Может быть, мне следует трахнуть одну из них перед тем, как я уеду. Еще я думаю, что должен надрать задницу кое-кому. Я ведь уезжаю, какое теперь это имеет значение? В конце концов, не мне придется больше жить в этом гребаном доме, зная, что она везде. Этот город угнетает меня. Люди угнетают меня. Это вроде мести за восемь лет ада. — Джастин… — я шагнула вперед. Он вскинул руки, уклоняясь от меня. — Все кончено, Ана. Все кончено. Просто забудь обо мне, хорошо? — плюнул он, разворачиваясь и уходя. Я наблюдала, как он сильно закрывает за собой стеклянную дверь, что та еще трясется в течение нескольких секунд.Глава двадцать первая
17 января 2016 г. в 14:43
Ана
Я продолжала чувствовать себя плохо. Вчера утром Лиса нашла меня спящей в ванной и разрешила мне провести целый день в постели. Я ждала отца в машине, чтобы поехать в школу. Привкус горечи был где-то в глубине моего горла, будто меня сейчас стошнит.Я смотрела на свои руки, желая расслабиться. Папа сел в машину, вручая мне пончик.
— Я не голодна, — сказала я тихо. Мужчина продолжал смотреть на меня, пока я не взяла лакомство. — Ладно, — я взяла свой упакованный завтрак.
— Я не знаю, что сделать, чтобы все улучшить.
Я пожала плечами.
— Я и не жду этого от тебя, — пробормотала я. — Немногого, в любом случае.
Отец нахмурился, проводя рукой по моей голове. Мы ехали большую часть пути в тишине. Хорошей новостью было то, что сегодня пятница, поэтому у меня были целые выходные, чтобы просто лежать в постели и ничего не делать.
— Папа? — наконец-то заговорила я, когда мы уже подъезжали к школе.
— Да, малышка?
— Как вы ловите преступников за плохое обращение с детьми? — я прикусила нижнюю губу. Отец замолчал, опешив.
— Эм, ну… — медленно проговорил мужчина. — Я не уверен, что можно что-то сделать без доказательств. Почему ты спрашиваешь? Ана, если есть что-то, что ты хочешь сказать мне…
Я практически сказала ему. Практически.
— Нет, пап. Я просто вспомнила тот фильм, который смотрела вчера. Не могу перестать думать насчет этого, — соврала я.
— Ну, как я уже сказал, нужны доказательства.
— Но что будет, если, допустим, это продолжается довольно долго, и доказательств нет?
Папа задумчиво вздохнул.
— Если нет конкретных доказательств, то ты ничего не сможешь сделать. Нужно убедить жертву признаться. Но и так тоже сложно доказать что-либо.
Значит, все было в руках Джастина. Не было ничего, что бы я могла сделать сама. Внутри все опять перевернулось.
— Ты уверена, что все в порядке?
Я горько усмехнулась.
— Если не учитывать тот факт, что меня бросили позавчера, то все отлично.
— Удачного дня, — папа нахмурился. — Люблю тебя.
— Я тоже, — пробормотала я.
Как бы сильно я ни хотела избегать Джастина, мне нужно было с ним поговорить. Если бы я спросила его напрямую, он бы признал это? Я знала, что он сделает это.
Возможно, я могла просто проигнорировать. Если Ричард избивал его, то, скорее всего, это было давно. Джастин был взрослым и сильным, чтобы позволить дяде манипулировать им физически. Ричард мог ударить парня пару раз. Я надеюсь.
Но я была слишком хорошим человеком, чтобы просто проигнорировать это. Я не могла просто сидеть на месте с этим ноющем чувством долга. Я не была напористой. Мне просто нужно было, чтобы Джастин подтвердил или опровергнул мои подозрения. Чтобы прийти к логическому заключению.
Я сидела на физике в конце класса, уставившись в одну точку. Гевин сидел рядом со мной, работая над заданием, которое дал нам учитель. Парень говорил о чем-то. Это была попытка заставить меня чувствовать себя лучше.
— Я скучал по тебе вчера, — Гевин толкнул мою ногу под партой, выводя меня из транса. — Пришлось обедать в одиночестве, — он протянул мне готовую работу. Я улыбнулась парню, переписывая ответы к себе.
— Прости, я плохо чувствовала себя, когда проснулась, поэтому моя мачеха отправила меня обратно в кровать.
Гевин кивнул, улыбаясь мне.
— Понимаю эти чувства.
Я вскинула бровь.
— Ну, и кто же в Нью-Йорке разбил твое сердце?
— Девушка, с которой я встречался с восьмого класса. Она порвала со мной перед тем, как я переехал сюда. Она утверждала, что так будет лучше, чтобы избежать искушения. Думала, что мы должны доучиться последний год без измен. Я бы смог сделать это, но я не уверен, что она бы смогла. Я знаю, что она сделала еще тогда, когда я жил там.
— И что она делает сейчас?
Гевин покачал головой.
— Спит с моим старым лучшим другом, — он вздохнул, горько усмехнувшись. — Забавно то, что я не думал о ней уже несколько месяцев. Я думал, что моя жизнь разрушена. Но ты же видишь, что это не так, — он посмотрел на меня с понимающим взглядом и улыбнулся. Я закатила глаза.
— Так что, с ней теперь все кончено?
Парень искренне улыбнулся, и мы встретились глазами.
— Думаю, да.
Я закусила губу, глядя на свой листик. Я услышала, как Гевин тихо засмеялся. Мы молчали, пока я дописывала свою работу.
— Хочешь сходить в кино сегодня вечером? Мы уже столько много не проводили время вместе, и я хочу повеселиться.
— Конечно. Я проверю свое расписание и впишу тебя туда, если смогу.
— Ох, спасибо, — саркастично сказала я. — Я не делала что-либо полезное уже очень долго.
— Что ж, тебе повезло. Обо мне нужно позаботиться, — парень улыбнулся.
Я решила отложить разговор с Джастином до понедельника. Он хотел держаться от меня подальше, что даже сменил свое расписание. Пару дней перерыва пойдут на пользу.
Папа удивленно вскинул бровь, когда я сказала, что Гевин зайдет за мной.
— Свидание? Уже?
Я закатила глаза.
— Это не свидание, папа. Это значит, что я просто иду гулять со своим единственным другом после недели ада, — я стояла у зеркала, поправляя волосы. — Я вернусь в десять.
Отец просто усмехнулся, покачав головой.
— Повеселись.
Гулять с Гевином было отлично. Не было никаких романтических чувств. Не было никакого давления. Просто два друга смеялись и веселились. Того, что я не делала с тех пор, как переехала сюда.
— Это самый ужасный фильм, который я когда-либо видела, — сказала я, садясь напротив парня. Мы остановились, чтобы поесть мороженого.
— Ты хотела посмотреть его. Следующий раз я выбираю фильм, — Гевин облизал шарик мороженого. Я закатила глаза.
— Ладно, — сказала я и подала парню салфетку. Он взял ее, краснея.
— Ты уже решила, куда отправишься в следующем году?
— Я думаю, что вернусь обратно в Нью-Йорк. Но, несмотря на то, как я ненавижу этот маленький город, я хочу остаться здесь с родителями и увидеть, как растет мой младший брат. Может быть, я поучусь некоторое время здесь. А что насчет тебя? — я облизала свою ложку. Гевин пожал плечами.
— Возможно, перееду и пойду в колледж. В конце концов, если мы застрянем в этом маленьком городке, то мы застрянем вместе.
Парень отвез меня домой. Он заехал на мою подъездную дорожку в 9:55 и повернулся, чтобы взять что-то с задних сидений.
— Держи, — сказал Гевин, вручая мне несколько дисков. — Я записал тебе несколько миксов. Ты должна это послушать. Я надеюсь, тебе понравится.
Я улыбнулась.
— Спасибо, Гевин. Мне было весело сегодня. Я забыла о своих проблемах.
Гевин улыбнулся.
— Доброй ночи, Ана.
— Доброй ночи, — кивнула я, вылезая из машины. Я дошла до своего крыльца, еще раз взглянув на парня, чтобы помахать ему. Вставив ключи в замок, я открыла дверь. Я тихо закрыла дверь в случае того, что все могли спать. Повернувшись, я увидела трех людей в гостиной.
Я посмотрела на Лису, которая сидела с Оливером на руках. Малыш улыбнулся, когда увидел меня. Отец стоял, нахмурившись. А на стуле напротив сидела…
Мой рот открылся.
— Мама? — Мой голос был пронзительным, почти истерическим. — Что… — сумка упала на пол.
Женщина встала, слегка улыбаясь.
— Моя девочка… — она подошла ко мне с протянутыми руками. Я увернулась.
— Я говорила, что буду дома к десяти, — тихо сказала я отцу. Он вздохнул, подойдя, чтобы обнять меня за талию.
— Ты повеселилась?
— Да, даже очень. Фильм не был страшным совсем. И еще мы поели мороженое в кафе. Все было отлично, мы должны как-нибудь сводить туда Олли, — ответила я, как будто все было в порядке. Папа наклонился.
— В дверь позвонили, и на крыльце оказалась она, — прошептал мужчина мне в ухо. Я кивнула и повернулась к маме.
— Что ты здесь делаешь, Мари? — грубо спросила я, при этом почувствовав, как папа прижал меня крепче. Мама засмеялась.
— Мари? Серьезно? Разве так обращаются к своей матери?
— У меня есть мать, — я посмотрела на Лису, которая в этот момент смотрела на Мари. — И поверь мне, это не ты, — Лиса улыбнулась мне. Мамино лицо помрачнело.
— Факт, что я та женщина, которая произвела тебя на свет, ничего не значит для тебя?
— Больше нет.
— Я растила тебя семнадцать лет, пока твой отец не отвоевал тебя и не увез сюда.
Папа вмешался, когда я не нашла подходящего ответа.
— Не смей больше приходить в мой дом без приглашения и унижать мою дочь. Ты не обращала внимания на нашего ребенка семнадцать лет, пока я не «отвоевал» и практически спас ее. Ты не имеешь никаких прав, так что скажи нам, почему ты здесь, — отец сказал это с каменным выражением лица.
Мама оглядела комнату, напряжение росло с каждой секундой.
— Как ты нашла нас? — спросила я.
— Ваш адрес был на рождественской открытке, которую ты послала мне, — женщина усмехнулась. — И эти твои звонки и голосовые сообщения. Я думала, ты хотела увидеть меня.
— Я… я, — боль пронзила меня. Мари насмехалась над тем, что я пыталась связаться с ней все эти месяцы, что она игнорировала меня. — Я просто хотела поговорить с тобой, — тихо сказала я.
Папа злился. Но не на меня, а на нее. Я просто стояла здесь, пытаясь сказать своей маме, что я простила ее. За все. И, независимо от всего того дерьма, с которым мне пришлось столкнуться из-за нее, я все еще любила ее. Потому что она моя мама, а я ее дочь, и ничто не изменит этого.
— Ну, что ж, я здесь. Будет лучше, если мы поговорим наедине.
Папа еще крепче прижал меня, будто пытаясь оградить от моей мамы.
— Лиса, отнеси Оливера наверх, пожалуйста, — мужчина злобно посмотрел на Мари. Дерзость все еще была на ее лице. Папа подождал, пока Лиса уйдет.
— Какого хрена ты тут делаешь, Мари? Ответь нормально, или мне придется выпроводить тебя.
Мама вздохнула.
— Ладно. Я столкнулась с некоторыми проблемами с… другом в Нью-Йорке. Мне нужно некоторое время побыть вдали от этого.
— Поэтому ты решила приехать сюда, — папа потер глаза. — Мари, я клянусь Богом, если какой-либо наркоторговец постучит в нашу дверь через час…
— Наркотики? Ты можешь думать обо мне все, что угодно, но ты же знаешь, что я никогда не употребляла их.
— Да, — я покачала головой. — Мы знаем, что ты законченная алкоголичка.
Мама посмотрела прямо в мои глаза в первый раз, прежде чем посмотреть на отца.
— Мне нужно всего пару дней. Пожалуйста, Пол, у тебя всегда было доброе сердце. Поэтому я вышла за тебя замуж, — женщина мило улыбнулась.
— У меня больше нет доброго сердца для тебя, Мари, — сказал папа сквозь сжатые зубы. Он замолчал на минуту. — Все зависит от Аны.
Я посмотрела на маму пару раз. Прошло так много времени, я даже забыла, что она реальный человек. Я не понимала, как она могла стоять здесь и прикидываться, что я не ее дочь.
— Ладно, — наконец-то сказала я. — Только на неделю. Разберись со всем своим дерьмом, а затем убирайся.
— И так ты разговариваешь…
— Ты в моем доме. Я могу разговаривать так, как я хочу, — монотонно произнесла это я. — У тебя не будет полной свободы. Я не доверяю тебе, я не буду заботиться о тебе, как к надлежащему гостю. Однажды наш дом уже ограбили, и я не хочу, чтобы это повторилось снова. Кто знает, насколько далеко ты зайдешь, чтобы добыть денег на выпивку?
Мама недоверчиво посмотрела на папу. Он лишь пожал плечами.
— Она здесь главная.
— Я делаю тебе одолжение, мама. Я не собираюсь делать это постоянно.
— Как щедро с твоей стороны.
Остаток недели был смутным. Я провела всю субботу и воскресенье в кровати, буквально избегая своей матери. Мои родители понимали это. Они заходили ко мне только по делу. Я практически не думала о Джастине, что было хорошо, наверное, все мои мысли были заняты мамой. Я вспоминала те вещи, которые произошли со мной, когда я была младше, одновременно сдерживая желание выйти из комнаты и накричать на Мари, а затем расплакаться и умолять, чтобы она посмотрела на меня и выслушала.
В субботу вечером я застала женщину выходящей из ванной, когда собиралась в душ. Она остановилась и изучала мне взглядом, наконец, сказав:
— Ты так выросла, Анастейша.
— Вот что случается, когда ты не обращаешь ни на что внимания. Жизнь проходит мимо тебя, — сказала я.
Я не знаю, почему она решила приехать именно сюда. Честно говоря, мне было все равно. Это был мой лучший поступок, и я хотела, чтобы она ушла. Я хотела, чтобы Мари ушла с мыслью, что я лучше нее.
Больнее всего было то, что она не заботилась ни обо мне, ни о себе. Я хотела, чтобы она прекратила пить. Я хотела, чтобы она была тем человеком, каким была в первые годы моей жизни, прежде чем алкоголь взял над ней верх. Я не хотела бы проснуться однажды утром и увидеть, что мама умерла от алкогольной передозировки.
В воскресенье вечером я решила, что должна поговорить с ней. Я не хотела слушать тот бред, что она несла: я хотела, чтобы она выслушала меня.
Я прислонилась к дверному косяку ванной комнаты, где Лиса купала Оливера.
— Где моя мама? — спросила я.
— Твой отец с ней в гостевой комнате. Он хотел поговорить с ней, прежде чем она уедет, — сказала Лиса, кладя пару игрушек в ванную, чтобы занять малыша. Женщина встала, вытирая руки.
— Мы с ним одинаково мыслим, — пробормотала я, разворачиваясь, чтобы уйти.
— Ана, подожди, — я обернулась, Лиса улыбалась мне. — Я просто хочу сказать, несмотря ни на что ты — моя дочь, и я люблю тебя. Я немного испугалась, когда твой отец сказал, что ты будешь жить с нами, потому что я думала, что ты будешь ненавидеть меня. Всегда так бывает, когда родители повторно женятся.
Я улыбнулась.
— Ты согласилась впустить в свой дом запутавшуюся девочку-подростка. Трудно ненавидеть такого человека, как ты. Кроме тебя и папы у меня больше никого нет. Моя мать отказалась от меня, а ты приютила. Я никогда не смогу отблагодарить тебя за то, что стала частью твоей семьи.
Глаза Лисы заслезились, женщина наклонилась, чтобы обнять меня.
— Ты должна рассказать маме все, что ты чувствуешь. Даже если это не дойдет до нее, она должна услышать то, как ты чувствовала себя последние несколько лет. Разберись с этим всем.
Я отстранилась и кивнула. Медленно идя по коридору к гостевой комнате, я остановилась, чтобы послушать, что там происходит.
— Я знаю, что что-то не так, Мари, — папа не кричал, но его голос был злобным. — Я знаю это. Вот почему я не особо удивился твоему неожиданному визиту. И что я вижу? Ана не выходит из своей комнаты, а ты в это время напиваешься на кухне средь бела дня.
— Ты бросил нас. Бросил свою дочь.
— Потому что ты угрожала мне, что будешь бороться за полную опеку. Я не мог позволить тебе полностью заботиться о нашей дочери. И суд бы по-любому был на твоей стороне. Я знал, что если ты получишь полную опеку, я бы больше никогда не увидел Ану. Поэтому я ушел. Поверь мне, бросить Анастейшу было моей самой большой ошибкой. По крайней мере, я достаточно трезв, чтобы признать свои ошибки. Я проведу остаток жизни, пытаясь исправить их.
Мне стало грустно, и я закрыла глаза, прислонившись к стене. Папа и Лиса очень сильно любили меня и хотели для меня самого лучшего. Это заставило меня задуматься о тех людях, у которых нет этого.
— Я так рад, что приехал тогда, — продолжил папа. — Кто знает, где бы сейчас была Ана.
— У нее было много друзей, она была популярной. Она ходила в хорошую школу. Я уверена, что она Ана была лучшей из лучших, — мама пыталась оправдываться.
— Но что хорошего в том, что у нее был авторитет и власть? Ана — хороший ребенок, — ответил отец.
— Я не была готова стать матерью. Я не хотела этого, — призналась женщина. Я наконец-то постучалась в комнату.
— Можно мне войти?
— Ана, тебе завтра в школу… — вздохнул папа. Я повернулась к Мари.
— Я люблю тебя, мама. Даже если ты не любишь меня, я люблю тебя. Поэтому каждый раз, когда папа звонил, я говорила, что все хорошо. Поэтому я всегда убирала весь беспорядок, который ты делала. Поэтому я посылала тебе рождественские открытки и звонила каждую неделю. Я люблю тебя. Я делала все это в надежде, что однажды ты выйдешь из этого транса, позвонишь мне и скажешь, что любишь меня. Я слишком хорошо знаю тебя. Очень хорошо. Ты здесь не потому, что у тебя проблемы с друзьями. Я поняла, что это ложь, прежде чем ты успела договорить. Тебе нужно что-то еще, что-то большее. Что же это?
— Я… я не знаю… — мама заикалась.
— Мама, — твердо сказала я. — Будь честной, хотя бы раз. Не лги и не отходи от темы. Просто скажи мне то, что я хочу услышать. Скажи правду, пожалуйста.
Женщина наконец-то сдалась.
— У меня много долгов. Небольших, но все же. Я должна заплатить все на следующей неделе. От меня отвернулись родственники и друзья после всего плохого, что я сделала, — она еще раз вздохнула. — Я в трудном положении, Ана, и мне нужна помощь.
Я смотрела на Мари, нахмурившись.
— Сколько? — ответа не последовало. — Сколько? — повторила я.
— Много, — пробормотала мама, глядя на свои руки. Я вздохнула.
— Папа выпишет тебе чек завтра утром, — мужчина посмотрел на меня, но я намеренно избегала его взгляда. — Ты получишь его, выполнив одно обещание: ты уедешь, и я больше никогда не увижу тебя. Никогда. Я не буду звонить тебе. Я не буду посылать тебе что-либо. Я даже не буду думать о тебе. Если ты когда-либо увидишь меня на улице, пройди мимо, — я покачала головой. — Ты отталкиваешь людей своим эгоизмом, мама. Это то, что ты делаешь. Семья, друзья. Это я прерываю все связи с тобой, мама, — я сделала шаг назад.
— Я не понимаю, как ты можешь смотреть в глаза своей дочери с таким безразличием, я повернулась к двери, но затем опять повернулась к Мари, — Я люблю тебя, мама, — сказала я наконец, закрывая за собой дверь.