Два угла двух треугольников

…Оставив пока что раздумавшую рожать жену в приемной учреждения на попечении Егора, Семен вернулся к машине минут через пять. Вроде Антон говорил о часе? Если назад полетят с той же скоростью — уложатся ровно в пятьдесят минут… Он бегом кинулся к машине, через тротуар заметив крутящихся вокруг пацанов-малолеток. Шугнул прыснувших мальчишек, сам полез в салон… И сердце ёкнуло. Кудрявая голова лежала на вцепившихся в руль руках. Сенька тряхнул его за плечи, заставил откинуться на спинку кресла. Антон был белым, как мертвец. В панике Сенька похлопал его по щекам — не помогло, вместо дыхания был чуть слышен сдавленный сип. Примерившись, Сенька двинул кулаком с дури по сердцу. Антон дернулся, глотнул воздух ртом. Свистя горлом, выдохнул с натугой. Веки разлепил, взглянул мутно, но осмысленно. — Ты не купил таблетки? — взялся допытываться Сенька. — Не дошел? Что ж ты, мать твою! Давай «скорую» вызову! — Не надо «скорой»… — как-то очень жалобно выдохнул кудрявый. — Не хочу снова, чтобы резали… — Скажи тогда, какие таблетки купить! Я сейчас сбегаю! Кудряшки отрицательно мотнулись: — У них нет такого… Ни ампул, ни моих таблеток… — Дурак! Тут за углом еще две аптеки! Говори скорее! Антон полез в карман, прошелестел: — Рецепт… Пальцы не слушались. Пришлось в его узких джинсах шарить Сеньке самому. Отыскал две потрепанных бумажки с печатями, сложенные вчетверо. Кстати нашелся и кошелек, потому что Сенька свой из дома взять и не подумал… …Спустя три минуты Сенька снова был в машине. И снова пришлось дубасить кулаком по сердцу. Антон застонал, но не очнулся. Аптекарша, недоуменно оглядев странного взъерошенного парня, бесцеремонно растолкавшего бабулек, заверила, что эти охренительно дорогие таблетки при острых приступах аритмии подействуют уже через пару минут рассасывания во рту. Сенька запихнул ему сразу две, пусть для этого пришлось раздвинуть губы пальцами, залезть в горячий, пересохший рот и пихнуть таблетки под язык. Хотел еще и водички как-нибудь влить, но от крайне невежливых манипуляций кудрявый наконец-то пришел в себя. — Сиди, не рыпайся, — велел Сенька. — Еще есть время, успеем. — Твоя… жена… родила? — отрывисто выдавил Антон. Потянулся дрожащей рукой за бутылкой, пришлось бутылку держать в три руки. — Нет, — улыбнулся Семен. — И похоже, сегодня еще не собирается. Ложная тревога оказалась. — Хорошо, — выдохнул бледная немочь, откинул голову на подголовник. Вздохнул заметно свободнее, с облегчением. Не соврала аптекарша, таблетки действовали быстро — уже и губы не как мел. — Ампул нигде нет, — признался Семен. — Аптекарши смотрели на меня квадратными глазами. Впервые такое название видели, что ли. Дурынды необразованные. — Понятно, — отозвался Антон. — Значит, уже нет смысла обратно гнать. Сенька был рад в каком-то смысле, что Антону можно еще немножко отдышаться. — Я за мороженым сбегаю? Посидишь? — спросил Семен, заметив на другом конце улицы белую тележку. Антон без возражений отдал ему обратно свой кошелек, который так и лежал у него на коленях, возвращенный после пробежки по аптекам. Вид у него был, как на похоронах. Правда, у Сеньки мелькнула черная мыслишка: лучше стоять на похоронах плакальщиком, чем лежать покойником. Пока ходил за мороженым, отзвонилась Катька. Радостно доложила, что ее поселили в чистенькую палату к «дохаживающим», нашли все анализы и карточку, приписали к знакомому врачу и т д и т п. Так что мужа она отпускает на все четыре стороны как минимум на неделю. Мол, если даже родит завтра, ее еще подержат, поприсматривают. Но горе ему будет, если, вернувшись, она найдет родную избушку в грязи, старшую дочурку закаканную, а законного муженька в запое! Семен поржал, обещал заехать проведать завтра, пожелал удачно тужиться. Только дал жене отбой — высветился Егор. Блеял-мямлил, отпросился домой ехать на электричке. Сдрейфил перед обратной гонкой, слабак. Сливочные рожки схомячили в машине, хотя Сенька очень боялся накапать на дорогую обивку. Вернее — Сенька схомячил и побежал за добавкой, клянясь должок вернуть по приезде. А Антон еле одно домусолил. Но в обратную дорогу Семен ехать уже не опасался. Кудрявый вполне воскрес от своих таблеток. Вот правда же угораздило придурка высыпать двухмесячный запас в раковину бабки Ани!.. Назад уже не так гнали, обращали внимания на знаки препинания — пардон, дорожные, с предписанными ограничениями скорости. Поэтому было время выпытать у кудрявого, что за чертовщина с запертой комнатой. — Флешмоб, — брякнул Антон. — Чё? Я тракторист из глубокой провинции! Имей совесть, говори по-человечески! Оказалось, в Сети распространилось модное веянье — блогеры, то бишь графоманы-дневниковеды… Нет, не так — особо пессимистично настроенные индивидуумы с ярко выраженными суицидальными наклонностями с помощью сетевых ресурсов объединялись в пары. Первый выбирал для самоубийства время и место, объявлял о решении в своем дневнике примерно за неделю. И выбирал «поверенного секунданта». В означенную точку, в означенную дату приезжали сперва один, затем второй. Иногда «секундант» приезжал раньше срока — и пытался отговорить еще живого самоубийцу от последнего шага. Иногда «секундант» вытаскивал придурка из петли, если тот, полупридушенный, начинал дергаться и перед лицом смерти всячески старался показать раскаянье. Если же суицид смертнику удавался, поверенный был обязан засвидетельствовать смерть, выложить фотоулики в сеть и опубликовать в дневнике покойника заранее подготовленный некролог. В случае с Антоном, его избрали поверенным в отравлении. Он из столицы пригнал на выбранное место — потому что только у него был легально выписанный рецепт на ультра-эффективное лекарство, способное вернуть наглотавшегося таблеток смертника с того света. Но получилось так, что одну ампулу он умудрился разбить по дороге, а вторую Сенька сам видел. — Ни х..я себе игры в столице, — пробормотал Семен. — Тот парень был местным, из вашего райцентра, — возразил Антон. — Был… Лекарство выкрал у деда-паралитика. А вот противоядие просто так не найдешь. Думаю, «скорая» его тоже не спасла бы. — Он ведь целый месяц у бабы Ани жил, — потрясенно осознал Сенька. Как тут не схватиться за голову, от такого открытия. — И всё это время раздумывал, умереть или нет? Антон кивнул. Абсолютно спокойно и уверенно на скорости вошел в крутой поворот, облетел двойную фуру, словно бы и не заметив гудение охреневших встречных. — Все размышления он занудно записывал в свой дневник. Если интересно, я потом покажу тебе. Мне ведь еще некролог по нему писать. У Семена мурашки всю шерсть на теле вздыбили: так отстраненно-равнодушно говорить о смерти человека, с которым совсем недавно дружески общался?.. Впрочем, Антон сам едва не сдох совсем недавно в своей машине, так что ему чужая смерть? Вообще смерть? Обычное дело. Привычные игры в салочки, как обгон на скорости: кто кого опередит — скелет с косой или он с таблетками… — Так ты не думал на самом деле снимать эту комнату? — дошло наконец-то до Семена. Но из-за молчания усомнился, спросил недоверчиво: — Или собирался? Кудрявый пожал плечами. — Давай тогда ко мне, — без раздумий предложил Сенька. — Катька пока в больнице, наша Егоза у ее бабки поживет… Щас, я у Катьки разрешение спрошу, чтобы ты ничего не думал. Погуляешь недельку на свежем воздухе, а дальше как знаешь! Тем более у меня отпуск на неопределенный срок — пока трактор не починят, я ни ногой в колхоз. Он принялся тыкать кнопки своего потертого мобильника. Антон молча улыбнулся: настоящая провинция! Душевная широта! Не боится ведь чужого человека к себе в дом приглашать. Только что наслушался о психах и самоубийцах — и ничего, ни бровью не повел. Не похож ведь на дурака, а доверчивый такой до глупости?.. …Потом они заскочили в сельпо за продуктами, за пивом. Приехав домой, поставили драндулет в сарай вместо трактора. Сенька бодро наквасился пивасиком под зеленый салатик из овощей со своего огорода, Антон же сослался на таблетки и был избавлен от алкоголя. Поздно ночью, при свете экрана ноута, пристроившись подремать под фильм на плече у нового приятеля, Сенька спросил: — У тебя права-то, выходит, купленные? — Ага, — хихикнул кудрявый, захмелевший от прабабкиного ядреного кваса.