Два угла двух треугольников

…Утром сходили-таки на рыбалку. Даже успели посидеть на бережку до наступления полуденного солнцепёка. Антон хохотал до слез над любыми Сенькиными анекдотами, которые тот сумел вспомнить или сочинить на ходу. Не важно — смешные получались или глупые, Тошка охотно покатывался, просил еще. Сам тоже рассказывал забавные истории, путая через слово русский и блогерский, Сенька половину понимал, половину догадывался. Наловили пяток окуньков для Гошки. Рыбаки остались довольны, кот же принял подношение, сделав вежливую морду. Когда отвернулись, с презрением прикопал улов лапкой прямо в ведерке. Захватив Егозу, пошли в лес по ягоды. Две сластёны с ног до головы опрыскались гадостью от комаров из баллончика — и смело поскакали, держась за ручку, в звенящую зеленую рощу за земляникой. Сенька на комаров плевал, благоухать вонючей отравой посчитал ниже своего достоинства. Он мужик всё-таки, а не клумба из розария. Потащился следом, неся три корзиночки. Нашли полянку, извазюкались соком по уши. Егоза объелась, ягоды собирать ей очень скоро стало лениво — и папаня, и Тошка исправно скидывали содержимое своих корзинок в ее, самую большую. Так что утруждаться не было причин — загребай ладошкой в рот! В целом, все остались вполне довольны, а некоторые малявки — просто счастливы до отрыжки. Из происшествий на лесной прогулке неприятностью можно посчитать разве испугавшего Тошку слепня. Наплевав на антимоскитный парфюм, гуделка нагло замаячил у него над кудрями, спутав пеструю малиново-шоколадно-сиреневую расцветку с неведомым кустом. Заметив угрозу, Антон с воплем дернулся в сторону — свалился на Сеньку, прямо на ручки к нему сел. Семён от неожиданности (сам тоже был на корточках, ягоды собирал) плюхнулся и сел на корзину. Корзина была почти пустой, что не обидно. Что обидно — треснувшие прутья острыми щепками впились в задницу. Потом полчаса Антон на коленях умолял о прощении, вытаскивая из пострадавшего филея занозы. Сенька стоял к нему голым, располосованным задом, судорожно цепляясь за приспущенные штаны, и рожа у него была еще красней, чем булки. Егоза, к счастью, ускакала ловить белок. Отслеживая ее вопли, можно было не опасаться, что девчонка заблудится, и не бояться за популяцию хвостатых. — Мать твою, ты что делаешь?! — зашипел Сенька. Из красной рожа вмиг налилась в бордовую. Но дернуться ему не позволили — Антон крепко придержал за бедра. — Стой спокойно, — пробормотал он со стиснутыми зубами. Сплюнул на сторону. — Ногтями не подцеплялась, пришлось выкусить. Потерпишь, не трясись, как девственница. И он как бы случайно (а может и впрямь случайно?) переместил руку с косточки бедра вперед, пониже живота. А второй рукой по попе погладил, проверяя, не осталось ли незамеченных заноз. И штаны еще ниже сдернул. Сенька взвыл задавленным лосем: — Ты ж!! Твою ж!! Да ёж!.. — Больно? — участливо спросил этот изверг. Стал булки щупать пальчиками: — Тут? Или тут? Говори, где! А второй рукой-то держится за «рычаг», чтобы «пациент» не удрал!! У Сеньки глаза под брови взялись закатываться. — Нету, ты все вытащил, — прошелестел он на последнем издыхании. — Спасибо тебе большое… Пойдем домой уже, а? — Угу, — согласился изверг. Штаны попридержал, а из кармашка своих шорт флакончик одеколона вытащил — и щедро пострадавший филей опрыскал. У Сеньки слезинки не брызнуло, когда на корзинку сел. А щас — ручьем полились, до того импортные духи оказались деручие! — Нужно же обеззаразить, — пояснил Антон, вставая с колен, отряхивая прилипшие листики-хвоинки. — Зараза ты, — прорыдал Сенька, застегиваясь. — После такого ты обязан на мне жениться! Ыы-ы!.. Иро-од!.. — Ураа! — заорала подкравшаяся незамеченной Егоза. — У меня будет три папы!! Малявка радостно повисла на Сеньке со спины, обняв ручонками за пояс. Несчастный страдалец снова взвыл. — Я хочу свадебный торт! Как в кино! — заявила ненасытная мелочь. — Многоэтажный! — Всё бы вам сладкое жрать… — под смешок Антона проворчал Сенька.

***