Два угла двух треугольников

…Антона потряхивало ощутимо. Хотя и напился загодя успокоительных, больше чем обычно себе позволял. Но сейчас можно, даже нужно. Он рассчитал всё правильно: участковый ходит обедать каждый день в одно и то же время. Возвращается тоже с допуском не более пяти минут. Этих двадцати пяти — тридцати минут ему хватит с лихвой. За это время к реке никто из местных не спускается. Дорога вдоль берега тоже будет пустой. Его найдет участковый, освидетельствует, определит труп, куда положено. Деревенские посудачат и забудут, через пару недель самое долгое. Семён обещал вернуться домой не раньше шести. Он написал сестре на е-мейл, почту она возьмет в десятом часу, как обычно, залезет перед сном. Прости за бессонную ночь… В блоге, наверное, уже определились, кто напишет по нему некролог. Забавно, наверное даже передраться успели, фанаты… — Удачного клёва! — мимоходом пожелал Антону усатый полицейский. Бодрым шагом спешил обедать согласно расписанию. — А вам — приятного аппетита! — просиял улыбкой Тошка. И этот оскал не был фальшивым, участковый невольно заулыбался в ответ. — Ты только здесь не купайся! — Отойдя на пару шагов, участковый обернулся, решил на всякий случай предупредить городского оболтуса. — Тут купаться не надо. И даже если блесна зацепится — рви леску, не жалей! Понял? — Не волнуйтесь, — кивнул беспечный «дачник». Проводив его взглядом, Антон отложил на траву удочку, одолженную у Сеньки. Сбросил кепку, снял кеды. Вошел в воду по лодыжку. Песочек приятный. Хорошо бы пиявок еще не было… Мальки шуганулись в разные стороны брызгами, удрали с мелководья. Да, он решил топиться красиво. Не будет раздеваться до плавок. Останется в футболке и шортах. Как будто забыл о предупреждении и полез доставать запутавшуюся о корягу снасть… Блин! Вернулся на берег, оторвал блесну, запутал крючок у себя в подоле футболки — вот и его «алиби». Вернулся в воду. Плавать не умеет, так что это облегчит задачу — не попытается неосознанно выплыть в ненужный момент. Вошел по колено. Дно затягивало ступни, песчинки и камешки щекотали между пальцами. Прошел дальше, по шорты. Засмеялся мелькнувшему абсурдному нежеланию намочить одежду. Вода на глубине становилась ощутимо холоднее. Дно уходило резко вниз, из песчаного превращаясь в илистую противную жижу. Он собрался с духом — сделал рывок, кинулся животом на воду, вытянув руки вперед, точно впрямь собрался нырять. Так он должен сразу оказаться над глубиной. А дальше дело техники… Выдохнуть поглубже — нырнуть. И не выныривать, пока легкие не наполнятся водой. Раздавшийся от падения на воду плеск оглушил его самого. Вода сомкнулась над ним. Но какая-то сила заставила его инстинктивно сжаться в комок, развернуться, затем растопырить руки, выдернуть голову над водой. Проморгавшись, хватнув ожегший глоток воздуха, Антон с удивлением понял, что плеск лишь показался ему громким. Вокруг по-прежнему ни души. Деревня вдалеке сонно дремлет. На дороге пусто. Никто, конечно же, не слышал. Он попробовал нырнуть. Время не будет ждать. Но уже нырнув, понял, что зачем-то задержал дыхание. Дотянулся ногами до дна. Машинально отдернул ступни. Отчего снова вылетел на поверхность воды. Отплевался, отмахнул мокрые, отяжелевшие кудри с лица. Безобразие. Тупо теряет время. Он снова нырнул. Сжался, чтобы не коснуться больше дна. Обхватил колени руками. Заставил себя выпустить струйку пузырьков. Глазам было неприятно под водой. Но он заставил себя смотреть в мутную, зеленоватую толщу. Темную. Следил за пузырьками, быстро-быстро мерцающими, несущимися наверх, к свету… Надо бы вдохнуть, влить воду в легкие, чтобы побыстрее… Грудь распирало от нехватки воздуха. Голова как будто хотела лопнуть. Было мерзко. Противно. Хотелось плакать. Стало ужасно себя жалко. Но он решил, значит умрет сегодня. Это лучше, чем каждый день, каждый миг ждать, когда сердце перестанет стучать. Порвется аорта. Лопнет желудочек, сожженный шрамами. Откажет клапан. Он может быть в это время за рулем — и вмажется в неповинных людей на остановке. Или протаранит чужую машину. Никто ведь не виноват, что он такой урод. Никто не обязан платить за его уродство своими жизнями. Даже сестра. Она с ним и так всю жизнь мучилась. Она имеет право спокойно получить его деньги. Он скопил больше, чем она знает. Она найдет потом счет, карточку на свое имя. Она поплачет о нем — и вздохнет спокойней. Он тоже заслужил покой. Здесь не станут отправлять его тело на препарирование. Не дадут резать. Захлебнулся, ничего более. Он снова вынырнул. Глазам было горячо от слез. Он слабак!! Какой же он придурок!!! Он с рычанием, грызя губы до боли, поплескал по воде руками. Даже утопиться не умеет. Время уходит!! Он физически ощущал, как утекают минуты сквозь пальцы. И эти драгоценные, последние минуты его никчёмной жизни — они были скользкими и ледяными. Ледяными?.. Он нащупал ключ? Ключ — к своей смерти. Подземный ключ с ледяной водой, о котором упоминал Сенька. Сенька… Шикарный красавец с широкими плечами. Вот. О нем Антон и станет думать, выдыхая последние пузырьки воздуха в мутную толщу илистой воды. Леденящие струи огладили ноги от ступней, по коленям, добрались до пояса. Мышцы икр быстро скрутило болью. Сердце заколотилось чаще. Больно. Правда, очень больно. Он закричал — но в горло полилась вода. Невкусная, противная, гадкая вода. Он бился и махал руками. От этого становилось только холоднее. Он хотел потерять сознание… Но его лишь парализовало. Он не чуял ни ног, ни рук. Он перестал ими владеть, не слушались. Сердце судорожно сжималось через раз, рассылая волны паники по трясущемуся в крупной дрожи телу. Его тянуло на дно… Он всё видел и осознавал. Это была смерть. Его смерть. Долгожданная. Но он больше не хотел ее!! И ничего не мог сделать.

***