И небо над нами не будет серым

Элиот закрыл дверь за собой на щеколду: ему хотелось быть уверенным, что никто не зайдет в комнату, пока они тут вдвоем. В самой ванной было тепло; теплее, чем в любом другом уголке дома, но и куда более влажно – сказывалось сочетание близости камина и воды. Лео полной грудью вдохнул влажного воздуха и расправил плечи. - И что же ты хочешь, чтобы я сделал? – спросил он у своего господина, даже не поворачиваясь к нему. Тот потянул за голубую ленту, привычно стягивающую воротник рубашки, и она послушно развязалась, ложась на тонкие пальцы. Элиот сжал ее в ладони; Лео все так же ждал ответа. Он подошел к нему и осторожно коснулся плеча слуги. Лео не вздрогнул, но плечо его было твердым, как камень. Он был напряжен. - Потереть тебе спинку? - Не… - Или все-таки лучше позвать Элизабет? За вправление тебе мозгов Эрнест хоть перестанет меня ненавидеть. - Лео… - Что «Лео»? – перехватил руку Найтрея тот, оборачиваясь, и Элиот оказался с ним нос к носу. – Черт разберет, чего ты хочешь в последние дни! - Прости?! – воскликнул Элиот. Он прекрасно знал, что в этой комнате стены довольно толстые, так что можно было не бояться, что их подслушают. Однако, некий страх все равно был в сердце Элиота: страх перед Лео и страх за Лео. Слуга лишь закатил глаза, это было видно даже за его очками, которые уже запотели. Элиот напрягся. - Совсем недавно ты говорил, что… Что ты не веришь в любовь, - сошел на шепот Лео, - потом ты пытался переспать со мной, при этом не шибко интересуясь моим мнением! После нашей короткой размолвки все как будто ни в чем не бывало, и я вроде не против, но… Но… К чему все эти нежности? Намеки? Он не выглядел разъяренным, скорее, распушившимся, как котенок в весенней росе. Его волосы встали дыбом от влаги в воздухе, и Элиот понял: Лео не ищет ссоры. В принципе, они оба никогда не хотели ссориться намеренно, пусть это и было в некотором роде подстегивающее для их эго; но в данный момент Лео просто хотел однозначности. Элиоту было не сложно признаться себе, но куда сложнее – сказать об этом Лео. Это ведь странно. Если подумать, Лео – первый в жизни Лео такой… Такой особенный. Которого хочется касаться. Которого хочется целовать. Которого хочется оберегать, защищать, не отпускать от себя – только вот Лео даст пощечину, если поймет, что Элиот хоть несколько считает его своей собственностью. Элиот попытался вновь взять ладонь Лео в свою, но тот не дался, спрятав руки за спиной. - Ты как дите малое, - процедил Элиот. - Объясни мне, Элиот, - спокойно ответил Лео, мазнув влажным языком по губам. Элиот вздохнул. Прикрыл голубые глаза. - Мне просто хочется быть рядом, насколько это возможно. С каждым днем я становлюсь старше, - качнул головой он, - с каждым днем семья ждет от меня все больше. Да, я и не думаю особо о будущем или женитьбе, но… Как заметил Эрнест… - он запнулся, не зная, как свои мысли выразить, и продолжил лишь через пару мгновений. – Я не хочу терять времени, и пусть ты не любишь, когда к тебе лишний раз прикасаются, я просто… Если бы Лео сейчас опять сказал, что Элиот перечитал девчачьих книжек, Найтрей бы его стукнул, и не раз. В этом-то Элиоту и было сложно признаться ему: он, Элиот Найтрей, отрицающий шаблоны дамских романов – но при этом упрямо следующий пути рыцаря-романиста, забавно, - хочет немного – и в то же время так много. Ему нравится нежность, ему нравятся поцелуи, ему нравятся все. И если бы не твердая позиция Лео и глубокое Элиота к нему уважение, он бы уже предпринял не одну попытку зайти дальше. Но Лео тогда не был бы Лео, наверное, да? И Элиот бы никогда не почувствовал такой счастливо-тягучей цепи на своем сердце, что скреплял золотой, под цвет точек в глазах Лео, замок. Замок, от которого был ключ только у Лео. - Ты же не прокручиваешь сейчас монолог в голове? Элиот, услышав это, скрипнул зубами. - Просто скажи, чего ты хочешь. Или я уйду, тут, - сдул с носа прядь волос Лео, - жарковато. Элиот Найтрей прикусил губу, выпрямился и строго посмотрел на своего слугу. Он хотел желаний Элиота? Что же, может, стоит в кои-то веки отдать приказ? - Раздевайся, Лео. - Что? – переспросил тот, голову удивленно склонив. - Раздевайся. И залезай в ванну. - Она для тебя приготовлена. - Не пререкайся, - сжал голубую ленту в своих пальцах Элиот сильнее и начал расстегивать пуговицы жилета, внимательно следя за Лео. Тот стоял неподвижно; Элиот сделал шаг ближе, упираясь уже почти грудью в грудь. – Тебе помочь раздеться? Лео хотел было ответить – это Элиот понял по сдавленному фырканью, - но промолчал, вместо этого начиная стягивать с себя одежду. Элиот, как и стоило ожидать, справился быстрее, но озаботился тем, чтобы аккуратно сложить одежду; Лео же просто кинул одежду на ближайший табурет и повернулся к Элиоту боком, обнимая себя руками. - Ты же помнишь правило? – напомнил он сдержанно. - Я помню, - подошел к нему Элиот, ступая босыми ногами по холодному полу, - что в ванной наши правила почему-то перестают работать. Лео, услышав это, вздрогнул и шарахнулся от Элиота; тот сразу понял свою ошибку. Он слишком заигрался в сурового господина, а с Лео так было нельзя: его пограничное состояние между пугливым кроликом и разъяренным волком и так было довольно неустойчивым, чтобы расшатывать его еще больше. - Нет-нет, - торопливо добавил Элиот, тут же теряя свою серьезность, - я не собираюсь тебя ник чему… Принуждать. - Очень интересно, учитывая, что именно в этой комнате ты впервые склонил меня к непотебствам, - процедил тот, все же слабо улыбаясь. А потом тихо засмеялся. Элиот толкнул его мягко к ванной: - Залезай. Лео покосился на него. Его черные волосы от влаги стали еще чернее, а за очками ничего не было видно; он осторожно снял их и, не отрывая взгляда от господина, медленно забрался в ванну, а через миг сзади него пристроился и Найтрей-младший, мягко обнимая его поперек груди. Лео отчетливо почувствовал, как в его поясницу упирается член Элиота, и попытался не покраснеть; в отличие от Элиота пару минут назад, у него получилось, и он, неловко пустив пару волн рукой, откинулся в горячей воде на грудь Найтрея. Тот вздохнул – дыхание, с его губ сорвавшиеся, охладило плечо Элиота. - Что дальше? – произнес он со слабым, но интересом. Элиот прижался подбородком к его плечу, и Лео выдохнул неровно. - Я… Просто хотел посидеть с тобой вот так. В горячей воде. - Ты не сможешь просто сидеть, ты должен что-то рассказать, - хмыкнул слуга. Кончики его волос, опустившиеся в воду, уже намокли, волосы потяжелели вместе с головой; он вздохнул. Сидеть в ванне было блаженно; мало кто из слуг мог позволить себе такую роскошь. А вместе с Элиотом… Как бы Лео ни радовался любой возможности подколоть господина, он уже успел сказать ему «люблю». И ничего не получить в ответ. - Тебе хорошо? – тихо спросил Элиот. - Да, - коротко ответил Лео. Он лег на плечо Элиота, глаза прикрывая; смотреть на мир не через призму очков было так непривычно, и Лео хотелось вернуться к окулярам. Но можно же было просто закрыть глаза, да? - На самом деле, Элиот, - проронил он спустя минуту тишины. Говорить было непросто: Лео предпочитал быть колючим ежом, а не толстеньким ежиком с мягким брюшком. Но Элиот должен понять; иначе Лео в нем сильно ошибался. Нет, не так: Элиот не может не понять. - На самом деле, Элиот, - повторил Лео, - мне очень нравятся такие вещи. Как они нравятся и тебе. Элиот молча прижался губами к его уху; Лео вздрогнул. - И мне немного надо, на самом деле: ты даришь мне подарки, но я могу обойтись и без них. Ты заботишься о моих желаниях, хотя это моя обязанность, как камердинера – доставлять тебе удовольствие. Я ценю это, - выдохнул он, дергаясь от прикосновения ставшими горячими рук Элиота к своему животу. – Э-эй! - Просто хочу, чтобы тебе было хорошо. Когда ты долго не самоудовлетворяешься, становишься немного раздражительным, - скользнули тонкие пальцы Найтрея между его ног, и Лео вздрогнул вновь. Другая ладонь Элиота сжала то, что могло бы быть грудью, окажись Лео девушкой; но он ею не был. – Я не думал делать что-то такое с тобой, - сошел его голос на едва слышимый шепот, и глаза Лео распахнулись, когда он и правда ощутил, что Элиот опять делает это с его телом, - но сейчас отчего-то захотелось. - Ты хочешь сказать, я раздражительный? – зацепился за случайную фразу Лео. - Конечно. Иначе почему ты возмущаешься? Ты же знаешь: я не потребую ничего взамен, да мне и не хочется, - поцеловал Элиот его в шею, нежно кусая, и Лео сомкнул губы. - Н-не самая лучшая идея… - только и смог проронить он. Закрыл глаза; уже эта его идея оказалась плохой, ведь так он лишь лучше ощутил, как крепко сжимаются пальцы Элиота вокруг его члена. Элиот за все предыдущие разы действительно приноровился двигаться так, как любил не он сам, а Лео; Лео было стыдно в этом плане. Сам он и не думал о том, чтобы понять, что любит Элиот; на почве недавней ссоры он вообще перестал размышлять о подобном, и это было, наверное, неправильно. Рано или поздно они все равно бы вернулись к тому спору; рано или поздно все равно это произошло бы опять. Вопрос был лишь в количестве времени. Руки Элиота были правда слишком хорошо, и Лео было не очень приятно признавать, что ему нравится, как Элиот мягко поглаживает его грудь, словно слуга был в некотором роде девушкой. - Элиот… - Закрой глаза и расслабься, - снова прижался губами он к холодной шее Лео, носом щекоча и едва справляясь с черными прядями; Лео решил пойти на поводу. Он осторожно убрал волосы на одну сторону – и это было последнее, что он сделал сознательно. Потом – свел колени, но попытался расслабиться под настойчивыми ласками Элиота; прикрыв глаза, откинулся назад, позволяя Элиоту целовать свои плечи, и пальцы его сжались в судороге. С губ сорвался мучительный стон. Это было так приятно и прекрасно – не просто ощущать и забывать, но и позволять именно Элиоту делать с Лео подобное, сам Лео видел в таком доверии нечто сокровенное, что пока не мог даже сам своим тонким аналитическим умом понять. Элиот знал, что сейчас его голубые глаза ярче, чем когда-либо. Он был намерен довести дело до конца. Он знал, что у Лео чувствительны бедра: погладь немного изнутри – и он содрогнется. Он знал, что и у юношей соски – нежное место; он знал, что Лео любит поцелуи в шею не меньше него самого. - Сложно… - просипел Лео, прерывисто дыша. Вода давила на бедра, руки и грудь, мешая не только вздохнуть, но и кончить. Элиот был не совсем прав, недавно Лео пришлось самому заботиться о себе, и его раздражительность была связана лишь с переездом в эту безумную семейку, но… Он все равно… - Не могу кончить в воде, - выгнулся в спине он наконец, царапая ногтями стенку ванны. Элиот же удержал его под водой, растягивая последние давящие моменты напряжения, и лишь потом дал Лео поднять бедра выше, все-таки изливаясь прямо в воду. Его как-то не особо заботило, что они в этом сидят: в воде, что наносила Элизабет, и так было много всего, да и Элиот не побрезговал – окунул руку тут же, уже через миг перехватывая слугу поперек груди и крепко прижимая к себе. Лео не мог дышать. Ему показалось, что он услышал мысли Элиота: «Вот настолько нежным я могу быть». Когда Элиот шел к себе в комнату, задумчиво вытирая полотенцем влажные волосы, он явно не планировал наткнуть на Винсента. - О, Элиот! С легким паром, - улыбнулся он как-то слишком радостно, а потом зевнул. Элиот был почти уверен, что он только что был разбужен после того, как в очередной раз заснул прямо на лестнице. - Спасибо, - сдержанно ответил тот. Винсент наклонился к нему, глядя прямо в ледяные глаза младшего брата: - Приятно, - лукавое шипение проникло в голову Элиота, - принимать с ним ванну, да? Элиот испуганно вздрогнул, и его рука против воли сжалась в кулак. - Не надо, - пробормотал он. – Пожалуйста. - Эрнест прав в коем-то роде; твоя юношеская горячность должна скоро выплеснуться наружу, как извергающийся вулкан, - приблизился еще сильнее к нему Винсент, почти обнимая Элиота, - и меня это очень радует. Это хорошо для тебя, Элиот. - Хватит, Винсент, - стал еще бледнее Элиот. На фоне семейных гобеленов он превратился в приведение; его пугал этот разговор, его пугал Винсент, его пугало то, что их обоих могли услышать. - Юноши лучше девушек. Девушки глупые, наивные, над ними так легко надругаться, их слишком просто взять, Элиот. То же, что у тебя – оно стоящее; не потеряй, - сжалась ладонь в белой перчатке на плече младшего. Тот сглотнул. - Я не хочу говорить об этом. - Да? А вот Эрнест ищет тебе куртизанку, Элиот. В качестве подарка на зимние праздники, - посерьезнел в миг Винсент. - Что?.. Элиот резко перестал сливаться цветом с полотенцем. Такие слова словно вернули его с того света; он боялся говорить о Лео с кем-либо вообще, но неожиданный поворот сделал свое дело. - Я просто хотел тебя предупредить. Не расставайся со своим мальчишкой, тем более, что ты легко можешь позвать его, когда у тебя кошмары. - Да иди ты,- уже откровенно разозлился Элиот и скинул руку старшего брата, который тихо рассмеялся. – Спасибо, - добавил. А потом еще: - Но все еще иди ты. Он, сосредоточенно нахмурившись, пошел дальше по коридору, а Винсент, обернувшись, пропел вдогонку ему: - Ты чудесен, Элиот! И свернул в свою комнату, в которой явно было что-то не так. Эхо все так же, как и всегда, сидела в углу, безропотно смотря на хозяина; удостоив ее коротким уничижающим взглядом, Винсент помрачнел в одно мгновение. Он знал, что люди ищут в первую очередь в его комнате, когда залезают сюда. И привычка не обманула Баскервиля: когда он открыл верхний ящик своего комода, он заметил, что среди всех снадобий, мешочков, стеклянных баночек отсутствует лишь один флакон. - Интересно, - процедил он, радуясь собственной предосторожности. Похоже, кого-то в этом доме опять собирались отравить. И на сей раз Винсент не был уверен, что это он или Гилберт.