И небо над нами не будет серым

Расстраивало ли Элиота то, что им приходилось расходиться каждый раз, стоило только совершить что-то неловкое? Сложно было сказать. Ему точно требовалось время подумать, поразмышлять, пусть и к итогу он все никак не приходил, а Лео… Лео это понимал, наверное, и потому позволял сбегать от себя. «Библиотека». Библиотека всегда была хранилищем знаний, и Элиот понимал это сейчас лучше, чем всегда. Но помимо этого в библиотеке можно было молчать, ничего не произнося вслух, но думая и говоря про себя. Суббота прошла как обычно, и вновь между ними ничего не изменилось. Будто бы ничего, хотя Элиот и позволил себе вольность – позволил непозволительную вольность, что само по себе даже звучит плохо. Как можно делать большие шаги, не будучи уверенным в том, что за ними последует? Лео был уникален: он шел вперед шагами огромными, изредка оглядываясь назад. Элиот так не мог и сейчас благодарил небеса за то, что мог просто молчать. Молчать, не нарушая тишину в библиотеке. Лео же был иного мнения о священности молчания в этом месте. Это Элиот понял именно в тот момент, когда книги, что он попросил Лео принести, грохнулись на стол совсем не тихо и не осторожно. – Держи, – бросил ему слуга, садясь рядом. И на сей раз его лица не было видно, но виноваты были не очки, не челка, а высокая стопка книг, которая разделила их. Элиоту пришлось откинуться назад, чтобы посмотреть, чем же будет заниматься друг. А тот открыл чернильницу, взял бумагу, открыл учебник по математике и тяжело вздохнул, грузно падая на стол и ударяясь лбом о дерево. Элиот вообще-то собирался заниматься литературой, ну да, видимо, не судьба – с такой мыслью он захлопнул книгу, которую читал, и отложил ее в сторону. – Что такое? Неужели тебя настолько расстраивает математика? – протянул он, борясь с желанием потрясти Лео за плечо. Нельзя было сказать, что Лео не любил прикосновения – наоборот, кое-какие очень даже, как показала их длительная дружба, но вот излишнее внимание ему никогда не было приятно. И именно по этой причине Элиот опускал глаза всегда, когда Лео ловил его взгляд на себе. Но вот сейчас Найтрей смог перебороть себя. – Не то чтобы вся математика, – пробурчал в ответ Лео, вновь тяжело вздыхая. Взял перо, обмакнул в чернила самый его кончик и начал что-то писать, медленно и неразборчиво. Сначала Элиот пожал плечами, вновь углубляясь в чтение… нет, созерцание оттесненных на желтоватой бумаге букв, ведь прочитанное отчего-то не оставалось в его памяти. Такое с ним бывало – только вот замечал он обычно это слишком поздно. Вот, наконец, страниц через пятнадцать он заметил и в этот раз; разочарованно цокнул языком, кладя том на стол, и вновь откинулся назад, чтобы просто взглянуть на Лео. И подавился. – Чего смешного? – недобро протянул тот, даже не поворачиваясь к своему господину. – У тебя неправильно все, – послышалось из уст Элиота, и он заправил за ухо начавшую вылезать на лицо прядь. «Странно, волосы так быстро отросли», – подумал Найтрей, а потом вновь подал голос: – Ты что, всю тему не понял? – А сам не видишь, да? – вновь хмуро ответил Лео, выводя ровный знак корня. – Нет, тут корень из двух на два, – покачал головой его господин. Сначала Лео поджал губы. Потом, очевидно, нахмурился, через патлы его плохо было видно. А потом все же поставил знак умножения, и Элиот почесал бровь, борясь с желанием срастить ладонь с лицом. – Нет, не так, – пододвинулся он чуть ближе к своему слуге, а потом и вовсе переложил стопку книг, что их разделяла, подальше. Толкнул Лео под локоть, слабо, чтобы не сбить, и протянул руку. – Дай перо. Лео скрипнул зубами, а потом вымученно застонал, переставляя и чернильницу поближе к Элиоту. Тот за это время успел пробежаться по всей работе друга, и она вызвала у него смешанные чувства: будь это кто-то другой, он бы уже хохотал во весь голос, но вот конкретно Лео лишние лебеди были не нужны. – Я объясню с самого начала, – пробормотал Найтрей, обмакивая перо в чернильницу. Осторожно сбил излишки, аккуратно провел на краешке бумаги острием на пробу и, наконец, начал писать. – У тебя все равно тут ужас, нельзя такое сдавать. Лео хмыкнул. – Так, смотри. Для начала нужно вспомнить таблицу, – расчертил он несколько колонок и столбцов, проводя по некоторым линиям дважды. Пометил названия и градусы, бросил неловкий взгляд на слугу и закатил глаза. – Лео, тебе же это нужно? – Нужно, – пробурчал тот. То, что его раздражало, не было секретом. Обычно именно Лео был умным-преумным и начитанным-преначитанным, обычно именно Лео объяснял Элиоту его ошибки и смеялся над его промахами, обычно именно Лео выпадала возможность вывести из себя будущего герцога Найтрея. И потеря своего статуса его совсем не радовала – Элиота тоже, если честно. Он знал, что учитель из него не очень, но… Но как-то не улыбалось ему лично доказывать директору, что ему нужен именно этот слуга и именно с такой успеваемостью. Лео пододвинулся чуть ближе, тыкая в переносицу господина пальцем. – Ну, чего задумался? Я слушаю. Элиот удивленно дернулся, моргнув, и кивнул. – Нужно запомнить значения для разных градусов. Смотри: ноль, одна вторая, корень из двух на два… – начал перечислять он, выписывая аккуратные цифры. Они с Лео обладали уникальной способностью: их почерки могли меняться в зависимости от настроения, и сейчас Элиоту очень уж хотелось выделиться, так красиво он писал. Впрочем, что там красиво, главное – разборчиво. И, судя по тому, что спустя полчаса выдал ему Лео, вполне себе понятно. Оно и логично: математику Элиот знал хорошо и всегда был готов поделиться своим сокровенным... знанием. С Лео, разумеется. Остальные одноклассники в большинстве своем к Найтрею-младшему не совались, ибо для некоторых это чревато было, и лишь изредка рисковали обращаться за помощью. Но справедливости ради стоит заметить, что Элиот им никогда не отказывал. В этот раз его отвлекли от все-таки важного занятия – после объяснения математики голова его была пуста, как никогда, и готова к заполнению информацией. Элиот только напрягся, пытаясь вспомнить, где же примерно он перестал запоминать происходящее в романе и на сколько страниц нужно отлистать назад, как сзади раздался отчетливый цокот женских туфелек. – Элиот, ты мне не поможешь? – послышался приятный девичий голос сзади, и Найтрей обернулся. Слух не подвел его: это действительно была Джекки, которую, правда, было очень легко спутать на слух с ее младшей сестрой, что училась в другом классе. Элиот вновь отложил только взятую в руки книгу и опять почесал бровь пальцем. Наверное, со стороны это выглядело не очень величественно, но со своими некоторыми привычками он ничего не мог поделать – и даже Лео бы не смог его исправить. Эх, пустое пространство внутри головы Элиота не хотело сейчас наполняться даже столь важными мыслями о его нерадивом слуге. – Давай, – развернулся он к Джекки, перекидывая ноги через лавку, что стояла около длинного стола. Плечи Лео дернулись, но он ничего не сказал; интересно, что ему не понравилось? – В чем проблема? – Мне нужна книга, – начала рассказывать девушка, поправляя свой жиденький хвостик, – которая стоит на верхней полке шкафа. А ты знаешь эти приставные лестницы... И Элиот правда «знал». Все – от ученика до ректора – в академии Латвидж знали, что эти дряхлые лестницы трясутся так, что одному на них взбираться – самоубийство. У библиотекаря даже листочек на столе висел когда-то: «На лестницы без помощи не залезать» – ну, висел, пока его не сорвали. А библиотекаря сегодня Элиот не видел, так что просьба Джекки была вполне нормальной. Что она делала в библиотеке в выходной день – вопрос второстепенный, учитывая, что у нее самой рвения к учебе было больше, чем у Лео и Элиота вместе взятых, но не помочь ей Элиот не мог. Он же все-таки оставался благородным дворянином. – Конечно, я подержу, – кивнул он, вставая, но на лице Джекки отразилось нечто не очень понятное. Элиот улыбнулся краешком губ: – Что такое? Джекки почти закатила глаза – и наверняка закатила бы, если бы не пришла сама за помощью, – а потом тыкнула пальцем куда-то вниз. Взгляд Элиота медленно проскользил от ее лба, скрытого реденькой челкой, до ее талии, минуя все, что стоило бы миновать, и задержался на юбке, которую должны были носить девушки академии Латвидж. – А. Понятно. Больше вопросов не имею, – отрывисто пробормотал он, чувствуя, как глаза его почти что стекленеют. Чтобы избавиться от наваждения, он прикрыл лицо ладонью, а потом глубоко вздохнул, поворачиваясь к своему слуге. – Лео, пошли. – Куда? – резонно спросил тот, быстро дописывая очередной пример и забывая поставить знак умножения. – Поможем леди, – громогласно изрек его господин, тормоша Лео за плечо, и направился вслед за Джекки. Лео ничего не оставалось, как последовать за ними. Он лениво потянулся, перекинул ноги через скамейку и быстро догнал Элиота, хотя, если бы Элиот видел его лицо, он бы и о помощи не попросил бы, быть может. Лео не злился, и ему уж тем более не было тяжело помочь Джекки, нет. Но с утра у него настроение было не очень, а в приюте Фионы каждый знал: если у Лео дурное настроение и он заперся в библиотеке, тормошить его – гиблое дело.