И небо над нами не будет серым

Лео и его принципы всегда были сильны, неукротимы. Единственный раз в жизни Элиот заставил его поменять свое мнение – заставил, но каких трудов ему это стоило! Зато, конечно, он получил самого прекрасного в мире слугу – не глупого и вечно улыбающегося, а живого, настоящего, человеческого. Пусть и слугу, но душой обладающего, справедливости желающего, но и без мечтаний не обходящегося. Лео стал слугой Элиота, как он сам говорил, из-за фамильной библиотеки Найтреев; Элиоту не очень хотелось в это верить. В конце концов, у Дома Барма книг было куда больше. Элиот помнил, как впервые приехал к вечно молодому герцогу Барме вместе с Клодом. Видел его до этого только на своей церемонии совершеннолетия да на фотографиях с отцом, но слышал много про то, что он другой, ведь и предки герцога Бармы были из иной страны. Герцог Барма и впрямь был особенным. Чуть более восточные черты лица, огненные волосы… Ах, как Элиоту запомнились его огненные волосы, но куда больше запомнилось… высокомерие? Наверное. Или же это было снисхождение? Пренебрежение? Нет, точно не оно; герцог Барма просто не воспринимал всерьез маленького мальчика, который приехал со своим старшим братом. Клод тогда должен был договориться о чем-то; у него получилось, но Барма… Герцог Барма не очень жаловал Найтреев. Ему будто было все равно, но в то же время он не воспринимал Дом Элиота как равный. Таким было первое впечатление Элиота о герцоге Барме. Когда же в поместье Бармы впервые приехал Лео, все немного изменилось. Все же именно библиотеки ради Элиот упросил Эрнеста взять с собой и самого Элиота, и его слугу; герцог же великодушно решил, что детям нечего делать на взрослых переговорах, и позволил им немного осмотреться. По сравнению с библиотекой семьи Найтрей библиотека Бармы была просто огромной, и Элиот помнил, как Лео тогда не сдержал восхищенного вздоха. А после – печального: какой прок от огромной библиотеки, когда ты ничего не можешь в ней прочитать? В этом плане Лео куда больше нравилась библиотека академии Латвидж. В ней приходилось по учебе много времени проводить, да и вообще было относительно тихо; да только вот Элиоту было немного уютней в фамильной библиотеке. Почему? Это было очень просто. В библиотеке семьи Найтрей вероятность встретить нежелательных личностей была равна нулю; вероятность того, что Лео придется выбирать между принципами своими и желаниями Элиота – и того меньше, хотя… Куда уж меньше?.. – Оставь ее, Лео, и я все забуду, – процедил сквозь сжатые зубы юный Найтрей, требовательно на слугу глядя. – Нет, – коротко ответил тот, осторожно вставая между своим господином и Адой Безариус. – Девушке нужна помощь. – Она – Безариус, Лео. Ты прекрасно это понимаешь, – прищурился Элиот. – Она сама разберется со своими проблемами. Ты нужен мне сейчас. – Зачем? Просто рядом сидеть и быть готовым ко всему? – сложил руки на груди слуга. – Лео… – почти с рыком произнес его господин. – Или ты сейчас уйдешь со мной… – Я не уйду. В голубых глазах Элиота полыхнула злость, нет – ярость, настоящая, ужасная, а еще… А еще там была ненависть. Настолько мерзкое чувство, насколько и пугающее; Лео неловко вздрогнул. Элиот глубоко вздохнул, будто пытаясь унять свои эмоции, и сжал собственное запястье – видимо, боялся ударить то ли Лео, то ли Аду. – Ночевать не приходи, – бросил слуге он, а после быстро скрылся за шкафами. Он не собирался сейчас с Лео разговаривать; Лео сейчас не собирался говорить с ним, тем более, что девушке была нужна помощь. Да, действительно: вся проблема была именно в том, что Ада Безариус была леди. Будь она наследником семьи Безариус – Лео, кстати, слышал про него, рано погибшего, – Элиота можно было бы понять. Лео не пришлось бы разрываться меж двух огней, думая, что же больше может его обжечь – гнев Элиота или собственная совесть. Он бы просто закрыл глаза на такие отношения между детьми двух герцогских Домов. Но Ада Безариус была девушкой, а с девушкой юноша должен был обращаться иначе, нежели с подобным себе юношей. – Ты… не был обязан, – пробормотала она, испуганно прикрывая губы светлой рукой, и Лео неловко задержал взгляд на ней. Ада Безариус, если приглядеться, была весьма хороша собой: прекрасная кожа цвета слоновой кости, золотые волосы, изумрудные глаза… Но и это не было самым важным. Природа одарила юную Безариус прекрасной фигурой, и Лео – даже Лео, книжный червь Лео! – не смог не заметить, насколько привлекательна эта особа. Школьная форма сидела на ней просто прекрасно, а чулки в сочетании с короткой – особенно в сравнении с платьями наследницы дома Рейнсворт – юбкой буквально звали к себе мужчин. При этом Ада Безариус не пыталась казаться доступной, да и не казалась: от нее буквально за милю веяло невинностью и наивностью, что даже немного раздражало. Лео такие девушки не особо нравились. Если уж на то пошло, он никогда не задумывался, какие девушки могут стать его идеалом. Нет, примечал их красоту и привлекательность, но не более: ни к одной из девушек, что Лео встречал за свою жизнь, он не испытывал ничего. К Элиоту не было сильного влечения. С Элиотом просто быть казалось правильным – и Лео шел на зов сердца, то думая о последствиях, то откидывая все мысли прочь, пытаясь поверить в мысль «все образуется само собой». Интересно, не будь Ада из семьи Безариусов, понравилась бы она Элиоту? Смогла бы заставить его себя полюбить? Вспомнил бы Элиот тогда о том, кто всегда был рядом?.. Лео передернуло. Это не была ревность, но сам факт, что подобные вопросы он начал себе задавать, уже немного испугал; нет, Элиота не привлекла настолько наивная девушка, нет, просто не могло такого быть. Лео мотнул головой, а потом, чуть пригладив волосы, поправил сползшие на кончик носа очки. Обернулся; Ада все так же стояла рядом, смотря на него с благодарностью, но в то же время и как-то виновато. – Если он тебя выгонит, моя семья… – Он не выгонит. Вы плохо знаете Элиота Найтрея, – максимально вежливо, но сдержанно произнес Лео. – Он стремится к справедливости и честности и от слуг требует того же. «Увы, но некоторые мысли от слуг Элиот все же слышать не хочет», – промелькнуло в голове у Лео, и он вздохнул. Госпожа Ада улыбнулась слабо. – Я верю. Я… хотела бы, чтобы мы подружились, но он… – залепетала она. – Элиот – это Элиот, – осторожно перебил ее Лео, вздыхая. – Вы просили помочь найти кошку? – Да, белая, – кивнула Безариус. – Ее зовут Снежинка. Я ее с понедельника ищу, а библиотекарь сказала сегодня, что видела ее здесь. Лео коротко кивнул. Кажется, они с Элиотом уже видели тут кошек, и именно в понедельник. Был ли это знак свыше? Кто знает, но Лео почему-то был уверен, что его помощь не будет напрасной. Он заранее сказал Аде, что долго помогать с поисками не сможет; но, в конце концов, кошки специфически пахли, и именно этот запах Лео чувствовал неподалеку. А это означало, что очень скоро они найдут пропавшую Снежинку, а Лео придется либо идти разбираться с Элиотом, либо ночевать в общем холле, где его, конечно же, поймает надзирательница. От такой перспективы Лео передернуло, но извиняться перед господином-идиотом вовсе не хотелось. Увы, Элиот тоже просто так обиды не прощал. Таким уж он был – вернее, такими уж были они оба. Упрямыми. До одури упрямыми и гордыми. Лео оглянулся. Он точно видел кошку и сегодня, наверняка остались какие-нибудь следы – должна же она была точить когти и где-то доставать еду. С другой стороны, проблема мышей в академии Латвидж быстро исчерпала бы себя, если бы руководство разрешило учащимся держать своих кошек здесь; но руководству было плевать, и именно поэтому леди Безариус приходилось прятать своих кошек. О них знали многие, но не говорили никому – ведь часто именно кошки спасали визжащих девочек от крысы, а юношей – от драки, давая просто почесать за ухом и успокоиться. Лео не любил кошек, ему по душе были более экзотичные животные. – Попробуйте в следующий раз повесить на нее бубенчик или ленточку, – проронил он, вздыхая. – Я повесила, – печально произнесла Безариус. И тут они услышали тихий звон.