И небо над нами не будет серым

Глаза Элиота были голубые, но голубые не как небо – нет, голубые, как лед, почти белые, как снег, и почти неживые, как и любой человек, попавший в бурю зимой. Он смотрел не с теплом на Лео, не с сожалением и не с печалью – он смотрел строго и отстраненно, бесчувственно. Спина Элиота была идеально ровной, он больше не позволял себе горбиться. Движения – резки. Слова – отчужденны и холодны. Его почти ничего не беспокоило, но на самом деле каждая мышца его была напряжена. Лео знал: если он коснется Элиота, он будто потрогает камень. Лео казалось, что Элиот стал камнем. Три дня. Три чертовых дня Элиот был таким. И три чертовых дня Элиот Найтрей, сын герцога Найтрея, не спал. Абсолютно. Когда Лео закрывал глаза, сжимая в пальцах простынь и прижимаясь к стенке, Элиот еще смотрел на него, сидя на кровати и не двигаясь. Когда Лео открывал глаза, просыпаясь, как только солнце вставало или надзирательница стучала в двери, будя учеников Академии Латвидж, Элиот уже смотрел на него. Почти не моргая. Лео оторвал голову от подушки. Это не давало ему спать – бездна, ему было страшно, страшно из-за того, что все еще, быть может, не кончилось, что при желании Найтреи и в Латвидже до него доберутся, вовсе даже мнением Элиота не интересуясь, но… Теперь ему было даже немного страшно спать с Элиотом в одной комнате. Элиот будто перестал быть Элиотом и стал молчаливым защитником, готовым в любой момент выхватить меч. Когда они шли по коридору, Элиот всегда держал Лео за локоть. Не давал отойти от себя ни на шаг. Когда Лео собирался купаться, Элиот шел с ним и продолжал смотреть на него ледяно. Без интереса. Без эмоций. Когда Лео сидел в библиотеке, Элиот не отпускал его одного за книгами. Лео понимал, что Элиот тоже боится, и боится не за себя, а за самого Лео!.. Но это становилось жутким. По-настоящему жутким. - Уже три дня прошло. Ты спал хоть раз? – тихо спросил Лео, убирая листы, исписанные чернилами, в сумку. Элиот выглядел удивительно хорошо для человека, который не спал почти сотню часов. - Нет. Голос его был холоден. Сердце Лео дрогнуло. Быть может, причиной был не только страх. Быть может, в этом была вина и Лео. Быть может, Элиот испугался или решил, что Лео издевается над ним. Быть может, Элиот считал это лишним и неправильным. Быть может, Элиот считал то, что было между ними, лишь развлечением и хорошим времяпрепровождением. Быть может, Лео не стоило признаваться ему в любви. От этих мыслей хотелось плакать, но Лео просто не мог себе позволить этого. Он мог плакать из-за страха, но не… Из-за печали, хотя и сейчас он боялся. Боялся, что все уже кончилось и он Элиоту не нужен, потому что сам все испортил. - Тебе нужно поспать. Они вышли из аудитории, и Элиот снова сжал локоть Лео, не давая далеко отойти. Раньше Лео бы злился, что господин его ограничивает – или, может, радовался такому проявлению внимания, пусть и не показывал бы этого. Руки Элиота чаще были холодными, но прикосновения всегда согревали. Но не теперь. Теперь Лео это пугало, и пугало не на шутку. Элиот не был угрозой – но Лео не мог успокоиться, даже зная это и то, что ради него Элиот буквально готов избить человека до полусмерти. - Я не могу спать. Я постоянно чувствую опасность. - От бессонницы развивается паранойя, - пробормотал себе под нос Лео. С таким Элиотом просто нельзя было бурчать, а ведь раньше Лео сказал нечто подобное с сарказмом. - Это не паранойя, - ответил Элиот тихо. Лео поглубже вдохнул. - Я знаю. «Но это уже начало переходить все границы», - подумал он про себя, сворачивая в переход до жилого корпуса. Они шли молча. Элиот смотрел, казалось, только вперед, но Лео чувствовал его взгляд даже спиной. Это напрягало. Из-за этого хотелось поскорее побежать вперед, но Лео спокойно дошел до их комнаты и, зайдя внутрь, прикрыл за Элиотом дверь. Элиот тут же сел на постель, продолжая следить за своим слугой, и тот быстро прошел до окна, занавешивая его одеялом – благо, косяк над самим окном позволял это сделать. - Ты не будешь заниматься? – спросил не с интересом, не с любопытством, а просто по факту Элиот. - Нет. Ты будешь спать, - отрезал тот, скидывая туфли около своей кровати, и подошел к постели своего господина. - Я не могу заснуть. - Ты должен, - сжались кулаки Лео. – Если ты не ляжешь спать, я тебя тресну, - пригрозил он, но не серьезно. Было тяжело сохранить чувство юмора в такой обстановке. - Я не должен. Кто будет следить, чтобы с тобой ничего не случилось? – медленно, размеренно ответил Элиот. - Мне без разницы, следишь ты за мной или нет. Ты не следишь за собой, ты можешь умереть от недосыпа, - пробормотал Лео, а потом тяжело вздохнул и присел на край кровати, совсем рядом с Элиотом. Мазнул языком по губам. – Элиот, - склонился он, - пожалуйста. Поспи. Найтрей глянул на него холодно, потом – на свои руки. Они не просто были холодными – они будто правда окоченели, и Лео потянул за край покрывала. Элиот подвинулся, чтобы дать снять его с кровати. Лео кивнул и кинул покрывало на свою кровать, а потом наклонился и осторожно снял туфли с ног Элиота, задумываясь на миг, что для такого парня размер у него достаточно миниатюрный. Он поднял голову. Расстегнул на себе пиджак, жилет и осторожно положил их в ноги – Элиот бы, тот Элиот, которого он любил, сейчас бы посмотрел на него с любопытством и потянулся бы к бабочке, чтобы развязать его. Этот Элиот же просто сидел на кровати, и уложить его головой на подушку Лео составило немало труда. Бездна, он и правда был будто каменный. Элиот лежал и смотрел на Лео, будто не знал, что ему нужно закрыть глаза. Это правда пугало. Все в Элиоте пугало Лео – именно поэтому Лео нужно было, чтобы Элиот выспался. Он надеялся, что, когда Элиот откроет глаза, они вновь будут живыми. Голубыми, как небо, и чисто-невинными, как у настоящего аристократа. - Прошу, закрой глаза. Поспи, - попросил он. Он редко просил что-либо у Элиота. Обычно ему даже не требовалось ни разрешение, ни позволение, но эта просьба была особенной. Лео поджал губы. - И прости меня, если ты злишься, - прошептал он еле слышно. За окном мяукнула кошка – наверняка одна из кошек Ады Безариус, - и этот звук заставил Лео вздрогнуть. Элиот посмотрел на него внимательно, а потом протянул холодную руку к лицу Лео, осторожно касаясь дужек его очков и впалой щеки. - Я не злюсь. Лео сжал его ладонь и губами приложился, целуя, не отпуская. Элиот наконец-то закрыл глаза; это было хорошо, это было так хорошо, что Лео хотелось смеяться, как умалишенному. А вместо этого он прижимался губами к ладони своего господина, чувствуя, что она наконец-то становится теплой.