И небо над нами не будет серым

Как болела душа у Лео. Он не знал, почему это все его терзает, за что ему… Это. Почему, почему они с Элиотом были вынуждены жить так, бояться так и скрываться так? Многие люди бы сказали, что виной всему – религия, и Лео был с ними согласен. Однако, средневековое мракобесие засело в головах людей не просто так. Людям нужно было кого-то ненавидеть. Богатых. Бедных. Красивых. Уродливых. Верных и неверных, проституток и мужеложцев, умных и слишком наивных – люди по своей природе должны были кого-то хотеть извести. Поэтому, наверное, Найтреи так мерзко обращались с Винсентом и Гилбертом – ведь кто был более лишним в этой семье, чем они? Поэтому же, наверное, Ванесса ненавидела Лео. Как и Эрнест с Клодом. Однажды они уже не досмотрели за Элиотом, и он вырос не такими, как они сами, как они хотели: не ненавидящим Винсента за его внешность, не ненавидящим Гилберта за его исключительность, не ненавидящим Лео за его происхождение и мысли. Теперь они пытались исправить свои ошибки, но было поздно: Элиот уже вырос таким. Лучше них. Лео моргнул. Солнце еще не встало – было снежно на улице, и рассвет должен был наступить позже. Он проснулся просто и продолжил лежать на своей кровати, на Элиота смотря. Тот проспал весь вечер и всю ночь; это было неудивительно. Лео моргнул еще раз, и Элиот зашевелился. Что-то простонал – неужели опять кошмар?.. – а потом и вовсе дернулся, открыл глаза и замер. Лео оторвал голову от подушки; подумал миг, сел на кровати. Элиот услышал шорох со стороны своего слуги и повернулся к нему, а потом приложил ладонь к лицу. - Что-то… Странное… - пробормотал он, жмурясь. - Что? – решив забыть «доброе утро», тут же спросил Лео. Элиот глубоко вдохнул. - Сейчас ночь? Лео опустил ноги на холодный пол. - Утро. - У-утро?.. – немного удивленно пробормотал Элиот. А потом снова поник. – У меня голова вся в тумане, я ничего не помню… После того, как мы уехали. - Из Латвиджа? – дрогнуло сердце Лео. - Нет, обратно в Латвидж, - ответил Найтрей, чуть приподнимаясь на локтях, а Лео соскочил с постели и босыми ногами пробежал по полу, на его кровать садясь. Элиот подвинулся, с болезненным стоном опускаясь на подушку. – Я плохо… Помню. - Ты не спал три дня, в этом дело, - пробормотал Лео, кладя ладонь на его одеяло. – Ты был будто неживой. Теперь Элиот был другим. Усталым, но другим: Лео мог поклясться, что слышал его дыхание, чувствовал биение его сердца, а взгляд Найтрея стал самым его обычным, а не ледяным и полумертвым. - Да, - согласился Элиот, - звучит логично. Дернулся. - А как же уроки? – чуть не вскочил он, но ладонь на лоб в итоге положил и лег обратно, - бездна, у меня будут проблемы! - Я написал за тебя математику, - легко усмехнулся Лео, поглаживая друга по плечу. – Так что с этим все хорошо. Элиот глянул на него благодарно. - Спасибо. Его глаза опять были голубые, такие голубые, каким был бы цвет самого благородства. Не ледяные. Лео чувствовал, что сейчас любит этот цвет больше всего на свете, любит до безумия. Эти глаза казались ему самыми красивыми на свете – он протянул руку и осторожно коснулся щеки Элиота, пальцами проводя по темной родинке под глазом. Элиот мазнул языком по губам. - Я ничего не сделал из того, что не помню? Что не должен был? – спросил он тихо. Лео печально кивнул. - Ты не отступал от меня ни на шаг. Я думал, еще немного – и ты будешь на людей за косые взгляды бросаться. Элиот усмехнулся, а вот Лео – нет. - Это не смешно. Я серьезно. Ты был странным. Улыбка исчезла с лица Элиота, и он сжал ладонь Лео мягко, отнимая ее от своего лица. - Прости, - склонил он голову. – Наверное, мне все-таки стоило больше спать. - Ты беспокоился за меня. Это было мило, но все-таки чересчур, - ворчливо фыркнул Лео, - но, поскольку ты прежний сейчас здесь, все это не так важно. Просто не надо такого больше, - дрогнул его голос, и он едва подавил в себе желание обнять себя же. Ему все еще было страшно, на самом деле. Может, именно поэтому он и спал беспокойно. Найтреи были могущественны, являясь древним герцогским родом. Они могли многое сделать и многие связи использовать. И если даже приемные дети в их семье подвергались издевательствам, страшно было подумать, что они сделают с провинившимся аморально сыном. Или его слугой. Элиот был рядом – сейчас. И Лео хотел, чтобы так было всегда. - Лео, - сжались пальцы на его запястье сильнее, - я просто хочу, чтобы ты знал. Я буду защищать тебя, чего бы мне это не стоило. Голос Элиота стал другим. Ниже немного и не таким борзым, более… Проникновенным. Он был серьезен, Лео видел это по его бровям, по его губам, по тому, как смотрел Элиот на него. Элиот собирался бороться за него до конца. Но он так и не ответил на те слова, что сказал ему Лео три дня назад.