Лента времени

Для Гарри, отчаянно ищущего информацию о путешествиях во времени и избегающего Дамблдора с Риддлом, время ползло медленнее улитки. Но вот наконец закончилась первая неделя, подошла суббота, которую Гарри провел в Выручай-комнате, копаясь в свалке из потерянных вещей, — он надеялся, что сможет отыскать там хоть что-нибудь, запрещенную книгу из Департамента тайн или что-то в этом роде, — а за субботой и воскресенье. Около одиннадцати утра Блэк вытащил его во двор играть в плюй-камни. Скотта потребовал к себе Слагхорн, там было что-то с первокурсниками, а Голдстейн отправился к заместителю директора с каким-то вопросом. Почти сразу к ним присоединились девушки — Уэйн с подругой, назвавшейся Эммой, — фамилии Гарри так и не выяснил. Темноволосая худощавая Уэйн и фигуристая блондинка Эмма разнились, как огонь и вода, но при этом совершенно одинаково улыбались и расспрашивали Гарри о его амнезии. За полчаса разговора он с удивлением выяснил, что на шестом и седьмом курсах Равенкло, Слизерина и Гриффиндора ходят слухи о его таинственном прошлом. Сплетники уже успели договориться до того, что Гарри неожиданно для себя оказался не то правой рукой Гриндельвальда, укравшим таинственный артефакт и скрывающимся в Англии, не то сыном заклятых врагов всё того же Гриндельвальда, — родителей его удалось убить, а сам Гарри благодаря неведомым силам выжил, но трагически потерял память. Ощущая, как его брови против воли поднимаются всё выше и выше, Гарри уже собрался прокрасться в Выручай-комнату и засесть там, пока не стихнут слухи, но Блэк, заметив его странные телодвижения, прошептал ему на ухо, давясь смехом: — А чего ты хотел-то, Джеймс? Появляешься неизвестно откуда, ходишь мрачный и нелюдимый, прекрасно разбираешься в ЗОТИ, — даже Мэррисот довольна, а это, знаешь ли, редкое явление, — употребляешь непонятные слова и при этом говоришь, что ничего о себе не помнишь. Ты загадочен, прямо как тот маггловский поэт, — Блэк пощелкал пальцами, и подслушивавшая Уэйн оскорбленно прошипела: «Байрон! А ты идиот, Блэк!» — Точно, Байрон. Молись, чтобы народ успокоился хотя бы к Рождеству, не раньше. Гарри обреченно застонал и закрыл лицо руками. Уэйн утешающе погладила его по плечу: — Ну, мы-то знаем, что ты не имеешь никакого отношения к Гриндельвальду. Тут в центре круга взорвался плюй-камень, и взвизгнувшая Уэйн, дернувшись, повалилась прямо на Гарри. Тот машинально обхватил ее руками и мимоходом отметил, что грудь у нее все-таки имеется, пусть и не такая внушительная, как у Эммы, но очень даже неплохая. Блэк похабно подмигнул ему, и Гарри, опомнившись, отдернул руки и забормотал извинения. Уэйн покраснела как маков цвет, но все равно улыбалась и явно была чем-то довольна. Чуть позже Гарри улизнул от Блэка и компании под предлогом подготовки к урокам. Добравшись до озера, он потрогал воду — прохладная, но относительно теплая для сентября — и растянулся на траве, бросив сумку рядом. Небо было голубым и чистым, лишь вдалеке виднелись облака, солнце приятно грело, и Гарри сбросил мантию, оставшись в рубашке и брюках. А потом небо вдруг исчезло, заслоненное лицом склонившегося над Гарри Риддла, и он резко сел, чуть не врезавшись лбом в чужой подбородок. — Ты меня преследуешь? — отрывисто спросил Гарри. — Мы уже раз десять столкнулись, хотя прошло всего несколько дней. — Зачем бы мне? — Риддл пожал плечами и сел рядом. — У меня своих дел хватает. Скорее уж ты преследуешь меня. — А мне зачем? — Гарри обхватил колени руками и покачался вперед-назад. — Я, наоборот, хотел бы тебя вообще не видеть. — Кто тебя знает, Джеймс, — усмехнулся Риддл. — Может быть, ты передумал и жаждешь мне об этом сообщить. — Даже не надейся, — скривился Гарри, — я уже сказал всё, что об этом думаю. Могу повторить, если хочешь. Они помолчали. Гарри лениво подумал, что следовало бы встать и уйти, — он ведь совсем недавно думал, что Риддла нужно избегать всеми способами, — но здесь было так хорошо, слышался плеск воды, дул легкий ветерок… Да и к тому же это было его любимое место, его, а не Риддла. Это Риддл должен уйти. — Хочешь совет, Джеймс? — От тебя? — насмешливо переспросил Гарри. — Нет, спасибо. — Как пожелаешь, — Риддл наклонил голову к плечу. — Но держался бы ты подальше от этой Уэйн. Говорят, она переспала с половиной Хогвартса еще на шестом курсе. Мало ли какую заразу подхватишь. — Заткнись! — Гарри вскочил на ноги. Риддл удивленно взглянул на него снизу вверх. — Только и можешь, что мерзости повторять! Как твои дружки тебя только терпят! Он сплюнул в отвращении, схватил сумку и поспешил обратно в Хогвартс. Уж лучше глуповатый смех Эммы и подколки Блэка, чем общество Риддла. Вот же сволочь! В понедельник были зелья, и на них Слагхорн внимательно наблюдал за работой Гарри. В конце урока он попросил его остаться в классе и сказал, что знания у Гарри есть, обращаться с ножом и котлом он умеет, но вот теорию нужно подтянуть, и посоветовал парочку книг из библиотеки. Гарри только покивал, а выйдя из аудитории, застонал от досады. Создавалось впечатление, что все профессора решили похоронить его под грудой учебников. Особенно в этом усердствовала Мэррисот, буквально каждый урок вспоминавшая всё новые заклятья, которые Гарри требовалось выучить. А «выучить» у Мэррисот значило натренировать так, что подними тебя ночью, и ты сразу же запустишь заклинание, даже не проснувшись еще. Блэк и Голдстейн только качали в недоумении головами и на два голоса уверяли Гарри, что Мэррисот никогда и ни с кем так не зверствовала. И тому оставалось лишь гадать, приглянулся он ей так, что она решила довести его подготовку до идеальной, или, наоборот, не понравился с первого взгляда, и она просто издевается. После зелий было окно, потом чары, а после них — трансфигурация. На нее, первую в этом году, Гарри шел с опаской, расспрашивая Блэка о Дамблдоре. Он не думал, что Дамблдор внезапно залезет в голову своему ученику, но всё равно всю дорогу до аудитории старательно заталкивал вглубь сознания свои воспоминания и размышления о прошлом-будущем. Трансфигурация была сдвоенной, и Гарри сел на свободное место рядом с одним из хаффлпафцев. Убедившись, что тот не возражает, Гарри достал учебник, пергамент, перо, поставил чернильницу на край и взглянул в окно. Небо, еще с утра бывшее ясным, затянули серо-сизые тучи, и Гарри опасался, что уже к концу этого урока пойдет дождь, а значит, выбраться к озеру не получится. — Добрый день, класс, — послышался стук двери, и мимо Гарри, устроившегося за одной из парт в последнем ряду, прошел Дамблдор. — Здравствуйте, профессор Дамблдор, — нестройным хором поздоровалась примерно половина присутствующих. Гарри был среди тех, кто промолчал; он положил руки на стол и сплел пальцы в замок, чтобы те не дрожали. Все учителя на первых уроках устраивали ему мини-проверку, оценивая его знания; но Дамблдор уже знал, на что он способен. Когда Гарри в конце августа пришел к нему и попросил помочь трансфигурировать сумку, со стыдом объяснив, почему просто не купил ее, Дамблдор мягко предложил ему попробовать самому, объяснил ошибки и показал, как закрепить чары. Гарри ходил к нему утром и всю оставшуюся часть дня, шмыгая носом, просидел у озера, в том месте, где через пятьдесят с лишним лет будет стоять белая гробница. Дамблдор встал возле учительского стола, накрытого топорщащимся покрывалом, и внимательно оглядел учеников поверх очков. — Я примерно знаю, что вы можете и что не можете, — начал он. — Примерно — потому что никто, кроме вас самих, не способен решить, на какие высоты вы в силах подняться. В этом году, как и в прошлом, нам предстоит изучать, как превращать живое в живое, но существа для превращений будут куда сложней. В конце зимы, после рождественских каникул, мы начнем изучать трансфигурацию человека. Согласно технике безопасности, на этих уроках будет дежурить господин Помфри, чтобы при надобности оказать вам надлежащую медицинскую помощь. Гарри слушал Дамблдора с некоторым недоумением. В его времени они учили трансфигурацию человека еще в первом семестре на шестом курсе, и мадам Помфри тогда рядом не было. Может быть, Диппет перестраховывался, и Дамблдор, став директором, изменил учебную программу, а может, к девяностым в области трансфигурации совершили какие-нибудь открытия, и всё стало куда проще и безопасней. В любом случае, выяснить это ему предстояло только после Рождества. — Мы затронем этот предмет лишь поверхностно, — продолжал между тем Дамблдор. — В будущем те из вас, кто пойдет учиться дальше, углубятся в эту тему, особенно если станут изучать курс высшей трансфигурации. Конечно, невозможно трансфигурировать себя или другого человека так, как, например, может изменить свое тело метаморф, но я надеюсь уже в этом году увидеть, как вы изменяете себе или другу черты лица или цвет волос, как увеличиваете длину конечностей или хотя бы безупречно превращаете одно животное в другое. Сейчас же я попрошу вас разбиться на пары — можно поменяться с кем-то местами, если желаете, — и взять с этого стола по клетке на парту. Дамблдор сдернул покрывало, и аудитория мгновенно наполнилась карканьем. Под тканью оказалось — Гарри быстро пересчитал их — девять клеток с воронами. Его сосед, назвавшийся Бленхеймом Стоком, сходил за клеткой и поставил ее между ними. Ворон оглушительно каркнул, и Гарри со Стоком синхронно поморщились. — Мисс Найт, — Дамблдор поманил к себе оставшуюся без пары девушку с Хаффлпаффа, — вашим напарником стану я. Девушка сложила вещи в сумку и передвинула свой стул к учительскому столу, беспомощно оглянувшись на подруг. Гарри невольно посочувствовал ей: у них тоже несколько раз бывало так, что кто-то из троицы оставался без пары среди учеников и ему приходилось работать с преподавателем. Сам Гарри помнил это липкое ощущение, когда тебе кажется, что за любой промах тут же влепят Тролль, даже если ты на уроке чар и тебе ободрительно улыбается Флитвик. — Итак, — вновь заговорил Дамблдор, — ваша задача — в течение урока поочередно трансфигурировать вашему ворону клюв и лапы, изменить цвет перьев и уменьшить размер тела. В итоге он должен походить на воробья, но не быть им, иначе можно было бы сразу превратить его в воробья. Один из пары трансфигурирует часть тела, второй отменяет чары. Потом вы меняетесь. Так как занятие двойное, времени вам должно хватить. В конце второго урока я подойду к каждой паре, и вы покажете мне, чего добились как в трансфигурации, так и в ее отмене. Задание ясно? Ученики закивали, кто-то прогудел: «Да, профессор», и в классе закипела работа. Сток потыкал их ворона палочкой и отдернул руку, когда тот попытался схватить ее клювом. — Есть идеи, с чего начнем? — уныло спросил он. Гарри посмотрел на ворона; тот покосился на него черным блестящим умным глазом и негромко, хрипло каркнул. — Давай только как-нибудь осторожнее, — предложил Гарри, — а то мне его жалко. Я попробую, наверное. Он поднял палочку и, кое-как припомнив формулу, открыл рот, — и тут Сток ткнул его под ребра. — Ты что? — громко зашептал он. — Невербально же! — Как невербально? — удивленно воскликнул Гарри. Сидевшие перед ними Блэк и Голдстейн обернулись на его возглас, и Гарри, качнув головой, уже тише повторил: — Невербально? Почему? — Ты не знал? — переспросил Голдстейн. — На седьмом курсе все профессора требуют невербальных. Ты спокойно пользовался ими на ЗОТИ и чарах, я решил, что ты знаешь. — Но там-то у меня всё отработано! — зашипел Гарри. — А невербальной трансфигурации, тем более такого уровня, меня не учили! — Вот это плохо, — поджал губы Блэк. — Сток, покажешь ему? А потом мы с тобой после уроков позанимаемся, Джеймс. Без невербальных тебе даже Выше ожидаемого не видать. Ворча себе под нос: «И как это так его не учили? Все порядочные волшебники колдуют без слов», он отвернулся, а следом за ним отвернулся и Голдстейн. Гарри растерянно огляделся. Все ученики махали палочками, у кого-то был виден результат, у кого-то — только сажа на носу и одежде от неудачного заклинания, но в аудитории было достаточно тихо, за исключением разговоров и советов друг другу. Все и правда колдовали невербально. Гарри прикусил губу. Конечно, невербальной магии их учили — тот же Снейп еще на шестом курсе потребовал, чтобы все они могли колдовать без слов. Но после того, как они кое-как выучились ей, учителя стали совершенно спокойно относиться к обычным заклинаниям вслух. Невербальное волшебство было чем-то вроде бонуса, и та же Гермиона с легкостью им пользовалась, а вот Гарри с Роном предпочитали колдовать по старинке. Интересно, с какими еще различиями между своим и этим временами он столкнется? — Так, — решительно сказал Сток, — я уверен, что как минимум эту неделю, если не дольше, мы будем заниматься именно повторением. Давай сегодня я буду трансфигурировать, а ты — отменять. — Договорились. Уж это я могу невербально, — усмехнулся Гарри. — Тогда я в конце подойду к профессору Дамблдору и объясню ему ситуацию. Они кивнули друг другу, и Сток поднял палочку. Дамблдор вошел в положение Гарри и «за прекрасно отработанное снятие чар» поставил ему Выше ожидаемого за урок; Сток получил то же самое, потому что в результате его заклинаний их ворон-воробей стал фиолетово-черным вместо коричневого и возмущенно каркал, открывая длинный клюв. Больше того — Дамблдор предложил Гарри позаниматься с ним невербальной трансфигурацией и посоветовал подойти к Флитвику, чтобы тот проверил его навыки в невербальной магии в целом. Гарри, всё еще нервничавший в присутствии Дамблдора, сумел кое-как заговорить ему зубы и условился с ним, что тренироваться будет сам, а Дамблдор станет периодически подсказывать ему и смотреть, как идут дела. После трансфигурации Гарри хотел посидеть у озера, но на улице, как он и боялся, зарядил дождь, да такой, что по каменным дворовым плитам текли целые реки. В итоге, положив рядом с собой учебник, он устроился в гостиной и на принесенной из спальни подушке стал практиковаться в невербальном колдовстве. Получалось не очень, а иногда и совсем не получалось, но Гарри старался не унывать: он ведь не Гермиона, чтобы с двух-трех попыток сделать всё правильно. — Что делаешь? — с ним рядом уселся Блэк. Гарри расположился на широком подоконнике в оконной нише и подложил под спину подушку; вторая же лежала напротив, и он, направив на нее палочку, упорно проговаривал про себя трансфигурационную формулу. Через несколько секунд Гарри выдохнул и разочарованно пнул несчастную подушку: — Ничего у меня не получается! — Да чему там не получаться-то? — изумился Блэк. — Ты ж невербальную тренируешь? Гарри кивнул и прошептал себе под нос заклинание. Подушка послушно истончилась и разделилась на два слоя, превратившись в наволочку. После второго взмаха палочкой она приобрела синий цвет и извилистый серебристый узор, смахивавший на лианы. — Видишь? — Гарри ткнул пальцем. — Так всё выходит. — Он в третий раз взмахнул палочкой, ничего теперь не говоря, и наволочка вновь стала подушкой. — Снимать заклятия невербально — это я с легкостью. А вот наложить их… Он откинулся назад и покрутил палочку в пальцах. Хотелось списать свои неудачи на нее, но Гарри сомневался, что даже со своей остролистной палочкой сумел бы справиться с подобным заданием так скоро. Он понимал, что негодует зря, что после определенного количества попыток добьется успеха, но досада всё равно прорывалась сквозь логику. — Ничего не понимаю, — Блэк помотал головой и, достав свою палочку, наставил её на злосчастную подушку, превратив ее туда-сюда. — Представил, как она превращается, и всё тут. Или у тебя с воображением плохо? Пару мгновений поморгав, Гарри клещом вцепился в Блэка и стал выпытывать, что он имел в виду под «представил». Оказалось, что в невербальной магии важен навык, и до того, как понять это своим умом, волшебники тратят огромное количество нервов, а кое-кто даже решает, что попросту не способен на такое «продвинутое колдовство». Блэк же поделился этой информацией с Гарри, потому что у того из-за потери памяти «своего ума» сейчас было не так много. (За эти слова он получил пинок под зад, был сброшен с подоконника и приложен напоследок жалящим проклятьем. Только после этого Гарри его всё-таки поблагодарил.) То, как объясняли на уроках — произнести про себя формулу и сосредоточиться, — было сложно, муторно и бесполезно. Те волшебники, кто хорошо владел невербальным волшебством, поступали проще — просто воображали нужный результат или сосредотачивались на эффекте, которого хотели добиться. Конечно, нужно было хорошо сконцентрироваться, но при должной тренировке это не представляло особого труда. Впрочем, даже такая, казалось бы, упрощенная версия невербальной магии была доступна не всем и не со всеми заклинаниями. Чем чаще ты применял заклятье невербально, тем легче оно выходило — как со словами, некоторые сами слетают с языка, а некоторые, почти не употребляемые, приходится долго и мучительно вспоминать. Ту же Аваду никто не использовал невербально просто потому, что не так часто в магическом мире убивали людей. Возможно, как предположил Блэк, где-нибудь в средние века кто-то и мог это делать, но тогда и нравы были другие, и количество волшебников не уступало количеству магглов. Выслушав всё это, Гарри благодарно пожал Блэку руку и, успокоившись, принялся листать учебник и механически взмахивать палочкой, пытаясь снова и снова. При каждой неудаче он поминал нехорошим словом Снейпа, который так и не объяснил ему, как очищать сознание: это явно помогло бы сконцентрироваться, — а потом виновато ругал сам себя: все-таки о покойных либо хорошо, либо никак. С другой стороны, Снейп сейчас еще даже и не родился… Уже лежа в постели, Гарри еще пару раз попробовал, и упрямая подушка наконец-то стала наволочкой. На радостях он разбудил Блэка и продемонстрировал ему свой успех. Тот послушно зааплодировал, а потом не слишком-то вежливо отправил Гарри спать и с головой накрылся одеялом. На следующий же день Гарри перед ужином подошел к Дамблдору, сказал, что понял основной принцип, и в доказательство трансфигурировал принесенную с собой подушку в наволочку. Обрадованный Дамблдор отправил его к Флитвику. Тот, восторженно захлопавший в ладоши, наказал обращаться к нему, если снова возникнут какие-то проблемы, и послал Гарри к господину Помфри с какой-то запиской. Помфри же, в свою очередь, вручил ему перевязанный шнурком свиток и отправил его к Слагхорну. Туда уже порядком вымотавшийся и проголодавшийся Гарри плелся неохотно и по дороге размышлял о Клубе слизней. Он точно знал, что вечерами Слагхорн собирает Риддла и его компанию, как, наверное, и учеников с других факультетов, и обдумывал, как бы получить туда приглашение. Гарри, который два года назад всеми силами отпирался от этих вечеринок и которому сейчас позарез нужно было попасть в Департамент тайн, только теперь оценил Слагхорна и его связи по всему магическому миру. Не зря, ох не зря Риддл к нему подлизывался! Попетляв по коридорам, Гарри кое-как отыскал нужную дверь, хотя бывал здесь всего несколько раз, и постучал. Изнутри слышались тихие голоса, и, если бы не поручение господина Помфри, Гарри с радостью ушел бы, но свиток жег ладонь; и он постучал еще раз. — Да-да, входите, — раздался приглушенный голос Слагхорна. Гарри толкнул дверь и вошел. Слагхорн сидел в высоком кресле, поставив ноги на скамеечку, и держал в руках тарелочку с посыпанным сахаром печеньем, а совсем рядом с ним на круглом пуфе примостился Том Риддл. Тот, видимо, говорил о чем-то серьезном, прежде чем появился Гарри, потому что, когда он обернулся, выражение его лица было мрачным, а брови — нахмурены. Впрочем, завидев Гарри, он тут же расслабился — заставил себя расслабиться, поправился Гарри — и улыбнулся: — Привет, Эван. — Здравствуйте, профессор, — Гарри, проигнорировав Риддла, прошагал к Слагхорну и отдал ему свиток. — Господин Помфри попросил вам передать. — Мерлинова борода, — охнул Слагхорн, отставляя тарелку на столик, — и вы поднимались сюда ради одной только записки? — Да, профессор, — неловко ответил Гарри. — Извините, что отвлек. Я пойду. — Нет-нет, юноша, так нельзя! — возмущенно воскликнул Слагхорн. — Посидите хотя бы пять минут и отдохните. Мы с Томом как раз разговаривали о карьерных перспективах, — он подмигнул натянуто улыбнувшемуся Риддлу, — почему бы вам не рассказать, чем вы собираетесь заниматься? Вы ведь уже определились? В голове Гарри промелькнуло: «Вот он, мой шанс!» — и он, подтянув другое кресло поближе, опустился в него и злорадно отметил, что смотрит на Риддла сверху вниз. — Я еще не думал об этом серьезно, — облизнув губы, начал Гарри, — но, наверное, я хотел бы остаться в Англии. Здесь меня хорошо приняли, да и климат, — он покосился на окно, за которым второй день подряд не переставая лил дождь, — неплохой. И я немного почитал о профессиях. Думаю, я хотел бы стать невыразимцем, но… — он замялся, мысленно отсчитывая мгновения, чтобы не перестараться. — Понимаете, там всё так секретно! — с отчаянием воскликнул Гарри. — То есть да, вся эта таинственность — в ней весь смысл, но нельзя же идти работать непонятно куда, чтобы заниматься там непонятно чем! — Вы совершенно правы, Эван, — оживленно закивал Слагхорн, — я ведь могу называть вас Эваном? В принципе, — протянув руку, он взял печенье с тарелки и откусил от него; несколько крошек упали ему на пышные, отливающие рыжим усы, и Гарри заметил, как почти неуловимо поморщился Риддл, — в принципе, я мог бы устроить нечто вроде экскурсии… Но взамен! — Слагхорн воздел к потолку полный палец, — взамен вы просто обязаны прийти хотя бы на один из моих вечеров. Ничего особенного, тихие разговоры, дружественные посиделки, — улыбнулся он, — но я думаю, вам понравится. — Даю вам слово, профессор, — торжественно кивнул Гарри. — Тогда решено, — довольно заулыбался Слагхорн. — Ближе к Рождеству, скорее всего — на рождественских каникулах. Все-таки министерство, да еще и Департамент тайн… — протянул он. Гарри восхищенно воззрился на него: — Но вы ведь можете! Я слышал, туда никого не пускают, а я просто школьник… Огромное спасибо вам, профессор! Слагхорн польщенно засмеялся, Риддл снова поморщился, и на этот раз Гарри был с ним согласен: столь грубая лесть претила даже ему самому. Добившись чего хотел, Гарри уже через четверть часа откланялся, а вместе с ним ушел и Риддл, — вернее, его выпроводил Слагхорн, сославшись на то, что он пропустит ужин, «и так уже время позднее, идите, идите, мальчики». В молчании они спускались по лестнице, и Гарри рассеянно гадал, кто же не выдержит первым. — Значит, Департамент тайн? — прохладно спросил Риддл. — Может быть, — Гарри дернул плечом, — а может быть, и нет. — Ты неплохо справился со Слагхорном, — Риддл поднял брови. — Но вот льстить тебе нужно подучиться; подобное проглотит только он, остальные сразу поймут, в чем подвох. — А мне кажется, что он и понимает. Это внешнее: он благосклонный учитель, мы — его восторженные ученики. Для меня это выглядит чем-то вроде торговой сделки, вот только я не знаю, что могу ему дать, — пробормотал Гарри. — Интересно, почему он сразу же согласился, он ведь меня совсем не знает. — У Слагхорна нюх на людей, которые далеко пойдут, — беззаботно, будто они разговаривали о домашнем задании, сообщил Риддл. — Не удивляйся, меня он приметил в первый же день и сразу позвал на свои вечера, хотя я был совсем еще маленьким, а таких он обычно не приглашает. — Самомнения тебе не занимать, — покосился на него Гарри. Риддл только ухмыльнулся: — Я знаю, что многого добьюсь, так почему же я должен… Они одновременно шагнули вперед, и тут лестница дернулась. Гарри, взмахнув руками, откинулся на перила и свалился бы за них, если бы не Риддл, ухвативший его за руку и дернувший назад. Лестница спокойно летела вниз, сокращая их путь сразу на несколько пролетов, а Гарри стоял напротив Риддла и тяжело дышал. — Думаю, теперь мы квиты, — спокойно сказал тот и протянул руку, пристально глядя Гарри в глаза. Гарри прикусил губу изнутри. Ситуация напоминала первый курс, вот только сейчас напротив него стоял не мелкий гаденыш Малфой, а уже убивший троих человек Том Риддл, который был не в пример опаснее. Водить с таким не то что дружбу, даже знакомство — это могло обернуться чем-то очень нехорошим, тем более если учитывать биографию Гарри. Но разве Гарри не вытащил Малфоя из Адского пламени? Смерив Риддла взглядом, как ядовитую гадюку, Гарри крепко пожал его руку и отвернулся, краем глаза успев поймать довольную, как у сытого кота, ухмылку. …Пряча удовлетворение за невозмутимостью, Том шагал рядом с Джеймсом. У дверей в Большой зал они остановились, огибаемые такими же опоздавшими. — Приятного аппетита, — наконец пожелал Джеймс, нервно кивнув. — Увидимся у Слагхорна, — наклонил голову к плечу Том. Джеймс вопросительно моргнул, и он насмешливо пояснил: — Его следующий вечер уже завтра. Готовься к тому, что тебя будут допрашивать. Не успеешь опомниться, как расскажешь всю свою биографию и даже то, что еще не вспомнил. Джеймс поежился и, сбивчиво попрощавшись, сбежал — Том не смог бы подобрать другого слова — к своему столу. Сам же Том, улыбаясь своим мыслям, приподнял руку, завидев машущего ему Нотта, и направился к своему. Птичка попалась в клетку.