Лента времени

В конце сентября, в первый раз за две недели выйдя из замка, Гарри столкнулся с Хагридом. Трава была влажной и холодной, а земля — размякшей после непрерывных дождей, поэтому вместо того, чтобы сесть у озера, Гарри побрел вдоль берега по направлению к Запретному лесу. Хагрид был всё тем же — добрым, отзывчивым, стеснительным и открытым, разве что намного моложе и без бороды. Он тащил к лесу охапку досок и на вопрос Гарри охотно рассказал, что они с Оггом — нынешним лесничим — собираются делать загон для очередного животного профессора Кеттлберна. Гарри только понадеялся, что это животное не откусит Кеттлберну еще одну конечность. Возвращаясь к Хогвартсу, он грустил о судьбе Хагрида, негодовал на Риддла и думал о незабвенных соплохвостах — всё вместе, одновременно; мысли хаотично сменяли друг друга, сталкиваясь и переплетаясь. На полпути его встретили Блэк, Голдстейн и Скотт и утащили с собой на Астрономическую башню — показывать окрестности сверху. Развеселившийся Гарри смеялся вместе с ними и старался не вспоминать о том, как точно так же хохотал с Роном и Гермионой. Он действительно скучал по ним. Время летело почти незаметно, и про походы в Хогсмид Гарри вспомнил только в середине октября, когда в один из вечеров Блэк оживленно нес даже больше ерунды, чем обычно, а утром на доске объявлений появился список студентов, допущенных к посещению Хогсмида. Гарри отчасти боялся, что его туда не включат, ведь некому было подписать разрешение, но с удивлением увидел там свое имя. — Думаю, это Дамблдор, — отмахнулся от него Блэк. — У тебя ж никого нет, и ты вообще-то совершеннолетний, так что он вполне мог разрешить тебе Хогсмид от своего имени. Гарри пообещал себе уточнить эту догадку и, если что, поблагодарить Дамблдора при случае. Хогсмид, в отличие от Косого переулка, был таким же до последнего камешка. Они зашли в «Кабанью голову», но Гарри не стал ничего брать: денег не было. Голдстейн хотел его угостить, но Гарри по возможности вежливо отказался и, пока остальные пили, просто сидел, поставив локти на стол и положив подборок на сплетенные в замок пальцы. Потом в бар, сморщив носы, заглянули Уэйн и Эмма. Они протащили их по всем магазинам; Блэк и Скотт флиртовали с девушками, а Гарри с Голдстейном плелись сзади. — Он, конечно, хороший, но утомляет, — признался Гарри. — Ты привыкнешь, если, конечно, он не успеет достать тебя раньше, — фыркнул Голдстейн. Бродя по Хогсмиду, они наткнулись на Слагхорна с банкой ананасов в руках, и Гарри, с ужасом вспомнивший, что пропустил уже три вечеринки, попытался съежиться за спиной Блэка. Это не помогло, и Слагхорн укорил его, что он пообещал, а не приходит. Гарри рассыпался в извинениях и торжественно поклялся прийти на следующую — только после этого Слагхорн их отпустил. — Ого, — присвистнул Блэк, когда они отошли подальше, — ты приглянулся Слагхорну? Видите, парни, — он подмигнул одинаково закатившим глаза Голдстейну и Скотту, — не зря мы с ним общаемся, он явно не станет серой мышкой. А Гарри подумал, как же различается отношение к Слагхорну у его друзей. Рон и Гермиона только посмеивались над ним, здесь же, в сороковых, Слагхорна явно уважали — что Риддл, что Блэк и компания, что остальные учителя. Видимо, из-за того, что он отошел от дел сразу после падения Волдеморта, его репутация подзабылась, а вот связи не ослабли, оттого слизеринцы так к нему и подлизывались в девяностых. Гарри опрометчиво решил, что Слагхорн будет худшим, с чем он столкнется за день, но нет: уже когда они шли по направлению к Хогвартсу, откуда-то выскочили Риддл и его подхалимы. Здесь было много тех, кого Гарри не знал, — впрочем, знал он в большинстве своем лишь тех, кто был Волдеморту ближе всего и чаще всего пытался самого Гарри убить. Ну, или его друзей, небольшая разница. Здесь он пока встретил двоих знакомых — Эйвери и Лестрейнджа (скорее всего, отца Рудольфуса и Рабастана Лестрейнджей), которых видел в воспоминаниях Слагхорна. Нотт, Мальсибер и Розье, впрочем, тоже казались Гарри знакомыми, наверное, по той же причине. Но компания Риддла была куда больше — почти весь Слизерин, несколько равенкловцев и, кажется, даже кто-то с Хаффлпаффа. Они не производили внушающего впечатления поодиночке — слабые, ищущие покровительства, легко поддающиеся влиянию. Кто-то жаждал силы, кто-то — знаний, которыми Риддл пытался соблазнить и самого Гарри, кто-то — славы и признания. Наверное, Локхарт, родись он чуть раньше, стал бы одним из самых ярых последователей Риддла. За прошедшее время Гарри и Риддл успели кое-как помириться — вернее, помирился Риддл, подойдя как ни в чем не бывало, а Гарри не стал заострять внимание. Поэтому сейчас он помахал Риддлу рукой и ускорил шаг. — Избегаешь его? — пробормотал запыхавшийся Скотт. — Он хочет перетащить меня к своим, — тихо пояснил Гарри. — А я не хочу. Это если вкратце. — Помнится, я одно время таскался за ними, — поделился Блэк. — Потом понял, что рядом с ним нельзя оставаться индивидуальностью, кроме случаев, когда ты совсем уж далеко от него. — Ну, я бы поспорил, — хмыкнул Гарри, вспоминая Беллатрикс, Снейпа и остальных, — но не стану пока. — Да все в Хогвартсе хоть какое-то время бегали за Риддлом, — уверенно заявил Голдстейн. — Он ведь и правда умен, обаятелен и так далее. Почему бы и не побегать, как говорится? Просто нужно не прогнуться под него, а на это почти никто не способен, вот они и сваливают. Или остаются, если уже поздно. — Так, ребята, ребята, — замахал руками Гарри, — какого черта мы говорим о Риддле в выходной? Мало от него проблем в будни? Смеясь, они поднялись по ступенькам, и Гарри, прежде чем войти в замок, оглянулся. Риддл о чем-то рассказывал, присев на большой валун у самой кромки леса, а вокруг столпились его «друзья» и внимательно слушали. Кое-кто устроился на земле, у самых ног Риддла, и Гарри скривился, прежде чем отвернуться. Наверное, Дамблдор все-таки был прав, когда не попытался исправить Риддла, как-то помочь ему. Это, судя по всему, невозможно. В следующий раз Гарри столкнулся с Риддлом уже в конце следующей недели, в пятницу на вечере у Слагхорна. Собственно, весь вечер он просидел в уголке, отчаянно пытаясь скрыть зевоту. Риддл иногда бросал на него холодные взгляды — видно, усмехался Гарри, оскорбился, что его компании не ищут, — но в целом его никто не трогал, за исключением Слагхорна. Тот попытался расспросить его о семье, но Гарри сделал жалобное лицо и чуть ли не со слезами на глазах выдавил, что до сих пор почти ничего не вспомнил. Слагхорн сочувственно покивал и отстал; зато Гарри получил очередной взгляд Риддла, в этот раз одобрительный. Внутри у него крутилась такая мешанина эмоций, что вычленить из нее отдельные компоненты было непросто, но кое-что Гарри все-таки вытащил. Отвращение — к Риддлу и себе самому за то, что сделал что-то, заслужившее его признание. Отсутствие удивления — уж Риддл-то должен был понять, что он притворяется. И толику гордости — Риддл, всем известный манипулятор и лгун, одобрил его методы. Избегая Риддла, Гарри ненадолго задержался у Слагхорна под предлогом консультации по зельям, а когда вышел, его уже утащили его дружки. В башню Гарри возвращался в смятении из-за поведения Риддла и своих собственных эмоций. Октябрь и ноябрь прошли чередой дождей, пока Гарри не поднимал головы от учебников. Он более-менее натренировал те заклинания, которые использовал чаще всего, невербально и теперь с удовольствием колдовал без слов, ехидно вспоминая заверения Снейпа: «Вы, мистер Поттер, попросту не способны на такую сложную магию. Боюсь, здесь ваша слава вам не поможет». В начале декабря Мэррисот попросила его остаться после урока и, уточнив, куда он собирается после Хогвартса, предложила позаниматься с ним дополнительно. «Настоящая боевая магия, конечно, вам вряд ли понадобится, — признала она, — но я думаю, что знания лишними не бывают». Гарри от души с ней согласился и с благодарностью принял предложение. Вдруг его все-таки выкинет обратно в его время? Тогда он вновь очутится на войне, а если вернется подготовленным, никому от этого хуже не станет. Занятия проходили довольно интересно. Гарри и так не скучал здесь на уроках ЗОТИ, а теперь Мэррисот еще и давала ему много чего, что не проходили в школе вообще и о чем не было ни слова в библиотеке. Дуэльные техники разных стран и народов, боевые и защитные артефакты, магические существа куда опасней, чем гриндилоу, — после этих уроков Гарри возвращался в башню измочаленным умственно или физически, а бывало, и то, и то сразу, но довольным и нетерпеливо ждущим следующего занятия. В один из холодных вечеров, когда Мэррисот предложила Гарри чашечку чая, она вдруг заговорила о своей работе. — …и знаете, Джеймс, я уже немолода, устала от всего этого. Думаю, так будет лучше всего. — Не принижайте себя, — лукаво усмехнулся Гарри, — вы дадите фору пяти аврорам. Я не стану вас отговаривать, ведь, в конце концов, уйдете вы уже после моего выпуска, но я все-таки не совсем понимаю ваши причины. Мэррисот тогда только пожала плечами. Так Гарри узнал о том, что она подумывает об отставке после окончания этого или следующего учебного года. Он смутно помнил, что ей уже за семьдесят, но ведь и Дамблдор, и Слагхорн оставались в Хогвартсе куда дольше, и возраст им вроде бы не мешал. На шестом курсе Гарри Слагхорну никак не могло быть меньше восьмидесяти, а он всё ещё был бодрячком и не демонстрировал признаков усталости. Сам Слагхорн теперь постоянно зазывал Гарри на свои вечера. Очевидно, он уверился, что Гарри и правда сможет стать невыразимцем, и решил, что такой человек среди «связей» ему не помешает. Во всяком случае, именно это Гарри читал в его вопросах и советах и в презрительных ухмылках Риддла. Риддл присутствовал на каждом вечере, в отличие от своей компании. Поначалу Гарри думал, что его «друзья» — это Нотт, Лестрейндж, Эйвери, Мальсибер и Розье. Но потом оказалось, что круг общения Риддла куда шире. Те пятеро были относительно нормальными; Риддл же привечал и откровенно жестоких, и нарочито слабых, и жаждущих славы и признания. Если Слагхорн отсеивал нужных людей еще при знакомстве, то Риддл, как понял Гарри, предпочитал иметь «запас» — пушечное мясо, которым можно и пожертвовать, если на то будет нужда. Они смотрели на него снизу вверх, а Риддл снисходительно им улыбался. Гарри знал, как приятно, когда тобой заслуженно восхищаются, но Риддл наслаждался и откровенной лестью, и подхалимажем. Гарри четко видел, что все, кто окружает Риддла, в любой момент готовы его скинуть и занять его место. Как он вообще мог держать возле себя подобных людей? В середине декабря на пальце у Риддла появилось кольцо Марволо Гонта. Гарри попытался было догадаться, почему тот раньше не носил его, если еще летом убил своего отца, но быстро бросил это дело. В момент, когда Гарри увидел кольцо, он решил больше не ходить на вечера Слагхорна. Когда он смотрел воспоминание, где Риддл спрашивал о хоркруксах, то не заметил никого, похожего на него самого — значит, на том самом вечере его не было. Но ведь он не мог угадать, в какой из вечеров Риддл спросит это, а результат должен был быть гарантирован. Пришлось снова придумывать отговорки так, чтобы Слагхорн не оскорбился: он ведь обещал провести Гарри в Департамент тайн. Приближалось Рождество. Профессор Мэррисот опросила всех равенкловцев и составила список тех, кто оставался в Хогвартсе. Блэк уезжал домой, к своим, Голдстейн тоже, а вот Скотт и Эмма с Уэйн сказали, что останутся. Гарри знал, что Риддл тоже остается в Хогвартсе, и порадовался, что ему не придется сидеть рядом с ним за праздничным столом: девушки наверняка вновь приклеятся к нему с обеих сторон. Даже ему было очевидно, что Уэйн за ним бегает, но вот поведение Эммы ставило его в тупик: она флиртовала со всеми парнями в зоне видимости, не исключая и его самого. Эмма была веселой, умной — но все-таки Гарри предпочитал держаться от нее подальше. Двадцатого числа начались каникулы, и утра Гарри стал проводить у покрывшегося коркой льда озера, под своей любимой березой. Там его никто не трогал, и даже Риддла он видел теперь совсем редко. Замок был велик, однако на протяжении первого семестра они постоянно сталкивались; сейчас же Риддл будто испарился вовсе. Рождественским утром Гарри, засидевшийся ночью с книгой, еле продрал глаза. С трудом поднявшись с постели, он поплелся в ванную, а когда вышел, был атакован Скоттом. — Погляди, Джеймс! — вопил тот, потрясая какой-то книгой. — Да ты только погляди! — Что там? — зевнул Гарри. — Подарки пришли! Посмотри, что тебе Альфард прислал! — Эй! — Гарри вырвал книгу из рук Скотта. — Если Блэк прислал это мне, то какого черта оно в руках у тебя? — Ну извини, — пожал плечами Скотт, — мне было интересно. Да ты глянь, что стоишь-то! Книгу перевязали тонким шнурком, к которому был прицеплен свиток. Развернув его, Гарри пробежал текст глазами. «Мне стоило больших трудов достать это, но я уверен, что ты оценишь. Дядя позволил мне одолжить ее тебе, но после каникул я должен ее вернуть, поэтому постарайся прочесть и запомнить как можно больше. И по возможности никому ее не показывай. Счастливого Рождества, Джеймс. А. Блэк». Отложив записку, Гарри открыл книгу. Обложка была пуста, поэтому он не мог предугадать, что на титульном листе будет написано: «Департамент тайн: все, что вы хотели знать, и даже больше». — Это такая редкость! — Скотт мечтательно зажмурился. — Завидую тебе. Эти книги выдают только сотрудникам. Дядя Альфарда работает в ДП, наверное, он выпросил это у него. Ты нигде не найдешь этой информации, поверь мне. Гарри прикусил губу. Он был благодарен Блэку за подобный подарок, но сам-то он ничего не приготовил — вообще ничего, не только Блэку, но и никому из его новых друзей. Денег на подарки у него не было, а когда он вспомнил о подступающем Рождестве, для того чтобы придумать что-то самому, оставалось уже слишком мало времени. Он обязательно придумает, как вернуть Блэку долг. В конце концов, на это у него есть целые каникулы. В подарках от Уэйн и Скотта не нашлось ничего необычного — сладости с открыткой и темно-зеленый шарф соответственно. А вот Голдстейн прислал Гарри сумку. В приложенной к ней записке тот с удивлением прочел, что Голдстейн видел, как он трансфигурирует себе вещи, и догадался, что сумка тоже ненастоящая. С одной стороны, подаренная сумка была крепкой, большой, да еще и с чарами незримого расширения. Во всяком случае, когда Гарри на пробу положил туда подушку, та провалилась вглубь и разглядеть ее он не смог. С другой — принять такой подарок значило признать, что у него нет денег даже на самое необходимое. И если Голдстейн окажется не слишком тактичен, то весь факультет будет знать, что Гарри, по сути, нищий. Но и возврат подарка, скорее всего, обидел бы дарителя. Сидя с одной рукой, засунутой по локоть в сумку, Гарри растерянно думал, как же ему поступить. Дилемму разрешил вернувшийся из ванной Скотт: — О, это «Барнс и сыновья»? Хорошие вещи делали, жаль только, закрываются. — Закрываются? — переспросил Гарри, откладывая записку. Он поискал взглядом рубашку и обнаружил ее почему-то под стулом. — Ага, — прогудел из-под кровати Скотт. Появившись оттуда с носком в руке, он прислонился спиной к спинке и натянул его на ногу. — Ты уже заметил? Там чары незримого расширения. Барнс их запатентовал, формула и движения палочкой неизвестны, поэтому их сумки очень дорогие. Но из-за войны они почти разорились, поэтому, говорят, закрывают свой магазин. Вроде бы неделю назад распродажа была. Свою палочку Гарри нашел на тумбочке, парой взмахов разгладил рубашку и, надев, стал застегивать пуговицы. Получалось, что Голдстейн потратил не слишком много денег, а значит, Гарри вполне мог принять подарок. Но как так — запатентовал чары? Разве их только-только изобрели? Он еще раз напомнил себе, что нужно быть осторожным, иначе он запросто себя выдаст. — Хэй, Джеймс, не поможешь? — позвал его Скотт. — Я в бытовых чарах не мастак, а ты, судя по всему, прекрасно ими владеешь. Гарри помог ему с помявшейся одеждой и пояснил, что в доме дяди именно он занимался хозяйством. Дядя был магглом и не любил магию, но Гарри натренировался в бытовых на всякий случай: а вдруг пригодится? На самом-то деле сказывался проведенный в бегах год. Они с Роном и Гермионой чего только не выучили от нужды; иногда даже изобретали свои собственные заклинания, как то, что он показал Риддлу, от травяных пятен. Первую половину дня Гарри провел у озера, то читая, то от безделья практикуясь в невербальной магии. После обеда он отправился на квиддичное поле и, выпросив у тренера школьную метлу, взмыл в небо. Конечно, та не шла ни в какое сравнение ни с Нимбусом, ни с Молнией, — да что там, даже Чистомет был бы лучше, — и все же пусть вкривь и вкось, но Гарри летел. Он не пытался закладывать виражи, боясь, что старенькая метла попросту развалится прямо под ним, но налетался вдоволь. На трибунах его поджидала Уэйн. Она мгновенно забросала его похвалами, и Гарри даже стало неловко от горящего в ее глазах восхищения. Он надеялся, что сможет вернуться в свое время, а значит, не мог изменять Джинни, но подобное внимание действительно льстило. Уэйн бегала не за мальчиком со шрамом, а за ним самим, и это льстило самолюбию Гарри. Чем-то ведь он ее привлек. Знать бы еще чем… Почти весь остаток дня Уэйн не отходила от Гарри, а тот и не сопротивлялся толком. Все-таки она была достаточно умной, их разговоры увлекали Гарри так, что иногда он шел в библиотеку, просто чтобы проверить результаты спора. А намеки он старался игнорировать. На рождественский ужин он спустился вместе с Уэйн и Скоттом. Те принарядились, самому же Гарри переодеться было не во что, но он не заморачивался по этому поводу: теперь вся его одежда, а не только мантия, была хотя бы по размеру, пусть и состояла большей частью из трансфигурированных вещей. Кое-кто из профессоров отсутствовал, но большая часть веселилась вместе с учениками. За столом Гарри каким-то образом оказался рядом со Слагхорном и потому на середине вечера, не выдержав, сбежал под каким-то надуманным предлогом, несмотря на смех, хлопушки и общую дружескую атмосферу. Он хотел было выйти во двор, но за окном был настоящий снегопад, и поэтому Гарри просто пошел бродить по Хогвартсу, заглядывая в пустые классы. В одном из них он в конце концов и остался, устроившись на подоконнике. Спустя какое-то время, когда Гарри уже клевал носом, в коридоре послышались шаги, а потом в класс кто-то заглянул, судя по росту — один из студентов. — Джеймс? — позвал студент голосом Риддла. Гарри обреченно уткнулся лицом в колени. Он бы отмолчался, вот только его силуэт наверняка был четко очерчен на фоне окна, и это ничего бы не дало. — Оставь меня в покое?.. — без особой надежды попросил он. Риддл прошел внутрь и, насколько Гарри мог различить в темноте, сел на одну из парт. — Что ты здесь делаешь? — поинтересовался он. — Прячусь от Слагхорна, — фыркнул Гарри. — Он меня заговорил. Риддл хмыкнул и умолк. Гарри снова уставился в окно, хотя теперь снег валил густой стеной, и ничего было не разглядеть. Гарри боялся, что Риддл попытается завязать разговор, но тот залез на парту с ногами, приняв ту же позу, что и Гарри, и не дергал его. Так они просидели довольно долго, и Гарри, убаюканный неизменным зрелищем за окном и тишиной, почти забыл о присутствии Риддла, когда тот вновь напомнил о себе: — Я настолько тебе не нравлюсь? — Что? — Гарри вздрогнул и чуть не упал с довольно узкого подоконника. — Ты постоянно пытаешься меня обогнуть, когда мы сталкиваемся в коридорах, никогда не заговариваешь первым и всячески меня избегаешь. Чем я тебе не угодил? Гарри заморгал. Будь Риддл не Риддлом, он точно принял бы прозвучавшие в его голосе чувства за злость, досаду и даже, пожалуй, обиду. Но Риддл-то точно был Риддлом! — Да ничем особенным, — неуверенно промямлил он, — просто… Ну, со своими друзьями ты обращаешься так, будто они твои слуги. А я так не хочу. Риддл фыркнул и снова замолк. Гарри покусал губу. Конечно, Риддл — это будущий Волдеморт, да и вообще. Но, может, он и правда просто хочет подружиться? Гарри-то в его глазах не грязнокровка, которого нужно презирать, да и, в конце концов, он жизнь Риддлу спас. Джинни-то тоже вон как на Гарри смотрела после случившегося в Тайной комнате. Риддл, понятное дело, не такой, но все-таки подобное происшествие должно было наложить отпечаток. К тому же Риддл ведь панически боится смерти, а тогда, под бомбами… Тут Гарри на несколько секунд задумался, а не является ли уже кольцо Марволо хоркруксом, но быстро одернул себя: не время и не место. — Давай так, — предложил он, — я тебя не избегаю и не шарахаюсь, но и ты меня специально не ищешь. Ты меня напрягаешь, но дело скорее во мне самом, чем в тебе. Договорились? Он наугад протянул руку в том направлении, где угадывался смутный силуэт Риддла. Тот вначале не шевелился, но потом руку Гарри крепко пожали, и он мысленно застонал. Что он наделал? Книгу Блэка Гарри изучил вдоль и поперек и теперь, наверное, мог бы даже цитировать отдельные места. Сделав выписки, он спрятал ее в сумку, а на нее, в свою очередь, наложил столько охранных чар, сколько смог вспомнить. Подарок Голдстейна вообще оказался очень удобным. Туда уже перекочевали все вещи, которыми Гарри пользовался не каждый день, а вопрос с размерами и невозможностью отыскать что-нибудь вручную легко решался Акцио. Легкая сумка была несравнима с громоздким сундуком, и Гарри уже несколько раз метафорически настучал себе по голове за то, что не додумался купить себе такую раньше, еще в своем времени. Каждый день он с нетерпением глядел на Слагхорна, но тот будто не замечал этого, и Гарри совсем уже измаялся от ожидания, когда тридцатого числа Слагхорн наконец подманил его к себе после завтрака и сказал, что сегодня они отправятся в министерство. Гарри собрался почти мгновенно и на всякий случай прихватил пергамент и перо, а к поясу прицепил чернильницу-непроливайку, чтобы в случае надобности записать полученную информацию, пока не забыл. Слагхорна он ждал у дверей в замок, во дворе, и успел протоптать дорожку прямо на плитах, пока тот не вышел, одетый в изумрудный бархатный жилет с золотыми пуговицами и приглаживающий усы. — Ну что, Эван, готовы? — бодро спросил он. — Как никогда, сэр, — нетерпеливо кивнул Гарри, — и еще раз огромное вам спасибо. — Что вы, что вы, — захихикал Слагхорн, неспешно зашагав к воротам. Гарри подстроился под его шаг и изображал почтительное внимание. — Как же не помочь одному из самых старательных и многообещающих учеников? Гарри натянуто улыбнулся в ответ. — Вы ведь уже бывали в министерстве? Нет? Тогда вас ждет сюрприз. Там весьма красиво, юноша, а эти потолки… — Слагхорн с удовольствием прижмурился. — Да-да, вы оцените. От ворот Слагхорн аппарировал их к будке-входу. Редкие прохожие будто не заметили, что из воздуха появились двое людей, но Гарри все равно поторопился вслед за Слагхорном. Лифт послушно опустил их в атриум, и Гарри с притворным любопытством завертел головой. — Нам туда, — Слагхорн указал на стол охранника, над которым возвышалась газета и пояснил: — Нужно пройти проверку палочек. Это делается, чтобы выявить преступников или неблагонадежных личностей и предотвратить возможные неприятности. — То есть здесь преступников разыскивают по палочкам? — уточнил Гарри. Собственно, Слагхорн был единственным, кто объяснил ему, зачем вообще эти «весы», на которых измеряли палочки посетителей. — Не только, но это позволяет избежать возможных неприятностей конкретно в министерстве. Пройдя проверку, они двинулись к лифтам, и Гарри постарался незаметно уцепиться за мантию Слагхорна, чтобы толпа не отнесла его в сторону. Спуск даже на один-единственный уровень ему, придавленному неимоверным количеством людей, показался бесконечным. Но вот наконец двери лифта лязгнули и раздвинулись, и Гарри, вывалившись в коридор, жадно набрал воздух в легкие. — Я бы сказал «привыкайте», — пропыхтел выпихнутый следом за ним, побагровевший от духоты в лифте Слагхорн, — но если вы станете работать здесь, то сможете добираться камином прямо до своего отдела. К сожалению, другим министерским сотрудникам и простым посетителям подобной роскоши не дано. Отдышавшись, Гарри пару раз крепко зажмурился, а потом огляделся. Пустой коридор и простая черная дверь в самом конце. Его передернуло, и он поспешно повернулся к Слагхорну. — Нам вниз, Эван, — тот уже спускался по лестнице. — Там, куда вы смотрите, находится исследовательский отдел, а нас с вами ждут в секретариате. Расположение несколько нелогичное, но что есть, то есть. Лестница вывела их в точно такой же коридор, но здесь вдоль стен были расположены двери, а за самой последней, как хорошо помнил Гарри, скрывался зал суда, где проходило его дисциплинарное слушание. Слагхорн пару раз стукнул во вторую слева и, распахнув ее, зашел внутрь. Глубоко вздохнув, Гарри последовал за ним.